Не слишком ли это откровенный вид, Ли Феликс?

      Очередной день начался с раннего подъёма из-за предстоящей длительной дороги. Оставались считанные часы до грандиозного выступления на любимой сцене. Все уже сгорали от нетерпения наконец отыграться за те дни, когда промоушн был приостановлен из-за резкого наплыва коронавируса, что подбил всех участников, кроме Чонина и Феликса. Парни безумно соскучились по сцене и Стэй, отчего настроение было на подъеме, предвкушая то, как они выложатся на полную, показав свои лучшие образы.       Концерт прошёл на высоте, без каких-либо сомнений. Во время выступления Феликс частенько стоял у кулис, ведь сейчас он должен был беречь свою спину, чтобы вернуться к полноценной жизни айдола как можно скорее. С края сцены он с восхищением наблюдал за хореографией парней, впитывая в себя каждое движение.       В момент, когда Хёнджин вышел на небольшую передышку, Феликс по привычке потянулся к нему, чтобы сделать массаж и поддержать его, но в этот раз Хван просто дёрнул плечом, смахнув его ладони. К сожалению, выяснить причину не удалось, время было неподходящее, ведь это могло пагубно повлиять на экранизацию, а фанаты очень глазастые. Оставалось лишь дождаться окончания концерта, чтобы узнать, что же все-таки произошло.       На протяжении всего выступления Хёнджин чувствовал себя крайне раздражённо, а причиной тому был выбор стилистов: этот чертов наряд, который те подготовили для Феликса, не позволял ему сдерживать внутреннего ревнивого зверя, а всякий раз, когда появлялась возможность, взгляд то и дело падал на Феликса, жадно цепляясь за оголённые участки его тела.       Та самая нашумевшая полупрозрачная блуза без рукавов, лишь бархатный узор которой прикрывал интимные зоны, оставляя тем самым лёгкую интригу; короткие, до невозможного обтягивающие бёдра шорты, поверх которых была накинута на одну сторону кожаная юбка в складочку; гольфы в крупную сетку, что заканчивались чуть выше колен и массивные кроссовки с толстой подошвой.       — Чёрт, — яростно прошипел Хван, изо всех сил стараясь сделать это негромко, чтобы микрофон не передал на весь зал его недовольное восклицание.       Хоть он и старался сдерживать продолжающее по нарастающей усиливаться с каждым взглядом на Феликса раздражение, это не могло не отразиться на его хореографии — движения были более резкие и импульсивные, от них веяло чем-то диким, необузданным. Всякий раз при взмахах головы крупные капли пота, проступившие на его лице, искрящимися в свете софитов брызгами срывались с его кожи. Энергетика Хёнджина поражала, в танце он словно выплескивал все скопившиеся в нем чувства. Даже очередная партия с Минхо не помогла ему выйти из этого состояния.       Пока Феликс одиноко стоял за сценой, со стороны наблюдая за выступлением в перерывах между его редкими выходами, он не сводил взгляда с Хвана, даже со спины ощущая его агрессивное состояние. Обычно Феликс хорошо мог чувствовать Хёнджина, но сейчас он и понятия не имел, почему тот так небрежно скинул его руки, игнорируя проявленную им заботу, словно было противно от его прикосновений.       Несмотря на съедающее его внутреннее беспокойство, на время всё же пришлось отключить чувство тревожности. Наконец заключительная часть хореографии с участием Феликса — работа была проделана на высоте, он профессионал своего дела и умел в нужные моменты подавить излишние эмоции, которые не следует демонстрировать на публике.       Сбившееся дыхание. Громкие аплодисменты Стэй. Счастливые лица мемберов. Злобный взгляд Хвана.       Попрощавшись с фанатами, все направились за кулисы, но Феликс по какой-то причине, словно глубоко погрузившись в себя, немного растерялся и остался стоять на месте. Покидая сцену, Хван предполагал, что тот топает сзади, но очень вовремя обернулся и, заметив его в неком ступоре, слегка закатив глаза, прошёл к центру сцены, аккуратно ухватил его за запястье и повёл за собой, напоследок, через силу, даря прощальную улыбку Стэй.       — Ты чего застыл там, ангел? — стараясь контролировать тон, поинтересовался Хван. — Спина болит?       — А, нет… Я просто ненадолго потерялся в своих мыслях, со спиной всё хорошо, — Феликс сравнялся с ним по мере его нежной хватки, слегка сжимая в ответ его холодную влажную ладонь.       Остальные мемберы уже тусовались тихо-мирно в гримёрке — каждый был занят своим делом. Хван всё это время находился рядом с Феликсом, иногда и вовсе заслоняя собой, хоть как-то пытаясь прикрыть его чересчур открытый вид от чужих взглядов. Делал он это без акцента, ища подходящий момент, чтобы наконец уединиться с ним.       Спустя некоторое время, позволив ребятам достаточно отдохнуть, стафф собрал всех у экрана, где они обычно просматривали отснятый видеоматериал. Хван встал слегка позади всех и, уловив подходящий момент, наклонился к уху Феликса.       — Пойдём со мной в соседнюю гримёрку, есть разговор… — тихонько проговорил он так, чтобы было слышно только Феликсу, который пританцовывая, довольно улыбался, увлечённо глядя в экран на веселье Чанбина.       Услышав предложение Хвана, тот незаметно кивнул головой в знак согласия и, переведя взгляд на него, сразу же направился за ним. Ребята не придали этому особое значение. Заметив, как двое внезапно направились в сторону выхода, Хан хотел было окликнуть Феликса, чтобы отшутиться, но Чан, как никто другой знающий ребят, тихонько положил ладонь на его руку, останавливая, дав понять, что сейчас не лучший момент, чтобы им мешать.       Достигнув места назначения и оглядевшись, Хван отворил дверь, пропуская блондина вперёд, вновь окинув его пристальным взглядом с ног и до головы. Дождавшись, когда тот пройдёт в полумрак небольшого помещения, прикрыл за собой дверь и незаметно для Феликса защёлкнул на ключ, оставив его в замке, чтобы с той стороны не смогли открыть даже запасным.       — О чем ты хотел поговорить? — сразу же задав вопрос, Феликс развернулся и поднял взгляд на Хвана, вновь заметив ту самую гримасу, что он наблюдал на протяжении всего выступления.       Хёнджин заметил его смятение, но вместо ответа, медленно переступая, направился к нему немного напирая, заставляя Феликса небольшими шагами пятиться назад, пока тот не упёрся поясницей в высокий гримёрный стол. Ловким движением Хван подхватил блондина под бёдра и усадил сверху столешницы. Убедившись, что ему удобно, Хёнджин приблизился к нему и разместился между его ног, упираясь ладонями в стол по обе стороны от его ляжек. Феликс сглотнул, наблюдая его таким настойчивым прямо перед собой.       Прежде чем приступить хоть к какому-то разъяснению, Хван бросил взгляд чуть выше блондинистой макушки парня перед ним, рассматривая сначала себя в отражении зеркала, а затем переключившись на Феликса. Его спина соблазнительно просвечивала сквозь тонкую ткань блузки, под которой отчётливо вырисовывались линии лопаток.       — Ты не считаешь такой вот образ чересчур сексуальным, м? Не слишком ли? — Хван медленно перевёл взгляд на слегка зарумянившееся лицо Феликса, хватаясь с его глубокими карими глазами и обмениваясь парочкой искр.       — Но, я ведь не сам решаю, как мне одеваться для выступлений, ты же это понимаешь, — Феликс устроил руки на его плечах, пока не позволяя особо сильно приблизиться к себе, ножки слегка сжал, заключая бёдра Хёнджина в замок, тем самым будто погружая в ловушку. — Ты из-за этого так вёл себя на сцене? — догадался он.       — Я не мог успокоить свой рассудок, ведь мы там были не одни: мемберы, Стэй, некоторые из них и вовсе парни. Все они буквально сжирали тебя взглядами, — руки мягко переместились сначала на коленные чашечки, большими пальцами пролезая в дырочки гольф, слегка растягивая их, Хёнджин всё также не отводил от Феликса свой пристальный взгляд, наблюдая за изменением его эмоциональной составляющей.       — Хёнджин, послушай меня, — Феликс легонько сжал его плечи, нежно массируя, зная, что обычно это его успокаивает и расслабляет. — Ты очень импульсивный, ревнивый и резкий, сегодня в особенности. Знаешь же, что мои слова ничего не значат для наших нун в плане выбора сценического образа… А если нас сейчас поймают тут вдвоём, можешь вообще забыть про то, что я существую на камерах…       Закончив фразу, блондин аккуратно закусил губу, ощущая на себе холодные ладони и пальцы Хёнджина, что соприкасались с кожей, отдавая неспокойным сердцебиением в грудной клетке. Феликс по-хозяйски опустил руки на его оголённые предплечья, ощущая по полной объём бицепсов, что всегда так его вдохновляло.       — Я буду осторожен, обещаю… — Хван вытащил пальцы из-под гольф и стал медленно поднимать ладони вверх по ляжкам.       Мягко улыбнувшись от приятных прикосновений на своих бицепсах, Хёнджин на мгновение остановился у краёв его шорт, наконец, переводя жадный взгляд на его ножки, любуясь видом, открывшимся перед ним. Спустя пару секунд одну ладонь повёл дальше, приподняв пальцами ткань и сразу проникая внутрь; вторую руку устроил на его талии, начиная медленно расстегивать застёжку юбки.       — Ха-а… Хёнджин, что ты делаешь… — парень умоляюще вскинул брови, не в силах сопротивляться прикосновениям желанных рук.       — Твоя ошибка — позволять видеть себя таким… Но… — с этими словами Хван склонился над Феликсом. — Мне показалось, что тебе понравилось, когда на тебя все пялились, — шёпот с нотками ревности прозвучал над ухом блондина, обдавая особо чувствительную кожу жаром, от которого волна мурашек прокатилась вниз по коже и вернулась эхом обратно.       — Я же не мог прекратить выступление. Хёнджин, всё это время я смотрел только на тебя, — ладони постепенно всё сильнее стали сжимать его упругую, но в то же время мягкую кожу рук.       