lepidóptera

Металлический вкус во рту сопровождается ощущением тряпки, мокрой от своей же слюны. Голова жертвы гудит, а в глазах до сих пор всё мутнеет и кружится после лекарств, принятых не по своей воле. Каждый звук усиливается в несколько раз, из-за чего стрекотание насекомых за окном ощущаются смертельным. Осмотрев комнату, сквозь пелену глаз настолько, насколько это было возможно, юноша не обнаружил чего-то, что могло помочь ему в данной ситуации. Он осматривает собственное тело на наличие ран, слегка опустив взгляд, но не находит ничего, кроме новой, ещё блестящей цепи на своих руках, ведущей к батарее. Он медленно начинает приходить в себя. Рассудок понемногу возвращается в строй, из-за чего и приходит осознание всей ситуации. Быстрый взгляд, наполненный злостью и страхом, вновь проходит по всей комнате, замечая детали, которых не видел еще десять минут назад. Зрение вернулось настолько, что даже обострилось в несколько раз, но слух продолжает подводить, в чем ему очень помогает старый телевизор, стоящий прямо в углу. Зомбоящик притягивает взгляд, но продолжает добивать мозг громким шумом, который он транслирует, но резко переключается на какие-то новости… «В черте города пропал Алексей Щербаков. Приметы: Средний рост, спортивное телосложение, светлые волосы, голубоватые глаза. Особые приметы: нос с горбинкой. 23 июля не вернулся из университета. Всем, кто может сообщить какую-либо информацию о местонахождении Алексея, просим сообщить по телефонному номеру: x-xxx-xxx-xx-xx Повторяем ещё раз…» Холодное прикосновение пальцев к правой щеке возвращает парня в этот промозглый подвал. Касание рукой заставляет парня вздрогнуть, вновь попятиться назад и ощутить тупик за спиной в виде горячей батареи, что заставляет похитителя слегка улыбнуться. Резкие лучи солнца, являющиеся единственным нормальным источником света в данном отвратном месте, освещают лицо преступника. Глаза расширяются настолько, что кажется, что сейчас ещё несколько капилляров в них всё-таки лопнет из-за напряжения. Зрачки дергаются и слегка выступают слезы. Всё это—реакция на до жути знакомое лицо перед собой. Эмир Кашоков—одногруппник, с которым они проводили до этого много времени вместе, а сейчас проведут еще больше. Все несколько лет обучения Эмир придерживался образа приятного, умного и воспитанного юноши, не делающего необдуманных поступков. Он был эталоном поведения и учебы для всей группы, был спортсменом и имел успех у девушек. Но, как оказалось, этого ему не хватало для хорошей жизни. Ещё несколько рывков, с каждым разом становившихся всё слабее и слабее и Алексей становится неподвижен. —Ты знаешь, мне пришлось преодолеть не мало преград, чтобы устроить всё это, — Эмир опускает голову и тихо хихикает после этих слов. —Как тебе? Да, интерьер так себе, да и пусто здесь у тебя, но это пока что, -не дожидаясь даже какого-то жеста или движения головой, он продолжает свою мысль, смотря прямо в глаза. —Когда ягода в лесу поспеет, —чуть наклоняясь и показывая пальцем в сторону окна, с усмешкой говорит юноша, —я тебе свет проведу сюда, а если поладишь со мной, то обязательно будет кроватка и радио. С каждым словом Эмир скользит всё ближе и ближе по ноге к промежности. Все его касания пробирают до дрожи и боли в костях. Ткань темных джинсов предательски тонка, из-за чего все трогания ощущаются в десятки раз острее. Тихие всхлипы Алексея прекращаются, что очень настораживает Эмира и заставляет стать его чуть внимательнее. Но не настолько, чтобы он смог отразить удар ноги прямо в живот. Очки слетают с лица Кашокова, а позже и падает сам он, слегка корчась от боли где-то рядом с левой