поцелуй меня
хёнджин не выдерживает.
он не жалеет о решении позвать ликса вместе принять ванну, нет.
самую малость.
парень не может выкинуть из памяти перехватывающие дыхание моменты, когда феликс позволил пальцам гулять по телу старшего. хван не хочет представлять, что бы произошло с его сердцем, не будь вокруг пены от растворенной розовой бомбочки. мысль, что ёнбок не отказался от предложения и даже проявил инициативу помочь студенту расслабиться и помыться, заставляет организм джина сгорать от любви. кто знал, что тепло будет совсем не из-за воды или пара?
и кто, мать его, знал, что феликс, подойдя к хёнджину, расположившемуся на кровати, начнет ругать того за мокрые волосы и открытое окно, а потом, невинно прижимая к голове джина сухое полотенце, неожиданно выдаст:
— джинни, ты не забыл про свое обещание?
— какое именно? — прокашлявшись, интересуется хван. он обычно осторожен со словами, поэтому слышать данный вопрос от ли ему странно. лихорадочные попытки понять, чего ждет от него ликс, пугают — молодой человек боится, что он не способен вспомнить нечто действительно важное.
феликс в последний раз сжимает отросшие волосы через полотенце, а после покидает парня, отправляясь к сушилке для белья. джин готовится умолять ёнбока простить его, грешника бестолкового, однако ликс прерывает этот процесс, когда садится напротив хёнджина с красными щеками и ушами:
— ты… ты говорил, что поможешь мне разобраться в себе, — мальчишка оттягивает широкую футболку вперед, словно та мешает ему дышать. пальцы беспокойно перемещаются с одежды на шею или ноги, и ли все больше и больше теребит ткани, покрывающие его тело. — ну, с желаниями и прочим…
— что? — хёнджин поднимает неверящий взгляд на ли.
— господи, не заставляй меня повторять, — не найдя альтернативы, ликс откидывается на одеяло, чтобы перевернуться на спину и спрятать лицо за руками.
— почему, — хван тяжело сглатывает, — ты просишь об этом сейчас?
— только не говори, что одному мне момент показался подходящим, — допрос, устроенный старшим, совершенно ни к чему. феликс, растопырив пальцы, глядит на парня через открывшиеся промежутки между ними. — пожалуйста, позволь украсть тебя на один вечер.
— можешь забирать меня на любой срок, — хёнджин, заметно повеселев, усмехается, чем смущает напрягшегося феликса ещё сильнее. — честно говоря, я не представляю, о чем ты думаешь, но уже готов обнажить перед тобой себя и свою душу, — парень так легко произносит это, что ли перестает скрываться и медленно возвращается в исходное положение.
— спасибо, — ликс со стыдливой покорностью разрешает хвану заключить его в объятия. джин отрывается от подростка не сразу: ждет, пока дыхание ли выровняется. — скажи откровенно, что устал, если так оно и есть. я не стану докучать.
— ликси, все в порядке, не беспокойся, — шепчет старший в изгиб чужой шеи, оставляя на ней легкий поцелуй. — привыкни уже, пожалуйста, что я не буду играть в молчанку.
— хорошо. тогда мне понадобится твоя помощь.
— руководи! — хёнджин заваливается на подушки позади себя, начиная хихикать, когда феликс мягко рычит, словно котёнок.
— ты делаешь шаги в верном направлении, — довольно отмечает ли, — серьезно. можешь немного приподняться?
— конечно.
стоит джину подвинуться, как феликс уверенно
(или хвану лишь кажется так) залезает на него сверху, седлая худые бедра. старший рвано выдыхает, удивленно косясь на юношу. последний, также пораженный смелостью поступка, удобнее усаживается, чтобы легче было следовать намеченному плану. руки хвана безвольно падают по сторонам от феликса, а сам молодой человек прикрывает глаза, опасаясь сердечного приступа, который имеет все шансы на развитие после действий ликса. мальчишка внимательно рассматривает парня.
— не верится, что ты реален, — тихо произносит ликс, невесомо касаясь черных влажных прядей и заставляя хёнджина обратить взор на себя. — я точно не сплю? ай, ты что творишь? — джин, ущипнув ли за худой бок, рушит созданную ранее интимную обстановку бесшумным смехом.
— ну, тебе ведь хотелось узнать, где мы находимся, не правда ли?
