* * *
Сезон сменяется сезоном. И вот наступила холодная осень, от которой яркие деревья стали голыми сухими обрывками, мерзко мельтешившими перед глазами. Депрессивные окружающие силуэты стремительно двигались в неизвестном направлении. Всё это выбивало из колеи. Хотелось убрать с глаз ненужную грязь. Впоследствии ненавистного порыва мысли парня были состредоточены не на начале учебного года, а на попытке захвата чужого сознания, которое неминуемо хотелось растоптать, словно старую страшную игрушку. Такое всё чаще происходит. Хёнджину льстит мысль, что когда-нибудь он наконец избавится от этого стада. Он никогда не видел в людях достоинство, которое должно быть присуще живым существам. И парень по сей день презирает общество, живущее по собственным правилам и законам чести. С каждым днём всё больше убеждаясь в том, что ему хочется окрасить кровавым оттенком чужое представление. Закончить шоу под собственные аплодисменты. А возможно, ему просто нужно исчезнуть. Чтобы избавиться от чувства абъекции своих мотивов. Какая ирония. "Так значит, таков конец саморазрушения?" — заострив мысль на бездушной ноте, парень томно закурил сигарету. Посмотрев из-за угла ветхого здания, он пригляделся и увидел белокурую девушку, беззаботно смеющуюся рядом с высоким парнем, который в процессе разговора непозволительно часто дотрагивался до белоснежных уголков тела особы. Его рука вновь скользнула по талии, отчего та довольно резко вздрогнула, но впоследствии обвила руками его шею и страстно поцеловала. Губы невольно поджались. А руки машинально сжали до сих пор горящий косяк, сильно обжигающий сухую плоть. Видеть её здесь. С другим. Это хуже всего. — Оппа! Пойдём! У нас сейчас совместная лекция! — быстро схватив парня за руку, она радостно потащила его в универ. "Нет. Не так, Йеджи, — стиснув зубы, Хван стал вновь перебирать мысли, которые превращали его в настоящего зверя, — Ты должна говорить эти слова только мне! Не ему!" Блять. Громкий звук разбитого стекла наполняет уже пустующую улицу. По раненому кулаку течёт кровь, которая приводит его в чувство, но лишь на секунду на лице появляется ухмылка. Он смотрит на падающие куски какой-то витрины, пока алые дорожки медленно спускаются вниз, создавая восхитительное ощущение безысходности. Красные глаза смотрят в пустое отражение и вновь напоминают, что он слаб. Что он глуп, жалок, неудачник. — Пхах, — нервный смех опять с новой силой ударил в лёгкие, отчего Хёнджин начал задыхаться. — Это так мерзко. Это было ожидаемо. Ведь она больше не любит его. Она больше не обнимет, не поцелует, не скажет, что любит. Он должен отпустить. Ведь всё кончено. Так почему ты не можешь? Хван не знает ответа на этот вопрос. Но знает, что не отпустит. Никогда. Потому что он прогнил до костей.* * *
— Не-е-ет! Прошу тебя! — разрывая горло, умоляла привязанная к холодному стулу девушка. Он действительно остановился. И перевёл свой взгляд на заплаканное лицо напуганной блондинки, которая на миг успокоилась, увидев чёрные глаза напротив. — Прекрати, Хёнджин, — переведя взгляд на бьющегося в конвульсиях парня, которого избили до полусмерти, говорила она. — Умоляю тебя... Почему? Почему он должен остановиться? — Это всё ради нас, — присев на корточки возле любимой, он хотел провести пальцем по её щеке, но та мгновенно отдёрнулась. — Что ты, чёрт возьми, имеешь в виду?! — не в силах осознать произошедшее, девушка начала истерить, вызывая в душе парня кучу эмоций. — Ты же убиваешь его! Хван Хёнджин - ты убийца! "Ты тоже", — не отводя глаз, подумал тот и слегка ухмыльнулся. Парень медленно поднялся и пошёл в направлении кровавых дорожек на которых лежало полудохлое тело, рот свиньи стал неуловимо шептать какие-то слова, но парень лишь звонко ударил по его животу, отчего крики той становились всё сильнее и отчаяннее. — Ты так просто вонзила нож в моё сердце, — улыбающий брюнет не мог остановиться, ведь это не конец. Он сам завершит эту историю. Ведь он - главный герой её грёз. — Ты, Хван Йеджи. — Остановись! Прошу тебя! Я больше не люблю тебя! Что? Руки парня слегка дрогнули. А взвывания лежачего стали эхом собственного разума. Она смогла лишь одним предложением сломать его так же, как и пленила. Ты такая чистая, моя любовь! Ты никогда бы не