***
Четырьмя часами ранее.
Смотря на сломанное устройство, лежащее на бетонном покрытии, у Саши навернулась скупая слеза. Телефон, что достался ему кровью и потом, несколькими ночными сменами и займом у Дэш денег, был безвременно утерян. Блик фонарного освещения тусклым светлячком отразился на треснувшем экране, приковывая всеобщее внимание, и раздражая скорбящего по утрате пьяницу. — Вот те раз, — стараясь не прокручивать в голове обвинения в криворукости от одной излишне экспрессивной особы, Саша поспешно отвернулся от канувшего в лету устройства. — Ну, не жили богато, и нефиг начинать… Видимо… Утерев мнимую слезинку, скорбящий по утрате совершил предупредительный выстрел взглядом по направлению ушастого виновника торжества. Ник же, стараясь избежать убийственного прищура товарища, подошел к недавно почившему, поднимая его перед своей мордой. Телефон, почувствовав прикосновение к кнопке включения, открыл «глаза», показывая прохвосту фотографию Дэш в спальном костюме кошки. Девушка, одновременно смущенная и разозленная, смотрела куда-то в сторону, стыдливо избегая объектива. Треснувшее экранное пространство как будто просило его добить, мигая сотнями полос, которые опоясывали фотографию лисицы с морды по самые лапы. Сам снимок источал вселенскую беспомощность и смирение, которые поразили зеленоглазого. Сильная и независимая девушка предстала перед ним в том свете, о котором он даже не мог себе представить ранее. Запечатлев как следует милого скелета в шкафу у девушки, Ник случайно выронил телефон на асфальт. В последний раз мигнув экранным пространством, устройство навсегда закрыло «глаза» забирая с собой в могилу страшную тайну. Неловкая пауза, возникшая между друзьями, закончилась отрицательным кивком со стороны Саши: и это телодвижение говорило громче любого слова, с которым лис не собирался спорить. Целее будет. Собираясь было извиниться перед товарищем, Ник резко себя одёрнул, вспоминая предъяву, которую он так и не вылил на голову собутыльника. — Знаешь, счастье ведь не в телефоне, Санёк. Давай лучше решим вопрос со звонком. Нужно как-то предупредить Морковку, что ты оговорился… Или просто извиниться?.. Тем временем, пропустив слова оппонента мимо ушей, Саша покачиваясь из стороны в сторону, подошёл к телефону, поднимая его с земли. Удостоверившись в смерти, он горестно вздохнул, засовывая покойного, ставшего почти родственной душой, в карман. — Ник, хватит дурить. Думаешь, она в такую темень пойдет тебя выискивать? — задав очевидный только для себя вопрос, Саша подошел к другу, кладя руку на его плечо. — Мы просто гуляем, — в голосе необычного жителя Зверополиса послышалась неуверенность, которая резала слух, словно наждачная бумага. — Тут ничего такого криминального нет и… Прервавшись на полуслове, Саша резко схватился за переносицу, начиная нервно почесывать многострадальную область, что от постоянных нападок начала терять часть кожи. Словно нашкодивший ребёнок, Саша старался не смотреть в зелёные глаза лиса, так-как его обуяло неприятное чувство, которому дали название угрызение совести: оно выражалось воспоминанием наибольшей оплошности, когда-то совершенной человеком. Он был виноват перед Ником, и это не отмывалось извинениями. — Вспомнил прошлую «гулянку» полагаю? — понимающе хмыкнув, Ник успокаивающе развел лапами. — Все в порядке, Саша. Такого больше не повторится. Мы ведь не настолько глупые, согласись? — Джуди бы поспорила с твоими словами, — приободрившись, Саша неуверенно кивнул. — Ну, как скажешь, дружище. — Очень смешно! — от упоминания крольчихи у хищника затрепетало сердце, словно крылья бабочки, а в горле сильно пересохло. — Но, к сожалению, это правда. Следящая за разворачивающимся спектаклем Лаура медленно подошла к человеку, требовательно подёргав того за штанину, слегка царапая коготками грубый материал. Тихо ойкнув, Саша опустил взгляд чуть ниже, увидев