— ага, но никто не просил применять силу, — возмущается подросток.
— да ладно тебе. я вполне реален, ты — тоже, — хёнджин кладет ладонь на грудь феликса, ощущая бешеное биение его сердца. — не может же у нас быть одна галлюцинация на двоих?
— кто знает, — ли пожимает плечами. он лишь поддевает пальцами края футболки хвана, чтобы в следующую секунду тихонько снять её. та отправляется в полет до края кровати, а затем и вовсе сваливается на пол, однако никому до неё нет дела. хёнджин невольно засматривается на то, как ликс с каким-то обожанием и восхищением проходится взглядом по его торсу, не решаясь дотронуться до него. картина та же, что и в прошлый раз, когда ли старался запечатлеть в памяти каждую мелочь, связанную с телом джина.
— не волнуйся. хочешь прикоснуться? — когда ёнбок безмолвно кивает, робко, совсем не по-взрослому, хван хватается за чужое предплечье, располагая руку ли на своей шее. — я не рассыплюсь, если ты перейдешь грань, которую недавно не смог бы пересечь.
— так-то да. но не забывай про мою слабую психику. я могу сойти с ума, ведь передо мной такой чудесный молодой человек, — неумелый флирт вызывает улыбку у обоих парней. лицо ликса становится по-настоящему пунцовым, когда он спускается пальцами к изящным ключицам, покорившим его ещё при первой встрече со студентом. хёнджин смотрит на него
так выразительно, что феликс при всем желании не смог бы встать из-за дрожи в теле и предательски подкашивающихся коленок. ли не представляет, что творится в голове хвана, однако за себя ответить он способен — внутренности переворачиваются от того, насколько сильно горит кожа хёнджина после его касаний. старший даже вытягивает шею чуть сильнее, чтобы подарить ли возможность максимально изучить его. более нет никакой скованности, только пока не познанное ликсом стремление узнать, каково это — понимать, что любимый плавится рядом с тобой.
джину же одновременно слишком хорошо и слишком плохо. его маленький, доверчивый ликси с блестящими глазами и безумно громким дыханием заставляет его чувствовать себя самым нужным человеком на свете.
невозможно не чувствовать это, когда незримая связь тянется тонкими красными нитями от одного сердца к другому, когда мозг отпускает контроль, разрешая эмоциям выйти на волю. феликс шагает сухими пальцами вниз, вдоль грудины хвана, и останавливается на его ребрах, выбивая из хёнджина последние остатки самообладания. нет ни шанса на то, что джин сможет отпустить ликса сейчас: студент отрывается от подушек, вынуждая ли обвить его торс ногами во избежание падения.
— все, что было до этого момента… тебе нравится? — голос хёнджина с хрипотцой, и для ёнбока нет звука прекраснее. кажется, он точно оглохнет, если вдруг услышит, как хван умеет…
показывать наслаждение моментом.
— к-конечно, — ли не отстает от возлюбленного, даря ему неимоверное удовольствие от услышанного слова, слетевшего с уст ликса.
— позволишь?
хёнджин видит феликса насквозь. он знает о шрамах, сплошняком покрывших юную душу и тело мальчишки, неуверенности в себе и страхе перед новыми желаниями. и ничего из перечисленного не отталкивает хвана. парень лишь сильнее тянется к огню в собственных руках, согревающему, но не сжигающему дотла. ликс дает зеленый свет, и джин, изрядно соскучившийся по касаниям, которых в его жизни достаточно много, все равно не отказывается от чувственного поцелуя. одной рукой парень прижимает феликса ещё ближе к себе, чтобы тот смог даже через одежду ощутить скачок температуры к высоким значениям, а другой слегка надавливает на затылок ли — так намного легче примкнуть к раскрывшимся губам, розовым и мягким. ёнбок не намерен отдавать инициативу целиком и полностью хёнджину, и потому он, вдоволь насытившись сладким вкусом чужой кожи, отчаянно пытается вести джина за собой.
и ликс взрывается внутри.
почему никто раньше не говорил ему, что может быть
настолько хорошо?
хван не сопротивляется, поощряя каждое действие младшего. однако он сразу же пользуется шансом, когда феликс ненадолго отрывается от его лица, и спускается влажными поцелуями от линии челюсти к ключицам, не всасывая кожу.
