контрасты

Маленькие языки пламени озаряли комнату. Вечером во всем квартале внезапно отключили свет. Твоя дружеская посиделка с подружками-сплетницами отложилась из-за этого. Хоть ты и не вожделела этой встречи, обрушившийся план несколько сбил твой распорядок. И оставалось только выслушивать ругань Бишопа, безуспешно пытавшегося наладить электропитание. — Моего образования не хватает чтобы это починить, — сердито гаркнул Винсент, залетая в комнату. — У тебя нет образования, — съязвила ты хитрым голосом на выдохе. Парень остановился. Плутовская улыбка растянулась на его лице, его проворный взгляд зацепился на тебе. Его щеки и руки были измазаны пылью, он несколько часов возился в электрощите, в котором десятками лет не наводился порядок. Бишоп попытался приблизиться к тебе, но ты лавировала его попытку прикосновений. — Умойся, пожалуйста. И он покорно удалился в ванную, где в абсолютной темноте умывался на протяжении двадцати минут. Когда он вышел, он столкнулся с тобой. И вот, ты удивленно смотришь на него. — Что ты намывал себе двадцать минут без света? — Я брился, — серьёзным голосом он отвечал, — С фонариком. Страшно представить, как выглядит депиляция с фонариком. И поэтому ты закатываешь глаза, проходя мимо него прямо на кухню. — Там все гладко! Хочешь я покажу? — игриво мурчал Бишоп. — Я не хочу это видеть, ты мне испортишь аппетит. А я, между прочим, — ты помедлила, — Хотела пожарить яичницу. Этот нетактичный жест ранил душу молодого человека. И всего одним движением Бишоп ловит тебя на ходу, вдавливая в холодную стену кухни. — А я хочу показать, — его ещё сморщенная от воды ладонь, щупая, задерживается на твоей талии, — Какую яичницу ты хочешь приготовить без электричества, [Имя]? Но хочешь, я предоставлю тебе другую — гладкую, без единого волоска. — Винсент! Какой кошмар! — твои руки просачиваются между вашими телами, и ты закрываешь своё раскрасневшееся лицо. На его шее висело полотенце, а с некоторых прядей капала вода, хоть его волосы не были полностью мокрыми. Ты чувствовала исходящее тепло от его оголенной груди. Его упругие мышцы прижались вплотную к тебе, и, нырнув, головой, размыкая твои ладони, он прильнул к твоим губам, сладострастно их расцеловывая. Акты страсти не были чем-то удивительным. Но ты все равно берёшь воздух поглубже, когда и его язык проникает глубже в твой рот, издающий приглушённый писк. Ошарашенная мотивом, но одобряющая это, ты перестаёшь сковываться, и твои ладошки приземляются на его плечах, сползают вниз по спине. — Прямо тут? — выдыхаешь ты, когда Винсент приподнимает тебя над полом. — Это удар ниже пояса, [Имя]. Да, прямо тут, — прошептал он. Одним размашистым движением с кухонного стола падает пиала с фруктами. Благо, ёмкость пластиковая. А вот фрукты могли повредиться. Яблоки могли неудачно упасть и потемнеть по бокам, а мякоть слипнуться. Виноград мог всего навсего полопаться, или, чего хуже, закатиться под столешницы и там, где его невозможно будет достать, сгнить. Но чертовы фрукты вас мало беспокоили. Одна рука опёрлась у твоей головы, вторая филигранно скользнула меж твоих бёдер. Лицо его было в сантиметре от твоего, внимательно Винсент разглядывал твои удивленные, но и омраченные в похотливом желании глаза. — А куда это ты так напомадилась? — он только что заметил твой макияж. — Думала, проведу вечер с девчонками. Не могла оставить тебя одного во мраке. Вдруг ты боишься темноты? — захихикала ему, щекоча смешком острый нос парня. Он свёл брови и покачал головой, как бы оспаривая твою гипотезу. В его голове зрел ответ, как всегда остроумный. Но первым делом он был занят бесцеремонным избавлением тебя от столь мешающих тряпок. И в момент, когда Винсент снова облокотил тебя на стол, когда обнаженная спина коснулась холодной древесины, он вымолвил: «Здесь вообще-то свечи». Он ещё раз произнёс это, только теперь себе под нос. Озарение снизошло до него, в глазах заискрилось нечто коварное, ты отчетливо распознавала именно этот огонёк, а не тот, что отражался от мигающей свечи. — Да, романтично это, при свечах-то. Но, Винсент, мы на столе. — Нет! — парень таинственно напевал, рыская по полкам в поисках чего-то. Из шкафчика над плитой он достал бутылку оливкового масла. Жарить на нем пищу куда полезнее, чем на обычном — это ты вычитала в советах по кулинарии. Винсент подмигнул тебе, в ту же секунду он налил содержимое себе в ладонь, и уже (как же все быстро шло) растирал масло по твоей груди нежными массирующими движениями, не пропуская ни один сантиметр твоего дрожащего от возбуждения тела. — Свечи. Мы поиграем со свечами. Пикантный звук щелчка его губ зациклился в твоей голове. Приятная от предвкушения дрожь растеклась по твоему телу, и в тех местах, где Винсент надавливал пальцами, желание возбуждалось все более. Придвигаясь вплотную так, чтобы бёдра обеих тел терлись друг о друга, он сладко