Возроди мою любовь из пепла

Как резко сменился его тон, он не шутит, а пистолет был заряжен и в магазине куча патронов... Душа ушла в пятки, мир, ранее казавшийся таким «пëстрым», вновь зардел, чересчур выделившись на черно-белой пленке. Ваши глаза на одном уровне, но вот в умениях или боевых навыках твой потенциал с огромной скоростью летел вниз, давая наоборот скачок силы Сано вверх. Он более, чем серьёзен и его угрозы никогда нельзя воспринимать, как шутку, а то непременно пожалеешь. Хуже себе же только сделаешь... ты буквально чувствуешь темную ауру вокруг Майки, он душит тебя, впиваясь коротко подстриженными ногтями в твоё горло, оставляя тем самым ели заметные красные полосы, напоминавшие царапины от когтей кота. — Приказа «молчать» не было! — выпалил Сано на одном дыхании, прижимая холодное дуло пистолета к твоему виску. — Я, кажется, задал вопрос, почему ты позволяешь себе увиливать от ответа, Т/И? Ты думаешь, мне не хватит смелости спустить курок? Я не бесхребетный пацан, который жуёт собственные сопли! Тысячи мыслей заполнили голову, смешавшись в одну огромную кучу, а мозг так и твердит тебе: "Не позволяй ему помыкать собой, ты не псина, что будет стелиться перед его хотелками, отрадно улыбаясь. Зубки ты тоже умеешь выпускать, как и мастерски вонзать ноготки в бледную кожу Сано!" Изрядно закипев от злости, то ли от обиды, ты зажмурилась и, набравшись храбрости, ударила ногой мужчину в районе бедра... именно там была свежая рана Манджиро, которую ты сама же ему обрабатывала и забинтовывала, дуя на повреждение, чтобы уменьшить его боль. Мужчина скривился от неприятных ощущений, рана снова начала изнывать, требуя к ней повторного, ранее оказанного внимания и лечения. Он пошатнулся, матюкнувшись, но все же высвободил твоё горло из своих лап. Пистолет также опущен, и угроз более не последовало, кроме его свирепого взгляда... — Я тебе не собачка, чтобы на задних лапках прыгать перед хозяином и вилять хвостиком! — откуда взялась эта смелость и дерзость, а этот огонек в глазах, который Сано так и обожал разглядывать в любимых «зеркалах души», в них отражается сейчас ненависть, страх, а не любовь? Только вот, почему родные глаза такие влажные, а на ресницах блестят соленые капли? — Ну же, прикончи меня, Майки, нажми на чёртов курок, чего ты медлишь, покажи свою истинную сущность — монстра! Тебе же от этого легче станет, так давай, жми, блять. Из глаз покатились слезы... Тебе страшно, он уже это понял! Обещал защищать, а сам до истерики доводит... Как же так? Он так не хочет, в его мыслях ты с улыбкой, смеясь, нелепо морщишь носик. Его глаза пусты, а твои слишком мокрые. Майки следует сказать: «прости», но рот, как назло, не выдает ни звука. Повествование от лица Манджиро «Я ни этого хотел, где её лучезарная улыбка и румянец на щеках? Почему моя девочка трясётся при виде меня, я ей опять угрожал? Ей страшно, но ведь Такеоми говорил мне не запугивать Т/И больше, если я хочу вновь оживить её чувства, заставив проявить ко мне любовь. Я омерзителен, ужасен, я монстр, а она — моё солнце, стоит отдать ей должное!» Я коснулся её щеки, вытирая дорожку слез, наши лбы соприкоснулись, а я наконец-то выдавил из себя тихое : «прости», раздался выстрел, её глаза были объяты страхом, плечи подрагивали, а ноги, было видно не вооруженным глазом, стали ватными и совсем не хотели держать хозяйку тела стойко на поверхности. Я коснулся её плеча, осторожно, кончиком пальца, будто она хрустальная, но Т/И обескуражено отпрянула от меня, будто драпая от кипятка. И правда, я мог причинить ей вред куда серьезнее, чем ожог на коже. Повторную попытку предпринимать не стал, я обернулся в сторону Санзу и тех трёх предателей, наконец-то осознавая, от чего Т/И чуть ли не поседела на моих глазах. Мой пёс выстрелил в крысу, вонзив тому пулю не глубоко в брюхо. Под ним растекалась лужа крови, но тот предатель был ещё жив и находился в сознании, судорожно корчась от боли. По оскалу Харучиë было понятно все сразу, он собирался оборвать тонкую нить, дающую возможность жалкому червю право существовать в этом прогнившем и невыносимом