Где нет темноты

Веро́ника вошла в Большой зал, который гудел, словно пчелиный рой. Там и тут у студентов в руках мелькали выпуски «Придиры». Что-то подсказывало сейчас Веро́нике, что интервью Гарри сильно всколыхнёт школу. Она прошла к столу Гриффиндора. Драко и остальных ещё не было, хотя, что-то подсказывало Ронни, что статья Малфою не понравится. «ГАРРИ ПОТТЕР НАКОНЕЦ ЗАГОВОРИЛ: ПРАВДА О ТОМ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ И О ЕГО ВОЗВРАЩЕНИИ, КОТОРОЕ Я ВИДЕЛ СВОИМИ ГЛАЗАМИ»: - прочла Веро́ника, приближаясь к гриффиндорцам. Гарри разбирал стопку писем, по всей видимости, от тех, кто уже прочёл его интервью в «Придире». — Всем доброе утро! – поздоровалась девушка, подходя вплотную к гриффиндорцам. — Веро́ника! – воскликнула Гермиона, подлетая к ней, сжимая в руках номер «Придиры». – Потрясающе! — Да уж. Заголовок впечатляет. – согласилась Ронни. К ним тут же подоспели близнецы и Фред, сразу же обнял девушку за талию. — Что здесь происходит? — раздался позади тонкий, фальшиво-приторный голосок, который тут же привлёк внимание всех присутствующих. За Фредом и Веро́никой стояла профессор Амбридж. Она изучала студентов, стоявших вокруг. Наконец, она спросила: — Кто это прислал вам столько писем, мистер Поттер? — вкрадчиво спросила Амбридж. — А что, разве это преступление — получать письма? — громко осведомился Фред, Ронни ткнула его в бок. — Поосторожнее, мистер Уизли, не то останетесь после уроков, — предупредила Амбридж. — Ну, мистер Поттер? Гарри медлил, но затем вдруг произнёс. Спокойно и даже расслаблено. — Люди пишут мне потому, что я дал интервью, — сказал Поттер. — О том, что случилось со мной в прошлом июне. – брови Амбридж вопросительно поползли вверх. — Интервью? — повторила Амбридж еще более тонким и мерзким голосом, чем обычно — Что вы имеете в виду? — Я имею в виду, что репортер задавала мне вопросы, а я на них отвечал, — сказал Гарри. — Вы тоже можете прочесть, профессор. – с улыбкой проворила Веро́ника, протягивая Амбридж свой экземпляр журнала. Долорес удивлённо взглянула на слизеринку, казалось, только сейчас заметив, что форма девушки отличается цветом от остальных, а затем опустила взгляд на обложку, быстро пробежав глазами по заголовку. На ее бледном, рыхлом лице стали появляться буро-фиолетовые пятна. — Мисс Малфой? – переспросила она. – Мне казалось, что вы студентка другого факультета. — Ну, внеурочное время позволяет мне проводить свой досуг с друзьями – Веро́ника сделала заметный акцент на слове "друзья" – с других факультетов. — Занятно. – пропищала Амбридж. Она вернулась взглядом к Гарри. — Когда вы это сделали? — спросила она чуть севшим голосом, кивая на номер «Придиры» в своих руках — В последний выходной в Хогсмиде, — сказал Гарри. Она была вне себя от ярости; журнал дрожал в ее коротких толстых пальцах. — Больше у вас не будет выходных в Хогсмиде, мистер Поттер, — прошептала она. — Как вы осмелились... как вы могли... — Она сделала глубокий вдох. — Я снова и снова пыталась отучить вас лгать. Видимо, вы до сих пор не усвоили моего урока. Минус пятьдесят очков Гриффиндору и еще неделя штрафных занятий. – с каждым предложением её интонация становилась более писклявее. Она зашагала прочь, прижимая «Придиру» к груди, и многие ученики проводили ее взглядом. — Поздравляю, Поттер! – широко улыбнулась Ронни. – Твоя популярность снова вышла тебе боком! — Наплевать! – отмахнулся мальчик-который-выжил, кивая в сторону входа. – Мне кажется, у тебя проблемы пострашнее! – Веро́ника обернулась. К ним на всей скорости летел Малфой, сжимающий в руках «Придиру». Очевидно, что он был в ярости. — Какого чёрта это значит!? – он швырнул в неё журнал, тяжело дыша. — Эй, полегче, блондинчик! – Фред заслонил Ронни собой. Девушка отметила, что Джордж, Гарри, Рон и Невилл тоже поднялись со своих мест, внимательно наблюдая за Малфоями. — Фред. – Ронни мягко коснулась его локтя. – Я справлюсь. — Что за чушь наболтал твой очкастый дружок? Кто поверит во все эти бредни?! – Веро́ника мягко улыбнулась. — Её очкастый дружок вообще-то здесь. — процедил сквозь зубы Гарри, но Драко проигнорировал его реплику. — Не хотелось бы огорчать тебя, Драко. – она показала рукой на груду писем, которые получил Гарри. – Но многие поверили. — Ты рехнулась?! – он раскрыл журнал и ткнул в ту часть, где были указаны имена доброй половины родителей студентов их курса, учащихся