Потерянная душа

Но вместо "остальных" первой материализованные мечи Ичиго видит госпожа Кучики. Она выходит из-за поворота с другой стороны энгавы, явно собираясь уточнить, почему никто из дорогих родственников не идёт завтракать. Сколько бы ни прошло столетий, некоторые вещи Юзу предпочитает делать сама... Она выходит и останавливается, замирая на полушаге. Взгляд наталкивается на рыжую макушку, и зрачки расширяются, затапливая темно-карюю радужку. За ней спешит Рукия, зная, что там ее муж, собираясь поддразнить его, наверняка опять задержавшегося на тренировке... ...но там Ичиго. Ее Ичиго. Ее друг. Лучший мертвый друг. Она делает шаг, хочет протянуть руку, но занпакто - совершенно точно занпакто, кто ещё это может быть? - выглядящий точно, как Ичиго три сотни лет назад, одаривает ее безразличным взглядом, чуть презрительным и насмешливым, и возвращается к наблюдению за своим шинигами. Пустой... нет, тоже дух меча... стоит рядом и, напротив, приветливо скалится, поворачивает голову, разглядывает внимательно. Рукия сглатывает, вспоминая, на что способно это чудовище, скрытое за бесцветным обликом лучшего друга. Было время, Ичиго сдерживал его своей волей. Мало какое существо способно разнести врата иного измерения. Мало кто способен распылить высшего пустого, когда не сработал банкай шинигами. Убить - да, но не распылить. - А ты та девчонка Кучики! - фыркает он. - Не больно изменилась. - Ты ее знаешь? - тянет его за рукав Ичиго. - Мы... я, - второй занпакто делает небольшую паузу, - ее знали, давно. Теперь ты можешь познакомиться с ней заново. "Новый шанс", - тихо звенит между ними, будто прошлое знакомство было ужасным. Да, оно и было ужасным, порой кажется, что все, произошедшее тогда, – огромная ошибка. Рукия не смеет отрицать, что не все было гладко, только они всё равно были друзьями! Столько теплых моментов и приключений пережили вместе, столько раз прикрывали спину друг друга. Невольно она, та, кто прожила уже не одно столетие, хочет съежиться под взглядом чужого меча, под взглядом подростка, что кажется неестественным. Почему у него вообще такой взгляд? Он-то не переживал эти три сотни лет! Все должно остаться таким, как было, согласно предварительным проверкам и исследованиям. Ни Ичиго, ни его занпакто не должны переживать эти столетия. В чем дело? Рукия хмурится, закусывая щёку изнутри, мучительно ищет причину, хотя бы отголосок, но не успевает... Всё это занимает сотые доли секунды. И взгляды, и насмешка, и опасный прищур так похожего на друга меча! Застывшая на месте Юзу охает, с ужасом закрывая рот руками, и бледнея, начинает оседать. Как в замедленной съёмке Рукия оборачивается к ней, желая придержать, но Ичиго... оба Ичиго, оказываются быстрее. Меч шагает... всего один шаг, как в шунпо, но намного быстрее, и возникает за её спиной, прихватывая за плечи, а мальчик-который-душа, бросается вслед. - Сестрёнка! - Тише, - твёрдо говорит рыжий Ичиго, прикладывая узкую ладонь к бледному лбу. - Нет причин падать в обморок. Он встречается взглядом с той, кто в прошлой жизни была ему сестрой, и взгляд его - и Рукия, и Ренджи отчётливо это видят, - мешанина печали, снисхождения и спокойствия. Как никогда не смотрел Куросаки Ичиго при жизни. Это явно не Ичиго, думает Рукия, потому что ни взгляд, ни голос, ни выражение лица ему не принадлежат, но как хочется верить... и как ужасно, потому что рядом с ней стоит ребенок - сам Ичиго, его душа и его реацу, вот они - прямо перед ней, но верить хочется в иное. - С ней всё будет в порядке? - спрашивает маленький Ичиго у меча, и Ичиго-Зангетсу степенно кивает, мягко опуская ресницы. - Не переживай, Король, - фыркает белый дух за его спиной, опуская руку на макушку шинигами. - Госпоже Кучики голову напекло. Рукию передёргивает