мире. Т/И тыкнула пальцем в сторону моего слуги, её язык заплетался, а на лице скатывались слезинки, хоть бери их и слижи с мокрого, отчаявшегося личика любимой жены. Мой взгляд потускнел, глаза стали темнее тучи. Я выстрелил в Санзу, что тот, аж от шока дар речи потерял и пошатнулся. Я специально целился в стену, но пуля со свистом пролетела в паре сантиметров от его крепкого тела. — Не забывайся, Санзу, приказа "убивать" не было, ещё раз ослушаешься — и эта пуля незамедлительно вонзится в твоё ебало, усёк?! — я говорил на полном серьёзе, сдерживая нотки гнева настолько, насколько это было вообще возможно в моём вспыльчивом, жаждущим крови состояние. Харучиë кивнул, принося мне свои глубочайшие извинения. До задницы мне его подлизывания, пускай делает то, что велено! — Не бойся, сахарок, пошли спокойно всё обсудим, я не позволю тебе наблюдать за происходящим. Ты испугалась, верно? Позволь мне вытереть твои слёзки и заплести волосы как раньше, мы всё обговорим и у нас больше не будет недопониманий, хорошо? Не бойся, дай мне ручку. Ты отрицательно махнула головой, смахивая слёзы рукой, нижняя губа была вся искусана, а по подбородку текли капельки крови. Моё сердце разрывается от боли, как я мог забыть об обещании, я ужасный муж. Позволь мне исправить все мои грехи и косяки. Я робко обвил твоё запястье пятью пальцами, ни один мускул не дрогнул на твоём лице, видимо, начинаешь постепенно успокаиваться, но вот по-прежнему изо рта не вырывается ни звука. И меня это не может ни настораживать, ведь всё, что касается тебя, меня колышет в первую очередь. — Идти можешь, ты вся дрожишь? — я рискнул приобнять тебя за плечи — не оттолкнула. Глажу по волосам, подмечая их длину, что достигает чуть ли не подола юбки. Я помню, как просил отрастить столь длинную шевелюру, запрещал стричь локоны, потому что люблю заплетать их в замысловатую причёску. — Позволь заплести их вновь, меня это успокаивает, и мы сможем спокойно поговорить, без свидетелей и лишних пар глаз. — Хорошо, давай только уйдем отсюда. Отдай мне пистолет, Майки! Я настаиваю, я не смогу чувствовать себя уверенной подле тебя, пока это оружие будет в твоих руках. — Только один раз, сахарок, и только потому, что... — умышленная пауза, Сано колеблется, его пальцы, наоборот, как можно крепче впились в "игрушку, не желая выпускать из своих лап". — Я тебе доверяю, Т/И. Как нужно мало слов, чтобы довериться другому человеку... Открыть свою душу, отдать любовь, но взамен отхватить лишь пустоту и темень. Я верю её словам, натягиваю улыбку, но вместо радостных похвал... Меня сопровождает её взгляд полной печали грусти и недоверия. Её плечи подрагивают, носик слегка красный. Она протягивает мне руку, пытается схватить за кисть, нет, стоп, мне это кажется. Её глаза опущены, они устремлены в пол, я до сих пор наставляю на неё оружие, чёрт, ну что блять со мной?! — Успокойся, Майки, кажется, ты забыл, кто стоит перед тобой, позволь напомнить: Т/И Сано — твоя жена, та, которую ты обещал никогда не обижать, вспомнил? — чья-то ладонь уместилась на моём плече, знакомый прокуренный голос мелодично шепчет на ухо слова, которые буквально выводят меня из прострации, являя глазам всю сущность происходящего. В голове всплывает наш двухнедельный разговор с Такеоми, который заставляет меня вспомнить для чего я вообще устроил этот "цирк" здесь... Две недели назад Ночь, на часах уже давно за полночь, база Бонтена, клуб "Нетсуи"... — Слушай, Такеоми, а что делать, если девушка перестала испытывать ко мне былой интерес, мм? — Манджиро делал вид, что ему безразлично, какой ответ он услышит в конце концов, но на самом деле внутри у него всё сжалось, а пальцы ещё сильнее впились в снифтер. Он сделал глоток виски. Алкоголь сразу начал своё проказное действие в организме, но этого явно было мало, чтобы Сано опьянел. — И как давно ты понял, что Т/И охладела к тебе? Только не говори, что спросил просто так, у тебя на лице всё написано, Майки, — советник Бонтена бил прямо в точку, всегда подмечая корень проблемы и то, что гложет его собеседника больше всего. — Хочешь что-то исправить в