вертикальные зрачки, танцующие в глазницах малышки, словно языки пламени на ветру. Она беспокойно пританцовывала на месте, будто чего-то боялась, но тот же взгляд говорил об обратном. «И хочется, и колется», пришла мимолетная мысль в голову Саши. — Что такое, рыцарь? — хмель, некогда блестящий в глазах человека, испарился, уступая место детской радости, совсем не присущей взрослому гражданину. — Пополнить твою казну пожертвованиями? От смущения маленький хвостик Лауры забегал из стороны в сторону. Всего десять секунд малышке потребовалось, чтобы надеть маску обожаемого для неё воина. Но застенчивость к окружающим никуда не собиралась деваться. Кошечка поманила пальчиком человека к себе на уровень мордочки, чтобы никто их не услышал. Заговорщицки улыбнувшись, Саша, пошатываясь, присел, подставляя правое ухо. — Уговор в силе? — слова, прозвучавшие как кодовое слово, ворвались в голову не совсем ясно мыслящего оппонента, ненадолго запуская его в обдумывающий нокаут. — Ну? Ну… Да ведь? До Саши не дошел смысл сказанных малышкой слов из-за пьянящего блокатора здравомыслия. Поэтому он энергично закивал головой, одобряя неизвестный план действий, с которым будет возиться в последствии. — Всему своё время, — похлопав Лауре по плечу, человек, состроив вид бравого воина, скрипя не стальными наколенниками, а коленями, поднялся на ноги, тут же приседая обратно из-за потери баланса. — Моя ученица… Отец малышки напрягся. Ник, завидев оцепенение папаши, подошел к тому, вдарив одобрительным хлопком по спине, слегка перебрав с силой удара, в последствии чего кот сильно закашлялся. — Не волнуйтесь вы так! Саша — самое безобидное существо на свете, — отворачиваясь от отца, Ник очень неуверенно произнес: — Ну… по крайней мере сейчас. Девочка, показав большой палец Саше, подбежала к отцу, хватая того за лапу. Тот, не поверив в свое счастье, поймал таки жар-птицу. Немного протестуя, девочка всё же сдалась на волю отца, которому порядком надоело находиться в компании пьяных существ. — Ладно, мы, наверное, пойдем, а то как-то загулялись. Берегите себя, парни, и не серчайте на мою дочь. Она не со зла, — подергав за лапку свою дорогую ношу, отец многозначительно повёл бровью. — Ведь так, милая? Оставив вопрос отца без ответа, маленькая проказница ловко вырвалась из его захвата, убегая в сторону фонарного освещения, словно там находился смысл её жизни: или, по крайней мере, смысл позднего вечера. Даже ветер поддался порыву маленького создания, начиная насвистывать ритмичное сердцебиение природы в такт шагам маленького воина, что отправился в очередное приключение. Джон так и продолжал стоять на месте, будто только воздвигнутый постамент. Взгляд мужчины заметно потускнел: не было в нём былой надежды. Обманчивое чувство веры в самое лучшее испарилось вместе с маленькой лапкой, которую он совсем недавно держал: по всей видимости, недостаточно сильно. На вид полноватый кот постарел на несколько порядков, становясь пасмурной тучей. С уст горе отца сорвался очень печальный монолог: — Жена меня точно убьёт, — придя в чувства, кот нехотя сдвинулся с места, идя по тротуару, покачиваясь, будто опьянённый. — Ёлки палки, бляха муха, — всё причитал поникший Джон. — Где же я так провинился?.. Оставшись наедине, компашка решила продолжить своё вальяжное шествие. Идя по тротуару, качаясь и запинаясь о собственные ноги и лапы, они болтали обо всем, что придет в нетрезвую голову, стараясь не думать о завтрашнем дне, который сулил им дежурством. Рыжему прохвосту что-то не давало покоя, и это отлично видел оппонент. Саша лишь терпеливо выжидал, когда внутренние метания беспокойного друга дойдут до языка: и он этого дождался. — Санёк, как думаешь, Морковка сильно будет злиться? — заметив закатившиеся глаза собеседника, Ник поспешил сгладить углы. — Да ладно тебе! Мне просто интересно. Саша приобнял лиса за плечо, подтягивая