не Монстр

Костяшки на пальцах неприятно саднят, но ощущение власти над жизнью человека затмевает разум, оттеняя все мешающие факторы на задворки разума. Заставляющие не обращать внимания на легкую боль. Чужая кровь маячит перед глазами, заставляет окунуться в еще большее чувство эйфории. Удар. Еще. И еще раз. Альбер направляет в кулак всю силу и гнев, что скопился за ребрами и ломал кости изнутри. Лицо Фридриха испачкано в его же крови. Алой, густой, вкусной. От ее тяжелого металлического запаха слегка кружится голова, но обер-лейтенант игнорирует это, сжимая пальцами горло юноши. Тот хватает ртом воздух, то ли от паники, то ли от страха. Вцепляется длинными пальцами Нойману в запястье, пытаясь убрать душащую его руку, но тот лишь сжимает чужое горло сильнее. Фридриху страшно как никогда раньше. Такой ярости, что горела черным пламенем в глазах обер-лейтенанта, он не видел ни разу. Удар в живот. Изо рта течет кровь, пачкая подбородок и шею. Капли падают на руку Альберта, что ослабляет хватку на мгновение. Ноги подкашиваются, но Фридрих и не пытается сопротивляться этому. Он хочет упасть на пол и потерять, наконец, сознание, лишь бы не видеть лица обер-лейтенанта и не чувствовать боли. Обломанные ногти Альберта впиваются в щеку, плавно спускаясь к шее, задевая ссадины и кровоподтеки, оставляя за собой слабые, ноющие царапины. Альберт подходит вплотную, слизывая с лица солдата капельки крови. Он грубо прижимает голову Фридриха к стене пару раз и резко кусает его в плечо, скрытое одной лишь тонкой футболкой, следом за ноющим плечом острая боль настигает юношу в районе шеи, заставляя уплывающее сознание проясниться, а потом слегка прикусывает его подбородок, касаясь влажным языком, вырытая изо рта юноши судорожный вдох. Фридрих сглатывает, чувствуя боль и возбуждение. Все его тело горит изнутри, возможно сломано пару ребер. Обер-лейтенант сжимает его запястья, от чего болезненное шипение эхом заполняет пустую комнату. Фридрих кривится и поддается вперед, когда Альберт в очередной раз бьет его по ребрам. Альберт отходит назад и Фридрих с грохотом падает на пол, согнувшись пополам. Обер-лейтенант облизывает губы, а затем снимает форменный мундир, что сковывал его движения. Несчастный предмет гардероба теперь небрежно валяется где-то в углу, впитавший в себя алую жидкость. Альберт дергано проводит рукой по волосам, пропуская липкие пряди сквозь пальцы. Он дышит отрывисто и часто, борясь с очевидным возбуждением. Сначала наказать вторит собственный голос в голове, и обер-лейтенант не вправе отклониться от первоначального плана. Из-за частых вдохов в легкие попадает слишком много кислорода, от чего в голове начинает гудеть с нарастанием. Нойман смотрит на мальчишку, чье лицо застыло в гримасе ужаса и страха. Его слух позволяет услышать в тишине помещения тихий шепот. Фридрих молится, а, может, это лишь кажется. Может, это он молится про себя. После этих мыслей мужчина хватается за крестик, что висел на шее. Резким движением Альберт срывает с себя крест, отбрасывая куда-то в сторону. И теперь он принимает гнев с распростертыми руками, что въедается в его тело полностью. Немец будто больше не чувствует сдерживающей силы, поэтому сразу же переворачивает Фридриха на спину. Он наносит удары каждую секунду, от чего лицо солдата становится похожим на кусок окровавленного мяса. Фридрих не сопротивляется, лишь иногда шевелит губами, пытаясь что-то сказать, но от этого Альберт приходит в бешенство. Он не желал слушать глупые оправдания или извинения. Нет. Он хотел лишь мести. Жаждал ее. Дышал ею. Перед глазами появляются навязчивые картинки из увиденного в пабе и возле него. В темноте паба, куда обер-лейтенант забрел в поисках докторишки, руку Фридриха сжимала какая-то девица, а он позволял. Эта американская журналистка еще имела наглость дерзить. Трудно было не заметить их переглядываний и краснеющих щек Фридриха. Он видимо забыл, каким обер-лейтенант бывает в гневе. Он лишь прикусывает нижнюю губу, смотря на улыбку этой девушки. Повелся на красоту пустышки. Повелся, как какой-то ребенок, тянущий руки ко всему, что имеет красивую оболочку. Воспоминания безжалостно царапают где-то в районе груди, а в горле чувствуется горечь. Нойман все еще нависает над Фридрихом, который давно лежит без сознания в луже собственной крови. Альберт смотрит на свои ладони, что непроизвольно трясутся, хмурится. Так он сидит возле Фридриха несколько часов, облокотившись о стену. Сидит в луже алой густой жидкости, проводя по ней пальцами. Звуки всплесков слегка успокаивают. Еще через некоторое время Альберт встает и подхватывает с пола мундир. Приглаживает грязной рукой спутавшиеся светлые волосы, застегивает манжеты на грязной рубашке. В кармане брюк оказывается белоснежный платок, которым вскоре обер-лейтенант аккуратно вытирает руки. Он бережно поднимает тело Фридриха и кладет на старую кровать, а затем нежно целует в лоб. Перед тем как покинуть помещение, Альберт оборачивается, рассматривая пол, в центре которого ранее белый платок, кинутый в лужу крови, стремительно теряет свою чистую белизну, окрашиваясь в темно-красный. Обер-лейтенант усмехается по привычке и тихонько закрывает за собой дверь.