Футболисты и Тренеры

      - Чёртово солнце, и так каждый раз       Марко долго смотрел на свое лицо в зеркале, щупая покрасневшие щеки и нос. Всего два часа тренировки на улице под осенними лучами, а кожа уже зудела и уродовалась алыми пятнами. Хоть бы раз загар лёг, но нет, лишь обгорает, через несколько дней сбрасывает с себя поврежденную кожу и ходит оставшийся год бледный как мел. Марко стоило бы почаще использовать крем от загара, но очередной раз, собираясь положить тюбик в спортивную сумку, в нем просыпается глупая надежда, что сегодня будет не так солнечно, или что на этот раз кожа стерпит, и он просто убирает крем в сторону. Естественно, сейчас у него нет ничего с собой, разве что в столовой сметану или сливки просить, но перспектива бегать по полю с раскрашенным молочными изделиями лицом не выглядит заманчивой. Не по-капитански это. Да, Ройс не единственный белокожий в команде, но при этом сам не замечал, чтобы кто-то пользовался защитой от солнца, да и на обгорание никто не жаловался. Спрашивать про крем тоже не по статусу, стыдно. Он же не ребенок, что за ним нужен глаз да глаз. Марко в очередной раз сполоснул лицо холодной водой, на секунду утихомирив жгучую боль, которая с каждой секундой возвращалась вновь, а с зеркала на него смотрела красная как помидор физиономия. Да что за напасть?       Пока Марко интенсивно пытался утихомирить зудящую кожу водой из-под крана, дверь уборной скрипнула. Фигура в проходе остановилась на мгновение, встретилась взглядом с парой рассеянных зелёных глаз, а затем громко хихикнула, делая Марко ещё более красным от негодования и стыда.       - Я так и знал, что ты обгорел,- Юлиан с улыбкой покачал головой и закрыл за собой дверь,- Теперь ты ещё больше похож на дятла Вуди.       - Ой, замолчи,- Марко вновь повернулся к своему отражению, дергано перебирая пальцами по щеке, не зная, как подступиться,- я просто пересидел на солнце, с кем не бывает.       - Ну да, вот только с тобой - постоянно. Пока осень не наступила, мог бы и позаботиться о себе: крем купить, к примеру.       От настолько очевидных истин Марко цокнул языком, но не злобно, а как-то даже трогательно обидчиво. Конечно же, на самого себя, прежде всего, на свою глупость. Ройс старше, он капитан, а демонстрировать свою детскую наивность перед сокомандником, перед Брандтом было неприятно, будто в свои 32 года не может позаботиться об элементарных вещах. Юлиан ни с долей удовольствия смотрел как смущённо и скованно крутится его друг возле зеркала, поэтому просто молча засунул руку в карман шорт и вытащил оттуда крем с большой надписью 50 SPF.       - Смотреть тяжко,- вздохнул Брандт, демонстрируя спасительный тюбик,- Специально взял с собой, знал ведь, что опять красным ходить будешь.       Ройс надеялся расценивать это как простой жест дружеского внимания, а не то, что с ним нянчуются, и частично был прав. Марко хотел было протянуть ладонь и взять крем, попутно скомкано поблагодарив за такую оказанную заботу, но Юлиан решил идти до конца, сажая старшего перед собой на стойку с раковиной и отвинчивая крышку сам. Старший машинально запротестовал и выставил руки вперёд, не позволяя приблизиться.       - Да не дёргайся ты, я ж помочь хочу,- Юлиан уткнул руки в бока, словно отчитывающий родитель перед непослушным ребёнком,- или наш капитан чурается чужих рук?       - Поверь, не брезгую,- Марко даже как-то задумался, как часто сокомандники вообще касались его лица: это было настолько редко, что судить можно наугад, однако, его совсем не радовала мысль отдать себя в чужие руки, - Намажу как-нибудь себя сам, так что спасибо.       - Мой крем - мои правила. Да и ты не знаешь, сколько его наносить и как растирать.       