Кудряшки

      Он безумен. С эйфорией сжимает в руке бритву. Подушечкой пальца удерживает кнопку. Лицо разрывает блаженная улыбка, когда лезвие касается кожи. Сладко дрожит, кажется, в такт моторчика в станке. Что-то лепечет о девочке с прекрасными русыми косами, о мужчине с бородой, больше напоминающим пса. И заканчивает всегда одинаково. Он странный.       Она безумна. Идёт к психопату, с горечью ожидая приветствия в стихах. Точно такого же, как и при первой встрече. Всё из раза в раз повторяется. Она каждый раз тонет в истоме, когда он, радушно устраивая ладонь чуть выше лопатки, ведёт к креслу. Жадно вдыхает запах одеколона, когда он накидывает парикмахерский пеньюар на её плечи. С замиранием сердца перечитывает клочок бумаги, коих накопилось множество.       С любовью, Фред.       Да…       Она хочет разорвать цикл. Сбить привычный ритм, упиваясь горячим адреналином. Руки предательски трясутся, когда она стучит в дверь. – Привет, – из проёма выглядывает Фред, расплываясь в улыбке. – Сложна дорога? Ты проходи, мой самоцвет, Расскажешь мне, а может и чего другого,– он распахнул дверь, впуская девушку. Она привычно хихикнула, проходя вглубь дома, всё время необъяснимо тёмного. Фред шёл рядом, перебирая пальцами на ручке миниатюрного портфеля, что он взял из прихожей. Они направлялись в зал. Просторная комната, посередине величественно стоит кресло. Обитое бархатом. Прекрасные резные ножки и спинка. Подлокотники волнами выступают вперёд. Оно столь изысканное, страшно смотреть, а не то что прикоснуться. – Присаживайся, друг мой, – любезно предложил Фред, обходя кресло. Он остановился, облокотившись о спинку. – Ах, помню, было, брил впервой Такого же, как ты, как раз, И это был такой экстаз! – Фред закрыл глаза, отдаваясь воспоминаниям. Светлые ресницы едва заметно подрагивали. Брови съехали вниз, придавая лицу блаженное выражение. Его прекрасный профиль выжжен на сетчатке глаза. Орлиный нос с горбинкой. Боле не безумная, а расслабленная улыбка. Такой красивый.       Пеньюар взмыл над головой, словно хищная птица, погружая в тень. Легко опускается на плечи. Девушка вздрогнула, когда Фред, завязывая узел, вскользь задел её обнаженную шею. – О нет, мой друг, Не бойся рук, Хоть в голове и свиста звук… Я очень странный, – он отошёл, подбирая с низкого журнального столика свой портфель. С щелчком Фред открыл его, аккуратно высвобождая бритву. Любовно оглядел её. – И каждый раз, когда стригу, Я вспоминаю, как в бреду, Девицу с косами одну. Вот это были косы! – он сложил руки в замок, прижимая их к груди. Глаза закатились, щёки разодрала знакомая ухмылка. Голос столь бархатный… – У Барбары, моей красы, До пола были две косы. Но вот однажды ей пришлось узнать, какой я странный… – Фред зарылся пальцами в волосы на макушке девушки, разделяя локоны, нежно массируя кожу. – Я как последний идиот Её побрил и вот… Вдруг понял, как ей не идёт... – он включил бритву. Покорное жужжание зазвенело в ушах, отдаваясь где-то в переносице. Осторожно и тягуче медленно он сбрил первую прядь. – Один был парень, просто смех! Его побрил я тоже, – подушечкой большого пальца Фред огладил сбритые космы, после сбросил их под ноги. – Я помню, он пришел тогда, И я подумал: «Борода, Как грива льва! Вот это да!» – короткие пряди падали на колени. Лёгкая рука придерживала подбородок, отчего девушка старалась не расплыться в такой же безумной улыбке. Безумно счастливой. – Нет, раньше не видел я таких волос. Парень так зарос! Как глупый пёс. Как глупый пёс. Но уходя, и волоска он не унёс!       Фред подметал с пола сбритые локоны. Девушка следила за каждым его движением, пока он расхаживал вокруг кресла. Пальцами она до боли сжала подлокотник. Три. Он сгрёб всё в одну кучу, заметая в совок. Сел на корточки, подбирая его. Пошёл в другую комнату, скрываясь за углом. Два. Сердце бешено колотилось, ударяясь камнем о рёбра. Лёгкие, казалось слиплись в комок, не давая вдохнуть полной грудью. Бабочки давно растворились в желудочной кислоте. Рассудок без остатка сожран идеей. Фред вернулся, направляясь куда-то в другой конец дома. Один. – Фред, – он остановился перед девушкой. Наклоняясь над ней, томно протянул: – Да? – Фред, –на схватила его за галстук и потянула на себя. Потеряв равновесие, он повалился вперёд, цепляясь за подлокотники и нависая над девушкой. – Такой ты странный… Вздох не удержать мне рваный, Смотря на каждый шаг чеканный, – свободной рукой она заправила всклоченную прядку светлых волос за его ухо. – Какой же ты… Странный… – Стихи? – едва слышно прошептал Фред. Девушка тонула в изумрудах его глаз. Бесы уже давно выбрались наружу, поддакивая на ухо. Она подалась вперёд, нежно касаясь его губ своими. Неумелый поцелуй, такой сладкий, что сводит челюсть. По плечам прошлась дрожь от предвкушения. В нос ударило смущение, пёстрыми пятнами расползаясь по лицу. Кончики языков соприкоснулись. Здравый смысл к чертям смыло волной возбуждения.       