поближе к себе. Имея благородный порыв приободрить поникшего хищника, Саша совсем запамятовал, что эта поддержка нужна не только Нику, но и ему самому: фактор гравитации и алкогольного опьянения никто не отменял. Поэтому, запнувшись о собственную ногу, которая выступила неожиданным злодеем, притаившимся в кустах, горе помощник навалился на товарища всем своим весом. Несмотря на неожиданное «нападение» со стороны Саши, Ник остался в вертикальном положении, словно стоящий по стойке смирно солдат. Лишь покрасневшая от натуги физиономия говорила о том, что «солдату» приходится очень несладко. — Да успокойся, дружище! Джуди же не настолько злопамятная?.. — неуверенный кивок Ника слегка изменил человеческий вектор мышления. —… Оу. Ладно, может, самую малость. Где-то чихнула одна взволнованная крольчиха с последующим желанием здоровья со стороны разозлённой лисицы. Нику нравились безуспешные попытки человека подбодрить его, но роящиеся в голове мысли сами вырисовывали перед нетрезвым взором хищника расплывчатую мордочку крольчихи. Было ли это видение следствием алкоголя или же совести, которая, по слухам, не дремлет, Ник не знал, и вдаваться в подробности не хотел. — Она злопамятная, друг. Но знаешь что? — беспокойство пропало с радаров, уступая место напускному веселью. — Дай кулак! Разгорячённый поддержкой товарища, Ник резко вытянул кулак в сторону Саши, совсем не рассчитав расстояние и силу. Он просто хотел по дружески отбить кулак об кулак, но что-то явно пошло не по плану. Не успев среагировать должным образом на спонтанный выпад со стороны прохвоста, Саша поймал вытянутый кулак лицом. От колющей боли в районе носа и неожиданности он повалился на землю, словно подкошенный от испуга баран. Так и прожигали друг друга взглядами биба и боба. Один с нескрываемым удивлением и разбитым носом, второй же с сильным сожалением и испугом. Смотря на Ника снизу вверх, Саша залился громким смехом, потирая саднящий нос, из-за чего капельки крови расплылись по небольшому участку лица, словно омолаживающий крем. — Это ты нормально вдарил, дружище! — распробовав текущую из носа струйку крови на вкус, человек, как именитый сомелье, деловито прищурился, производя в голове подсчёт баллов. — Пять из десяти! До Дэш тебе всё же далековато. Виновато почесав репу, Ник задался фундаментальным вопросом: — А ты не задумывался о поговорке: «Бьёт — значит любит»? Сильный поток ветра обдал лицо лежащего, воздушным прикосновением размазывая кровавые дорожки по щекам. Секунду назад сидевший на пятой точке и улыбающийся во все тридцать два зуба человек словно улетел вместе с дорожной пылью, сдуваемой ветром. С грустью, понятной только ему, он посмотрел на небо, под которым устроил свой короткий привал. Лишь туманный взор от алкоголя говорил о том, что это всё та же личность, что и прежде. Пританцовывающая от холода рука потянулась к переносице, а пальцы как лианы обвили многострадальную переносицу. — Знаешь что, Ник? — ногтевые пластины впились в поврежденную кожу. — Меня остопиздила ваша «любовь». В голосе Саши не звучала былая радость. Не было больше сарказма. Осталась лишь обида на весь мир за то, что с ним произошло. Некогда имея всё, о чём только можно было мечтать, он в одночасье всё утратил. Начиная жизнь с чистого листа, он лишь пытался смириться и забыть тех, кто остался позади. Все проблемы из его «прошлого» больше не напомнят о себе стуком в дверь. Отец больше не расскажет злободневных анекдотов, в которых найдет сто ситуаций из своей немалой жизни. Брат, что постоянно попадает в передряги, не попросит помощи, аргументируя фразой: «Сильнее моего брата никого нет!». Мать, что всю себя посвятила детям, не прося абсолютно ничего взамен, больше не улыбнется ему в порыве небольшой поддержки. Именно матери в минуту нужды Саша поклялся быть рядом, говорил, что не бросит. В последние секунды её жизни он просто