«...не принуждай меня оставить тебя и возвратиться от тебя; но куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог — моим Богом.» Руфь 1:16
— Сэр?.. Она смотрела прямо на него. Пятый помощник Лоу попытался припомнить, где они раньше видались, вежливо поднес руку к козырьку в знак приветствия. Но вспомнить никак не мог, а девушка все смотрела с острым прищуром, пронзительно-зеленым, как море у скалистых берегов, взглядом. Показалась ему совсем юной; однако, как и прочие здесь, несла в выражении глаз, печально склоненной голове, поникших плечах ту же тяжесть горя и потери, что и сотни спасенных женщин. Все они были разными: пассажирки из первого класса и эмигрантки, купившие билет на последние пенни или сольди; одетые в меха, мантии, кружевные накидки на вечерние платья, потертые пальто и стоптанные башмаки, завернутые в едва высохшие пледы из шлюпок с маркировкой «Уайт Стар лайн»; у всех совершенно одинаковый, застывший взгляд — туда, назад, в бездну. Они смотрели почти два часа, не решаясь произнести ни слова, как на их глазах не просто шел ко дну корабль — раскалывался на части весь мир, теряли близких навсегда, едва спасались сами. И этот страшный взгляд... — Да, мисс?.. Как он мог её не узнать? Та, которую он, почти бессознательную, покрытую инеем, втащил в шлюпку, была последней из подобранных из воды людей — их команда вовсе бы не заметила её в тусклом свете электрического фонарика, если бы не пронзительный сигнал свистка кого-то из старших офицеров. Бедняжка наверное натерпелась всякого, выбираясь наверх из лабиринтов похожих, как близнецы, корабельных коридоров. Кого она потеряла? Мужа, брата? Детей или родителей? К сожалению, когда она оказалась на шлюпочной палубе, было слишком поздно — все шлюпки были отправлены прочь, и шлюптали обреченно свисали под невероятным углом над жадной и неотвратимой поверхностью ледяной воды. — Роуз Доусон, — произнесла его неожиданная собеседница. Лоу, однако, точно не мог быть введен в заблуждение: осанка и протянутая для церемонного пожатия рука — невольный жест, который она прервала, опомнившись, — более уместный на светском приеме, зародили если не уверенность, то подозрения, что эта «мисс» далеко не ровня бесчисленным Кэти или Мэгги, бегущим через Атлантику в поисках лучшей жизни. Впрочем, не стоило смущать девушку такими пристальными разглядываниями, одернул себя бывший офицер «Титаника». — Я хотела бы вам это возвратить. — Голос был немного охрипшим. На раскрытой ладони мисс Доусон лежал свисток старпома Уайлда. Немного смутившись, Лоу пробормотал что-то между извинением и благодарностью. Он был уверен, что сейчас ему расскажут очередную трагическую историю — будто он не видел всего своими собственными глазами. — Возвратить? Пожалуй, лучше бы это передать судовому казначею, не так ли? — Не поймите меня неправильно, — склонила голову набок пришелица из шлюпки номер 14. — Но он мне не принадлежит. Я думала о том, что он… Будет напоминать о… Быть может, будет надежнее, если вы передадите его лично. Она прервалась и отвела взгляд. — Спасибо, мисс. — Лоу спрятал свисток на груди — у Гарри осталось шестеро детей, старшему он и решил отдать вещицу. На память. Его собеседница наконец справилась с чувствами и вскинула подбородок. Отважная женщина. Совсем юная, она чем-то неуловимо напомнила Лоу его младшую сестру Сару, которую он уже бог знает сколько не видел. «Карпатия» на невиданной скорости шла на запад — к Новому свету. Ясная погода, очень неожиданная в это время года, одарила мимолетным теплом сгрудившихся на палубах людей. Но даже на ярком солнце никто не мог толком согреться: пронизывающий ветер налетал внезапно и вновь лютый арктический холод напоминал выжившим о ночи крушения ознобом и паникой. — Когда он затонул... Вы ведь были единственным, кто вернулся к нам? — В голосе не было осуждения. Только усталость. — Верно, мисс Доусон. — Ответить пришлось, пусть и спустя долгих несколько минут. Она не сказала ничего, только покивала головой. Опустошенный взгляд скользил по лицу пятого офицера «Титаника» и ничего, абсолютно ничего не выражал. Несчастное создание, пришло ему на ум. Она будет жить и, сколько бы ни прошло времени, будет помнить эту ночь как вчера. Все они будут помнить. — Постойте-ка, пожалуй. У меня