Маскарад

Сильные руки обхватили его за талию. Горячее дыхание опалило шею, более того, эту самую шею уже нагло целовали. Поэт зажмурил глаза от удовольствия и охватившего его стыда. И замер, когда ловкие пальцы начали расстегивать на нем платье… Поэт застонал, ощутив поцелуй между лопаток. - Прекрасен, - хмыкнул мужчина. Евгений хотел было огрызнуться, но передумал. Лишь замер в предвкушении, когда настойчивые руки полезли ему под юбки. Несколькими часами ранее - Маскарад? - Онегин в удивлении отложил книгу. Стоявший над ним Огонек кивнул. - Верно. Не хочешь пойти? - Не хочу. Что делать на этих маскарадах? Лучше заняться чем-нибудь полезным. - Читать стихи? - Хотя бы это. - А я пойду. Но Альберт раздобыл три приглашения, вот я и предложил тебе, - сказал мужчина с улыбкой. - Но ты, мой друг, скучен и невыносим, сиди со своими стихами, а я буду веселиться. - Я вовсе не скучен! - вспылил Онегин. - Возможно, - сказал Огонек, вздохнув. Он знал, что Поэт поддастся и пойдет. Более того, он уже добыл для своего друга костюм и потому ощущал себя дьяволом-искусителем. - Я пойду, - сказал Евгений, поднявшись с кресла. Евгений даже не заметил, что растрепанные волосы Огонька на макушке сейчас чем-то напоминали чертячьи рожки. - Я тебя ненавижу! - Я это чувствую. - Почему именно я, а не ты? - Я гораздо ниже тебя, - спокойно сказал Огонек. Поэт скрипнул зубами. На нем было платье. С высоким горлом, темно-зеленое. Платье! И парик! Огонек оделся в обычный костюм и черную полумаску. Почему же он одет, как женщина! Евгения захлестнули гнев и обида. Эти маскарады при театре -обычное дело. Богатые играют в бедняков, скрывая свою личность. Женатые чиновники и аристократы используют это для свиданий и коротких связей с юными балеринами и актрисами. Замужние женщины позволяли здесь себе встречи с любовниками или просто искали острых ощущений. В один вечер на одну ночь мужчины и женщины примеряют маски, чтобы сбежать от реальности. Может, и Онегину стоит потерпеть и отдаться всеобщей атмосфере веселья. Платье не такое уж и неудобное, да и нет на нем этого корсета и прочего женского добра. Это просто костюм. Надев бархатную зеленую полумаску в виде бабочки, он вышел из экипажа под руку с Огоньком, стараясь успокоиться. В старом театре вовсю танцевали и играла музыка. Поэт, избегавший до этого подобных сборищ, с интересом смотрел, кто чем занимается. Полумаски и маски, венецианские, арлекины и коломбины кружились в хороводах и распивали шампанское. Поэт все еще чувствовал себя неуютно, но Огонек пихнул ему в руки бокал, потом еще один… Вечер пошел веселее. Он надеялся, что никто не потащит его танцевать и пока он удачно избегал этого. Но его заметили… Кризалис на маскарад опоздал, но его впустили — не зря же у него было приглашение. Его приятель отдал ему приглашение своего брата, тот почему-то не смог прийти. Полумаска льва скрывала лицо, изуродованное шрамами. Владимир этому был даже рад, ибо многие люди таращились на него. Ухватив с одного из столов бокал с шампанским, он задумчиво оглядел танцующих. Володя не очень любил людей, но почему бы иногда не выйти в свет? Не в кабаке же сидеть все выходные… Внезапно его внимание привлекла высокая дама в темно-зеленом платье. Многие дамы были в костюмах самых разных оттенков, но никого не было в зеленом… Когда он подошел к барышне, она смутилась. Возможно, отметила, что он на полголовы ниже. Но это ничего, он умел заставить высоких людей смотреть на него, как на равного. Кризалис предложил барышне потанцевать, но та испуганно покачала