почкой. Треск стекла пугает светловолосого и заставляет мозг опять гудеть, от чего помогает только зажмурить глаза. Эмир приземляется кистью прямо на одну из линз, из-за чего она тут же лопается, но осколки продолжают оставаться в оправе. Алексея посещают мысли, что это могут быть его последние секунды, но их прерывают легкое поглаживание по щеке. Раскрыв глаза, он видит перед собой Эмира, но уже в сломанных очках и рукой в крови. Эта идиллия могла продолжаться хоть целый день, ведь испуганный и беспомощный взгляд Алексея всё больше и больше заводил Кашокова, но всё хорошее рано или поздно кончается. Ненадёжный кляп, сделанный из новой и чистенькой тряпки, не был закреплен как следует, поэтому Алексею не составило особо труда его выплюнуть, слава богу, хоть руки были крепко привязаны, а то ненаглядный мог и сбежать. Эмир сильно боялся навредить ему, из-за чего и не смог пересилить себя и подальше засунуть кусок материала. —Я видел по новостям, что меня уже ищут, —дрожащий и срывающийся голос, всё время переходящий с высоких на низкие ноты, звучал, как самая лучшая мелодия для Эмира, из-за чего его глаза засверкали. —И ты веришь в это? Ты думаешь, что родители действительно тебя ищут, что повсюду рыщет полиция? Я боюсь тебя огорчить, но я не думаю, что это правда, а еще… —В телевизоре.! —переводя взгляд в тот самый угол, где стоит телевизор, шум которого до сих пор раздаётся в голове, там его не оказалось, —так сказали… Он переводит ошарашенный взгляд обратно. Обратно на это лицо, от которого его уже тошнит. — Я понимаю, что ты чувствуешь, но не отводи же ты заплаканных глаз, а то они мне так нравятся, —он проговаривает всё это с огромным наслаждением, и кажется, что где-то даже был слышен случайно вырвавшийся стон. Всё это вызывает рвотные позывы, а чувство ненависти у Алексея только растёт, но силы всё покидают его. —Ладно, я пойду, а ты можешь поспать чуть-чуть, —очень кокетливо и улыбаясь, он проговаривает всё это.-Буду надеяться, что ты встретишь меня во сне. Он медленно поднимается с колен, пошатываясь и в последний раз касаясь ноги возлюбленного. Все шаги становятся громче в голове Щербакова, из-за чего он провожает его до самой двери взглядом. Дверь захлопнулась уже как пару секунд назад, но Эмир чуть приоткрывает её. —Если захочешь есть или пить, то стучи три раза по батарее, —он жутко смотрит в щель между дверью и стеной, —И я спущусь и всё принесу, хоть суп или даже тирамису. Пока тяжело говорить о чуде, но скоро у нас всё точно будет. Шаги отдаляются и становятся всё тише, а на душе становится чуть спокойнее. Но всё это ненадолго. Все попытки заснуть и скоротать время заканчиваются неудачей. Лишь прикрыв глаза, он всё видит новый сюжет, в котором Кашоков сначала принуждает его к половому акту, но получив категорический отказ, безжалостно и разными способами убивает его. Все это сводит с ума и единственным спасением становится лишь подчинение. Попытки погрузиться в сон продолжаются еще около трех часов, за это время он успевает вспомнить абсолютно все слова Эмира в учебном заведении. Ни одни из них не имели подтекста, который мог привести к ситуации, в которой он находится. От отчаяния он мечется на одном месте, но понимая, что не может даже пошевелиться, он из последних сил стучит по батарее. Эмир оставался в его памяти его другом и близким товарищем, а того, кто сейчас спускается по лестнице, он до сих пор не принимал. —Мальчик мой, ты привыкнешь, и всё будет у нас восхитительно… —рука уже была обмотана бинтом, а очки остались где-то наверху. А вместе с ними и адекватная часть его рассудка. Собственные тихие всхлипы были еле слышны даже Алексею.