пропал. Исчез, как будто ни его, ни его обещаний вовсе не было. Дурманящих речей поддержки и клятвенных заверений о том, что он проводит её в последний путь — всего этого не было: всё затерялось в большом зверином мире, так же, как и сам человек. Семейные снимки стали являться не больше чем просто иллюстрацией чьей-то счастливой семьи с дорисованным незнакомцем, который в один прекрасный момент, просто перестал существовать. Он должен был быть там, где медленно закрывала глаза мать, подключённая к множеству аппаратов: должен был держать её тоненькую и очень холодную руку. Он всего лишь должен был поцеловать её напоследок и поблагодарить за невероятное терпение и любовь. Но вместо этого он видел перед собой антропоморфного лиса, который с большим волнением в зелёных глазах смотрел на него сверху вниз. С каждым годом, проведённым в мире разумных зверей, человеческие воспоминания, как выцветшая пленка, перестали показывать подробности, а лишь забирали важные детали, делая их расплывчатыми, ополовиненными. Лицо любимой матери, отца, брата с каждым сном все меньше и меньше проявлялись, из-за чего Саше начало казаться, что вся та жизнь, которую он смутно помнил, была лишь сном: обманом воспалённого сознания. От нахлынувших чувств, что заполнили книжные полки в голове, Саша совсем не заметил, как обжигающие кожу слёзы проложили путь до окровавленных щёк. Также не заметил, как по детской привычке начал выкручивать большой палец правой руки. — Я заставил тебя вспомнить какую-то грустную историю, да? — Ник поспешил изменить повествование, смещая его в менее депрессивное русло. — Может, хватит сопли на кулак наматывать? — лапы хищника упёрлись в бока, выделяя его на фоне прекрасного ночного неба. — Не ты ли мне говорил, что всё будет хорошо? — глаза оратора заблестели навязчивой идеей. — Вставай! Или ты не мужик? Восприняв поддержку друга по достоинству, Саша вскочил на ноги. — Я мужик! — совладав с балансом, Саша победоносно ухмыльнулся. — Не то, что ты, каблучок ушастый! — не дожидаясь встречного ответа, Саша стремительно, как это было возможно в его состоянии, направился вперёд, навстречу ночным приключениям. — Погнали, хвостатый мотиватор! Нас ждет очень крутое местечко. Тебе понравится! Утвердительно кивнув, Ник медленно поплёлся за оживлённым товарищем. Он решил не ворошить болячки своего необычного друга, так-как был уверен, что в ближайшие несколько часов они вряд ли будут грустить. — Каждый раз, когда ты так говоришь, происходит какая-то чертовщина, — воспоминания прошлых гулянок всплыли в голове Ника вьетнамскими флешбэками. — Они были повсюду… Сраные огурцы… Развернувшись вполоборота, человек развёл руками. — Да брось! Не превращайся в Джуди! — Да-да! Веди уже, коль назвался груздем! — оглянувшись себе за спину, Ник тихо произнёс: — Прости, Морковка…«Спасательная команда»
Ветер крепчал. Изрисованный маслянистыми тенями асфальт медленно остывал после солнечных ванн. Вдоль поребриков неторопливо, будто корабли по волнам, плыли гружённые зверьми автомобили. Наступило то самое время, когда дом, манящий уютом и теплом, не казался настолько далеким: еще немного, еще совсем чуть-чуть, и трудолюбивые граждане Зверополиса окунутся в мягкие подушки, всецело отдаваясь царству Морфея. Были и те, кому покой только снился. Джуди и Дэш, шествующие по неизвестному направлению, что указывал им поток ветра и мысленные догадки, были взведены, как охотничье ружьё: по крайней мере, одна из них готова была совершить эмоциональный выстрел прямо здесь и сейчас. Но момент был совсем не тот, да и крольчиху пугать лисице не хотелось. — Чхи-и! — громко чихнув, раздраженная Джуди протестующе замахала лапками, окатывая воздушным бризом идущую рядом лисицу. — Да что это такое?.. Продолжительное время нахождения в пути Джуди исходилась на чихи, будто она стала предметом чьей-то лекции, что отчасти являлось