О цветных баночках и брошенных картах

Чиён разулся, не без сожаления повесил на крючок свою любимую толстовку и прямиком прошлепал в ванную. Дом уже спал. Он вернулся поздно, но не настолько поздно, чтобы лечь спать, не помывшись. Это хороший дом, чистый. Зачем тащить сюда всякую грязь? Не включая свет (включишь – обязательно кто-нибудь раскричится, не дурак-кролик, так брат, не брат, так серебристый кролик посмотрит своим испепеляющим взглядом – сам заберешься в уголок подальше и свернешься там, чтоб никому не мешать), он закрыл за собой дверь, развернулся, выдохнул и от ужаса прилип к двери. В темноте мерцали два ярко-алых глаза. Кто бы за ним ни пришел, в темноте у него было явное преимущество – Чиён не настолько хорошо изучил этот дом, чтобы рисковать. Обладатель глаз не двигался. Не сводя с них взгляда, Чиён медленно пополз по стене влево, слепо шаря по ней рукой. Да где же эта несчастная кнопка?! Свет вспыхнул, и Чиён невольно зажмурился – и тут же обозвал себя дураком. Будь это его прежний мир, он был бы уже мертв. Часто моргая, он попытался разглядеть, кто именно стоит перед ним – а когда разглядел, с громким выдохом от облегчения сполз вниз по стене. Белый кролик, Чиын, сидел на краю ванной (ему едва хватало роста, чтобы ноги не болтались) и безэмоционально пялился на Чиёна. В руке у него была одна из цветных баночек с раковины (Чиён как-то сунул в них нос, но расчихался, уронил тюбик с какой-то склизкой субстанцией, кое-как затер пол полотенцем и засунул тюбик за другие банки подальше, чтобы сестра не хватилась). Одна сторона его лица влажно поблескивала в свете лампы. Тоже успел чем-то измазаться. Чиён фыркнул, но закусил губу, чтобы сдержать смех. Если его нянюшка заявится сюда, то нипочем не поверит, что Чиын это сам сделал. - Ты что здесь делаешь? – громко прошептал он, нарочно сделав страшные глаза. – Иди спать. Чиын все так же молча перевел взгляд с него на баночку в своей руке. Со стороны могло показаться, что он читает, что там написано. Может, кролики и знают здешний язык. Чиён давно оставил попытки понять, что значат эти символы, похожие на кривые следы птичьих лап на песке. Апельсины-то ни с чем другим не спутаешь. - Эй. – Он поднялся с пола и подошел к Чиыну, раздумывая, не отрубят ли ему руку, если он потреплет кролика по плечу. Мир вроде бы другой, но кто знает. – Я помыться хочу. Иди спать, а то, если Чихэ нас с тобой тут застанет, лекцией я не отделаюсь. Чиын уставился на него. - За карты? – предположил он так тихо, что, не будь они одни, Чиён бы его нипочем не услышал; но он услышал и даже понял. - Точно, за карты, - подтвердил он и невольно ухмыльнулся. Забавная сцена вышла, хотя тогда ему было не до смеха. Сестра вернулась с кухни с яблоком для Чиына («ты заслужил!»), апельсином для Чиёна и миской с остатками вчерашнего ужина для Чису. Брат немедленно принялся за еду, позабыв о том, как только что оплакивал свое поражение, сестра села чистить яблоко, а Чиён взял апельсин в руки, с наслаждением вдохнул его аромат и только принялся обдирать шкурку, как сестра со стуком уронила ножик на стол. «Нож-то потяжелее карт будет», - хихикнул Чиён, поднял голову и обнаружил нависающего над ними Чихэ. Серебристый кролик, еще одетый по-уличному, молча глядел на стол, где валялись неубранные карты для блэкджека. «Чему вы учите молодого господина?» - очень тихо, еще тише Чиына, спросил он. Честное слово, Чиён тогда подумал, что вот и пришел конец игре, да и вообще всему. Но сестра и белый кролик как-то сумели успокоить Чихэ. Он вышел из комнаты молча, напоследок смерив обоих котов тяжелым взглядом, и с тех пор с ними не заговаривал – хотя они и так практически не общались, разница невелика. То, что все они пришли из одного мира, еще не значит, что в этом они лучшие друзья. Но Чиын его тогда удивил. Откуда у благородного такие познания в игре, да еще иномирной? - Ты так и не сказал, где так хорошо научился играть, - протянул он вслух, понимая, что лучшего момента не представится. Чиын ответил не сразу. Он запустил пальцы в баночку и с тем же отсутствующим видом принялся намазывать другую половину лица сладко пахнущей беловатой массой. - Я пытался уснуть, - сказал он наконец, закрывая крышку, - на балконе. Но вы говорили слишком громко. Чиён сочувствующе поцокал языком. Он знал, как невыносимы становятся чужие голоса, когда пытаешься