отношениях, тебе нужен совет, хочешь мне открыться? Акаши потушил тлеющую сигарету об пепельницу и потянулся к пачке, чтобы достать следующую, какую по счёту — он уже и не помнит, да и не нужно забивать этим голову. Лишняя информация. — Мне кажется, Т/И больше меня не любит. Нету больше той искры в глазах и тех объятий, которыми она встречает меня после работы. Все её телодвижения в мою сторону какие-то механические, холодные и отстранённые. Она делает мне приятно, потому что считает это своей обязанностью, а не желанием. Не говорит, что любит, что скучает, как раньше, совсем ничего, будто я безразличен ей, будто я пустое место. Скажи, где я совершил ошибку, почему не могу заставить её чувствовать ко мне прежние чувства? — Майки, ты не можешь по щелчку пальцев принудить её любить себя, это не так работает. Дай ей чуточку больше свободы, прислушивайся к её мнению и просьбам, может быть, тогда...она откроет тебе свое сердце вновь. Главное, не ограничивай её не в чём, а то потом твои же действия вылезут боком. — Я попробую, но с чёрным импульсом, находящимся внутри меня, это сделать не так уж и просто. Был слышен звук снифтеров, мужчины впервые пили за любовь, а не за материальные вещи. Наверное, сегодня пойдет снег, хотя на дворе жаркая июньская ночь. Наше время — Т/И, иди в машину и подожди меня там, я тут доделаю кое-какие дела. Позже присоединюсь к тебе, в твоих приоритетах не пытаться от меня удрать, иначе вновь запру в той клетке площадью в два метра, поняла? — Ты как всегда в своем репертуаре, почему я не удивлена, Майки?! — ты пожала плечами, угрюмо насупив брови и сцепив судорожно зубы, изо всех сил сдерживалась, чтобы не кинуть какую-то колкость в ответ, а следовало бы. — Тц, Т/И, заткн... — Сано вовремя опомнился, решив, что в данной ситуации лучше промолчать в тряпочку. Когда ты проходила возле него, то как бы "случайно" задела мужа плечом, победно ухмыльнувшись, и с высоко поднятой головой поспешила направиться к автомобилю, пока Манджиро не обнаружил свою пропажу. Интересно, вряд ли он заметил этот отвлекающий маневр, но тебе всё же удалось стащить у него пистолет, который ты, помешкав, спрятала в глубокий карман сарафана. На улице стояла пиздецки адская жара, казалось, ещё чуть-чуть и ты расплавишься под горячими лучами палящего солнца. Водитель начал заводить машину, которую он оставил без присмотра на целых двадцать минут и тут же... Ты стучишь в окошко тачки, говоря мужчине, чтобы тот разблокировал дверь, но внезапно... — Босс, босс, господин Майки, пожалуйста, выслушайте, умоляю, дело жизни и смерти, прошу вас!!! — Что надо, ублюдок? — безразлично, с каменным лицом спрашивает Сано, поворачивая голову к своему собеседнику, который ворвался сюда без спроса, к тому же весь запыхавшийся. — Ваша машина, нам доложили, что на неё была установлена бомба и она активируется через две минуты или даже меньше. Прошу, не приближайтесь к ней, босс. На лице Манджиро застыл шок, Такеоми так же был огорошен не меньше своего лидера, но старался вести себя стойко, сдержанно и не подавать тревожности, чтобы не наращивать панику в теле босса ещё больше. Они оба понимали, что Т/И уже в машине и за такой короткий промежуток времени, ни Майки, ни Такеоми уже не успеют к ней добежать и предупредить её об опасности. Снаружи раздался взрыв, было видно, как вспыхнула вдалеке машина. Майки подошёл к окну, безжизненно всматриваясь, как горит дурацкая железяка вместе с его дорогим человеком. Он пал на колени, плача... — Такеоми, скажи, Т/И ведь ослушалась меня, она не села в эту чёртову машину, ведь так. Ей хватило смелости сбежать от меня и я должен буду похвалить её за это, ведь она таким способом сохранила себе жизнь. — Она жива, Майки, все хорошо, Т/И сбежала. Такеоми Акаши сам не верил в свои слова, но поддержать друга — дело чести... Огонь всё разрастался, Сано ронял слёзы на пол, бесшумно шепча губами: "Прости, прости, сахарок, я не уберёг тебя, можно я последую за тобой, прошу, разреши..." Перед глазами были искры и пелена горестных слез, Майки оклемается, он стопудово справится и переживет этот злополучный миг...