Обзор на «Первый отряд»

      «Первый отряд» — аниме, известное тем, что это первый российско-японский проект. Сказать о нём я могу кратко — далеко не шедевр, просто хорошо. Есть истории, которые простые, но тем и хороши, как например мультсериал «Аргай: пророчество» [1] — в таких историях сюжет прост, он линейный, персонажи — картон; можно посмотреть один раз, потом ради ностальгии — ещё раз. Это не «Евангелион», но и не всякое аниме обязано «Евангелионом» быть.       Про зачин сюжета, я думаю, знают все: что-то там про пионерку с катаной, что-то там про нацистов и зомби. Больших подробностей обычно никто, кто об этом аниме вспоминает, обычно и не знает. Потому я расскажу о сюжете. Начинается он зимой во время самого разгара Великой Отечественной войны. Девочка (молодая девушка) Надя страдает от амнезии — она обладает экстрасенсорными способностями, которые позволяют ей предвидеть будущее. Она выступает перед солдатами, один из них интересуется, а сколько ему жить осталось. Надя присматривается: видит — они все уже мертвы. Отсюда вследствие цепочки событий, Надя прибывает в Москву. Оказывается, она работает на оккультные войска СССР. Им известно, что в ближайшее время должен случиться «момент истины» — это событие, исход которого запускает эффект бабочки, призванный изменить судьбы целых народов. Нынешний момент заключается в том, что советский командир должен поднять войска в атаку. Нацистские оккультные войска об этом тоже знают, потому намерены вызвать дух рыцаря-колдуна, погибшего в Ледовом побоище. Всадник-призрак должен помешать командиру, чтобы дальнейший эффект бабочки изменил ход истории, принеся победу Рейху. Надя входила в отряд пионеров с такими же способности, но ныне все из её отряда мертвы. Однако Надя ещё может связаться с ними и попросить о помощи мертвецов в войне с мертвецами. Потому с помощью специального устройства сознание Нади отправляют в ту часть мира мёртвых, куда попадают те, кто пал на поле брани. Все там обречены вечно сражаться. Слуги рыцаря-колдуна ловят Надю, но её друзья приходят на помощь. Приходят они и потом, когда Надя добирается до места события, друзья помогают ей разогнать вражескую нежить, позволив дальше ходу истории идти своим чередом. На этом всё.       Как я и говорил выше, история проста до нельзя, но при этом — логична: одно событие, без лишних танцев и непоняток, переходит в другое, связь причины и следствия нигде не нарушается. Это вам не «Утомлëнные Михалковым». Мотивация всех персонажей предельно ясна: Надя ведёт войну за свою стаю, её напарники — тоже, они хотят отомстить за свою смерть своим врагам и помочь ей; нацисты хотят победить в завоевательной войне (или, как сейчас это принято говорить, «проводят миротворческую миссию, призванную освободить советский народ от ига большевиков-наркоманов»), их союзник с того света желает помочь им, чтобы отомстить потомкам тех, кто его туда и отправил. Мотивы персонажей ясны и из них следует конфликт. Это не вам не говноремейк «Евангелиона» [2], где всемогущий Каору хочет сделать Синдзи счастливым, но не может поднять задницу, чтобы успеть в Токио-3 раньше Зеруила, убить Гендо и Фуюцуки; где Синдзи, когда все друзья от него отвернулись, не желает даже узнать внятно, а что такого случилось; где Рей-6 все любят в деревне, для которой она — по логике вещей, заклятый враг. В «Первом отряде» проблем с логикой повествования никаких нет. Сама она динамична и здесь нет ни одной сцены, которая была бы лишней, затянутой или филлерной.       Если говорить об атмосфере фильма, то она в меру мрачная, какой и должна быть атмосфера фильма о войне. Холод той зимы, конечно, плохо сочетается с одеждой Нади, но в целом передаётся в оттенках красок анимации. Это противопоставляется флэшбекам из прошлого Нади, как светлые довоенные воспоминания, тем самым создавая наглядный контраст. Это хорошо показано в сцене, где Надя встречает знакомого водителя, который с ней приветливо общается… и через миг его убивает пуля. Сцены тут напряжённые — от начальной, где Надя видит «уже мёртвых солдат» до указанной и так далее. Эстетика холодной зимней войны соблюдена везде.       