Будто этот крем какой-то особенный, что Марко не знает, как им пользоваться. Пока Ройс закатывал глаза и пытался увернуться, Юлиан уже выдавил на палец размером с фасолину белую массу и поднес к покрасневшей щеке. Кожа мгновенно дрогнула от мягкого прикосновения руки и холодного крема, а через секунды начала мяться и двигаться вслед круговым движениям. В нос ударил приятный, похожий на жидкое мыло, химический аромат, а щека плавилась и расслаблялась под деликатными движениями рук, размазывающих крем по скуле. Никогда Марко не мог подумать, что грубые пальцы Юлиана способны на такие невесомые прикосновения. Первые секунды протеста сменились тревожным спокойствием от принятой ситуации, а затем тело и вовсе слегка раскисло, а ресницы полузакрытых глаз подрагивали от удовольствия. Руки были мягкие, нежные, движения были мимолетные, одновременно старательно втирая средство в кожу. В этом было что-то близкое, что-то родительское. Наполненные заботой движения оттенялись образом, запечатленным еще при рождении, будто Ройс вернулся на несколько лет назад, когда собственная мама также кропотливо лелеяла юного «птенчика». Тяжело было признаться, что ему не хватало этого ощущения крохотности, когда ты слаб, но лишь потому, что позволяешь другим защитить себя. Статус капитана и лидера команды – это почетно, это его обязанность, но иногда хочется взять и раствориться в чужой заботе, стать ведомым хоть на мгновение. Марко слегка забылся и ласково потерся щекой об настолько любящую, настолько родную ладонь, на что Юлиан не смог сдержать улыбки. Пальцы деликатно очертили нос и подбородок, смазывая кремом и их, а губы грубо, но мелодично напевали какую-то незамысловатую мелодию, обволакивая Марко в маленький, уютный кокон. Руки поднялись выше, отрываясь от впитавшей весь крем кожи, и пригладили рыжую шевелюру напоследок, в ответ услышав чуть ли не человеческое мурчание - гортанный звук, наполненный слепым благоговением и благодарностью. Глаза медленно открылись, а глупая улыбка, не сходившая с лица Марко все это время, исчезла от осознания, что перед ним стоит не мама, а Юлиан, и что слишком много он себе позволил. Щеки почему-то снова стали гореть.       - Вроде крем действует, а покраснения стали больше,- Брандт все умилялся и беззлобно подшучивал над желающим провалиться сквозь землю Марко, - Хотя, может причина не в них.       - Это было инстинктивным и определенно лишним, забудь, - Ройс тряхнул головой и встал перед другом, прятавшим тюбик обратно в карман, - Как я и говорил, мог бы и сам справиться       - Опять «сам», да «сам», - Юлиан лишь вздохнул и покачал головой от такой упрямости старшего, - Крем просить тебе стыдно, от собственных ошибок ты прячешься, отрицаешь все, а тебе ведь помочь хотят, и я хочу. Ты столько для меня сделал, дай хоть должок вернуть.       - Когда ты мне успел задолжать?       - Да с самого-самого начала, кода еще юнцом был. Меня впервые взяли в сборную, а ты уже ждал новеньких с распростертыми объятиями. Я только приехал в Дортмунд из Леверкузена, и ты вмиг взял меня под свое крыло. Я знаю, что это твои обязанности, как капитана, да и просто тебе не все равно, но все же. Просто позволь мне присматривать за тобой так же, как и ты, и мы в расчете. А такая мелочь, как крем одолжить, это ничто, - Юлиан пожал плечами, - Так что не стыдись своей слабости, особенно рядом со мной. Ты мой друг, а не кумир, ты никогда не разочаруешь меня и не упадешь в моих глазах.       Брандт несколько секунд смотрел на притихшего Ройса, уже совершенно забывшего, что несколько минут назад жаловался на обгоревшие щеки. Лицо было таким же пунцовым, но лишь от удержавшейся в голове изреченной мысли. Реагировать на такое было трудно, принять за логичную истину - еще труднее. Губы просто дрогнули и медленно расплылись в неловкой улыбке, навстречу которым Юлиан также улыбнулся и заключил в крепких объятиях тело, которое решило вновь дать слабину, на это раз четко осознавая, что они оба подхватят друг друга в любую трудную минуту.