Высокоморальные принципы Рыцаря Одуванчика

— Ты могла и не провожать меня, у тебя тоже выдался тяжёлый день, — приглушённый голос Джинн доносится из ванной. Из-за шума воды её почти не слышно, но Лиза и так знает, о чём речь. Почти каждый раз одно и то же: «ты могла не идти», «тебе необязательно утруждаться», «не забывай о собственном отдыхе». Лиза бы обиделась, но она знает о высокоморальных принципах Рыцаря Одуванчика. Склонность говорить только правду (и просто отвратительные навыки во лжи) и забота об окружающих — вот из чего состоит её милая Джинн. — Брось, дорогая, ты ведь знаешь, как я люблю наши вечерние прогулки, — Лиза подходит к окну и открывает его, впуская в комнату ночную прохладу. По коже тут же бегут мурашки, но лучше так, чем дышать накопленной за день духотой. — Скорее ночные, — мягко поправляет её Джинн, возвращаясь в комнату. Лиза не поворачивается, но в едва уловимом из-за освещения отражении в окне видит, а ещё слышит — Джинн снимает с себя перчатки и накидку. Она делает это молча, доносится лишь металлический лязг пояса. Джинн в принципе никогда не издаёт больше звуков, чем необходимо. Такая правильная, такая ответственная. И очень, очень усталая. Джинн может справиться со всеми сложностями, но почему-то мало кого заботит, какой ценой ей это даётся. Некоторых больше интересуют собственные проблемы, другие предпочитают не вмешиваться в дела взрослой женщины и действующего магистра. Лиза не относится ни к тем, ни к другим. С присущей ей игривостью она оберегает Джинн как может. Когда ты переживаешь о судьбе целого города и каждого жителя в отдельности, должен быть человек, который позаботится о тебе — вот в чём уверена Лиза. Сегодняшний день выдался сложным и начался он ещё вчера. Джинн провела ночь в своём кабинете, решая проблему с поставкой ресурсов магистру Варке. Его экспедиция затянулась и нуждалась в срочном снабжении. Джинн не могла позволить своим людям, отправившимся с Варкой, голодать и страдать. Она срочно искала поставщиков и перевозчиков, даже обратилась в Ли Юэ. Ленивая по натуре Лиза восхищена тем, как Джинн бросает все силы на решение проблем, и всё же нередко волнуется. Порой Джинн забывает вовремя поесть и спит всего пару часов в день, мучает себя внеурочной работой и помогает жителям Мондштата решать совсем уж плёвые задачи. Лиза уже предлагала разок-другой попасть несильным электрическим зарядом по всем просителям, считающим, что поиск пропавшего домашнего питомца важнее регулирования жизни города. На это она каждый раз получает лишь серьёзный молчаливый взгляд — запрет. Конечно, Лиза не спорит и не перечит. Она не собирается подчиняться лишь в одном — ни за что не прекратит заботиться о своей смелой, взвалившей на свои плечи огромную ответственность, нежной Джинн. Лиза упирается ладонями в подоконник, и вглядывается в ночную темноту. Дом Джинн, который она нередко меняет на собственный кабинет или свободную комнату в Ордене, стоит в отдалении от центра. Здесь строения не жмутся друг к другу и о наличии соседей говорит лишь видимый на земле свет из окон. Как Лиза могла не пойти с Джинн, ведь нужно проследить, чтобы она выпила успокаивающие травы и отправилась спать. Только спать Джинн не собирается. Внутри неё всё распирает от волнения уже вторые сутки. Кровь кипит и сердце не успокаивается. Вскрывшаяся проблема с припасами у экспедиции выбивает из равновесия, в котором Джинн никогда не пребывает более десяти минут. Она чувствует личную ответственность, вину и волнение. А ещё — лёгкое раздражение, в котором с трудом признаётся сама себе. Варка обещал вернуться быстрее, но отсутствует уже полгода. Всё это время она заменяет его, заботится о городе и продолжит это делать столько, сколько потребуется. Но Варка так и не признаётся в настоящих целях похода, а Джинн уже устала от односложных ответов, мало похожих на правду. У неё создаётся впечатление, что её нарочно водят за нос и используют, а