правдой. Со стороны протестующая девушка походила на обиженного ребёнка, который не знал, как выразиться, чтобы на душе стало спокойнее. Надутые от напрасной обиды губы и бегущий взгляд — единственное, что выдавало раздражение крольчихи, когда как её оппонентка пылала, словно стихийное бедствие. Глаза огненной барышни, не поддаваясь законам мироздания, блестели, как звёзды на ночном небе. Объяснением аномального свечения голубых, как сапфир глаз являлась легкая роса из прозрачных слезинок, что скопились на нижних ресницах. Девушка то и дело протяжно зевала, не прикрывая пасти, чем выставляла на обозрение острые, как ножи клыки. — Да будь уже наконец-то здорова, Джу! — доброе пожелание, вышедшие из-под пера хмурой лисицы, утратило весь шёлк, становясь чем-то серым и неважным. — И пускай будет здоров тот, кто тебя вспоминает в столь поздний час! Потирая покрасневший носик, крольчиха вздернула дрожащими от холода плечами. — Просто ночью прохладно, — длинные ушки качнулись, как корабельный парус, прислушиваясь к настойчивым уговорам ветра. — Ну вот, ветер усиливается. Впервые за долгое время на морде хищницы появилась широкая улыбка. Девушка не могла сдержать в себе желание преподать подруге маленький, но важный урок. Невзначай сократив дистанцию с крольчихой, Дэш без объявления войны со всего маха зарядила той по ягодицам. Звук хлёсткого шлепка, подгоняемый порывистым ветром, разошёлся по просторной местности наравне с громким воплем пораженной до глубины души Джуди. От неожиданности крольчиха подпрыгнула, совсем как зайчиха, хлёстко дернув в полёте нижними лапами: словно отрабатывающий удар киноактёр. Холод, который секундой ранее терроризировал малышку, отошёл на задний план, так-как жар от удара распространился по небольшой тушке со скоростью пожара в лесу. Настолько была сильна инерция, что согревающая волна дошла и до кончиков длинных ушей. — Ты что?! — злостно посапывая, разгорячённая во всех смыслах крольчиха уставилась на лисицу, когда как лапки очень быстро потирали саднящий участок в области ягодиц. — Больно вообще-то! Наблюдая за протестом подруги, Дэш многозначительно обвела ту беглым взглядом, цепляясь за короткие шорты: и этот взгляд был красноречивее любых слов. На секунду Джуди показалось, что на месте визуального контакта появился легкий надрез. — Слушай, ушастик, — как ни в чем не бывало начала голубоглазая. — Вот ответь мне, кто вообще по ночам ходит в шортах? — ухватившись за выступающий карман шорт, хулиганка слегка потянула его на себя, выделяя своё негодование чёрным пунктиром. — Тебе что, заболеть неймётся? — Говорит та, которая надела одну футболку, — лапа Джуди взвелась в положение пружины, что вот-вот сорвётся. — А-ну, получай! Дав старт движению, Джуди с богатырского размаха хлопнула ладошкой Дэш по вздымающейся груди. Грудь, тем временем, подпрыгнула как баскетбольный мячик, ударившись о край лисьего подбородка. От мимолётного конфуза обладательница немалых размеров застыла как восковая фигура и лишь грудь, амортизируемая пышным объёмом, качнулась в такт учащенному сердцебиению последней. После полной остановки грудного состава, огнёвка пришла в чувства, смотря в сторону крольчихи с нескрываемым удивлением. Джуди же неловко улыбнулась, осознавая, что у каждого действия есть и противодействие. Но тем не менее, мучил ту совсем другой вопрос. — И как ты живешь с такими дойками? — в вопросе ушастой не прозрачной линией тянулась зависть. Вместе с тем, девушка показательно провела по своим бугоркам словно утюгом по гладильной доске, ставя точку тихим вздохом. — Эх… Повезло же некоторым с размерами. Поправив лямки бюстгалтера, что вышли из берегов, Дэш опечаленно хмыкнула. — Повезло, говоришь? — тоскливый полусвист сошёл с уст посмурневшей хулиганки. — Вот так везение, подруга. Даже не знаю, — лапы схватились за выступающие бугры, слегка их сжимая. — Везение