от его жеста — меч, явно Пустой, ведёт себя будто самый настоящий занпакто... Ичиго, похожий на того, кто живёт в памяти, вздыхает и избирает этот момент, чтобы поднять "госпожу Кучики" на руки. - Надо отнести ее в комнату, - говорит он, позволяя женщине уткнуться мокрым от слез лицом себе в плечо. - Кто знает, где покои госпожи Кучики? Требовательный взгляд наждаком проходит по ним с Ренджи, предельная вежливость мешается с властностью правителя, заставляя вздрагивать под взглядом знакомых глаз, а общая композиция... Рукия смотрит на шестнадцатилетнего подростка, спокойно держащего на руках как минимум равный себе вес, и не думает о том, что это на самом деле уже дух меча, априори, во всех смыслах более сильный, чем его шинигами. Она вспоминает "настоящего", "прошлого" Ичиго, который вот так же на руках таскал порой и более тяжёлых... "пострадавших". Она вспоминает шестнадцатилетнюю душу, взваливающую на себя вес равный взрослым... и боже, как дико это выглядит со стороны. Они живут в мире духов, физическая сила в котором зависит от реацу, но все равно дико. - Мне долго ждать? - требует меч, в голос которого пробирается холод. - Сюда, - голос Рукии чуть дрожит, но она указывает направление и даже идет впереди, чтобы показать дорогу. Они почти неторопливо, но всё же быстрым шагом, подходят к комнатам, появляется слуга, чтобы открыть седзи, смотря широко раскрытыми глазами на меч, кланяется почти в пол, и, когда занпакто кладет бессознательную Юзу на футон, спешно закрывает покои, оставаясь с госпожой. Всю дорогу обратно они молчат. Воздух, кажется, накаляется, и невольно Рукия поворачивается к нему, хочет спросить столько и столько же рассказать, но мгновенный, какой-то даже отчаянный порыв быстро затухает под холодным и безразличным взором. Когда они встречаются снова с остальными, меч подходит к Ичиго, словно нет здесь никого кроме него, замирает рядом, кладёт руку на плечо и пристально наблюдает за каждым шагом. С какой-то затаенной гордостью оглядывает маленькую фигуру. Рукия может только слабо улыбнуться остальным и заверить, что все в порядке, что Юзу скоро придет в себя и что, возможно, стоит пока начать завтрак без нее. Она тактично, с затаенным страхом на самом деле, молчит о последних словах, брошенных в неё мечом, о взгляде, в котором гнев и пустота, о комке в горле, когда в голове снова и снова вспыхивают воспоминания об отстранено-властном голосе. - Очнись, шинигами, - требует призрак прошлого, - даже не смей путать мечты и реальность, - холодно отрезает он, - вы никогда не будете меня волновать, не говоря уже о заботе. Смехотворна сама мысль об этом! - преследует ее такое незнакомое высокомерие в его речах. В этот момент она ненавидит себя и с силой сжимает запястье, пока ребенок недоуменно смотрит на них, она слабо улыбается и ловит взгляд Зангецу - тяжелый, мрачный, он пронзает и видит все ее мысли. В груди расцветает горькое чувство вины. “Смехотворно…” Так и сказал. Куросаки Ичиго, которого она знала, никогда так не говорил и никогда так себя не вёл. Занпакто... Занпакто мог такое сказать. Рукия не обманывается, мечи шинигами заботятся только о своих шинигами, и не просто так материализация считается почти интимным процессом. Как ребёнок - пусть даже Ичиго.... нет, не так. Именно ребёнок, потому что душа может и принадлежит тому, кого так когда-то звали, уже не является человеком по имени Куросаки Ичиго, - как такая душа могла осилить материализацию за... сколько? Даже в прошлой жизни Ичиго такого не умел. И почему же, меносы всех побери, эти двое настолько похожи на его прошлое воплощение? Впрочем, сегодня им, видимо, не дано позавтракать нормально, ибо именно этот момент выбрала судьба, чтобы привести за руку Кучики Бьякую и чету Хитцугая.