на Слизерине, в числе которых был и Люциус Малфой и отец Нотта. Ронни наклонилась к его уху, что бы теперь её мог слышать лишь кузен. — Советую написать Люциусу письмо и выслать экземпляр журнала. Пусть будет в курсе. – сказав это она обернулась к гриффиндорцам. – Встретимся за обедом! – она взяла со стола яблоко и, обойдя Драко, вышла из зала. После первого урока по всей школе расклеили гигантские объявления — они появились не только на факультетских стендах, но и в коридорах, и в классах. ПРИКАЗ ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА ХОГВАРТСА Любой учащийся, уличенный в хранении журнала «Придира», будет немедленно исключен. Основанием настоящего приказа является Декрет об образовании №27. Подписано: Долорес Джейн Амбридж, генеральный инспектор. Веро́ника и Гермиона стояли у одного из объявлений, довольно переглядываясь. — Чему вы радуетесь? – уточнил Рон. Они с Гарри подошли к ним, так же читая текст очередного декрета Амбридж. — Неужели вы не понимаете? — удивилась Гермиона. — Даже если бы она сама захотела, чтобы в школе не осталось ни единого человека, который не читал бы интервью, она не могла бы придумать ничего лучше, чем запретить его! — И теперь, - продолжила Ронни её мысль – в школе не останется ни одного человека, который не будет знать, что написано в том интервью. По сути она сама утвердила всех в том, что это стоит того, что бы прочесть! Гарри и Рон переглянулись между собой. Механизм действительно был запущен. И он работал отменно. Не смотря на то, что Амбридж устроила настоящую «охоту на ведьм», за студентами и содержимым их школьных сумок на наличие в них «Придиры», но даже преподаватели нет-нет, а выражали Гарри своё восхищение, что в очередной раз доказало, что Гермиона сделала грамотный тактический ход. Вечером им с Драко нужно было патрулировать школьные коридоры и Веро́ника слабо представляла себе, как теперь будет проходить выполнение их обязанностей, в качестве старост. С того момента, как Веро́ника «спуталась» с гриффиндорцами, как выражался Драко и часть факультета, они ни разу не пересекались в своих обязанностях. Толи совпало так, толи Снейп поспособствовал, дабы не обострять и так обострившиеся до предела отношения между юными Малфоями. Фред даже вызвался было пойти с ней, но Веро́ника запретила. В конце концов, ей бояться Малфоя было глупо, хотя, если учесть, что он уже дважды поднял на неё руку, то, возможно, и стоило его бояться. Но палочку теперь она всегда держала на готове, не давая застать себя врасплох. Малфой был хмур. Он хранил молчание, а Веро́ника всё гадала, на сколько его ещё хватит. Ведь, зная Малфоя, совершенно с другой стороны, нежели кто-либо в Хогвартсе, она знала, что долго молчать он не сможет. И она, как всегда, оказалась права. — Я всё равно не понимаю. – наконец произнёс Драко, останавливая девушку. Она вопросительно смотрела на кузена. Все эти разговоры уже порядком надоели ей, как и бесконечные стенания Драко на этот счёт. — Ты отказываешься от всего, чему нас учили с раннего детства, отворачиваешься от семьи, но ради чего? Ради Поттера? Ради Уизли? – Веро́ника вздохнула. — Нет, Драко. Я просто делаю свой выбор и если я выбираю не так, как удобно или привычно тебе, это не значит, что я выбираю неправильно. — Но… — Драко, у меня нет семьи. – она отвела взгляд, и продолжила. – Моя семья это только я и медальон, оставшийся от матери. Твой отец никогда не признавал меня, хоть и дал мне свою фамилию, хотя он мой дядя. Я никогда не была ему нужна. Никогда не была достойной быть Малфой. Твоя мать всегда следует за ним во всем. Ты их сын, а я просто приложение. Ведь, отдай она меня на воспитание Андромеде, это было бы предательством всех Блэков, а Вальбурга бы никогда не допустила бы подобного. — Но... — Драко, ты не помнишь её, а я, хоть и смутно, но помню, какой была мадам. Я помню, что она говорила и делала. Она даже на смертном одре оставалась Блэк до мозга костей. — Но я твоя семья. Я всегда любил тебя, как родную сестру. – тихо проговорил Драко, беря её за руку. Веро́ника кивнула. Драко на публике и Драко наедине были абсолютно разными людьми. И это всегда поражала её. Отчего-то с ней он был собой, а не тем, кем хотел видеть его отец. — Да, Драко и я надеюсь, что когда-нибудь ты меня поймёшь. – она сжала его руку, подходя ближе. – Возможно не сейчас, но я надеюсь, что поймёшь. Там, с Фредом, с Гарри и