Хван наконец смог расправиться с этой юбкой, от чего вид Феликса, по его мнению, стал значительно лучше и откровеннее. Сейчас ему это очень нравилось, ведь всё это только для него. Небрежно отбросив в сторону ненужную вещь, он вернулся к телу блондина, который тихонько вздрогнул, ощутив, как прохладные пальцы пробираются под его блузку, проскальзывая все выше, оголяя его живот.       — Твоё тело так любит ласки, — Хван ухмыльнулся, окинув взглядом разомлевшего Феликса, который словно плавился от его прикосновений.       — Хёнджин, всё не так, я… — на выдохе с трудом произнёс Феликс, слегка приоткрыв влажные губы.       Его веснушчатые щёки пылали от неловкости и всплеска эндорфинов, который он не мог контролировать, чувствуя, как бесцеремонно руки Хенджина изучают его изгибы. Он вытянул шею вперёд, не в силах больше сдерживать разгоревшееся в нем желание занять губы поцелуем. Хёнджин медленно приблизился к нему, удовлетворенно наблюдая, как блондин прикрыл глаза в предвкушении почувствовать приятное тепло и мягкость пухлых губ, которые он так часто представлял, засыпая в одиночестве шёлковых простыней.       — Хах, ты всерьёз рассчитывал, что я позволю тебе так легко получить то, чего ты столь сильно сейчас хочешь? — горячим воздухом бархатный шёпот обрушился на разомкнутые губы блондина, лишь сильнее дразня, пока руки окончательно задрав прозрачную кофту вверх нежно поглаживали открывшуюся грудь с небольшими горошинами нежно-розовых сосков, отзывающихся на прикосновение умелых изящных пальцев — ещё немного и он будет готов умолять Хёнджина о продолжении.       Феликсу не совсем понравилась эта затея Хвана — в ответ на желаемый поцелуй, он ощутил на губах лишь щекотку горячего дыхания. Этого было недостаточно. Блондин, не спеша приоткрыв глаза, уперся полным вожделения взглядом прямо в него, при этом сразу же недовольно хмыкнув.       — А ты не прост, Хван Хёнджин, — промурчал Феликс и расплылся в ухмылке, обращая внимание на шаловливые действия Хёнджина — мешать конечно же не стал, но и решил немного отключить настолько нежного Ёнбока. Тело реагировало моментально, ведь физиология устроена именно так. Заметив это, Хёнджин удовлетворённо улыбнулся.       — Нельзя это так оставлять, милый… Я помню про твою спину, не забывай держаться за меня. Если будет больно, сразу же говори мне, — заботливо проговорил Хван, продолжая блуждать по его грудной клетке. — И не делай резких движений.       — Хорошо, — слегка откинув голову назад, выдал Феликс.       Но разве это будет он, если не ответит ему, даже согласившись со всем? Одну ногу моментально приподнял вверх и, согнув в колене, устроил стопу прямо на мотне его кожаных брюк, чуть надавливая.       — Тебе тоже пора сдаться, — пальцами Феликс начал пробираться по его руке наверх, начиная с запястья, касаясь практически невесомо, заставляя его тело покрыться очевидными мурашками.       Хван в неком удивлении вскинул брови, на мгновение прихерев от того, что у него настолько искусно отняли инициативу. Но в ту же секунду его губы изогнулись в широкой ухмылке: игру, которую он сам же и затеял, приняли с двойной отдачей. Он резко подхватил под коленом ногу, упирающуюся в его пах, и приподнял, прижимаясь меж широко разведенных ног к Феликсу, который только этого и добивался. Он знал, с какой легкостью можно спровоцировать Хёнджина, на какие рычаги «надавить», чтобы в конец раздразнить его страстный характер, и умело воспользовался этим. С лица не сходила довольная улыбка, он замер в предвкушении дальнейших действий Хвана.       — Хах, посмотрим, как ты сейчас заговоришь. Надо бы сбить спесь с этого нахального милого личика, — не выдержав, подливая масла в огонь, прошипел Хёнджин, начинающий закипать от того, с какой наглостью им манипулируют, и, с силой сжав свободной рукой задницу Феликса, которая все это время манила его своим видом в узких коротеньких шортах, притянул к себе, вместе с этим поддав бёдрами ему навстречу.       Феликс ощущал, как возбуждение Хёнджина настойчиво упирается прямо в его промежность, сейчас их разделяла лишь грубоватая ткань брюк. Это чувство будоражило. Они вдвоем в полумраке гримерки, их вот-вот могут начать искать мемберы, заметив, как неожиданно эти двое испарились. Оба сейчас были в замешательстве, насколько далеко они собираются зайти, но ни один и не думал прекращать.       Феликс ухватил Хёнджина за воротник и, притянув к себе, приоткрыл рот, вскользь пройдясь по чужим губам. Грудь Феликса учащенно вздымалась, дыхание сбилось к чертям, как не бывает даже во время их танцевальных практик, пульс отдавал эхом в виски, заставляя пальцы тихонько дрожать. Внешне он вел себя крайне уверенно, даже дерзко, тщательно скрывая за этим волнение такое, что сердце яростно трепетало в груди на пару с бабочками, от которых чуть ли ни сводило живот ноющей щекоткой в паху.       