ли это… Дэш очень хотела обмануть подругу. Сказать, что лучше и быть не может, но прошлое настырно лезло в голову, не давая выронить и слова лжи. Чувства от обжигающе холодных пальцев зверей, что сжимали её горло и трогали всю её, до сих пор покрывали полотно из шкуры, не оставляя и малейшего «чистого» места. И грудь не стала исключением. Даже наоборот, являлась причиной и целью всех, кто её когда-то окружал. Целью номер один. От накативших воспоминаний у лисицы в горле застрял протяжный стон, наполненный безысходностью и жалостью к самой себе. Ранее блестящие глаза, потерялись в ночной темени улицы, а длинные уши, совсем недавно вздёрнутые, как гитарная струна, тяжёлым грузом опали на макушку, словно прибитая проливным дождём листва. По создавшемуся у крольчихи впечатлению, стоящая напротив подруга стала на порядок ниже и вместе с тем беспомощней. Утратив весь порох и отсырев, хищница, минуя настроенческую непогоду, фальшиво улыбнулась. И улыбке этой не поверил бы даже ослеплённый наивностью ребёнок. — У всего есть минусы, Джу, — голос лисицы хрипел как неисправная радиостанция. — Ладно, забыли! — пожалев, что затронула эту тему, крольчиха быстро сменила курс диалога. — Мы вроде искали «умирающих» ребят, разве нет? Помассировав в последний раз зудящие от смачного хлопка груди, лисица прибавила темп. — Как человек вообще с тобой общается? — предложение, которое крутилось на языке, вырвалось без спроса хозяйки. — Ой… С обидой в голосе лиса констатировала факт: — Спокойно! — глаза цвета чистого неба впились в фиолетовые прожекторы. — Джуди, тебе какое дело? Крольчиха понуро опустила мордочку, стараясь не смотреть на обиженную подругу. — Извини, Дэш! Я сказала это не подумав. Ты отличный друг, правда! — сократив дистанцию между ними, Джуди крепко обняла Дэш. — Просто порой ты слишком сильно колешься. Почесав за своим ухом, лисица спокойно погладила ушки крольчихи, слегка растягивая их. У Джуди вырвался возмутительный вздох. — Джу, я стараюсь вести себя нормально! Просто это оказалось сложнее, чем кажется. Прикинь, я даже… Диалог девушки прервался из-за неожиданного гостя. Из ниоткуда выскочил кролик, одетый в грязную и рваную куртку и такого же состояния шорты. Сандалии, одетые на носки, были как вишенка на торте из помоев. На грязной морде уличного проходимца виднелись синеватые дорожки, сигнализирующие о не одном принятом на свою морду ударе. По вороватым оглядываниям округи можно было сказать, что он что-то замышляет. — У вас, кроликов, я погляжу, религия такая — по ночам в шортах щеголять? — издевательский смешок, вторивший вопросу лисицы, был успешно проигнорирован ушастой парочкой. — Можете не говорить. Я сохраню вашу тайну. — Дэш! — Доброй ночи, прекрасные фрейлины! Не уделите мне секунду своего драгоценного времени?! Джуди, мило улыбнувшись, быстро пролепетала: — Извините, но у нас нет на это времени! Дэш решила не влезать в диалог кроликов. Она хотела сама себе доказать свою лояльность к окружающим. Оборванец, видя, что его в этой компании не жалуют, даже не сбавил свой напор, продолжая лезть в чужой огород. — Вы кого-то ищете? — вопросительно вздёрнув бровь, кролик подошёл поближе к Джуди, тем самым нарушая её зону комфорта. — Я могу вам помочь! Понимая, что разговор с пьяным зверем ничем хорошим не обернётся, Дэш отмахнулась от него, как от надоедливой саранчи, подзывая за собой Джуди. Но ей пришлось остановиться, потому что она не увидела рядом с собой крольчиху. Быстро развернувшись и увидев картину заинтересованной в информации бомжа Джуди, спрашивающей о нахождении лиса и человека, Дэш лишь страдальчески потёрла переносицу, подходя к ушастому сборищу. — О, конечно, я видел их, дорогая моя! Человек же выглядит как уродливая и лысая обезьяна с маленькими глазёнками? Я за всю свою жизнь многое повидал, но такого урода! — посмеявшись от души, кролик вдарил себе по