сказала, что я тебе не нужен. Всё из-за него, так ведь? Всё из-за этой помехи! Грязной свиньи, что не достойна касаться тебя! Так ведь? — Я ненавижу тебя! Ты грёбаный психопат! Я никогда тебя не любила! Сдохни! — захлёбываясь собственными слезами, кричала девушка. Смотря на бездыханное тело, он думал лишь о ней. Её слова ранят его? "А что если всё по-другому? — зачем-то улыбаясь своим мыслям, Хёнджин схватил парня и невесомо держал за шею, пока тот качался в его руках, словно тряпичная кукла. — Если не я был тем, кто наслаждался". Ты так легко пленила меня сладкими речами, но за кадром моя душа вновь покрылась ранами, заставляя стонать от боли и невежества. Так прекрасно! Одна секунда, и карманный нож вошёл в грубую мужскую плоть, а всхлипы девушки прекратились, сменяя маску страдания на более реальную. На маску ужаса и шока. Второй удар. Третий. И её прекрасное личико исказилось страхом и гневом. Она боится меня или оружие в моей руке? Может, она переживает из-за своего уже мёртвого бойфренда? Что ты чувствуешь, Йеджи? "Кто я тебе? — медленно подходя к жертве, думал он. — Ты ведь никогда не считала меня своей любовью, не так ли?" Я сошёл с ума? Ведь именно сейчас я словно осознал, что это был спектакль одного актёра. Ты лишь играла со мной. У меня были тысячи причин, чтобы сдохнуть, любимая! Но я остался с тобой! Ты мерзкая тварь! Схватившись руками за голову, парень пытался успокоить бушующий ураган внутри гнилой плоти. — Х-хёнджин, — мягкий голос медленно обвалакивал чужое сознание, заставляя пылко возбудиться и вдохнуть еле ощутимый запах вишни. — Умоляю тебя, пожалуйста, отпусти меня. Нет. Ведь я говорил, что никогда... Это так важно? — Хорошо. Конечно, я отпущу тебя, — повернувшись, парень вновь сел на колени и посмотрел в столь желанный взгляд. — Только при одном условии. — Что? — Поцелуй меня. Она опешила. Её губы дрожали и, сглотнув, блондинка попыталась выдавить что-то наподобие улыбки. Грудь подымалась от нарастающего страха неизвестности. Она согласилась. Ведь у неё не было выбора. Медленно приближаясь к притягательным устам, парень почувствовал женское сбившееся дыхание, что вывело его внутреннего монстра наружу. Но был ли он монстром? Ведь это не он морально мёртв. Пухлые губы накрыли чужие. Резким движением легкий поцелуй превратился в страстный цинизм, который поглотил пару. Их языки переплетались, создавая восхитительное ощущение тревоги и возбуждения. Лишь прикрыв глаза, девушка испытала любовь, исходящую изнутри. Это было чувство эйфории, словно по всему телу струится яд, который невозможно остановить. Аморальность. В этом нет фальши. Резкий удар, и заворожённые глаза девушки распахиваются, словно крылья наивной бабочки. Её рот открывается, а руки слегка дёргаются, когда она направляет взгляд на торчащий из живота нож. Посмотрев выше, она видит улыбающегося Хвана, слёзы которого медленно скатываются по бледной коже. — С меня достаточно, — находясь на уровне лица той, он пытливо наблюдает за напуганной девой, чья прядь волос быстро оказалась в другой руке брюнета. — Моя милая Йеджи, я был глупцом. Я так верил, что ты любишь меня... Но если подумать, то ты дарила мне лишь боль. Заправив прядь волос за ухо, он небрежно повернул рукоятку ножа вправо, отчего лицо девушки исказилось еще более сильной болью. Из её рта покапали струйки крови, а девичьи слёзы мирно скатывались, образовывая гримасу отчаяния. — Сейчас цикады поют лишь тебе одной! — рассмеявшись, Хван резко вытащил ножик из бренной плоти и опустил голову вниз, словно не желая видеть происходящее. Глупец. — Мне жаль. Нет, на самом деле, мне не жаль. Думаю, ты заслуживаешь этого. Но я люблю тебя. Так значит, я злодей? Тот, кто убил любимую... Но ради чего? Подняв голову, он обнаружил, истекающую кровью маску, которую не видел прежде. Девушка не могла проронить ни слова. Она медленно покидала эту реальность. Хёнджин обхватил её лицо руками и приблизился, оставляя между их лицами около миллиметра. Взгляды встретились. "Ты нужна мне!" — Прости, но нам не суждено быть вместе, моя милая Йеджи, — улыбнулся он. — Они споют тебе одной. Слабое дыхание остановилось. А гнилое сердце продолжило искать свою любимую, которая теперь наслаждается пением цикад в одиночестве. Без любви.