Раннее утро.
Лучи холодного, февральского солнца скользят по лицу мужчины, который надеялся ещё пару минут понежиться в теплой постели, будто нарочно. Пытаются разбудить.
Тихие шаги прерывают самодеятельность «солнечных зайчиков», которые в ту же секунду прекращают прыгать, а в следующую вовсе пропадают.
—
Не спишь?
Хриплый низкий голос, который так любит Влад и мягкая ладонь, поглаживающая волосы заставляют мужчину улыбнуться.
—
Уже нет.
Мальчик приподнимает одеяло, ложась рядом, позволяя старшему обхватить свое тело руками, теплым носом касаясь холодной шеи.
Чашейко расслабляется, прикрывая глаза.
—
Опять курил?
Бумага осторожно целует шею, пальцами постукивая по ребрам.
—
Не опять, а снова.
Дразнит шатен, расплываясь в улыбке. Переплетая их пальцы.
—
А как ты понял?
Бумага улыбается, продолжая целовать, оставляя еле заметные алеющие следы.
—
От тебя сигаретами несёт за километр, — снова улыбается собственным мыслям, -
и это чертовски возбуждает.
Мальчик улыбается, разворачиваясь к Владу лицом, утыкаясь носом в чужую щеку.
—
Ты же не собираешься трахнуть полусонного меня прямо на этой прекрасной, белой кровати, оставляя на моей шее эти дурацкие засосы, которые потом оставишь на коленях и бедрах,? Не собираешься же заставить меня стонать как последнюю сучку на очередной вписке в каком-то задрипанном баре на окраине Минска? Не собираешься грубо развести мои ноги и попросить называть тебя папочкой? — открывает глаза, невинно хлопает ресницами, —
Не собираешься?
Влад вновь начинает улыбаться, целуя младшего в нос.
—
Конечно не собираюсь, — заглядывает в карие глаза напротив, играя бровями, —
Ты же этого не хочешь?
Мальчик начинает смеяться, сбивчиво отвечая:
—
Конечно не хочу, — прижимает руки к груди Бумаги, начиная проводить пальцами ниже, —
А ещё, я не хочу, чтобы ты прямо сейчас поцеловал меня.
—
Ну раз ты настолько сильно не хочешь, значит я и не буду.
Последнее что говорит Влад, прежде, чем резко нависает над Глентом.
Целует сначала медленно и нежно, меняя губы поочередно, осторожно, изучая реакцию младшего. Но позже все эти милые нелепости, перерастают в грубые, жадные поцелуи, в которых Влад резко кусает, сминает губы, языком проводит по кровоточащим ранкам, зализывает, «обрабатывает».
Как младший и просил аккуратно раздвигает его ноги, устраиваясь между ними, вновь смотрит в глаза.
— Все ещё не хочешь? — спрашивает, расплываясь в нелепой улыбке, которая заставляет младшего засмеяться, прикрыть лицо руками.
— Не хочу.
Эта фирменная мальчишеская улыбкая, искрящиеся карие глаза, ручки, которые уже тянуться за объятиями.
— Люблю тебя, — говорит шатен, ероша белые волосы старшего.
— Ты хотел сказать: не люблю? — Бумага грустно улыбается, целуя ушко.
— Нет, — грустная улыбка переходит с лица Бумаги на лицо младшего, сразу исчезая с него, -
Именно люблю.
— Ну раз на то пошло, то я тоже люблю тебя.
Блондин крепче прижал к себе мальчика.
— Правда люблю, очень очень.
Щеки Чашейко начинают краснеть, ведь редко можно позволить себе такие моменты.
Скоро придет Юля, а это значит, что либо они быстро трахаются, либо придется переносить все на время съёмок в неудобный кабинет Бумаги.
— Ну так что?
В голосе мальчика проскальзывает несвойственная ему радость, которая передается и Бумаге.
— Очень хочу тебя.
Младший вновь ложится на спину, пока Влад стягивает с него джинсы вместе с боксерами.
— Не поверишь, но я тебя тоже.
Чашейко прогибается в спине, когда чувствует член Влада, пристраивающийся к его заднице.
— Хватит медлить.
Бумага последний раз смотрит на кареглазого и видит как тот вновь прикрывает лицо руками, изредка разводя пальцы, чтобы посмотреть на мужчину.
— Хватит закрываться, — Влад осторожно убирает руки мальчика с лица, —
Знаешь же, что я люблю смотреть на тебя.
Чашейко мнется, пытаясь сдвинуть ноги. Чувствует себя слишком развратно, несмотря на то, что ему слишком нравится себя так чувствовать, здравый смысл всегда был против подобного.
— Ты же знаешь, что мне не нравится как я выгляжу в подобных ситуациях.
Бумага тяжело выдыхает, приподнимая подбородок, заглядывает в глаза.
— Ты очень красивый. Очень, — затихает, смотря на краснеющего мальчика, —
Но если ты не готов, мы можем просто лечь спать.
Это далеко не первый их раз, но Влад понимал, что мальчик очень стесняется подобных положений их тел и в принципе тему секса обходит всегда стороной, лишь в процессе начиная раскрепощаться.
— Я готов, просто, — замолчал, опустил голову, ладошкой отодвигая руку Бумаги, —
Давай не об этом сейчас.
Ловит грустный взгляд старшего, скользящий по своему лицу и не выдерживает.
— Я люблю тебя, просто… Знаешь же, что мне не нравятся подобные ракурсы…
Голос Чашейко совсем тихий, поэтому Влад удивляется, когда младший меняет их положение.
Теперь Бумага спиной опирается о край кровати (каретку), а Глент сидит на его коленях.
— Готов? — спрашивает мальчик самого себя, но ответ ожидает от Влада.
— Конечно.
Влад беспокоится за младшего. За его ощущения, за его настроение.
Мальчик очень непостоянный, но сейчас сам насаживается на член, наконец понимает, что выглядит прекрасно.
— Ты прекрасен, — на выдохе говорит блондин, придерживая младшего за бёдра.
Он знает насколько важно говорить Гленту подобное.
Толчки размеренные, тела напряжённые, а Влад уже переворачивает мальчика, начиная осторожно толкаться внутри.
Крики по типу: «Быстрее», «ещё», «Влад не останавливайся», «сука это прекрасно» и все подобное рассыпались в огушителтной тишине.
Бумага накрывает член младшего своей ладошкой, на котрой вскоре оказывается чужая рука.
***
Обессиленные парни лежат на кровати.
Мальчик закуривает, передавая дым Владу через рот, после чего старший кашляет и спешно выдыхает.
- Пахнешь сигаретами.
— Знаю,, - мальчик кивает, -
Мне пора, — тушит сигарету о запястье, что никогда не нравилось Бумаге и выбрасывает в пепельницу, —
Юля скоро прийдёт. Я задержался.
Надевает подобранные с пола вещи.
— Ты в одной футболке со съёмок приехал? — голос вновь беспокойный, —
Возьми что-то из моего шкафа, а я пойду заводить машину.
— Хочешь отвезти меня?
— И увидеть тебя в моих вещах.
Лёгкий поцелуй Бумаги, фантомно касается щеки Влада, после чего раздается хлопок двери.
— Владик! Я вернулась.
блять.