головой. - Я… плохо танцую, - сказала дама несколько низким для женщины голосом. Тогда он все понял, но включился в игру. - Понятно. Еще шампанского? - он подхватил у «барышни» пустой бокал и принес новый. Его охватило странное веселье. - Да… Поэт не понимал, почему этот человек не отходит от него ни на шаг. Ему почему-то страстно хотелось увидеть его лицо, скрытое маской. От звуков его хриплого голоса по телу бежали мурашки. Может, дело в количестве выпитого шампанского? Но ему однозначно хочется продлить это странное знакомство. - Не хотите прогуляться? - Я даже не знаю… Не признаваться же, что в этом наряде за пределы зала он может выйти только в сторону своего дома. К тому же, Евгений не мог понять, принимают ли его за женщину или все же раскусили. Это сбивало с толку, но почему-то развлекало. Онегин от природы был довольно артистичным, а войдя в роль светской львицы, скрывающей личность, он явно увлекся. - Все же, поедем ко мне, я прошу. Обещаю, что домой вы вернетесь в целости и сохранности и даже на содержимое вашего ридикюля я не буду покушаться. Вам же хочется. Одна ночь. Одно небольшое приключение. - Хорошо, - немного подумав, ответил Поэт. Что с ним случится? Его неожиданный кавалер может дать заднюю, поняв, кто ему попался, а может… А может, все продолжится в куда более интересном ключе… В пролетке Владимир взял его за руку, оглаживая ледяную ладонь обжигающе горячими пальцами. Сердце Евгения колотилось, как бешеное. Почему такая реакция на касания? Или это на прикосновения этого человека? - Зачем? - Мне не хочется вас отпускать. Хочется защитить. - От чего? - От жизни, наверное. Вы уязвимы, я чувствую. Да и вам самому хочется того, что может случиться. - Хочется, - признал Поэт. - Хочется снять это глупое платье и парик. - Я сниму, - пообещал Кризалис. - Это наглость. - Это желание. Наше общее. Евгений покраснел. То, о чем он читал в стихах, сбылось -он попал под пьянящую магию взаимного влечения. Он всегда так ждал этого и боялся, а оно пришло… вот так… - Мой дом… Пролетка остановилась возле небольшого двухэтажного особнячка, который давно пережил свои лучшие годы. Заметив взгляд спутника, Владимир смущенно ответил: - Я снимаю комнаты… - Я тоже. У меня тоже нет своего угла, - тихо ответил Онегин. Володя взял его за руку и провел в дом. Поэт жадно оглядывал обстановку. Он понимал, что больше одной ночи они не проведут вместе, так почему же он так растягивает эти мгновения и хочет запомнить каждую деталь? В его декадентской среде отношения между двумя мужчинами не осуждались. Кто-то жил втроем или даже вчетвером, кто-то отваживался появляться с любовниками в высшем обществе. Евгения такое наплевательское отношение к морали удивляло. Он бы не смог так открыто показывать, кого он хочет. В сущности, в отношениях он оставался неискушенным младенцем. И впервые позволил себе уехать с незнакомым мужчиной куда-то в ночь, понимая, чем все закончится. Кризалис притянул его к себе и поцеловал, смешно встав на цыпочки. - Сними маску, - попросил его Онегин. Ему хотелось видеть лицо своего неожиданного любовника. Он оказался… красивым. Специфично красивым. Поэта сильно удивили шрамы на лице. - Откуда? - прошептал Поэт, в то время как мужчина стащил с него дурацкий парик. Странно, он выше его ростом, но от этих жестов чувствует себя миниатюрным. - Да так… Это не стоит твоего внимания. Евгений снова покраснел. Хриплый прокуренный голос вызывал него бурю эмоций, а между ног ощущалось напряжение от прилившей крови. Кризалис ловко расправился с застежками