остальными, я чувствую себя своей, не чужой. – Малфой дёрнул щекой, когда она назвала имя «Гарри». – Мы же все понимаем, с чем нам скоро придётся столкнуться, ты же тоже слышишь , о чем шепчутся эльфы в Мэноре, о чем тихо говорят твои родители, массовый побег из Азкабана, ты же понимаешь… — Я не хочу воевать против тебя. – тихо проговорил Драко. — Я тоже не хочу, но если война всё-таки будет и если её масштаб будет разрушителем, я не отступлюсь. У меня есть причины, гораздо более веские, нежели Фред или чистота чьей-то крови. — Ты любишь его? – Веро́ника кивнула. — Да, думаю, что да. – Драко отступил на шаг, кивая головой. — Иди, Веро́ника, я сам закончу патрулирование. – тихо проговорил Малфой и быстрым шагом направился в противоположную сторону, оставляя кузину одну. В Выручай-комнате было тихо, но тепло. Потрескивал камин. Фред сидел в кресле, что то рисуя палочкой в воздухе и делая пометки на пергаменте. Когда он заметил Веро́нику, то отложил перо и встал ей на встречу. Ронни уткнулась ему в грудь и тихо всхлипнула. — Что опять сделал хорёк? Он обидел тебя? - Веро́ника качнула головой. — Нет, просто, мы поговорили и мне кажется, - она вздохнула – это был наш последний такой разговор. – Фред сильнее прижал её к себе. — Веро́ника, я обещаю, что я всегда буду с тобой. – тихо проговорил Уизли. Она подняла на него заплаканные глаза, а Фред уже накрыл её губ своими. Девушка поддалась поцелую, позволяя ему, сначала подхватить себя на руки, а затем опустить на диван. Он углубил поцелуй, проводя рукой по её бедру и запуская пальцы под рубашку. Веро́ника в свою очередь запустила пальцы в его мягкие ярко-рыжие волосы. Она не останавливала его, не прерывала, позволяя растягивать рубашку, освобождать её от остальной одежды и покрывать её лицо, шею, ключицы и грудь поцелуями. От каждого поцелуя становилось жарче. Веро́ника сейчас думала о том, что она позволит ему сделать всё, что ему захочется. Она сама хотела этого. Фред лёг рядом, укрывая Ронни своим телом. Девушка слегка дрожала, но совсем не от холода. Его губы мягко коснулись её макушки и Фред произнёс: — Ты поразительная слизеринка. — Почему? – с улыбкой спросила она. — Ну во-первых, я был уверен, что слизеринки не умеют плакать. – она цокнул языком. – А во-вторых, Мерлин, я даже представить не мог, что ты такая нежная и, я кажется, люблю тебя, Веро́ника Малфой. Я безумно сильно люблю тебя. – Ронни улыбнулась, поворачиваясь к нему лицом. — Блэк. – тихо проговорила она. Фред вопросительно взглянул на девушку. — Моё настоящее имя — Веро́ника Кассиопея Блэк, Малфой я стала после смерти Вальбурги, когда Малфои забрала меня к себе. – слизеринка села на диване, натягивая плед повыше. – Хотя, моя мать и носила фамилию «Малфой», при рождении мне дали фамилию Блэк. — Мерлинова борода. – пробормотал Фред. — А ещё, я думаю, что Сириус – мой отец. Глаза Фреда округлились сильнее прежнего. Он тоже сел на диване, внимательно глядя на неё. — Это, кстати, очень близко к правде, я думаю. — Почему? – удивилась девушка. До сих пор эта мысль казалась ей больше абсурдной, чем правильной. Но Фред, отчего-то, казался убедительным. — Ну смотри сама. Ты Блэк и матушка Сириуса – твоя бабушка. Ты пошла против всех Блэков, Малфоев и своих чистокровных родственников, выбрав противоположную сторону, так же, как когда-то Сириус. – Ронни вопросительно приподняла брови. – Он был лучшим другом отца Гарри и по совместительству является его крёстным. — Ты шутишь?! – воскликнула Веро́ника. Уизли лишь покачал головой. — И твой явный талант к анимагии. Сириус – анимаг, он превращается в собаку. — Фред, ты же сейчас не шутишь надо мной? – тихо проговорила Веро́ника. Фред отрицательно качнул головой. — Я не шутил над тобой ни разу, с тех пор, как мы вместе. – серьёзно проговорил Фред. Веро́ника вскочила, заворачиваясь в плед и стала туда-сюда ходить по комнате. — То есть, ты хочешь сказать, что тот факт, что я так быстро и легко овладела анимагией, может означать, что Сириус и вправду может быть моим отцом? – Фред кивнул. — Вполне! Иначе, как это ещё объяснить? – Веро́ника села рядом, обдумывая сказанное им. Всю ночь она не могла заснуть и в итоге ранним утром уже направилась в совятню, откуда послала письмо Ремусу Люпину, с просьбой, о скорейшей встрече в Хогсмиде. В надежде, что бывший учитель Защиты от тёмных искусств и школьный друг Блэка ответит на некоторые её вопросы.