Цестус

Попавшие в рабство не верят в справедливость

    Свои свободные пятнадцать минут в конце дня Кайло уже привычно посвящал фиговому дереву, которое выращивал для Рей – поливал его, подрезал, подвязывал. Знал, что через пару недель оно сгорит, но упорно продолжал ухаживать. Для него это было ново – не уничтожать, подрывая изнутри, а заботиться. В его доме сада не было, а если бы и был – то явно не он бы им занимался.   Снимая цест с руки, Кайло стал бинтовать кисть. Перчатка, ударившись шипами о землю, тихо звякнула. Подумал, что дерево было единственным объектом в его жизни, который он никак не использовал. Не вырезал на коре никакие тайные знаки, не обрезал листья в нужную форму, ничего. Чистое, ничем незамутненное проявление чувств к Рей. Попытка заставить ее улыбнуться.    Закончив с бинтами, Кайло взял старые ведра и направился к дальнему колодцу. Пару раз косился на балкон юной госпожи. Ничего. Ни тени, ни движения. Никаких признаков Рей. С того их свидания на Джакку, она больше не заговорила с ним, оставив раба лишь думать, как проходили её ночи.    Добыв воду, Кайло не стал пить. Нельзя. Потому он просто отправился обратно и было тяжело. Не от воды, лишь от мыслей. Всю неделю гладиатор ждал не столько Рей, сколько ответ на вопрос, заданный через Люка. Что ему делать с госпожой. Приказ по Сноуку был однозначен, а вот она… можно ли ему было спасти её, а после - все объяснить?    Увы, нет.    Указание было четким. Либо не трогать во время восстания, позволив рабам воспользоваться ею – они бы воспользовались! – а потом убить, либо взять в плен. Второй вариант казался куда хуже. Лучше ужас с концом, чем бесконечный. Потому что в плену её долго не продержат, продадут. А идиотов, желающих приобрести себе бывшую госпожу, было полно и что они потом с ней делали – ему было хорошо известно. Был однажды в борделе, где одной из проституток была дочь жестокого работорговца. Очередь стояла аж до соседней улицы, невзирая на завышенную цену. Он тогда, выбрав себе привычную брюнетку, только покачал головой. Секса с такими барышнями ему хватало и в гладиаторское время. Сейчас, анализируя тот случай, Кайло осознал – хмыканье и было его единственной реакцией. Никакой жалости он не испытывал.    Выругавшись, он стал поливать дерево. Ответ ему не понравился. Кайло, конечно, понимал логику и то, что у него на восстание другие приказы. Нарушать их ради спасения одной  - пусть даже дорогой девушки – нельзя. Слишком долго планировался Экзегол. Но он заранее знал, что не сможет развернуться и оставить её умирать. В таком случае, ему проще накануне отдать приказ Кардо свернуть госпоже шею или отравить. Пусть уснет, пусть просто уснет, никем не тронутая.  - Рен? – Голос госпожи всегда хлестал не хуже плетей. Мужчина, закончивший с деревом, развернулся. Ему показалось, что за неделю она повзрослела сильнее, чем за время, что они были знакомы. Возможно, такой эффект был оттого, что на горьком опыте ночной вылазки Кайло узнал о том, что Рей сменила пароли к спальням, а ему нужно было добраться в покои Хакса. Подобрать электронный ключ ему удалось, но он потерял время, которое не заложил.  - Моя госпожа, - он говорил подчеркнуто вежливо. По всем правилам опустил глаза и голову. А сам языком коснулся своей L-капсулы, которую ему на заключительной стадии операции приписывалось всегда носить во рту. На случай, если что-то пойдет не так диверсанты его уровня должны умереть - слишком много знал.   