Мир мёртвых показан без изысков, но это не пылающая преисподняя, а такой же мрачный и унылый ландшафт, как и привычный нам мир в кадре. Большая часть тех, кто попал сюда, оказывается втянута в вечную войну. То есть миллионы советских и нацистских солдат будут вести здесь ту мясорубку, которую они ведут сейчас, в этом мрачном мире нет никакого рая и никакого спасения души. Надо полагать, те, кто умер в этом сеттинге от болезней, будут страдать от них в каком-нибудь царстве Нургла. Так что лучше в этом мире умереть, наверное, от передозировки наркотиками, так как в этом случае — экстаз будет длиться вечно. Лишь люди, которые при жизни обладали магическим даром, могут восстановить себя полностью после смерти (пионеры-экстрасенсы, рыцарь-колдун), остальные будут лишь вечно гниющей нежитью, делающей то, что они делали в момент смерти. Это очень мрачный и чудовищный сеттинг, прямо как Ваха.       Сами герои, хотя и являются стереотипным картоном, полностью выполняют свои сюжетные функции — у них достаточно индивидуальный дизайн, чтобы один не путался с другим. При этом они все — солдаты. Ни Надя, ни её друзья не ноют и не жалуются, они мотивированы, не ведут пустой болтовни с врагом. То есть мотивированные и подготовленные к войне пионеры, ведут себя как мотивированные и подготовленные к войне пионеры. Вспоминаем недавний фильм «Зоя»…       Сюжет о войне вращается вокруг войны. Нам обещают «момент истины» — его и показывают. Казалось бы, за что ж хвалить-то? Ну, как видим — это вам не фильм в духе «Сталинград», который честнее было бы называть «Они сражались за Катю».       Конечно, это не значит, что тут нет совсем никаких глупых моментов. Надя явно одета не по погоде. В конце её бойфренд уж очень глупо бросается ну прямо под меч рыцаря-мертвеца — вместо того, чтобы пристрелить его во время бега. Православный монах с кунг-фу — как-то стар что ли для такого…       Отдельные моменты сделаны хорошо — будь то сцена с предсказанием или сюрреалистическое путешествие команды пионеров обратно в мир живых. Концепция «момента истины» для проходного боевика — тоже интересна.       В заключение скажу о критике. Критика плевалась по большей части. При этом обосновать причину она в сущности не могла. Особенно меня выбесил трэш-обзор от Chuck Review: он просто пересказывает сюжет, будучи не в состоянии даже сказать, а где тут, собственно, трэш? Зомби-красноармейцы? Да они не зомби — это образ из будущего, показывающий, что эти солдаты обречены.       Первый аргумент сводится к тому, что аниме — клишированное. Да ну?! Я выше объяснил, почему само по себе это не плохо. Более того, клишированность «Первого отряда» — это не вторичность или попытка быть эпигоном некого успешного произведения; это просто — совокупность приёмов, которые мы уже видели. Но надо понимать, что хронометраж не резиновый — глубокие характеры не нужны там, куда они не влезут.       Второй аргумент сводится к тому, что аниме якобы оскорбляет ветеранов и подвиг советского народа! Данный аргумент заставляет недоумевать. А что тут такого конкретно оскорбительного? Фантастические элементы? А почему нет? Почему фильмы о ВОВ не имеют право содержать фантастику? При этом подано это в самом аниме очень аккуратно — здесь одна магическая сила подавляет другую — никто не мешает по итогам обычным военным дальше вести войну: так что даже аргумент «вот в жизни мы огромной ценой изгнали захватчиков, а тут их победили силой магии» сказать нельзя. Или не нравится, что это аниме? Так аниме — всего лишь стилистика, более того, тут нет никаких каплей на лбу, никаких характерных тому подобных приёмов. Кроме того — это особенно смешно! — вся эта макулатура про попаданцев в Сталина и Гитлера, все эти вереницы фильмов, полных нелепости, несуразности, попыток «сказать суровую правду о войне» при полной неспособности что-то внятное издать — это всё о’к. В «Первом отряде» как раз солдаты показаны положительно и компетентно, суровая правда о войне избегает политики, которая была бы тут лишней — в первую очередь это простая история о том, как на нас напали и мы защищались — ни больше, ни меньше — а это один из архитипичных сюжетов мировой культуры.