Окинув Феликса взглядом из-под полуприкрытых век, Хван привычным движением поджал нижнюю губу, словно распробывая то невесомое прикосновение, что столь сладко подарил ему блондин. Сейчас он мечтал впиться в эти желанные губы прямо перед ним, но отступать не собирался — хотел ещё немного подразнить малыша, который уже обвивал его шею руками, притягивая всё ближе к себе.       Вновь обламывая Феликса, минуя его губы, Хёнджин скользнул к аккуратному, напоминающему эльфийское, ушку, украшенному парой небольших серебряных гвоздиков. Он легонько прикусил мочку, словно обозначая, что Феликс принадлежит лишь ему, влажно прошелся языком по шее, при этом нежно посасывая кожу, вместе с этим вплетая пальцы в высветленные волосы на затылке блондина.       — Подумать только, сколько людей хотели бы сейчас оказаться на моем месте, делать с тобой подобные вещи… Хах, как же это раздражает, — ухмыльнувшись, с досадой в голосе проговорил Хёнджин, уткнувшись лбом в его шею, из-за осознания абсурдности своей ревности, с которой он не в силах совладать. — Если бы я только мог что-то с этим сделать… — с этими словами он сжал пальцы до легкой, но при этом приятной боли, стискивая его в своих руках.       Испытывая блаженство от нестерпимо возбуждающих ласк и слов, что звучали теплом по его коже, Феликс сжимал плечи Хвана, по-кошачьи впиваясь подушечками пальцев от удовольствия. Прикрыв глаза в забвении, он вытягивал шею, словно подставляя её под мягкие касания губ.       Отпрянув, Хёнджин обеими руками взял ладонь Феликса, тут же поймав на себе удивленный взгляд. Подцепив тончайшую гипюровую ткань, он медленно стянул с неё перчатку и поднес открывшуюся маленькую ручку к себе. Внимательно осмотрел сначала его тонкое запястье, затем фаланги пальцев — в поле зрения попало то самое кольцо, которое подарил ему недавно. На молочной коже оно смотрелось просто завораживающе, что Хван не смог сдержать ухмылки, ведь ему очень льстило, что ангел не расстаётся с ним. Были моменты, когда он забывал вовсе, что на пальцах что-то есть, словно они приобрели одно целое.       — Не смей снимать его, — Он поднёс его руку к своим губам и невесомо коснулся ребрышек двух ободков, чёрного и белого, словно ставя печать о запрете.       Феликсу очень хотелось возразить, ведь Хван его снимает постоянно, даже слегка нахмурился, но его бессовестно опередили.       — Не смотри на меня так. Мне — можно. Ты ведь знаешь, какой я расторопный и забывчивый, поэтому снимаю его на время выступлений, — Хван очень нежно сжал его ладонь, лаской стараясь снять внезапное напряжение, и, поймав его взгляд, передал всю серьёзность слов лишь не двигающимися зрачками, углубляя зрительный контакт. — Ведь если я потеряю его, ты очень сильно расстроишься, я не хочу видеть твои слёзы, как это было в прошлый раз. Моё сердце не выдержит. Я знаю, насколько по особенному ты относишься к этому, и я обожаю это в тебе.       Феликс с трепетом следил за движениями Хёнджина, как тот не спеша примкнул губами к его пальцам, медленно покрывая их нежными поцелуями, стараясь при этом не упустить ни единого слова, в груди от этого начинало приятно ныть. Феликс сразу же перестал хмуриться, постепенно расслабляясь. В следующее мгновение Хван поднял на него обольстительный взгляд, при этом продолжая пристально следить за его реакцией, и, приоткрыв рот, прошелся кончиком языка по длине указательного пальца. Демонстративно, не сводя глаз с лица Феликса.       Обхватив в кольцо губ кончик пальца, Хёнджин с громким причмокиванием медленно обсосал его, описав окружность языком. Приятный возбуждающий звук коснулся ушей Феликса. Хван всегда умел показывать свою чувственную сторону, но то, что он вытворял сейчас, не шло ни в какое сравнение с тем Хваном, которого он знал. Хёнджин выглядел настолько развратно и возбуждающе, что, наблюдая все это, Феликс чуть ли не до крови прикусил нижнюю губу.       — Не кусай так сильно, ангел, — оставить без внимания данное действие было трудно, от чего он одарил припухшие губы блондина слегка взволнованным взглядом.       Плавно подбираясь к завершению прелюдий, Хёнджин забросил руку блондина к себе за шею. Феликсу самому уже не терпелось заполучить ещё больше его тепла. В то время, как Хенджин жаждал одарить ласками его всего, целиком, покрыть поцелуями каждый сантиметр тела, не пропустить ни единого участка, доставить удовольствие, от которого Феликс будет трепетать и погружаться в пучину экстаза.       Спустившись ниже, он запустил ладони под блузу, обжигая бархатистую кожу, плавно поднимая прозрачную ткань вверх, открывая доступ к животу с прорисованным рельефом пресса. Почувствовав касание губ чуть выше линии пояса шорт, Феликс непроизвольно напряг мышцы. Хёнджин улыбнулся, ему нравилось, как Феликс реагирует на прикосновения, от этого только сильнее появлялось желание переступить черту, и прибегнуть к чему-то большему, чем просто объятия и поцелуи.       