теперь ещё и эта проблема с припасами! Как далеко забрался Варка и как долго он ещё планирует отсутствовать? Если бы только он отвечал четко, точно определял сроки и следовал им, Джинн чувствовала бы себя спокойнее. Сейчас же она подавлена и раздражена. Джинн не любит эти эмоции и предпочитает избавляться от них, прогонять, не позволяя занять место в голове. И сейчас она обращается за лучшим средством от невзгод. Джинн подходит к Лизе и крепко обнимает её со спины. Лиза звучно смеётся, кладёт руки поверх её ладоней, и расслабляется. Джинн чувствует холод из открытого окна, но ей тепло — обнимать Лизу всегда тепло. Джинн снимает с её головы шляпу и, не глядя, бросает в сторону, надеясь попасть на стул. — Что же случилось с милым действующим магистром, раз она разбрасывается вещами в собственном доме? Лиза, как всегда, дразнит, но в голосе слышится улыбка. Джин утыкается носом в её мягкие и шелковистые волосы на затылке. Вдыхает цветочный аромат — Лиза как никто другой ухаживает за собой. Джинн и не помнит, пахло ли хоть раз от Лизы плохо? Лаванда, клубника, карамель и, конечно же, розы. Каким бы ни был аромат, он всегда тянулся за Лизой тонким вкусным шлейфом. Джинн трется носом о затылок, не чувствуя сопротивления, и целует в плечо прямо поверх одежды. Лиза успокаивает и будоражит одновременно. Рядом с ней Джинн забывает о заботах, но сердце отнюдь не замедляет темп. Бьётся пусть и по другой причине, но все ещё быстро и громко. Обнимать её — удовольствие. Она мягкая, тёплая, пахнет цветами и свежестью, реагирует на всё, не оставляя без внимания мелочи. Манящая, чарующая, искушающая. Джинн пытается вспомнить все высокопарные фразы из книг, которые когда-то читала, но они улетучиваются от аромата роз и легкого покалывания электричества под пальцами. Рука Джинн скользит вверх. Кончиком пальца она обводит Глаз Бога, висящий словно украшение, на шее Лизы. Джинн не нужно его видеть, чтобы наизусть знать каждую деталь и зазубрину подвески. Гладит по шее, обтянутой горловиной накидки, а затем запускает ладонь под лиф корсета. Обхватывает грудь насколько может — она у Лизы большая, правильная. Джинн нравится держать её, чуть сжимая ладонь. Водить по соску подушечкой, зажимать его между пальцами, чуть тянуть и... Лиза издаёт вздох через приоткрытый рот — и этот звук никогда не оставляет Джинн равнодушной. Она прекрасно знает, что манера общения Лизы фривольная, во многом наигранная. Лиза любит словно невзначай издавать провокационные звуки — естественные для многих из её уст они звучат так, что Джинн краснеет. Обычно ей приходится отворачиваться, потому что такое же она слышит и в более интимной обстановке. Лиза любит устраивать небольшое шоу для окружающих и флиртовать с ними. Джинн уверена, что все взрослые жители Мондштата хотя бы раз фантазировали о ночи с Лизой даже хотя бы после её томного зевка или дольше, чем нужно, протянутой гласной в каком-то слове. Лизе нравится быть желанной. А Джинн нравится, что получает в итоге Лизу только она одна. Бывает, Джинн ревнует, хотя и понимает — идёт на поводу у Лизы. Действует так, как она и планировала. Порой Лиза улыбается другим, словно случайно дотрагивается до них, смеётся над несмешными шутками — и всё на глазах у Джинн. Мысли об этом напоминают о раздражении, но на этот раз Джинн не давит эмоции, а позволяет им принять другие формы. В конце концов, это именно Лиза постоянно советует не прятать свои чувства и не забывать о желаниях. Джинн берётся обеими ладонями за край корсета, чтобы, насколько возможно, опустить его, и оголить грудь Лизы. Продолжает ласкать её одной рукой, а второй скользит ниже. Забирается через слишком откровенный разрез под юбку, чувствуя кожей тонкую ткань шорт. Когда ладонь Джинн оказывается между ног Лизы, её удостаивают ещё одним вздохом, но на этот раз более глубоким. Лиза никогда не скупится на звуки и ответные действия. Сейчас она заводит руку за их головы, на ощупь