платья. Его спутник был возбужден и неловок, он явно впервые участвовал в подобной авантюре. Неужели он девственник? Если это так, то эта ночь станет для парня настоящим открытием. Сначала Поэт хотел попросить его зажечь хотя бы свечу, но лунный свет как будто околдовал его и он не стал ничего говорить. Так странно… Не раз Евгений смотрел на себя, нагого, в зеркале, пытаясь понять, что с ним не так. Почему он неинтересен женщинам и мужчинам, почему еще никто в его литературном круге не захотел его в любовники? Почему ему самому еще никто не понравился? И сейчас он понял, что просто ждал. Ждал его… Онегин лежал на постели белоснежной жемчужиной, а его любовник, накрыв его тело своим, медленно целовал точеную шею и плечи… Кризалис пристроился между разведенных ног, потираясь возбужденным членом о ягодицы мужчины. Тот явно паниковал, но старался ласкать в ответ, удовлетворяя свое любопытство. Набравшись смелости, он коснулся члена любовника. Его бледные пальцы порхали по влажной от выступившего предсемени головке, вызывая у Кризалиса участившееся дыхание и хриплый стон. Владимир умел быть ласковым. Девицы и парни, с которыми он проводил ночи, не жаловались. Науке любви он обучался в борделях, куда заглядывал из любопытства и жажды телесных удовольствий. Отзывчивые девицы пояснили, как сделать приятное женщине, а что касается парней… Это получилось случайно, он плохо озвучил просьбу мадам, но ушел он наутро с новым опытом и впечатлением, без какого-либо чувства омерзения. Ему было просто хорошо. Кризалис никогда не мучился вопросом, с кем спать. Сейчас он встретил человека, с которым сердце билось чаще и желание текло по венам, опьяняя… Пусть и на одну ночь, но он это получит. Поэт устроился на коленях любовника, когда тот потянул его на себя. Поза была уязвимой, по его мнению. Кризалис щедро облизал пальцы и провел ими между ягодиц мужчины. Евгений запаниковал. - Тише, а то будет больно. Так нужно, - пробормотал Владимир. Онегин успокоился. Ощущения от пальцев были не очень приятными, но он понимал, что от члена будет больнее, если его не подготовят. Плоть была неподатливой, но Поэт мужественно терпел. Пока не ощутил нечто, когда там, внутри, чего-то коснулись. С губ сорвался жалобный стон, а любовник довольно улыбнулся. Евгений поймал себя на мысли, что хочет видеть его улыбку как можно чаще… Член входил тяжело, его партнер морщился и шипел от боли, но не пытался остановить. Онегин даже укусил его за плечо, до крови. Владимир понимал, что дальше будет легче, но разве сейчас это объяснишь этому испуганному недоверчивому зверьку? Комната наполнилась звуками — пошлыми шлепками бедер, громкими стонами и скрипом старой кровати. Поэту казалось, что это сон — ощущения плавили разум. Володя держал его крепко, дышал загнанно и хрипло. Черные глаза в лунном свете напоминали глаза хищника. Это не пугало, а наоборот, возбудило еще больше и Евгений, просунув руку между их телами, начал ласкать себя, понимая, как непристойно это выглядит. Поэт кончил быстро. Кризалис же продержался куда дольше, кончая в него с тихим львиным рыком, заполняя до краев. Поэт поморщился, ощущая, как семя вытекает из него, но только лишь перевернулся на живот, когда из него вышли и уложили на кровать. Владимир погладил его по ягодицам, вызывая у Евгения тихий смешок. Ему определенно понравилось это непотребство и теперь он понимает тех, кто уезжает с маскарадов не один… Кризалис, заметив сонный взгляд, улыбнулся. - Больно? - только и спросил он. - Немного, - подумав, ответил Поэт. - Но мне