***
После вчерашнего разговора со Скарамуччей остался неприятный осадок проигрыша. И вроде бы очевидно, что Мона первая проявила инициативу в начале***
— Откуда ты знаешь где я живу? – Мона стояла перед парнем уже в штанах. Ей и в голову не могло придти, что его вчерашнее заявление было серьезным. Он безумец? — У Венти спросил, – и пусть Мона не будет знать о том, что адрес ее давно был в руках у парня. И пусть она не будет знать о том, что Скарамучча знает все. — Какого черта он тебе сказал мой адрес? И ты с ним знаком? Блять, — Мона обреченно вздохнула, чуть ли не плача. Это полный абсурд! С ней не могло произойти такое! Что это вообще за ситуация такая? Ее можно считать нормальной? — Ты же понимаешь, что это ненормально? Да ты ж ебучий сталкер! — Мы же в отношениях. Или я ошибаюсь? Чертов засранец. Подловил. — Мы с тобой знакомы два дня. Ты хоть представляешь какую угрозу несет в себе эта ситуация? — И как мне тебя уверить в том, что я не опасен? — Имя, Фамилия, возраст, где живешь и на кого учишься. Кем являются твои родители и доказательства. Иначе не поверю. — Куникузуши Райден, 20 лет, живу в Инадзуме. Программист. Мама - Эи Райден, про отца тебе знать еще рано. И вот, держи мой паспорт. Он точно потерял остаток своих мозгов пока добирался в Мондштад из Инадзумы! Да кто же в здравом уме выпалит всю свою личную информацию? Так еще и с паспортом! Так еще и Скарамучча! — Ты вообще не соображаешь в какой ситуации мы находимся? Почему ты так спокоен? – а имеет ли Мона право говорить такое? Сама впустила незнакомца в дом, предложила ему встречаться и теперь... отчитывает. Мона села с ним рядом на диван и... расплакалась. Ей надоело все это. За ней хвостиком бегут такие ситуации, в которых она совсем не знает, как себя вести. Она потерялось, ей плохо от осознания всей сумбурности и тупого романтического клише! — Я-я не з-з-знаю, что дела-а-ать, – икая проговорила Мона, предательски шмыгая носом. Как же глупо она себя ведет даже сейчас. Расплакаться перед Скарамуччей!***
Скарамучча не умеет общаться с людьми. Точнее умеет, но по-нормальному просто не хочет. Для него в порядке вещей наглым образом врываться в чужой дом, словно в свой родной. Ему определенно нравится, в какой выиграшной ситуации находится, и как сильно он рад видеть ее. Потому что в живую Мона в сто тысяч раз привлекательнее. Два нелепо болтающихся хвостика. Неужели она с ними спит? Затуманенный взгляд ее пары светло-серых глаз, угрюмое выражение лица, выражающее в полной мере все ее недовольство. Морщинка между ее бровей не сходила с нее никогда, по предположениям Скарамуччи. А он редко когда ошибается. Почему он решил, что так бесцеремонно может позволить себе приехать к ней? Потому что они вместе. И пусть идея эта правдивой не была, и Скарамучча прекрасно осознавал всю абсурдность положения, не воспользоваться этой возможностью он не мог. Это была бы огромная потеря, которую бы парень себе не простил. Жалеет ли он об этом сейчас? Определенно, да. Потому что он не ожидал увидеть ее слезы, трясущееся тело и красные щеки. Он ожидал привычной реакции гнева. Ее едких комментариев, ужасно скучных подколов и улыбки. Пусть даже наигранной. Он точно не хотел такого исхода. — Тише-тише, – он аккуратно взял ее за предплечие и уложил макушкой на свое плечо, поглаживая ладонью ее спину. — Прости, – ему осталось выдавить из себя убитое извинение с надеждой, что оно поможет. Скарамучча никогда не осознавал последствия своих действий. И как же иронично то, как ему пришло с ними познакомиться. Жизнь отплатила ему горечью, теперь он варится в адском костре муки совести ; и как оказалось, совесть у него все же есть. Его глупое прости ощущалось, как плевок в душу. Это же так помогает успокоится. Как везти себя в моменты, когда ты облажался? — Я не думал, что тебе так тяжело, – и почему до него только сейчас дошло, что люди окружающие его имеют эмоции? Что они не куклы, которые не могу чувствовать, что им тоже бывает тяжело, что они могут плакать и их задевают слова. Почему раньше он не придавал этому никакого значения? — Ты идиот. Слейся в унитаз. Только не в мой, – Мона прижалась к нему, Скарамучча почувствовал влагу от ее слез на своей футболке. Теперь она со вкусом горечи. Стирать он ее не будет. Конечно, он шутит. — Прости, – взяв в ладони ее лицо, чтобы рассмотреть поближе, он подумал о том, как смешно Мона сейчас выглядит. — Ведьма, – Скарамучча улыбнулся и большими пальцами смахнул последние слезинки. Лишь бы она его простила. — Ты меня раздражаешь, – Мона будто бы съедала эти слова, ее колкий взгляд въедался в сердце, — но это не значит, что ты мне не нравишься, — эти слова прозвучали настолько тихо, что Скарамучча уловил лишь их суть. Стукнувшись лбами, Райден лишь облегченно вздохнул. Этот момент казался ему слишком интимным, чтобы соображать. — Это значит, что ты меня простила? Почему они сидят вместе так, словно знакомы не один десяток лет? — Это значит, что ты завтра уезжаешь обратно к себе, – от чего-то Моне стало донельзя обидно, что он не расслышал ее слов. По крайней мере, так показалось Скарамучче. — И от чего мне с тобой так хорошо? Моне было всего двадцать лет, когда она осознала, что такое спонтанная влюбленность. И теперь она уверена, что хочет думать о нем постоянно.