мурчал, взирая сверху на твоё нагое тело. Расплавленный воск отражал блики слабого огонька, свеча в его руке поднялась над твоим телом, и он пролил тёплую каплю, во время полёта успевшую остыть, и тёплые капли пали на твои ключицы. Ощущения нахлынули и в другой раз, когда чуть больше растеклось и по чувствительным грудям, плотная жидкость застывала меж них. Тихий стон, исходящий от тебя, иначе забавлял Винса. — Нравится? — задал тот риторический вопрос. На секунду он оставил тебя томиться, пока сам избавился от полотенца. В другую секунду он нырнул к холодильнику, вынув оттуда ёмкость со льдом. Снова воск капал, не обжигая, но оставляя тёплое покалывающее ощущение. Парень вращал свечу, позволяя расплавленному воску равномерно таять, чтобы хватило на подольше. Он то поднимет, то опустит руку, ловко варьируя температуру, что жжёт твоё тело. Ты начинаешь извиваться, как только ледяной кубик льда растает на раскалённом теле. От игры температур твоя спина выгибается, и уже громче ты дышишь. Винсент предельно аккуратен: одна рука тверда, держит горящую свечу, вторая нежно и плавно прикладывается к тем участкам, где только что побывал лёд. От воцарившейся похоти твой взгляд смущается. Но несмотря на обстоятельства, ты чувствуешь и поэтому видишь над собой его ехидную ухмылку. Первый кубик растаял, и ты только запечатляешь холодные следы его ладони, что свободно гуляет по твоему телу, уделяя особое внимание бёдрам со всех сторон. От слабой щекотки ты вздрагиваешь. А может эта судорога произошла от очередной дозы воска на теле. Винсент водит круги по твоей коленной чашечке, и со временем его пальцы потеплели. Ладонь скользнула вглубь твоих ног, более мелкие движения зациклились и потирали между ними. Тогда же он наклонился, и ваши тела соприкоснулись. Аханье горячего воздуха плавило его щеку, он лавировал и немедля поцеловал твои пылающие губы, погрузился в глубоком и страстном поцелуе языком во рту. И получил он в ответ приглушённое хныканье, вибрирующее на его губах. Вместе с тем — твоя ладонь царапает его острые лопатки. Он хихикает. — А ты не хочешь немного воска? — шептала ты, вырывая лицо в сторону. — Знаешь, — он продолжал целовать после каждого слова, — это было бы затруднительно. Он обосновал это, проведя рукой твоей по своей груди, на которой росло немало волос. — Я бы не хотел потом брить и это, — капризно фыркнул Винсент. Его прелюдия не прекращались, твоя мольба только становилась громче, и Винсент не мог остановиться. Наоборот, он стал куда напористее, и даже агрессивнее, когда свеча была поставлена в сторону. И теперь его свободная рука впилась в твою голову так, что наверняка он выдрал клок волос. Его обходительность резко сменилась порывами страсти. И то, что он не был агрессивным, что его лицо все ещё выражало похабно-влюблённую улыбку, рвало тебя на части от ублажения. Точечные нажимы на клиторе учащались, и ты уже близка: ноги содрогаются, и ты лепечешь еле распознаваемые слова. Винсент в хаосе расцеловывает твоё лицо в миг, когда он дерзко очутился внутри тебя и твёрдо заколотился. И он сам с трудом контролировал своё рычание и прочие возгласы. Все проходило слишком быстро и даже нагло. Стол от сотрясений бился о стену. Все звуки слились в пошлой зверской симфонии. Твои стенания как верхние нотки над звучными рывками ударов Винсента о твои бёдра. Его ладонь впилась к твоему подбородку, он продолжал беспорядочно целовать тебя там, куда попадёт. Весь твой аккуратный макияж превратился в перемазанную по всему лицу грязь, смешавшуюся с искрившимися от оргазма слезами. Вторая рука крепко держала твою ногу под согнутой коленкой, поднимая ее выше, он шатался вместе с ней. Он вырвался, и тогда обе руки намертво ухватились за край стола. Винс открыл свою длинную шею, опрокинув голову назад. А губу он закусил, и казалось, вот-вот из неё потечёт кровь, как сильно он ее кусал от перевозбуждения. Ты быстро юркнула к нему, положила руки на вспотевшие плечи своего мужчины, и сразу обратила все своё внимание на его шею. Такую аппетитную, скребла зубами и после зацеловывала покраснения. Тёплый его смех отдавал пульсациями. Он опустил голову, его лоб ударился о твой, он незамедлительно заявил, и тогда твоё лицо ещё сильнее зардело. — Мы ещё не закончили. Ты взбудоражилась. Но вместо продолжения Винсент трепетно уложил тебя обратно на спину. Ногтями он подковыривал застывший воск. Ты уже забыла о нем. Благодаря маслу все отлипло без труда. Полотенцем, кое было брошено на кухонную столешницу, он утёр масло с тебя, что успело отпечататься и на его собственном теле. В процессе он, можно сказать, вытер тебя собой. И теперь ему следовало второй раз принять душ. Яркий свет неожиданно озарил кухню, и другие комнаты тоже. Винсент взял твою ладонь и тянул за собой в ванную комнату, чтобы смыть маслянистые следы с тел. Естественно, этим вы займётесь не в одиночку.