Совершенство

Минако заливалась слезами, всхлипывая и смотря невидящим взглядом туда, где всего минуту наазд скрылась машина похитителя. Дрожащая рука судорожно сжимала телефон. Прекрасно представляя себе обстановку на месте, Алмаз сразу вышел из роли брата, приняв на себя бремя дальновидного руководителя. Привычная роль в мире бизнеса для преуспевающего человека, от которой, однако, сейчас может зависеть жизнь любимого человека. — Минако, плачем ты сейчас Усаги никак не поможешь. Постарайся взять себя в руки и помоги мне вернуть ее назад. Ты поняла? — голос звучал спокойно, но в то же время твердо. Безапелляционная логика и четкость указаний. Необходимо направить страх, панику и растерянность в русло, предполагающее результативные действия. — Да… — все еще всхлипывая, ответила девушка и как попало вытерла слезы рукавом. Обстановка не располагала к аккуратности. — Хорошо, тогда слушайте меня внимательно. — начал Алмаз, четко диктуя указания. — Ключ от моей квартиры у вас с собой? — Кажется, да… Точно с собой. — подтвердила Мина, прощупав матерчатую сумочку на длинной ручке, перекинутую через плечо. — Поднимайтесь ко мне и проверьте, есть ли в прихожей на комоде визитница Усаги. Она вечно ее забывает… Будем надеяться, что этот раз не стал исключением. Найдите мне там визитку Макото Кино. Ки-но Ма-ко-то. Запомнила? Мне сейчас очень нужны ее контакты. — Да. — уже более бодрым голосом сказала Минако и, схватив Рубеуса за руку, потащила его через пешеходный переход с только что загоревшимся зеленым. Они помогут брату спасти девушку! — Жду твоего звонка. — резюмировал Алмаз и отключился. Сам же быстрым шагом подошел к столу секретарши Кенджи Цукино, что-то активно печатавшей на рабочем ноутбуке, и сходу заявил. — Помнится, вы несколько раз настойчиво предлагали мне автомобиль с личным водителем… — Да, господин Демонд. Что Вы… — не успела закончить девушка, как блондин уже отчеканивал инструкции. — Подайте машину к главному входу и побыстрее. Выходя из лифта на первом этаже, он услышал звук пришедшего сообщения. Рубеус и Минако нашли искомое — номер мобильного телефона мисс Кино высветился в мессенджере, и Алмаз, не теряя времени даром, тут же его набрал. — Госпожа Кино, добрый день. Простите, что беспокою Вас. Меня зовут Алмаз Демонд, я друг Усаги Коу… — Здравствуйте, мистер Демонд. — начала было вежливо Макото, но ее перебили буквально на полуслове. — Простите за сумбурный разговор, но дело в том, что Усаги… Я думаю она рассказывала Вам историю, с которой позже обратилась к вашему брату, сотруднику полицейского отделения. — Да, я в курсе. Что-то произошло? — голос девушки в миг стал настороженным и предельно серьезным. — К сожалению, да. Именно поэтому мне крайне необходимо связаться с Вашим братом. Это вопрос безопасности Усаги. А может быть и ее жизни… — Я все поняла. — отрывисто ответила Макото. — Ждите звонка Джедайта. И повесила трубку. «Сообразительная», отстраненно подумал Алмаз, садясь на заднее сидение премиального седана черного цвета, остановившегося у подъезда к главному офису «Призмы». Блондин подал знак невозмутимому водителю в безупречном костюме и белых перчатках, чтобы тот ожидал указаний касаемо места назначения и откинулся на спинку, зажмурив глаза. Телефон пока что молчал и можно было взглянуть на ситуацию со стороны. Это поможет отрешиться и подавить рвущиеся наружу переживания. Он безумно волновался за Усаги, все еще не понимая источника угрозы. Как люди вообще живут в таких чудовищных эмоциональных клещах? Алмаз с трудом выдержал десять минут, показавшиеся вечностью, умноженной минимум на три. Он сознательно ничего не передал отцу Усаги, беспокоясь, что тот может наломать дров. Их отношения до сих пор выглядели со стороны крайне нетипичными, и Алмазу было тяжело предсказать реакцию Кенджи Цукино на сообщение о похищении. Лучше он расскажет ему после того, как Уса окажется в безопасности. Вариант «если окажется» измученный мозг отметал напрочь. Телефон издал первые робкие звуки мелодии звонка, а Алмаз уже отвечал: — Слушаю? — Джедайт Кино к Вашим услугам. Сестра сказала, что Вам нужна помощь в отношении Усаги Коу. — уверенный мужской голос сразу же перешел к сути вопроса. — Все верно. Не более пятнадцати минут назад ее похитили на глазах моих брата и сестры практически в самом центре Сибуя. Судя по всему, неизвестный мужчина неопределенного