есть для вас кое-что на память. Потянувшись во внутренний карман кителя, который был заботливо вычищен и отутюжен уже здесь, на «Карпатии», Лоу достал небольшой электрический фонарь, так пригодившийся ему в памятную ночь. — Мне передал его доктор Симпсон, после этого я его больше не видел. Лайтс... прошу прощения, второй помощник Лайтоллер сообщает, что видел, как доктор прощался рукопожатием с капитаном, это было буквально за несколько секунд до того, как его снесло в море волной — когда упала труба. Мисс Доусон помрачнела, взгляд обрел колкую осмысленность. События минувшей ночи с трудом укладывались в одинокую память, но этот момент будет приходить в её кошмары еще долгие-долгие годы. Но этот тусклый и мерцающий свет карманного фонарика, вытащивший её из пучин, напомнил Роуз об обещании, которое она теперь должна сдержать: выжить любой ценой, не сдаться и не пойти ко дну. — Спасибо, — едва слышным простывшим шепотом поблагодарила Роуз своего спасителя, вложив в простую благодарность надежду и уверенность — она справится. Справится, черт побери!***
Миссис Браун заботливо обмахивала лоб потерявшей сознание Рут Дьюитт-Бьюкейтер: — Тише вы! — прикрикнула она на миссис Эпплтон и миссис Дж.Марри Браун, некстати расшумевшихся. — Как её угораздило? Миссис Эпплтон, поддерживающая Рут под локти, пока остальные обе дамы разыскивали свободное место, куда можно было усадить несчастную женщину, поджала губы. — Упадок сил, дорогая. Пережить такое — уму непостижимо. Бедняжка ведь потеряла дочь... Маргарет Браун, имевшая возможность наблюдать издали за диалогом пятого помощника с «Титаника» и потерянной Роуз — разумеется, она не слышала ни слова с верхней палубы сквозь шум ветра и волн, — была счастлива убедиться, что девушка жива и невредима. Раздосадованная, миссис Браун припомнила лихорадочные поиски Роуз в первые часы на «Карпатии» — в списках пассажиров первого класса, конечно. Лихорадочные и безуспешные. Именно сейчас, в эти апрельские дни вместе с кораблем ложились в холодный ил осколки старого мира: отныне дети будут выбирать иную дорогу. — Куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить, — процитировала миссис Браун в ответ на обвинения Рут безродного бродяги, перекати-поле в гибели Роуз Дьюитт-Бьюкейтер. Мир не станет прежним, дорогая, как не соберутся воедино обломки и не поднимется к свету «Титаник», призналась себе миссис Браун. Им и их потомкам предстоит пройти остаток дней разными путями. Она вспомнила о том пареньке, художнике из третьего класса, потом задумалась о собственном сыне. Она ведь здесь — на «Карпатии» — по воле случая и Виктора, некстати попавшего в автомобильную аварию. Положительно, так недавно наступивший двадцатый век уже принес столько горя, что же может их ждать ещё? Рут всхлипнула. Миссис Эпплтон, раздобывшая нюхательные соли, улыбалась; по щекам катились слёзы, и было не слишком ясно, от чего они: от слепящего солнца или невосполнимых утрат. Прохладный апрельский ветер разметывал дым из корабельной трубы по белоснежному следу от винтов на воде. Линия горизонта обещала не утешение, но новую, едва ясную надежду.***
Маленький корабль тяжело, не спеша, малым ходом шел мимо Бэттери-парка. Траурный вымпел намок под проливным дождем и, несмотря на ветер, шлейфом ложился на воду: «Карпатия» прибыла в Нью-Йорк. Подойдя к пирсу номер 59, судно, окруженное десятками лодок, яхт и катеров с журналистами и любопытствующими, издало протяжный, дважды прервавшийся гудок. Десятитысячная толпа у причала, до этого шумевшая растревоженным ульем, притихла. По инерции еще некоторое время метались вспышки фотоаппаратов на набережной. Тревожное, обреченное молчание воцарилось на несколько минут, ожидание наконец разрешилось, знаменуя конец вере в чудо. Рут, стоявшая безмолвно, в тени палубного навеса, вздрогнула и подошла к миссис Браун и мадам Ротэс, стоявших гораздо ближе к леерам. Набережная, видимая впереди причала, отсюда казалась тоже морем - лиц. Тяжелые струи дождя отбивали странный глухой ритм по палубному настилу. Далеко позади в сплошном ливне скрывался остров Эллис; Свобода вскинула над ним исполинскую руку. Там остались сотни людей, прибывших к этим берегам в поисках счастья, среди них — упрямая молодая женщина, которую теперь звали Доусон.