было так хорошо… - Я знаю. Володя укрыл его одеялом и сам устроился рядом. Евгений заснул практически мгновенно, Кризалис же еще долго не спал, смотрел в потолок и о чем-то думал. Когда Поэт проснулся, то не сразу понял, где он. Это был сон? Но боль пониже спины и спящий рядом мужчина прекрасно подтверждали его ночное приключение. Солнце золотило его рыжие волосы и Онегин невольно поразился тому, что этот человек и правда чем-то похож на льва, чью маску он носил. «Мне надо уходить. Надо уходить, пока он не проснулся. Иначе, я просто не смогу уйти», - лихорадочно думал Поэт. Он осторожно встал с постели, любовник даже не шевельнулся. Евгений шуршал платьем, торопливо его натягивая, то и дело оглядываясь в сторону постели. Порывшись в ридикюле, он нашел там несколько монет, чтобы нанять пролетку до дома, чтобы не бежать по городу в маскарадном наряде. Стоило ему закрыть дверь, как Кризалис открыл глаза. Примерно такого развития событий он и ждал. Стало больно. Хотя, на что он надеялся? Уже неделю Евгений жил в настоящем аду. Он не знал, куда себя деть. Многие знакомые отметили, что он изменился. Его стихи, которые раньше в литературном салоне Екатерины Хохолковой принимали с легкой насмешкой, неуловимо изменились — стали более чувственными, образ желанного человека в них словно обрел плоть. - Неужто вы влюбились? - не удержалась от вопроса Хохолкова. - Вам это так интересно? Пусть мои стихи останутся для вас загадкой. Екатерина только губы поджала. Все это было вечерами. Ночами же он мучился. Стоило закрыть глаза — и память услужливо предоставляла воспоминания. И ощущения. Руки — большие шершавые ладони на бедрах. Губы — обветренные, скользят по лицу, совсем невесомо, словно бабочки. И член… Заполняющий все внутри, горячий, твердый… Поэт в такие моменты просыпался с тихими стоном. Никуда ему не деться от этих мыслей. Собственное возбуждение смущало и злило поначалу, но потом он сдался. Ласкал себя, представляя, что это делает его любовник. Любовник, о котором он ничего не знает, кроме адреса. Но этого было мало и он, облизав пальцы, робко направил их в себя… Кончая, он кусал ладонь, чтобы Огонек, спавший в соседней комнате, ничего не услышал. Относить белье на стирку стало его маленькой Голгофой после таких ночей. - Ко мне сегодня придет друг, хочу вас познакомить, - сказал Огонек в один из вечеров. Поэт невольно отложил томик шекспировских пьес. - Друг? Что еще за друг? - не сдержал он удивления. - А ты думал, что единственный мой друг? У меня еще есть, - пожал плечами Огонек. - Ну хорошо, я с ним познакомлюсь. Ему даже стало интересно, что за друг такой, которого он еще ни разу не видел, хотя снимает квартиру напополам с Огоньком уже три года. Он услышал шум в прихожей, тихие приветствия, но пока не решился выйти, отсиживаясь у себя. Вот позовут, тогда выйдет. - Евгений, иди сюда! Ну вот, началось… Поэт натянул на себя маску любезности, надеясь, что это ненадолго. Он не был настроен на знакомство, хотя любопытство, разумеется, имел место быть. - Евгений, знакомься, мой друг, Владимир. Володя, это Евгений. - Ты?.. - Я, - улыбнулся Володя. Привычная холодность изменила Поэту и он почувствовал, как дрожат руки. - Из-за тебя я не мог заснуть! Я все время думаю о… Это твоя вина! - взвился он. Огонек переводил взгляд с одного товарища на другого. - Вы знакомы? - Да. - Нет! То есть… - Я тебя ждал. - Я не мог приехать! Это неприлично! Мы даже имен друг друга не знали! - Я Владимир, - Кризалис подошел к нему и заключил в объятия. - Евгений… - тихо прошептал Поэт.