— знаешь, — вновь легкий поцелуй, который можно сравнить с прикосновением кошачьей лапки, — однажды мне сказали, что оставлять засосы на ком-либо без его разрешения — это неуважение. и я хочу, чтобы ты помнил: я тебя не только люблю, но и уважаю.
— это п-понятно и без слов, — и парни, глядя глаза в глаза друг другу, сближают свои уста, повинуясь трепетному волнению, охватившему их. — однако ты можешь сделать так, если хочешь, — через минуту-другую ли, обдумав хорошенько сказанное хваном, выносит окончательный вердикт:
он готов зайти чуть дальше обычного.
но хёнджин того не желает. он водит носом по плечу феликса, скрытому футболкой, и осознает, что вся ситуация для него в целом
слишком.
он никогда не предавался размышлениям о тщательной подготовке к первому разу. да вот только с феликсом по-другому не получится. кто всего час назад сбегал из ванной, скрываясь за несколькими полотенцами сразу? кто в данную секунду неловко ойкает, ощущая чье-то возбуждение, которое никак не скрыть? кто в объятиях дрожит так сильно, будто рядом началось разрушительное землетрясение?
— ты боишься меня? — вопрос плавно превращается в утверждение.
— я… я не знаю, — феликс опасается делать какие-либо движения. главное, чтобы хёнджин под ним мог свободно дышать и не ждать какой-либо подставы. — я и не предполагал, что ты так скоро…
— возбужусь? — хван заканчивает предложение за ли. — у меня давно никого не было. а ещё кое-кого здесь сильно ведет от тебя. ты такой податливый, льнешь ко мне ближе, и, кажется, я могу кончить, — после этого грязного, по мнению хёнджина, слова следует расслабленный смешок ликса, — от одного только переизбытка чувств. каждый твой взгляд, каждое касание отзываются во мне в тысячу раз острее, чем раньше. боже, я будто перенесся на несколько лет назад, когда был неумелым подростком, доходившим до пика при любом удобном случае на раз-два.
— что мне нужно сделать, чтобы помочь тебе? — признание хёнджина привносит свои коррективы в план ли.
— поцелуй меня. куда хочешь, я полностью открыт для тебя, — джину неловко признавать, что через четверть часа счастье от проведенного в компании ликса вечера сменится некоторым сожалением относительно испачкавшегося белья.
и ликс, немного поерзав на его бедрах, наклоняется к уху хёнджина, на пробу целует мочку и чувствительное местечко чуть ниже, массирует пальчиками кожу головы хвана, пока тот запускает руки под футболку ли, оглаживая спину широкими движениями. первые тихие стоны, слетающие с губ джина, и хриплые вздохи феликса заполняют всю комнату. юноша беспорядочно двигается, то и дело задевая пах старшего, в очередной раз беззастенчиво запуская язык в чужой рот, и впервые за всю жизнь его накрывает дикая эйфория. подросток плавно переводит руки на крепкую шею, обнимая хвана за нее, и ни на секунду не отрывается от него.
феликс будто создан для того, чтобы постепенно лишать хван хёнджина рассудка.
весь мир не имеет никакого значения, когда они вдвоем. в томительном предвкушении хёнджин не мешает ликсу играться с ним, дразнить через слабые укусы и хаотичные толчки. феликс сам не до конца осознает, что он в одной лодке с хваном: любое соприкосновение с телом молодого человека пробуждает жажду к близости. и, наверное, ли снял бы с себя ненужную одежду и позволил хёнджину рассмотреть себя, однако искреннее обоюдное желание добиться скорейшей разрядки превыше всего.
хван умело показывает обожание к ликсу и через это спонтанное слияние душ и не только.
смущение. скованность. сдержанность. робость. контроль.
жаль, что в перерывах между поцелуями хёнджин не видит, как феликс склоняет голову набок, как нежно смотрит на раскрасневшегося, вспотевшего возлюбленного, как остервенело облизывает губы, ожидая следующую порцию ласк. зато хван прекрасно чувствует, как ликс резко обмякает в больших руках, утыкаясь в его плечо, и как через все его тело проходит волна удовольствия. хёнджин кончает чуть позже феликса, без сил заваливаясь вместе с ним на спину:
— как… ты? — любое слово выговаривается с трудом.
— я просто люблю тебя.