Яд был сильнодействующим. Рей хватило бы и капли. Кто мог подумать, что, называя ее Джульеттой, он аж на столько предвидел финал. Лучший из возможных при их раскладе. Милосердная смерть не всем была дана. Один стакан с водой и все закончится. Он мог даже сам это сделать. Протянуть ей и она бы выпила, ведь пила даже с ладоней. Кайло мог дать ей уснуть на своих руках. Где-то среди миндального сада. Уйти не оскверненной ебанной реальностью, где тучи сгущались. И он был тому виной. Делал великое дело, а Рей оказалась попутной, случайной жертвой.  - Ты ухаживаешь за ним? – Она показалась удивленной.  - Да, моя госпожа. – Ровно ответил мужчина. Девушка подошла поближе. Прищурилась. Ожоги. Его шею покрывали свежие ожоги. Он был дерзким рабом. Хакс пытался обучить его быть тише, но видимо сегодня особо плохой день. Когда же Кайло станет смиренным? Видимо никогда, раз еще не научился. Она видела его на Джакку, видела, как Рен упивался свободой.  Скучал, наверное, всю жизнь по тем минутам, что давал Вейдер. Каким жестоким был лорд. На всю жизнь продлил пытку человека на поводке.   Чертыхнувшись, Рей, пользуясь тем, что это – её территория и видят их лишь верные преторианские гвардейцы, щелкнула кнопкой и ошейник упал рядом с цестом. У нее ничего не было из антисептиков, но пусть хоть не натирает свежие раны.    Была ли она с ним так же жестока, как Вейдер, когда делала вот так? Делала больно видимостью свободы, когда хотела лишь излечить?  - Тебе стоит быть спокойнее. – Рей попробовала говорить мягче.  - Иначе Вам придется ублажать еще и Хакса, чтобы он отучился нажимать на ебучую кнопку? - Резко выпалил Кайло мысль, что не давала ему покоя все время. Рей в первую секунду опешила, во вторую со всех сил дала ему пощечину. Кайло только хмыкнул:  - Что, моя госпожа, забыли дома плетку? – Он язвил. Привычно отталкивал. Грубил. Но был внутри поражен. Рей не приказала гвардейцам ударить его. Поступила, как девушка. Не госпожа. Действительно уж, не ощущала себя такой рядом с ним. Или не видела в нем раба.  - Что, Рен, оставил в клетке свою оригинальность? – Рей не закричала. Не вспыхнула. В контраст пощечине была спокойна, хоть боль от гадких слов отдавала в самую руку. Но «зачем?» не стала спрашивать. Затем, что он всегда был именно таким. Порой ненавидящим ее до корней волос цвета карри. – Как скучно. Все почему-то хотят, чтобы я ублажала Хакса. Ублажала. Ничего интересного и никаких бонусов не принесло, но могу замолвить словечко в память о нашей с ним… старой дружбе. Тише, тише, не дергайся, а то мне, правда, придется взять в руки плетку. Не люблю, когда на меня кидаются.    Кайло не мог понять провоцирует она его или нет. Провоцировала ли на Джакку и…сейчас. Хакс? Хакс в её постели? Что за глупости. Девочка просто играла на его ревности, чтобы подчеркнуть свою особенность. И работало, как же хорошо работало!  - А говорили, что мы на равных. – Усмехнулся Кайло, стараясь не задать вопрос и не сорваться. Она лгала. Просто лгала. Она. Ему. Лгала. Лгала. Лгала же! Глядя в глаза. – И снова между нами плети.  - Мы не на равных, Рен, и никогда не были. Никогда. – Рей смотрела, не моргая. Кайло задержал дыхание. Сейчас она поможет ему принять решение. Миг и прекрасная девушка растает в воздухе, а вместо нее останется лишь играющаяся госпожа. Забавляющаяся в кошки-мышки с тем, кто не мог ответить. Теоретически. – Знаешь почему?  - Потому что я – раб?  - Потому что ты – мужчина. – Рей косо усмехнулась. У них всегда была другая проблема. Совсем не связанная с цепями Кайло и её браком. -  А вы все одинаковы. Рабы вы или нет, в каждом из вас живет господин. Собственник. Тиран. – Она вдруг присела. Нет. Опустилась на колени. Взяла ошейник, изучая тот, а потом очень быстро защелкнула на себе. И застыла, протягивая ему пульт. – Так лучше, да, мой господин? - Девушка вдруг мстительно вернула ему его же фразу. - Хозяин.  - Рей!!!   Весь мир превратился в снимок, словно, когда она затянула ошейник, сработал затвор фотоаппарата. Кайло видел – хоть их лица были под масками – как даже его рыцари ошеломлены этим отчаянным рывком. А он смотрел лишь на девушку, в порыве обиды и юношеской демонстративности опустившейся на колени.    И видел лишь ошейник. Она всегда была не свободна, но её неволю подчеркивали сапфировые колье, никак не металл. Как они дошли сюда, в эту точку? От розового жемчуга до сей секунды.  - Почему ты морщишься. Вот они – наши отношения. Я на своем месте, а ты – надо мной. Нравится? Так проще? Так ведь с первого дня, верно? Не это, - Рей дернула ошейник и тот затянулся сильнее. Гнев расползался ядом под золотистой кожей. Она, не в силах словами выразить реальную причину их проблемы, наглядно демонстрировала это. И в том, что она опустилась на колени не было смирения. Лишь злость. - наше неравенство и преграда. Ты лишь мужчина. Который не может любить, но уже научился ревновать и потому говорит резкости. Не думая о последствиях.    Она дышала тяжело. Перед глазами темнело от долго сдерживаемой обиды и злости. Руссо не учил такому, у Руссо мир просто был черно-бел от высшего сословия до низшего. Юлию не называли шлюхой. Что ж, видимо ей стоило прочитать «Грозовой Перевал». Или где там были грубияны уровня Рена? Но было поздно. Она стояла на коленях и пылала от злости. И от того, что Кайло ни разу не попытался прийти, ни разу! Не захотел извиниться. И добавил ещё. Как умный, расчётливый, жестокий господин, дрессирующий на верность.    Кайло, очнувшись – она замедляла, замедляла все его реакции! С этой любовью он был словно под водой!!! – опустился рядом и протянул руки. Быстро находя кнопку и сдирая с нее ошейник. Ненавидя это зрелище. Именно сегодня, когда уже знал – её судьба решена, она визуализировала то, что с ней может случиться. Её захватят в плен, а потом она вот так будет становиться на колени перед каждым, кто прикажет.   Воя от ярости внутри себя, гладиатор обнял девушку. Зарываясь носом в золотистые волосы, а душой – в нее. Чувствуя, как Рей дрожит под его пальцами или…это его руки тряслись? Снова. Снова. Снова. От страха потерять её навсегда.  - Прости меня, прости. Прости, что ты чувствуешь это. – Кайло не сжимал, просто держал Рей. – Прости. Злость всегда сильнее, злость привычнее, злость не дает никому приблизиться. Я никогда не любил, потому так херово выходит. Я и за свою жизнь не отвечаю, а любить – это не только поцелуи, это уже ответственность за двоих. Её на себя взять не могу, но да, ревную при этом ужасно. Хоть и нельзя. Но ревную. Не могу жить с мыслью, что ты и Сноук… а я просто в клетке. Беспомощность озлобляет. Но не твоя в этом вина. И слова те ты не заслужила. Прости меня, Рей. Прости, девочка.    В эту секунду он не давал девушке никаких обещаний, а вот себе – себе, да. Оттолкнув капсулу, просто дышал. Кайло принял решение и ему задышалось хорошо и  ровно. Он никогда её не бросит здесь умирать. Когда восстание начнётся, лично посадит в шаттл. Нарушит приказы, но спасет. Не отдаст жестокости. А там они уже будут разбираться, вдали от шума и последствий. Будут стоять на краю вселенной и ждать, когда уляжется пыль.  - Прости себя сам. Возможно, тогда ты станешь мягче, - Рей хотелось прижаться щекой к его груди, но в этот раз девушка была насторожена. Чуть отстранилась, однако улыбнулась ему. Снимания напряжение. – И нет, мы со Сноуком, нет. Запомни это. Пока нет. Пока мне удается. Я ему не интересна.  - Но почему ты сказала о Хаксе? - Нахмурился Кайло.  - Потому что была глупа. И делала ошибки, как и все девушки, желающие заслужить любовь или хотя бы благосклонность. – Она невесело усмехнулась. – Я очень пыталась угодить Сноуку. Мне было одиноко. Потому когда он предложил разнообразить наши ночи, не отказала ему.    Рей смотрела на Кайло, тот едва сдержался, что бы не сжать кулаки. Анализировал. Девушка не умела делать минет. И спрашивала об анальном сексе. Значит, это не был секс втроем в классическом понимании слова. Что тогда? Тот дурак просто разрешал своему любовнику трахать свою жену и заводился?  - Мужчины – собственники, Кайло, - повторила Рей, видя очевидный вопрос, - они не делятся своим, даже если это «свое» не очень любят. Кроме мужа и тебя никого не было, но в эти ночи я узнала простую вещь. Поняла, что значит быть нелюбимой. Это когда в постели вас трое, а кончают не с тобой. Ты вроде как просто… на разогреве, а самое интересное – между теми двумя. А ты просто... просто смотришь, зная, что лишняя. А на тебя - нет, не смотрят. Тебя не целуют, не говорят нежных слов, не гладят. Но я поняла, что у моего мужа есть сердце. Просто в нем – не я.   Это было грязно. И грустно. Девочка, которая верила в то, что сможет понравиться. Которая так и не ощутила на коже мурашек от того, что любима. Одинока настолько, что влюбилась от тоски в раба и сдала ему всю планету, когда это он должен был уложить мир у ее ног. Но нет. Дар преподнесла она, а ему осталось лишь разрушить её реальность. И затем заставить жить в мире, к которому девушка была не готова.  - Ты до сих пор не знаешь, да? Каково это – когда тебя очень любят и когда ты дорога. – Кайло слышал в её истории не тоску, скорее обвинение. Что он говорил эти слова, а ощущение не менялось. Да, теперь в постели было двое, но результат – все тот же.    Одиночество.  - Да, Кайло. Не знаю. Но, думаю, это волшебно. Надеюсь, когда-то испытать такое. Вдруг кому-то будет не все равно? - По глазам, лицу и голову было видно, что она не верит, что с ней произойдет магия. - Я видела лицо Хакса. Или Сноука. И я видела свое лицо, когда ты во мне. Тогда, в зеркале. И твое. Твое я вижу всегда. И ты не счастлив. Ты всегда напряжен. Любят не так. Так – сражаются. Моя постель – твоя арена. – Рей нежно коснулась большим пальцем его морщины на лбу. Всегда строгий и холодный. Злой и опасный. Резкий.     Гладиатор вздохнул. Нет, он любил ей. Да, использовал, но любил. И на лице Рей видела не напряжение или отстраненность. Только вину. Сложно расслабиться с девушкой, которую используешь. Отпечаток всегда оставался. Жаль, что это было считано не так, по-другому.     Но сказать больше пока нельзя, потому Кайло погладил Рей по запястью. Он спасет её и потом, когда эхо утихнет и погаснут пожары, не отпустит. Расскажет правду и если они это преодолеют, то будет любить Рей с улыбкой. Которая пока никак не складывалась. - Мне нужно идти, сегодня очередной важный ужин. - Девушка поднялась, не хотела слушать, как гладиатор мучительно ищет несуществующие слова. Даже Шекспир его, видимо, подвел. -  Муж, Прайд, парочка генералов, а я платье испачкала. Сноук будет не в восторге.    Испачканное платье. Хозяева не любили, когда их невольники портили одежду. Эти слова лишь подчеркнули, что Рей также не свободна, если не хочет сердить мужа пылью на серебряном шелке. Но его мысли тут же переключились. Прайд. Сноук. Генералы. Это был невероятно важный ужин. И Кайло он интересовал. Ведь вдруг эта элита что-то подозревала?!  - Так давай я пойду с тобой, как в прошлый раз. Ты не будешь одинока.  - Я всегда одинока, Кайло. И я не могу. Этот ужин. Он не для чужих ушей. Закрытая беседа. – Она неожиданно не поддалась. Не пускала его, наконец стала чертить границы. Так не вовремя, проклятие. – Что такое? Или генералы – это то, что тебе нужно? Кайло? Ты хочешь, чтобы я надела наушник?    Рей вдруг странно посмотрела на мужчину, будто анализируя все то, что запрещала себе раньше. Встреча у спальни мужа. Ужин с дедом. Его появления там, где могла быть информация. Сердце девушки застучало, потому что она читала историю Древнего Рима. И знала какую роль порой играли гладиаторы.   - Нет, - цестус моргнул первым, - я хочу, чтобы ты не шла туда. Забудь о пыли на платье и приходи ко мне. В миндальный сад. Где нас будет только двое. Где я тебе покажу, что такое быть любимой. Приходи туда, где тебя ждут, Рей.     Девушка несмело улыбнулась. Кайло рассмеялся. Ну и плевать ему на ужин, Сноука и всю его элиту. Сегодня имела значение лишь она. В конце концов, он сделал больше, чем нужно. Ничего не произойдет. Даже если у генералов есть опасения, маховик запущен и раскачивался с такой силой, что изменить ничего нельзя. А вот Рей. Для Рей изменить еще можно.    Она поднялась. Кивнула. Едва заметно. Затем отправилась в замок, ощущая облегчение. Если бы гладиатор оказался шпионом, это бы разбило ей сердце, потому что значило бы, что все было неправдой.  ***      Мужчина и юная девушка были влюблены. Они аж светились от взаимности. Каждый взгляд и каждый вздох, каждое слово и движение были наполнены трепетом, который доступен лишь тем, кто без ума. Без ума и без надежды. Только зная, что завтра не наступит, можно вот так нежно гладить да обнимать.     Сноук скрестил руки и холодно усмехаясь наблюдал за парой, что нашла приют своим чувствам среди миндального сада, усыпанного хлопьями белых цветов и лунным светом. Они не занимались сексом, просто обменивались касаниями. Разнеженные тем, что уже произошло, лишь оттягивали момент расставания.   - Да, моя госпожа, - услышал мужчина ответ на какой-то мурлыкающий вопрос своей женушки, которая падала на самое дно, но выглядела такой счастливой, уложив голову на колени рабу - рабу!, которую тот поглаживал руками, коими легко мог свернуть ей шею. Шею, которую он, Сноук, украшал самыми изысканными побрякушками.    О чем думала эта глупая Рей, позоря его?    Куда больше Сноука возмутило “моя госпожа”, поскольку в этом не было смирения человека, носящего ошейник, лишь констатация. Моя. Моя. Моя. Какой невольник считал её - его жену! - своей. А она лишь смотрела на него снизу вверх влюбленными глазами и улыбалась. Со спокойствием, не ведомым Сноуку.    Они о чем-то ворковали, пока мужчина думал о том, что эти двое - самые дорогие приобретения. Рей стоила половины капитала, Рен - сотню лучших рабов и вот как они его благодарили. Не трахались, как безумные, что было бы естественно для юной девчонки. Для этого ведь и годилось это грубое, грозное животное. Чтобы обучить ее. Нет. Они видимо занимались любовью, а теперь наслаждались компанией друг друга будто имели на это право.    В какой-то момент Рей, видимо, вспомнив о совести, неспешно села. Её платье - легкое, больше подошедшее бы какой-то рабыне - соскользнуло с плеч, обнажая грудь. Раб, что-то прошептав, стал застегивать пуговицы на спине, целуя при этом девушку в шею. Та счастливо рассмеялась. Так, что зазвенел воздух.    Сноук, устав наблюдать направился к паре.   - Не спеши застегивать, раб. - Его голос звучал привычно холодно. Рей, секундой ранее преданно заглядывая в глаза гладиатору, испугано вздрогнула, а вот невольник только чуть вскинул голову. Лишь подтверждая странную мысль Сноука, он знал, что за ними последние несколько минут наблюдают. - Ты хорошо послужил мне, цестус. Подготовил мою всегда несговорчивую женушку, расслабил. Сделал то, на что вы годитесь. Не мужскую работу. Ублажил ее. Прекрасно. Теперь свободен.     