возраста что-то ей вколол и увез на своей машине. — быстро обрисовал причину беспокойства Алмаз. — Дело дрянь… Пока поднимем записи камер, пока определим направление и радиус, пройдет много времени. — Джедайт досадливо цокнул языком. — В этом нет необходимости. — огорошил полицейского собеседник. — Я знаю где она сейчас находится. В голове Усаги монотонно отдавала тупая боль. Тело ныло, так что она еле разлепила тяжелые веки. Попыталась было дернуться и сменить положение, но ничего не вышло. Руки были сведены за спиной и надежно зафиксированы. Наощупь путы напоминали пластиковую строительную стяжку — тонкую, врезающуюся в кожу запястий при резких движениях, но тем не менее прочную. О том, чтобы разорвать ее просто так не приходилось и мечтать. Девушка наклонила голову и посмотрела вниз. Ноги были наспех примотаны прозрачным скотчем к ножкам стула. Усаги огляделась по сторонам, пытаясь определить свое местоположение, но так сходу не преуспела. Помещение было большим, скорее похожим на старый ангар. Высокий потолок, бетонный пол, маленькие окна пропускали не так много света, чтобы рассмотреть здесь все, но кое-что привлекало внимание. Под чехлами, тканевыми накидками и в пакетах стояла кое-какая странная мебель. В прозрачной пленке поодаль лежали смутно знакомые ей вещи. Да и большинство предметов вызывало острое чувство дежавю. Эти детали интерьера она, кажется, наблюдала на работе в позапрошлом году. Вон тот необычной формы столик точно использовался режиссёром в качестве реквизита. А висящие в просвечивающих чехлах вещи — костюмы актеров их театра из снятой с репертуара пьесы. Сшитые вручную, они являли собой уникальные штучные изделия, перепутать которые было сложно. Из всего вышеперечисленного Усаги сделала вывод, что находится на складе старого театрального реквизита. Но какого черта она здесь делает?! Воспоминания медленно возвращались, принося больше вопросов, нежели ответов. Вот она стоит перед пешеходным переходом, готовясь перейти дорогу и встретиться с Миной и Рубеусом… До того, как красный свет сменит зелёный осталось восемь секунд. Семь, шесть, пять… Острая боль пронзает плечо, и она дергается, но практически сразу же силы оставляют ее. А дальше — сплошная чернота. От обрывочных воспоминаний ее отвлекло движение слева. Краем глаза девушка заметила входящего в поле зрения парня. Не очень высокий, стройный, с виду на пару лет ее моложе. Из-под надвинутого капюшона толстовки выбивается прядь черных волос густой челки. Лицо молодого человека казалось смутно знакомым, но Усаги была не в том положении, чтобы праздно размышлять о причудах собственной памяти. Сейчас ее больше интересовало кто он и что ему от нее надо. Облазав пересохшие губы, Усаги гневно спросила, стараясь придать голову уверенность: — Кто ты такой и что тебе от меня надо?! Парень наконец-то обратил на нее внимание. Темные глаза полыхнули углями ненависти, а тонкие губы сжались в прямую линию. — А, очнулась наконец-то. Самое время… — Самое время для чего?! — повысила голос напуганная девушка. — Для мести конечно же. — прошипел брюнет и сделал шаг в ее сторону. — Я поставил на ее телефон программу для отслеживания местоположения. Без ее ведома. — словно кающийся заядлый грешник в исповедальне, полушепотом признался Алмаз своему телефонному собеседнику. — Подозревал, что в каком-нибудь экстренном случае это может сыграть свою роль. Но надеялся, что такого никогда не произойдет. И я никогда не воспользуюсь этой информацией. Джедайт вздохнул, но уже через секунду быстро проговорил: — Я закрою глаза на эту маленькую вольность. И не упомяну источник информации в своем будущем отчете. Главное — спасти девушку. Алмаз думал точно также, сразу же воспрянув духом. Он изначально прекрасно осознавал, что для того, чтобы вызволить Усаги, ему будет нужен союзник. Который может предоставить силовую поддержку и сделать все максимально аккуратно для безопасности заложницы. Чтобы осуществить освобождение с минимальными рисками, он был готов обратиться к бандитам, якудзе, самому дьяволу, но поиск подобных контактов потребовал бы времени. А такую роскошь, как промедление, Алмаз позволить себе не мог. — Сейчас же вышлю координаты. И еще… Прошу разрешения тоже приехать на место. Я не вынесу, если вдруг что-то произойдет, а меня не будет рядом… Еще один вздох на том конце провода. — Как будто тебя кто-то или