находит хвост Джинн и стягивает резинку. На этот раз настаёт очередь Джинн облегченно выдохнуть. Распущенные волосы ложатся волной на плечи, а напряжение из затылка почти мгновенно уходит. Джинн благодарно целует Лизу за ухом, на что она лишь смеётся. Лиза пытается гладить Джинн по бедру, пока её ладони не оказываются прижатыми к подоконнику. Лиза соглашается с правилами и больше не трогает. Только прижимается, легонько притирается и с восхищением смотрит на себя в отражении окна. На сбившиеся из-за поцелуев волосы. На голую грудь с острыми сосками. И на руки Джинн, накрывающие края шорт, чтобы спустить их почти до колен. Лиза едва отставляет ногу в сторону, так Джинн будет удобнее, и тут же оказывается вознаграждена нежным прикосновением. Джинн гладит и ласкает, пока пальцы не становятся влажными. С наслаждением отмечает, как внутри Лизы горячо. Джинн почти стыдно от того, что она думает об этом. Зачастую любую близость между ними инициирует Лиза. Она легкая на подъём и умеет обставить ситуацию в свою пользу. Джинн только и остаётся следовать за ней, поддаваться, оправдывать ожидания. Потому сейчас она почти чувствует неуверенность — а вдруг Лиза не хотела? Что если она устала и предпочла бы отдых? Стоило спросить, а не действовать напролом. Лиза словно чувствует нерешительность Джинн и издаёт стон. Откидывает голову ей на плечо, прижимается спиной. Отдаёт себя Джинн в руки всю целиком и без остатка. Джинн же делает всё, чтобы не подвести. Чтобы сделать Лизе хорошо. До шумных вздохов и подрагивающего живота. Крепко сжатых вокруг её запястья тонких пальцев. Открытого в попытке глотать воздух рта. Джинн держит Лизу в объятиях, пока та не чувствует в себе силы выпрямиться и развернуться. На лице Лизы виднеется румянец, а в глазах — довольный малоосмысленный блеск. Она не поправляет одежду, а вместо этого берёт руку Джинн и подносит её к своему лицу. Облизывает, посасывает каждый палец, побывавший в ней. Джинн судорожно вздыхает и прикусывает губу — это одновременно хорошо и смущающе. Было бы даже стыдно, если бы не кончик языка Лизы, нежно обводящий подушечку её пальца. — Поздно смущаться, моя дорогая, после того как ты творила такие непотребства прямо перед распахнутыми окнами. Джинн испуганно округляет глаза, на что Лиза звонко смеётся. Она поднимает корсет, заправляя в него грудь, и подталкивает шорты вниз, снимая их окончательно. Джинн отводит взгляд, когда Лиза переступает через оставленное на полу бельё. — Я наивно полагала, что это моя задача тебя расслабить, а не наоборот, — Лиза гладит Джинн по лицу, оставляя на её губах слишком быстрый поцелуй. — Прости, сначала я должна была спросить разрешения, — серьезно отвечает Джинн и ничуть не удивляется умилённому вздоху. Иногда со стороны кажется, что Лиза ничего не воспринимает всерьёз, но это не так. Джинн знает. Лиза предпочитает быть беззаботной, словно ей никогда не бывает грустно. И только Джинн обнимает её темными ночами, прижимает к себе и выслушивает беспокойства. Лиза никогда не жалуется и волнения высказывает в шутливых тонах, но Джинн замечает дрожь в её голосе. Джинн хотела бы провести с Лизой всю свою жизнь, но может радоваться лишь тому времени, что им отведено. Каждый миг, до тех пор, пока не найдёт решение. А Джинн обязательно сделает это. Когда вернётся Варка, настанет её черёд отправиться в экспедицию. И она не вернётся, пока не найдёт способ навсегда избавить Лизу от хорошо скрываемых, признаваемых только в её объятиях страхов о будущем. — Пойдём, моя дорогая, я помогу тебе снять напряжение после долгого дня. — Каждый раз, когда ты так говоришь, твоя голова оказывается между моих ног. — Так ведь в этом и весь смысл, глупышка! Что-то я не замечала твоих возражений. Однажды Джинн найдёт способ сделать так, чтобы Лиза всегда была рядом с ней. А пока она берёт протянутую к ней ладонь и идёт за Лизой в спальню, наслаждаясь одним из тысячи особенных для них моментов.