Кайло, не успевший застегнуть все пуговицы, успокаивающе погладил Рей костяшками между лопаток. Тело госпожи - зацелованное, залюбленное, занеженное - напряглось. Еще десять минут назад, на неостывшей от них траве и теплых от стонов лепестках, она принимала его, а теперь сжалась. В ожидании, что здесь же ей придется исполнять супружеский, мать его долго. Выдирая ту самую траву немеющими от боли пальцами. Потому что неважно каким “подготовленным” было тело Рей. Ее душа не хотела Сноука ни на каком уровне, потому сердцем ей будет адски больно.     И они все знали это.    Раб. Госпожа. Хозяин.    И третьим лишним здесь был не невольник.     - Свободен, Рен, - отстраненно протянула Рей. Глядя только на мужа, она чуть вывернула руку, пытаясь дотянуться до пуговиц. Кайло ощутил как его пронзает током. Юная, хрупкая девочка, попавшись, защищала его. Защищала единственным доступным женщине способом. Собиралась покорно снять платье и отдаться. Лишь бы Сноук позабыл о нем и не наказал. Закрывала его собой. - Я. Сказала. Свободен.    Она повторила злее, режче. Хотела, чтобы он ушел и не видел. Ограждала до последнего. Гладиатор аккуратно коснулся дрожащих пальцев. Сжал их. Сноук не видел. Просто стоял со скучающим видом.   - Ты думаешь, я не знаю куда ты исчезала с ужинов? Или что ты скучаешь на оргиях? - Хозяин подошел поближе и коснулся подбородка сидящей девушки. Та без лишних пофыркиваний подняла голову, разрешая небрежно себя удерживать. - Не так было сложно понять, что ты притащишь это грязное животное в свое любимое логово. Надеюсь, ты хорошо развлеклась.  - Не так хорошо, как хотелось бы. Но ты это исправишь, правда?   Рей не пыталась выпутаться, льстя мужскому эго, просто давала обещание. Умоляла, другими словами, отпустить Кайло в клетку и…да, это она все исправит. Ее страх за гладиатора так высок, что Рей готова на любую сделку. Лишь бы его не били.    Почему, почему, почему она не уговорила его на Джакку сбежать?     Она знала, что Кайло невероятно силен. На арене. А когда в цепях, у него нет способа защититься. А у нее, девушки, не умеющей сжимать кулаки, методы были.     - Она любит нежнее, - вдруг подал голос Кайло. Сноук, достаточно грубо сжавший подбородок жены, сверкнул глазами. Гладиатор, пользуясь темнотой и тем, что супруг Рей смотрел на них, осторожно стучал пальцем по ее спине. Длинное тире. Точка. Тире. «Н». Точка. «Е». Тире. Точка. Точка. Точка. «Б».  - Что ты сказал? – Угрожающе прорычал хозяин. Тире. Тире. Тире. «О». Точка. Тире. Тире. Тире. «Й».  - Она любит нежнее, - повторил цестус, переводя огонь на себя. Стараясь разозлить хозяина. Точка. Точка. Точка. «С.»  - Встать, - рявкнул Сноук и Кайло, достучав точка-тире-точка-тире, встал. Оставил последнюю букву. «Я». Если бы Рей читала знаки, она бы поняла, что он говорит «не бойся». Гладиатор знал, как вывести ее из-под удара. Принять этот удар самому. Но ему не впервой. Он выдержит. Лишь бы девочка спала спокойно. Сама. Чтобы за свою любовь не оказалась под насилием.  - Хозяин, я могу позабавить Вас куда лучше, чем госпожу. Нежность – это не мужское, верно? А вот сила – это да.    Он опустил голову. Сложил руки за спиной. Но голос Кайло звучал так же хлестко, как и удары, которые гладиатор умел наносить.  - На арене. Я могу позабавить Вас на арене. Прикажите проиграть.  - Смотри-ка, моя ненаглядная, а это животное тебе, кажется, преданно, да? – Усмехнулся Сноук, делая шаг назад. Разглядывая раба с интересом. Влюбленного раба. Ну надо же. Какая трагедия, какая драма, какая…мерзость. Но да, поставить такого на колени без плетки куда забавнее, чем трахать скучную жену. – Проиграть – это потерять деньги. Хм. А вот выиграть, раб. Тебе нужно выиграть завтра. Чтобы не случилось. Выиграй бой. Иначе я тебя казню.    Рей дернулась. Резко развернулась. Взгляд Кайло был спокоен.  - Выиграешь, да? Выиграешь для нее? Положишь победу к ногам моей жены? Тогда, может быть, я позволю поцеловать тебе ее сандалии. Если мне понравится бой. – Сноук улыбался, видя как гаснут глаза Рей. Ей было больно это унижение Кайло. Гордый невольник стоял и за её глупую любовь платил тем, что его тыкали носом в факт рабства. Но он не шевелился. Стоял и слушал.  - Да. Я выиграю. – Кайло знал, что с ним что-то сделают ночью. Или поменяют соперников. Дадут усложнение, которое будет равно поражению. Но ему придется справиться. Хотя хотелось просто развернуться и убить ничтожество, что заставляло девочку лежать в одной постели с Хаксом. Напоминал себе просто, что Сноуку вынесен приговор, но казнить придется позже. Иначе все будет испорчено и провалено.    Сейчас важно защитить Рей, а потом, потом Сноук заплатит. Дороже, чем, когда покупал внучку Палпатина. Жизнью.  - Что ж, это будет потешное зрелище. Ненаглядная моя, вставай. Твои гвардейцы отведут тебя в спальню. А ликторы проведут раба в клетку, да?  - Дорогой…  - Не волнуйся, избитые животные не привлекают зрителей на арене. Он будет цел. По крайней мере, до утра.    Девушка бросила последний взгляд на Кайло. Тот был привычно бесстрастен. Даже не верилось, что двадцать минут назад он шептал «прости» и «ты любима». Лучше бы она никогда не была любима, чем так его подставила, подвела. Утешало лишь, что до утра у Кайло есть время. Его не травмируют, а на арене он выкарабкается. Ведь точно. Выкарабкается и она поговорит с довольным Сноуком. Пообещает никогда больше не звать Кайло к себе. Вздохнув, Рей побрела в свою постель, одиночество и покой которой был оплачен человеком, у которого, кроме жизни, не было ничего. Из-за нее он и ту рисковал потерять, а ведь так хотел жить. Она знала, точно знала.    Гладиатор же, оставшийся в теплой компании охраны Сноука, позволил сковать руки за спиной. Сощурился. Ликторы. Первые защитники Ромула. Да, за тем всегда шло двенадцать ликторов, возведенных в ранг священной охраны, чтобы основатель Рима не выглядел трусов. Те, кто помогли Ромулу продержаться у власти тридцать шесть лет. Забавно, его уничтожили, а традиция ликторов осталась. Они служили царям, децемвирам, консулам, императорам и вот, спустя много тысяч лет, их славная традиция оказалась оскверненной. Они стали лишь ряженными псами, за звонкую монету преклоняющими колени перед ничтожествами, вроде Сноука. И явно не знали, кто такие - настоящие ликторы. Это было для них лишь слово, не более. Слово, честь которого они запятнали. Те, не ведая о мыслях раба, не спешили отводить его в клетку. Да, ночь определенно будет долгой и мучительной. Кайло понимал, что с ним сделают. И сожалел лишь о том, что осквернит любимое место Рей. Будет истекать болью в самом сердце своей госпожи. Потому он пообещал себе молчать. Чтобы ни кровь, ни крик не упали не лепестки.    Чтобы Рей не узнала. Чтобы её райский сад, который сейчас станет ему адом, таким для нее и остался. *** Слушайте, ну это ТОЧНО должна было случится, они просто-таки обязаны были допрыгаться со своей любовью и пабам. Ждем боя. Ставьте ставки на цестуса, если осмелитесь) Тотализатор открыт. На следующей неделе, скорее всего, будет перенос главы на среду. Следите за обновлением в группе