что-то остановит? — задал риторический вопрос детектив. Впервые за последние двадцать минут напряжение разжало хватку на сердце Алмаза. Уголок губ дернулся в подобии улыбки, а надежда, что все обойдется, окрепла. Он тут же отключился, выслал Джедайту Кино необходимые координаты, одновременно называя водителю тот же адрес. Авто моментально сорвалось с места и запетляло среди улиц Токио. — Мести?! — не поверила Усаги. — О чем речь? Если ты расстроился из-за какого-то спектакля или… — При чем здесь театр?! — вспылил незнакомец. — Это месть твоему отцу. Кенджи Цукино заплатит тем, что я отниму у него самое дорогое — дочь… Усаги начал пробирать истерический смех. — Самое дорогое? Самое дорогое?! Ты серьезно?! Парень уже не так уверенно взглянул на нее с непониманием. Реакция девушки была неподдельной — удивление, изумление, горечь. А должен был быть страх за себя и мерзкого слизняка, которого она называет отцом. Что-то здесь не клеилось. — Для Кенджи Цукино самым дорогим в этой жизни является «Призма». — выплюнула Усаги. — Повреди ты хотя бы один из отелей, очерни репутацию бренда — и он бы расстроился куда сильнее, чем осознавая тот факт, что ты похитил его дочь! Я всегда была лишь инструментом, способом дешевой рекламы папиной драгоценной корпорации. Так что ты зря затеял это все. — Но человек не может так просто выбросить на обочину жизни законного ребенка. — настаивал парень. — Скажи это моим двум братьям, которые после развода уже много лет живут с мамой в Париже. Жизнью которых он ни разу не поинтересовался за много лет, фотографий которых ни разу не видел с тех пор, как им исполнилось семь! Ничего ты не знаешь! От досады Уса дернула запястьями, и холодный металл прошелся по коже руки. Ее счастливая подвеска! Можно исхитриться и попробовать незаметно перерезать пластиковые путы кромкой серебряного полумесяца. Ухватившись пальцами за подвеску, она начала аккуратно перепиливать стяжку, максимально вывернув кисть. Крайне неудобно, не посмотреть, работает ли эта идея вообще, но другой у нее не было. Интересно, сколько времени этот тип соизволит с ней разговаривать? И что в итоге хочет сделать? Тем временем брюнет сжал голову, пытаясь как будто переубедить себя самого в чем-то. — Нет, не может быть… Пусть он отказался от незаконнорождённого сына, но родные дети… Не может быть… — Незаконнорождённый сын? — подняла брови Усаги. — О чем ты говоришь? Худощавое лицо заострилось, а подбородок выпятился вперед. — Я — Рио Урава, внебрачный сын Кенджи Цукино. Из-за этого старого негодяя моя мать полжизни страдала и умерла в мучениях от тяжелой болезни. А этот подонок не дал ни йены на ее лечение. Даже не соизволил ответить на мое письмо! Хотя она шесть лет проработала у него личным секретарем. Безотказным, преданным, любящим. Уса сидела ни жива ни мертва. О чем он толкует? Неужели этот молодой парень ее… Ее сводный брат?! Тот, как будто не замечая ничего вокруг, продолжал: — Как только он узнал о беременности — тут же уволил мать и сказал, чтобы она забыла о его существовании, а еще лучше — сделала аборт. Мама ни разу не беспокоила его после этого дня. Ни разу… Но когда она серьезно заболела два года назад, я не смог вынести ее терзаний. У нас не было денег на дорогостоящее лечение, а у Цукино было все! Хоть раз в жизни он ведь мог ей помочь?! — холодная ярость звучала в каждом слове. — Мне очень жаль… — прошептала Усаги, начиная понимать мотив этого человека. — Тебе жаль?! Видела бы ты как она страдала до самого последнего вздоха! Я поклялся, что ты будешь страдать не меньше, чем она! А вместе с тобой и наш драгоценный папочка! — Почему ты просто не сказал кому-то еще? Мне, например… Зачем было проходить через это в одиночку? Я, возможно, смогла бы убедить отца… — Не смеши! Тоже мне — добрая самаритянка… В голубых глазах стояли слезы. — Можно ведь было все сделать по-другому… Прости, Рио… Парень сжал кулаки, а через секунду в правой руке сверкнуло лезвие ножа. Так вот что он собирается сделать… Но практически достигшую апогея сцену внезапно прервал стук служебной двери в дальнем конце склада, грохнувшейся о стену от размашистого открывания. Солнечный свет обрисовал фигуру в дверном проеме, а голос, полный едкого превосходства, отразился от высокого потолка: — Обожаю, когда всю грязную работу делают за меня. И Усаги, и Рио с удивлением уставились на приближающегося человека.