уснуть. Особенно если обсуждают они, как ты сегодня проштрафился, пытаясь обчистить кролика-задаваку на рынке. Люди с наслаждением цепляются за твои ошибки, особенно если это дает им шанс самим пролезть наверх. Стоило бы привыкнуть. Чиын поднялся, осторожно водворил баночку на раковину – так, словно точно знал, где она должна была стоять – и стал внимательно изучать свое отражение в зеркале. - Научи меня, - брякнул Чиён, осмелев: раньше ни ему, ни брату не удавалось завести с благородным кроликом такой долгий разговор. Он уже предвкушал, как с помощью Чиына преподаст урок местным задавакам, которые ни в грош не ставили смазливого рыжего иностранца. Только бы серебристый не пронюхал… - А ты меня научишь? – спросил вместо ответа Чиын и склонил голову набок, обводя рукой батарею баночек, флакончиков и тюбиков, выстроившуюся на раковине. Чиён тупо посмотрел на него. - Я пробовал сам, - грустно сказал Чиын, опустив голову; Чиён уже неплохо научился разбирать, что он говорит. – Но без Эдди… Чиён, не сдержавшись, фыркнул: - Тебе-то зачем? Он знал, что продажные женщины, стремясь привлечь клиентов, подводят глаза, румянят щеки и красят губы. Он знал, что нищие нарочно рисуют себе лишние синяки и морщины. Им приходилось цепляться за любой шанс произвести впечатление, запасть в душу, вытянуть у распаленного клиента или сконфуженного прохожего лишнюю пару монет. Но зачем такие ухищрения благородному кролику, у которого и так все есть – и все будет, чего бы он ни пожелал – Чиёну было решительно непонятно. Странный он, этот белый малыш. Чиён впервые подумал о нем так. Он ведь точно не старше его, Чиёна. По возрасту – почти наверняка, а по опыту… - Это не для красоты, - сказал Чиын, и задумавшийся было Чиён невольно вздрогнул. – Хичжон говорит, что следить за собой, уметь позаботиться о себе очень важно. А я хочу стать самостоятельным. Хочу уметь делать все сам. Чиён ухмыльнулся, но под внимательным взглядом Чиына улыбка сама собой сползла с его лица. Маленький кролик ждал ответа. Он был серьезен. Он действительно хотел чему-то научиться в жизни, а не выезжать все время на своем высоком происхождении. Его искренность тронула Чиёна, и он невольно шагнул вперед… …и тут же остановился, обругав себя последними словами. Да что он, совсем свихнулся, что ли? Трогать благородного кролика… этими вот руками? Серебристый кролик его на первом же дереве вздернет, если узнает. А если даже и не узнает – чему хорошему он, Чиён, может научить этого наивного детеныща? Всему, что он знал сам, он выучился в суровой школе жизни, на ее обидных, горьких, подчас невыносимых уроках, и нипочем не пожелал бы Чиыну пройти через такое. Но и не ответить было нельзя. Не потому, что стоит Чиыну шевельнуть пальцем – и Чиён окажется за городскими воротами, в тюрьме, в канаве, если не хуже. (Интересно, в этом новом сверкающем мире тоже есть канавы и тюрьмы?) А потому, что уже очень давно никто не разговаривал с Чиёном так – без желания поддеть или оскорбить. Никто давно не спрашивал его мнения. Он сглотнул. - Я тебя научу… обязательно, - сказал он. – Честно. Обещаю. Только не сегодня. Я весь день был на улице, мне надо помыться перед тем, как лечь спать. Так что ты иди пока… ложись, а завтра мы с тобой обязательно об этом поговорим. Или послезавтра. Когда захочешь. Когда твоей… твоего стража не будет рядом. Взгляд Чиына сделался задумчивым. Чиён сжался, ожидая, что сейчас он начнет задавать вопросы. Но маленький кролик ничего не сказал. Он кивнул, будто расценил бессвязную болтовню Чиёна как достойный и вполне определенный ответ, молча прошел мимо запоздало дернувшегося в сторону Чиёна, бесшумно открыл дверь, вышел и аккуратно притворил ее с той стороны. Чиён выдохнул – и только тут осознал, что уже какое-то время не осмеливался дышать. Он подошел к зеркалу и взглянул на себя. Бледное лицо, растрепанные волосы, горящие глаза. Удивительно, как белый кролик от него не шарахнулся. А ведь он сидел тут в темноте, подумал Чиён. Совсем один. Он покачал головой, скинул одежду, пустил воду прогреться и взял с полочки свой любимый гель с апельсиновым запахом. Сестра специально ставила его гель на краю. Он перекинул ногу через бортик ванны, вздохнул, помотал головой и решил пока не думать о белом кролике. Может быть, ему это все приснилось. А если нет… что ж, тогда он придумает, как извлечь из этой ситуации пользу.