С трудом сдерживая свой пыл, он блуждал по его коже, оставляя на ней влажные дорожки нежно-розовых следов, поднимаясь всё выше. Разместив ладони на его слегка возвышающихся тазобедренных косточках, он принялся массировать их круговыми движениями большими пальцами, вызывая тем самым чувство напоминающее щекотку, отзывающееся в паху.       Подобравшись к груди, он, решив разбавить нежность новыми ощущениями, тихонько прикусил возбужденный сосок Феликса — в ответ сразу же послышался тихий стон, сорвавшийся с его губ. Хван не мог сдержать свою улыбку на то, как моментально Феликс реагирует на его манипуляции. Взяв себя в руки, он влажно обошел языком ореол и обхватил чувствительную кожу губами, посасывая.       Внезапно остановившись, Хёнджин отпрянул и достаточно громко недовольно цыкнул — ткань задранной кофты то и дело сползала ниже, всё сильнее действуя ему на нервы.       — А-а-агх, — недовольно прорычал Хван. — Эта чертова блузка только мешает. Подними руки, — чуть ли не приказным тоном выдал он.       — Чертова? Но тебе же она нравится, признай это, — улыбнувшись, с некой издёвкой в голосе произнёс Феликс, и, несмотря на свой ответ, послушно выполнил, как он и сказал, позволяя ему наконец избавиться от ненавистной вещи.       — Она бы мне нравилась, если бы ты носил её исключительно дома, — вновь включив ревнивца, буркнул тот в ответ, слегка нахмурившись.       Ухватившись за край, торопливо стянул её и отбросил подальше в сторону. Взгляд его тут же скользнул куда-то за его плечо, а именно к зеркалу. Обнаженная спина Феликса приковывала к себе внимание.       Мягкость его кожи была видна даже в отражении, она больше напоминала фарфор, словно требовала к себе особого внимания и осторожности, но, несмотря на это, Хвану безумно хотелось оставить пару ярких засосов, лепестками алых роз среди зимнего леса. Аккуратные плечи, обхват которых был явно меньше, чем его, и конечно же, россыпь веснушек, что безумно напоминали созвездия. Линии лопаток выделялись за счёт великолепной осанки, оттого были практически сведены. Позвоночник не выделялся, только ближе к пояснице виднелись диски, это придавало элегантности. Талия Феликса всегда манила, за счёт стройности Хван мог обхватить её своими ладонями, настолько он был миниатюрным.       — Так намного лучше… — протянул Хёнджин и, окончательно склонившись, скользнул пальцами по колену, приспуская чулок немного ниже, открывая гладкую кожу.       — Хах, и гольфы тебе тоже не нравятся? — провокационно ухмыльнулся Феликс, одарив Хёнджина игривым взглядом, ведь неоднократно ловил его, залипшего на его ноги.       — А вот их можно оставить, — Хёнджин немного смутился, вспоминая, как он не раз засматривался на прекрасные стройные ножки Феликса в гольфах, которыми стилисты частенько дополняли его сценический образ.       Хёнджин приник губами к колену, глядя снизу вверх на Феликса, который запустил пальцы в его волосы, притягивая к себе. С каждый секундой поцелуев становилось всё больше, они переходили в покусывания, острые клычки безжалостно впивались в кожу, оставляя на ней те самые лепестки.       — Стой, не там… — сжавшись, проскулил Феликс, пытаясь остановить его, но Хван не поддался, продолжая покусывать и посасывать кожу, подобно художнику раскрашивая её узорами следов на белом холсте, прекрасно зная, что после подобного какое-то время Феликс не сможет надевать короткие шорты на сцену, тем самым уберегая своё сокровище от чужих глаз.       Феликс прекрасно понимал, чего Хёнджин добивается — сделать его лишь своим, но он и так полностью всем сердцем принадлежал лишь ему.       Возбуждение Феликса достигло высшей точки, из-за нехватки воздуха он дышал приоткрыв рот, его брови умоляюще сдвинулись, томный взгляд из-под полуприкрытых век был прикован к длинным, с сексуально выпирающими венами — рукам Хвана, оглаживающим его. Ощущая тесноту в слишком узких шортах, он невольно ёрзал бедрами по столу. Движения такого рода изрядно провоцировали и изводили Хёнджина.       Чувствуя, что Феликс уже на пределе, и он достаточно с ним наигрался, удовлетворив свое эго, Хёнджин предусмотрительно снял кольца со своей руки, чтобы случайно не поцарапать чувствительную кожу ангела, оставив на себе лишь единственное, что значило слишком много.       Хёнджин подобрался к застежке, аккуратно поддел пуговицу, расстёгивая ширинку. Он обхватил ткань и, с силой потянув вниз, начал стаскивать туго сидящие шорты с бёдер Феликса, который немного приподнял таз, помогая ему. Заботливо поддерживая ноги под коленями, он наконец освободил их от мешающей ткани.       