Фред отстранился первым. Старался не смотреть, переводя дыхание. Он давно не ощущал себя так… Странно. Привычную гримасу стёрло замешательство. На губах ещё оставалась тонкая нить слюны. – Фред, – девушка ласково взяла его руку в свою, легко гладя пальцы, обводя костяшки. – А ты любишь кудряшки? – Застенчивый кивок. Она положила его ладонь на свою грудь, медленно направляя на юг. Всё ниже и ниже. Скулы залило пунцом, когда он понял что к чему. В зелёных глазах полыхали жгучий интерес и пелена сомнения. Под лохматой копной жалкие остатки здравого смысла вещали одуматься. Он повёл кистью, которая всё ещё лежала меж ног девушки. Неловко расстегнул пуговицу на её штанах, стащил их ниже. Встал на колени перед креслом. Зрачки расширились в предвкушении. Брови подскочили выше. Венерой ладони Фред огладил кучерявые прядки на лобке девушки. Где-то внизу живота зародился приятный трепет. Такие мягкие…       Бутон раскрылся, лепестки набухли в ожидании. Робко он прикоснулся языком к лону девушки. Она прогнулась в пояснице, полностью отдаваясь дальнейшим действиям. Нежные складочки пылали. Не торопясь, Фред движется к самому сокровенному. Осторожно обхватывая губами бусину клитора. Мягко посасывая, дразня языком податливую плоть. Он чувствует её дрожь. Пальцами зарывается в короткие кудри. У неё такой дурманящий запах, ещё чуть-чуть и он точно слетит с катушек. Если ещё не поздно… На корне языка оседает кисловатый привкус. Свободной рукой он ласкает ее бедро. Пятка девушки больно ударяется о хребет, когда она кончает. Выгибаясь, закусывая губу, стараясь сдержать стон. Дыхание переводят оба. Столь страстно и мучительно. Фред поднимается, колени ломит. Он утирает подбородок платком. Рубашка под пиджаком пропиталась ледяным потом. Волосы на затылке неприятно слиплись. Член больно упирался в жёсткую ткань зелёных брюк. В тяжёлом взгляде животная похоть и желание. Телом руководят инстинкты. Негнущимися пальцами он смог спустить край узких брюк. Фред облегчённо вздохнул, когда возбуждённую плоть больше не сжимала тугая ткань. Мягко провёл ладонью по члену. Одной рукой оперевшись о подлокотник и помогая себе другой, медленно вошёл внутрь, сдерживая тягучий стон. Мягкие стеночки податливо сжимают орган, отчего колени затряслись. Тяжесть где-то внизу стала ярче. Рвано выдохнув, Фред всё же определился с ритмом. Плавным, четким, чертовски элегантным. Такой же, как он сам. По телу прошла волна дрожи, начинаясь с плеч и оседая где-то в глубине желудка. Он напрягся, словно струна, готовая вот-вот лопнуть. Слишком хорошо. Слишком странно…       Он уже не может остановиться. Желал выгнуться дугой до скрипа позвонков. Свернуть шею, лишь бы это не кончалось. Чувство разрядки перекрыло остальные потребности, казалось, он перестал дышать. Единственное, это сердце не прекращало свой бешеный ритм, гулом отзываясь о барабанные перепонки. Оголённые нервы будто выдёргивают пинцетом из-под кожи, намертво переплетая с чужой душой. Челка, прилипшая ко лбу, промокла окончательно и раздражающе щипала в глазах. Всё нутро будто на́чало перетекать в пах диким разрядом энергии. На секунду стало невыносимо тяжело. После чего последовала лёгкость и удушающее наслаждение. Внутри будто взорвался фейерверк, сверкая искрами перед глазами. Фред вцепился ногтями в бёдра девушки, оставляя неглубокие лунки, изливаясь внутрь. Не удержавшись, он сладко застонал, выходя из её лона. Лёгкие горели синим пламенем. Тело перестало подчиняться остаткам разума. С трудом переставляя ноги, Фред тяжело сел на подлокотник. По шее скатывались бусины пота. Он утёрся тем же платком, сбрасывая его на пол. Не легко привел себя в порядок. Поправил галстук, как возможно, загладил потерявшие прежний объем мокрые волосы. Расслаблено он откинулся на спинку кресла, переводя взгляд на девушку. – Ах… А вот и конец истории, – ласково протянул Фред. – Мы что, перешли на прозу?