Неудачная охота

Бежать, вперед, стирая подошвы ботинок и сбивая дыхание на поворотах, лишь бы не видеть осуждающего взгляда и не слышать привычного: «ничего страшного, это моя вина». И я бы поверил, если бы не писклявый голосок в голове, говорящий: «это ты и только ты, и теперь она мертва»… За день до этого. Солнечный день, привычный запах кофе с оладушками и Дин, что-то говорящий о милой официантке в коротеньком платье. Я листаю газеты, просматривая сводки новостей. Уже неделю нет никаких дел и мы, откровенно говоря, заскучали. – Исчезновение девушки за два квартала отсюда, – читаю я. – Может по нашей части? – Надо проверить, – все тот же ленивый голос, но с нотками интереса. Старый мотель. Казалось бы, давно пора привыкнуть к скрипящим половицам и запаху пыли, но нет. Все так же, как в детстве, хочется мягкие кровати, террасу с выходом на лужайку, маму, готовящую обед на кухне, и папу, что-то читающего в кресле. Мечты, так и не сбывшиеся когда-то, прочно засели в сердце и порой наводят грустные мысли. Просматриваем сводки и копаемся в архивах города – привычная нудная работа. Дин, мило прикрывшись газетой, похоже, задремал. Не хочу его тревожить. Странно... Раньше бы швырнул в него книгу, чтоб не ленился, а сейчас… Просто пусть отдыхает. Вечно обо мне печется, думает, что я еще маленький и не могу за себя постоять. Нет, просто я привык, что брат всегда рядом. Он всегда готов подставить свое плечо или подбодрить, от его слов всегда становится легче. А вот кто говорит все это ему? Наверно, я плохой брат, раз не могу сказать всего, что думаю. Ведь я всегда рядом, я готов его выслушать и принять его любым, для меня он опора и поддержка… Вот, кажется, нашел. – С месяц назад начали пропадать девушки, лет 20-27. Они были найдены спустя пять дней после исчезновения, полностью обескровленные. Официальная версия: маньяк-сатанист. Ну конечно! Типичный вампир-гурман: молодые симпатичные девушки – приятно и вкусно. Многие любят поиграть с едой. Ладно, надо будить Дина и заканчивать с этим, тем более что девушку, возможно, еще можно спасти. – Вампирчик? Что он забыл в этом захолустье? – Здесь не будут так заморачиваться с поисками, место тихое, глухое. – Ладно, ботаник, тебе виднее. Выдвигаемся! Через двадцать минут мы уже были готовы. По ушам снова бьет Metallica, но «водитель выбирает музыку, а пассажир помалкивает в тряпочку» – так ведь? Кирпичная стена, а с краю дверь. Старый завод? Уже темнеет, но это только разогревает азарт. Дин первый дергает ручку и заходит, я прикрываю сзади. Темно. Шаг, другой. Тихий скрип старых ступеней неприятно режет по ушам. Секунда. Чувствую чужое дыхание сзади и … удар. Слишком быстро. Дин реагирует мгновенно, но недостаточно и тоже получает удар по голове, и мачете с глухим стуком падает на пол. Туман. Голова раскалывается… Что же произошло? «Сэмми, Сэм!» – Кто-то зовет меня. – Дин, – получается негромко, во рту сухо и будто насыпали песка. – Сэмми?! Ты как? – в голосе беспокойство. – Порядок, жить буду, – оглядываюсь. Подвал, столбы, к которым мы привязаны, еле светящая лампочка выхватывает из мрака фигуру. – Засада? Мы попали в ловушку? – Сэмми, как всегда, умнее братика, не так ли? – голос звучит слащаво и до боли знакомо, но что-то мешает вспомнить его обладателя. – Гордон, – буквально выплевывает Дин. – Вот и вся семья в сборе, – гнусный смех, – точнее то, что от нее осталось. – Заткнись! – первый не выдерживает Дин. – Что ты вообще забыл в логове вампиров? – У нас договор, – снизошел до ответа Гордон, – сладенькие девочки в обмен на Винчестеров, как вам? – Ну ты и мразь! – выкрикнул я. –Это месть, семья за семью. Дин, предлагаю обмен: девушку на твоего братика. – Ублюдок! – оглядываясь, Дин узнает пропавшую на днях девушку. Смотрит на меня: в глазах паника, но мозг отчаянно ищет выход из ситуации. – Ты не получишь ни Сэма, ни девушку. Я убью тебя, – в голосе брата металл, а руки тщетно пытаются выпутаться из веревок. – Ты в моей власти, Дин, но пока ты думаешь, я, пожалуй, начну. С этими словами Гордон подходит ко мне и садится рядом на корточки. Он ловко вынул из кармана нож и медленно стал подносить к моему предплечью. – Убери от него руки, поддонок! – буквально рычит Дин. – Ай-ай-ай, какие плохие слова! Тебя надо наказать. С этими словами Гордон проводит лезвием по моей руке. Кровь алым ручейком собирается у запястья и стекает вниз. Надавливает сильнее. Больно, как же больно. Из плотно сжатых зубов вырывается шипение. Дин начинает еще яростней вырываться, но веревки не поддавались. Гордон тем временем перешел ко второй руке и резким движением прочертил линию от локтя до запястья. – Дииин… – полу-стон, полу-выдох. – Держись Сэмми, прошу, – еще несколько секунд и Дин на свободе. Рывок, удар острым лезвием и голова Гордона катится по полу, устремив незрячий взгляд в пустоту. Порвав рубашку, затягивает мне раны. Сквозь шум в ушах шепчу: – Дин, та девушка…– и отключаюсь. Прихожу в себя уже в машине, Дин мчит нас к мотелю. – Остановись! Надо вернуться и спасти ее! – чуть не кричу я. –Сначала надо позаботиться о тебе, – сказал, как отрезал. Дин помогает мне добраться до комнаты, сажает на табурет и идет в ванную за аптечкой. – Потерпи, – с этими словами пытается осторожно отодрать прилипшую рубашку. Прикусываю губу, надо отвлечься, но мысли вновь и вновь возвращаются к девушке в логове вампиров. – А что если мы не успеем? – Успеем, – отвечает брат, накладывая швы на руки. Затем берет бутылку виски и спрашивает: – Готов? – я не понимаю, к чему, и тут руки будто обжигает огнем. – Предупреждать надо, – через стон шепчу я и вдыхаю воздух сквозь зубы. Перед глазами все плывет. – Я предупредил, – голос твердый, но я чувствую его волнение за меня. Туго перевязывает. – Готово. Отдыхай, я вернусь и спасу девушку. – Нет, я пойду с тобой, – вяло протестую, чувствуя, что перед глазами все плывет, и проваливаюсь в сон. – Что с ней? – первая мысль после пробуждения. – Я не успел…– и тишина. Дин не смотрит на меня, но я чувствую, как его грызет совесть. – Ты не виноват, – говорю, – это моя вина, если б я был внимательней, нас бы не поймали… – Даже не начинай, виноват только я один. Как же хочется в это поверить, но в груди разливается пустота и слова, сказанные шепотом: « я убил человека…» Вскакиваю, плевать на слабость, не могу здесь находиться, что-то соленое мешает видеть, ком в горле мешает вдохнуть, но надо бежать, прочь отсюда, только бежать… Бежать, вперед, стирая подошвы ботинок и сбивая дыхание на поворотах, лишь бы не видеть осуждающего взгляда и не слышать привычного: «ничего страшного, это моя вина». И я бы поверил, если бы не писклявый голосок в голове, говорящий: «это ты и только ты, и теперь она мертва»…