Шорты полетели вслед за блузой. Расправившись с ними, Хван, непроизвольно поджал губу, оглядывая притягивающий внимание, налившийся кровью член, который едва заметно подрагивал от возбуждения, на его припухшей головке поблескивала капля выделившейся смазки благодаря его продолжительным прелюдиям.       Хёнджин, разместившись между его ног, провел языком по члену от основания до верхушки. От слишком приятного ощущения, после столь длительного ожидания Феликс громко выдохнул, впиваясь пальцами в плечи парня перед ним. Немного притормозив, дав Феликсу привыкнуть к ласкам, Хёнджин мягко припал губами к головке, целуя её, смакуя, умело стараясь доставить удовольствие.       Прикрыв ладошкой рот, чтобы хоть как-то приглушить стоны, которые он больше не мог сдерживать, откинув голову назад, Феликс выгнулся всем телом, поддавая бёдрами навстречу губам Хвана. Он нетерпеливо скользнул рукой к своей промежности, намереваясь самостоятельно подготовить себя, но Хёнджин мягко поймал его за запястье, останавливая.       — Погоди, нетерпеливый мой, я сам, — отодвинув руку Феликса, предварительно смочив слюной, он нежно прикоснулся к чувствительной коже меж его ног и, нащупав анальное отверстие, привычным движением просунул палец внутрь, ощущая как его сжимает кольцо мышц. — Узкий, как и всегда, — отметил Хван, ухмыльнувшись.       Второй рукой обхватил влажный от слюны и выделевшиего предэякулянта ствол члена и принялся неспеша, чтобы оттянуть приближающийся оргазм, двигаться вдоль него, лаская кончиком языка головку. Прикрыв от удовольствия глаза, погрузившись в сладострастную обволакивающую тьму, Феликс притягивал на себя Хёнджина за затылок, тихонько толкаясь бёдрами ему навстречу.       — Нужно поторопиться, — прерывисто выдал Феликс сквозь своё шумное дыхание. — Я хочу, чтобы ты тоже… Ха-а…       Услышав просьбу, Хёнджин оторвался от Феликса, при этом прозрачная ниточка слюны, соединившая его губы и пульсирующую головку, чересчур натянувшись, лопнула.       — Какой же ты нетерпеливый… — протянул тот, проверяя растяжку на манер ножниц. — Ты еще недостаточно подготовлен.       — Хочу ощутить тебя в себе прямо сейчас, — буквально проскулил парень, пытаясь не кончить в то же мгновение. — Прошу.       После подобных слов Хёнджин не мог отказать умоляющему его парню и продолжать сдерживать своего внутреннего демона, видя Феликса столь разомлевшим под силой его прикосновений, что делало его еще более привлекательным и сексуальным, ведь таким дозволено его видеть лишь ему.       — Ты сам напросился, — предупредил Хван и, выпрямившись, небрежно вытер губы запястьем.       Подтянув Феликса к себе за подбородок впился долгожданным поцелуем, проталкивая язык в его полость рта глубоко и ненасытно, мокро двигая им в такт с движениями руки, что поглаживала влажный член, мягко гуляя подушечкой большого пальца по головке. Феликс отвечал на поцелуй, всецело отдаваясь ему, сочно причмокивая и тихонько мыча ему в губы. Руки прошлись по спине, огибая мышцы, цепляясь ногтями за ткань майки Хёнджина. Взявшись за край, он потянул вверх, оголяя его спину, наконец раздевая и его, получая доступ к обжигающей коже Хвана. Нехотя оторвавшись от губ Феликса, Хёнджин помог ему стянуть с себя одежду.       Приоткрыв глаза, Феликс с нетерпением стал оглядывать верхнюю часть тела Хвана, позволяя ему бездействовать какое-то время. Ладошки сразу же устроил на его грудных мышцах, слегка сжимая и в тот же момент ощущая упругость. Хёнджин очень сильно потел — при любом контакте с физической нагрузкой по его коже стекали заметные капли пота, что лишь украшали.       Взгляд сначала устремился на его напряжённые руки, от чего вены вырисовывались чёткими узорами ветвей осенних деревьев. Затем скользнул на его широкие и крепкие плечи, что очень сильно выделялись на фоне утонченной талии, заставляя Феликса усомниться в существовании такого человека как Хван. Длинная шея, выпирающие ключицы, казалось, что можно налить воды в углубление, и она не выльется, это придавало шарма.       Капли, стекающие вниз по коже, окрасили путь к его прессу, где чётко виднелся рисунок мышц — результат долгих тренировок и постоянного усовершенствования в комнате для практик. Тусклый свет придавал интима обстановке, от чего Феликсу напрочь сносило голову, ему хотелось закрыть глаза и остыть, но желание наконец ощутить его в себе — перевесило. Он крепче сжал его грудную клетку, задевая твёрдые соски.       — Скорее, возьми меня, Хван, мать его, Хёнджин… — глухо простонал Феликс.       Тот, бросив решительный взгляд, притянул дерзкого малыша в свои объятья и резко развернул его к себе спиной так, чтобы тот облокотился на стол. Любуясь его плавными изгибами, нежностью матовой кожи, мягким узором мышц гармонично сложенного тела, он не мог сдержать своего восхищения.       