коленке. — Впервые! Показывая на себе ужасные гримасы, мужчина сильно выводил из себя Дэш. Человек не был уродом, он просто был не такой как все. От нахлынувших эмоций у Дэш стиснулись клыки. Уши разъехались в разные стороны, а хвост начал извиваться змеёй. Но она продолжала терпеть, стараясь побороть рвущиеся наружу ругательства. — Такие прекрасные дамы, как вы, должны обходить стороной нелицеприятных мутантов! — Опа-на! — звонко щелкнув пальцами, лисица расслабленно улыбнулась, идя на поводу у своих желаний, которые вырывались через край. — С меня хватит! Дэш схватила кролика за уши, приподнимая над землёй. — Ну что? Кто там уродливая и лысая обезьяна? Ты, ушастый валенок! Я тебя с говном сейчас слопаю и не посмотрю, что ты оборванец уличный! — Дэш! Успокойся! Поставь его на место! Кролик от страха побелел, как мел. Сильные лапы Дэш выжимали все соки из ушей. Острые, но ещё не выпущенные когти на лапах уже обжигали кожу под собой. — Ты слышала, что этот чушок несёт? Хотя подожди-ка! Ты с ним согласна? Полный серьёзности взгляд Дэш впился в Джуди, требуя немедленного разъяснения. — Послушай, никто так о Саше не думает, кроме него, — Джуди быстро тыкнула на бедолагу пальцем. — Но это не повод так жестоко с ним обращаться. Поставь его на землю! Ты можешь ему шею свернуть. — Как скажешь! Без предупреждения, Дэш кинула кролика на асфальт, сильно царапая тому коленки. Убедившись, что оборванец в состоянии её понимать, она присела и прошептала ему на ушко: — А ты, залупа лопоухая, еще раз чего-нибудь подобное пёрнешь в сторону человека, будешь всю оставшуюся жизнь лапку подволакивать! Уяснил? — Да, конечно! — Какой молодец! Погладив кролика по морде, Дэш отошла к Джуди, показывая жестом, что всё с ним в порядке. — Простите её, она не со зла! Но вы слишком много на себя берёте, обзывая нашего общего знакомого! Выдыхая через нос, Дэш закрыла глаза, пару раз легонько кивая, одобряя слова Джуди. — Ой, прекрасные дамы! Тысяча извинений! В поклонном пируэте кроличий бомж не заметил, как из верхнего кармана куртки выпали карточки с голыми пантерами. Измазанные в чем-то беловатом картинки сильно смутили Джуди, когда как Дэш, издала издевательский смешок. Поняв, что прокололся, мужчина быстро все собрал и бережно вложил обратно. — Пардон, это карточки моего друга. Он коллекционер! — Где вы видели лиса и человека? Скажите, пожалуйста. — Лис? А-а-а-а! Тот оборванец в гавайке! Они были вместе с прекрасным человеком и шли из… Тираду кролика снова прервали. В этот раз точным ударом Джуди. В полёте с разворота лапа прилетела четко в нос, опрокидывая бедолагу на грязный асфальт. Стоявшая над оборванцем Джуди буквально прожигала того ненавистью. — Ты! Ушлёпок грязный! Хлопая в ладошки, Дэш залилась громким смехом. — Удар на десяточку, Джу! Над оскорблениями стоит поработать! Лежа и смотря на «прекрасных» леди, кролик начал жалеть о том дне, когда решил к ним подойти. Маленькая струйка крови потекла из носа, капая на рваные шорты. Вставая, оборванец заметил, каким взглядом его одарила недавно милая крольчиха. Идея о побеге пришла моментально. Но не дала ему дать по тапкам Дэш, вставшая позади, ехидно скалясь. — Продолжай! Куда человек с оборванцем в гавайке пошли? — Дэш! — К-конечно! В последний раз я их видел в ночном баре «Подкова». Пожалуйста, отпустите меня! Лисица, услышав знакомое название бара, сильно поменялась в мордочке. Осознание того, что человек просто напился, сбросило большой груз с её плеч. Но, зная человека, выпивка может привести к огромным последствиям для его жизни. Появилась доселе невиданная обида. Обида за то, что вместо неё он предпочёл Ника. Опять. Махнув на оборванца лапой, Дэш дала ему отмашку на старт. Тот, не став спорить, помчался на все четыре стороны, по дороге то и дело спотыкаясь из-за недавно полученной травмы головы. — Погнали в Подкову. Разузнаем, где эти пьянчуги! — Да!