Точно ангел — пронеслось в его мыслях. Сейчас он лишь его ангел. Хёнджин был благодарен тому, кто не важно за какие грехи отнял его крылья, ведь иначе, не имел бы права быть с ним. Вслух произнести подобное — слишком смущающе, поэтому он лишь чмокнул каждую лопатку и, пересчитав ребра кончиками пальцев, щекотно и приятно, очертил его хрупкое телосложение.       Ушей Феликса достиг волнующий звук расстегивания пряжки ремня, а затем молнии. Хёнджин приспустил кожаные штаны, оставив их на уровне колен. Облизнув пальцы, он обхватил свой возбуждённый член, пройдясь несколько раз вдоль него, смочив слюной. Одной рукой, придерживая Феликса за зад, он направил член к нему в промежность. Феликс вздрогнул, ощутив на себе горячее прикосновение, и повёл бедрами, давая понять, чтобы тот поскорее приступил.       Но разве Хёнджин мог не подразнить ещё немного… Он скользко прошёлся по ложбинке, окончательно выводя этим Феликса из терпения, тёршись своим членом меж его ягодиц, отчего парень вёл бёдрами, словно прося скорее избавить его от досаждающего ноющего чувства в паху.       Наигравшись, Хван приставил член и тихонько надавил, начиная медленно заполнять собой, наконец даря удовлетворение, с наслаждением наблюдая, как тот принимает его в себя. Феликс рухнул щекой на стол, уткнувшись ртом в свою руку, стискивая зубы от приятной легкой боли. Позволив ему немного привыкнуть, Хван двинулся вперёд, с громким выдохом проталкивась в узость анального отверстия, окружившего его приятным сдавливанием и живым теплом.       Хёнджин навалился сверху на его изящное тело, запустив ладони под грудь блондина, стискивая в объятиях. Феликс приятно ощутил на себе вес парня, что был значительно крупнее его самого. Хёнджин отвёл бёдра назад и вновь толкнулся внутрь. Мелкие движения переросли в более резкие и глубокие. Мгновенно предавшись накопившейся страсти, оба напрочь позабыли о том, где они находятся. Задыхаясь, Феликс выгибался пуще прежнего, пока Хёнджин тёрся влажным от пота животом о его нежную подобно шёлку кожу спины. Он уткнулся лицом в его загривок, вдыхая до умопомрачения приятный сладковатый аромат его шеи и волос. Сделав очередной толчок, Хван вошёл до упора, задевая простату и ненадолго задерживаясь внутри, доводя этим Феликса до легкого головокружения и ряби в глазах.        Действия Хвана заставили ненадолго отключиться от реальности, Феликс сразу же зажал его член внутри, выдавая протяжный звонкий стон, который постепенно отдавался хрипотцой за счёт нехватки воздуха. Ладошками упёрся по обе стороны от своей головы и сжав пальцы, с небольшой силой провёл по столу вниз, хорошо прогибаясь по-кошачьи в пояснице, при этом откидывая голову назад. Гримёрка была забита множеством вещей, от этого пространство не казалось пустым, и никакое эхо не могло выдать разворачивающуюся здесь картину, заглушая доносящиеся стоны и звуки от шлепков двух влажных тел.       — Не отворачивайся, посмотри на себя, — возобновляя ритм, дыхнул ему в шею Хван.       Он взял Феликса за подбородок, запустив средний палец в его приоткрытый рот, и направил его взгляд в зеркало перед ними, заставляя беднягу захлебнуться новой волной смущения. Он видел там словно кого-то другого, но не себя — столь развратный вид сейчас предстал перед его глазами. Румяные, пылающие щёки, блестящие от влаги глаза, несколько засосов на шее, взъерошенные пряди волос, спадающие на лоб, слюнка стекающая по припухшим раскрасневшимся губам.       — Какой же ты красивый, никогда не устану повторять это, — Прошептал Хван, любуясь отражением своего сокровища. — Оближи их… Ты знаешь, как мне нравится, сделай это… — с этими пошло прозвучавшими словами он надавил пальцами вглубь рта Феликса.       Переведя взгляд с себя на Хёнджина, он сомкнул губы на его пальцах и оплёл их языком, смачивая слюной, обсасывая. Он старательно вылизывал его фаланги, показывая всего себя, продолжая искушенно смотреть на Хвана. Но добить его решил коварной местью, он аккуратно вынул изо рта все пальцы, оставив лишь один безымянный, где располагалось кольцо. Поймав такт его толчков, стал заглатывать, начиная постепенно двигать головой, имитируя акт.       Понимая, что тот уже на пределе, как и он сам, чувствуя подступающий оргазм, Хёнджин впился в шею Феликса, прикусывая её, и с силой двинулся в него, приближаясь к желанным ощущениям, от его действий вовсе потерял голову, но это то самое, чего он так желал. Феликс податливо выгнулся, всецело погружаясь в глубину удовольствия. Его тело содрогнулось, зубы непроизвольно стиснули палец Хёнджина. Вырвавшись из его члена, капли окропили столик перед ними. Растворившись в чувствах, он обмяк и, окончательно расслабившись, распластался по столешнице, утопая в оргазме.       Совершив ещё несколько толчков, ухватившись по обе стороны за бёдра Феликса, притягивая его на себя, и, закатив глаза от удовольствия, Хван замер, простонав, обильно кончая на обнаженную спину, обрекая вязкую жидкость стекать по молочной коже. Долгожданная разрядка, тепло и изнеможение, легкая приятная усталость в мышцах разливалась по всему телу. Они простояли так некоторое время, прислушиваясь к сердцебиению друг друга, обливаясь потом, пытаясь отдышаться в эйфории, что накрыла их обоих.       — Мой, — нарушив тишину, на выдохе протянул Хёнджин и уткнулся носом в изгиб шеи, заключая любимого в крепкие объятья.        В таком положении долго находиться не стал, аккуратно отстранившись, пальцами правой руки подхватил салфетки и, пока Феликс приводил дыхание в порядок, заботливо вытер семя со спины, очень нежно, незаметно для него улыбаясь. Расправившись, откинул смятую бумагу, попав прямо в мусорный бак не глядя, и сразу же невесомо подхватил Феликса за талию, помогая развернуться. Как только увидел его уставшее лицо, взволнованно заглянул в тёмные как смоль — глаза любимого ангела.        — Ты наконец это понял, Джинни, — вдруг Феликс внезапно одарил его той самой сияющей улыбкой, которая даже в полумраке светила настолько ярко, что ослепнуть от этого было мало. Хван сильно залип на его внезапные эмоции, и пока приходил в себя, Феликс аккуратно коснулся своей ладонью его, затем вовсе переплетая их пальцы вместе. Сделав из рук замочек, поднёс их к своему лицу, рассматривая парные колечки, которые означали крепкую связь этих двоих. Аккуратно наклонился, мягко прикрывая глаза, губами соприкасаясь с рёбрышками ободков Хвана.        — Давно, всегда был моим, — Хёнджин с удовольствием наблюдал за такой прекрасной картиной, пальцами свободной руки он зарылся в растрёпанные волосы блондина и, соприкоснувшись с кожей головы, начал массировать.       Тишина прервалась внезапным скрежетом в замке, будто кто-то пытался войти внутрь. Феликс замер, на мгновенье забывая как дышать и с силой сжал ладонь Хвана, округлив глаза.       —Тш-ш, не переживай, я оставил ключ в дверях, даже если захотят, не откроют, — Хёнджин прижал его к себе, продолжая свои действия, только более активно, чтобы он расслабился. Сердце ангела билось в бешенном темпе, будто находилось в жёстком стрессе.       — Видимо замок вышел из строя, пора бы им тут поменять всё, а то как в 80-х, — недовольно проворчал кто-то из стаффа.       Хван довольно, но тихо издал смешок, а сердце Феликса вновь забилось в прежнем темпе.        — Ух, это было очень близко, — Феликс выдохнул полной грудью, носом утыкаясь в его плечо и чуть ослабляя хватку. — Не хочется расставаться с тобой даже на минуту, но нам надо идти к остальным.       Хван понимающе, напоследок взъерошил его волосы и, поцеловав в макушку, отстранился. Они помогли друг другу одеться — последним штрихом была кожаная юбка, которая первая попала под власть рук принца. Хёнджин хорошенько застегнул её и хлопнул по правой ягодице, одаривая ехидным взглядом.       — Я заставлю их выкинуть эту одежду, или же — подарить, будешь ходить в ней, а можно и в одной юбочке, дома, — сразу схватил за руку и повёл за собой, косым взглядом не упуская смущения ангела.       Подойдя к двери, Хёнджин два раза повернул ключ, и дверь отворилась. Первым выглянул Хван, чтобы в случае чего взять весь удар на себя, но там никого не оказалось, лишь смех Хана был слышен где-то недалеко. Посмотрев на Феликса через плечо, он кивнул головой в знак того, что снаружи безопасно, и вывел его, отпуская мягкую ладонь.       — Хёнджини, люблю тебя, — сияюще и влюблённо произнёс Феликс так, чтобы его слова услышал только Хван, и, не показывая выражения своего лица, промчался мимо, первым настигая мемберов.       У Хёнджина чуть не остановилось сердце, ведь оно словно пропустило удар, а улыбка же непроизвольно растянулась до ушей. Он только и мог, что признаться своей совести: «и я тебя, мой ангел».       Мемберы с озорством в глазах встретили этих двоих, Чанбин сразу же прилип к Феликсу, о чём-то расспрашивая. Хван чуть нахмурился, готовя месть, пока его слегка не дёрнул за руку Чан.       — Я же просил быть осторожнее, всё-таки гримёрки не имеют хорошей звукоизоляции, кое-что слышно всё же было, гхм, — он сделал небольшую паузу. — Но вам повезло, что только до моих ушей дошло, — Чан слегка посмеялся, в глазах у него читалась радость за них.       — Обещаю, в следующий раз — будем потише, — ухмыльнулся Хван и вновь перевёл взгляд на Феликса, не ожидая, что их глаза встретятся.       Взаимный контакт произошёл, удар, новая искра.       «Сияет, и только для меня», — подумал про себя Хёнджин, хвалясь.       Он тихонько совместил большой палец с указательным и показал ему знак сердца, в ответ получая прекрасную, ангельскую улыбку, в которой отражался весь мир и вся жизнь Хвана.