***
Алевра могла слышать биение сердца: гудение в голове разрасталось, тупая боль пульсировала в висках. С каждым вдохом горло царапало изнутри. Свет слепил даже сквозь веки. Сознание возвращалось медленно, мысли накатывали волнами, подпитывая зарождающийся страх. Тревожный озноб побежал вдоль позвоночника, все мышцы заныли, будто по телу кто-то прошёлся катком. Алевра попыталась приоткрыть один глаз, но тут же зажмурилась. Её дыхание сбилось, она замерла, пытаясь собрать волю в кулак, и прислушалась. В постороннем шуме где-то поодаль от места, где лежала Буваль, раздавались голоса, сначала совсем тихие, но минутой позже появилась возможность их разобрать. - Но ты обещал! Обещал, что ничего не будешь предпринимать! Алевра не узнала человека, чья речь слышалась отчётливее всего, отчего пульс на секунду замедлился, а потом ударил в голову с удвоенной скоростью. Шевелиться было рискованно, как и подавать любые признаки жизни. Хотелось плакать от безысходности, поэтому пришлось приложить усилие, чтобы не потерять контроль над мышцами лица. Всё произошедшее ясно отпечаталось в памяти Алевры: поместье, Гриндевальд, маховик времени – от этого становилось не по себе. То ли что-то пошло не так, то ли это был сон, то ли она сошла с ума «Я в психушке», - заключила про себя Буваль, удерживаясь, чтобы не скривить губы от боли в висках. - Неужели, ты правда думал, что я соглашусь на это, только чтобы поглазеть издалека? Низкие ноты этого голоса заставили Алевру затрепетать. Они звучали немного по-другому, хрипло и резко, но оставались узнаваемыми. Дальнейшая речь парня развеяла все сомнения. Это однозначно был Геллерт Гриндевальд, недавний знакомый. Страх немного рассеялся, и на его место пришло беспокойство. - Именно! Я понадеялся на твоё благоразумие! А ты… - Я, Альбус? Что? Сделал то, что от меня требовалось? Спас девчонку? - Поступил как глупец! Как безответственный глупец! Она же ребёнок! Ей было бы лучше там. Альбус? Альбус Дамблдор? Да быть не может! Алевра сделала ещё одну попытку открыть глаза. Очертания комнаты размывались в солнечных лучах. Где-то впереди можно было видеть пятна двух фигур. Одна активно жестикулировала и возвышалась над другой, какой-то слишком низкой и неподвижной. Буваль несколько раз моргнула и прищурилась. - Тебя там не было, ты не можешь этого знать. - Даже если так! Почему ты вообще решил, что взять её с собой - хорошая идея? - А разве не ты мне говорил, что мне нужно быть более чутким к другим? Я проявил сострадание, Дамблдор! Поэтому я вовсе не понимаю твоих претензий. Судя по всему, маленькой фигурой был сидящий на стуле Гриндевальд. Алевра попыталась оторвать голову от слишком надутой подушки и тихо застонала, когда мышцы шеи и спины свело. Она откинулась обратно, пока тянущая боль разливалась по всему телу. Буваль закашлялась. Горло сильно пересохло. Голоса стихли, послышались приближающиеся шаги. Перед Алеврой возникло лицо, будто нимбом, обрамлённое огненными волосами. Два небесно-голубых глаза блеснули на солнце. - Вы очнулись, - всё тот же незнакомый голос, на этот раз он звучал спокойно, но в нём всё ещё угадывалось напряжение. - Это хорошо. Выпейте, это поможет. Алевра ещё больше прищурилась, стараясь разглядеть черты внешности молодого человека, однако мыло перед глазами не собиралось рассеиваться. - Пейте, - настойчиво произнёс рыжий юноша и поднёс к губам Алевры какую-то склянку. - Буваль, он тебя не отравит, я за этим слежу, - насмешливо заметил Гриндевальд, каким-то образом оказавшись за её спиной. Алевра вздрогнула от неожиданности, но повиновалась и тут же чуть не выплюнула содержимое сосуда обратно. Вязкая жижа, хотя и пахла мятой, на вкус была горькой, будто Буваль разом высыпала себе в рот целую пачку перца, а ещё ледяной, что делало её ещё более мерзкой. Тем не менее, через силу проглотить пришлось. Мозг обдало холодом, перед глазами начало проясняться, а головная боль стихла. - Вот, запейте. Перед Алеврой появился гранёный стакан с водой. Как только влага коснулась её губ, Буваль моментально опрокинула в себя всё, желая скорее смыть остатки зелья с языка. - Спасибо, - слабо ответила Алевра и наконец приподнялась. Мышцы всё ещё ныли. Оказалось, что Буваль лежала на старом холщовом диване посреди незнакомой гостиной. - Как Вы себя чувствуете? - Я… - Алевра подняла глаза и пару раз моргнула. И правда Альбус Дамблдор. Он был абсолютно таким же, каким его изображали в книгах. Разве что фотографии в учебниках не могли передать все мелкие детали в его внешности: тонкие морщинки в уголках глаз и веснушки, которыми были усыпаны его лицо, шея и руки. Тут он был каким-то… живым. – Всё в порядке. - Замечательно! – Дамблдор ласково улыбнулся. – Вы долго не приходили в себя, я боялся, что такое путешествие могло вам сильно навредить. Алевра сглотнула и повела головой, не зная, что сказать. Она до последнего отказывалась верить, что всё, что её окружало – люди, комната – это прошлое. Точнее, теперь это было настоящее, настоящее в прошлом. - Кажется, ты поторопился с выводами, Альбус. Ей отшибло все зачатки разума, - едко заметил Гриндевальд, уместившись на диванном столике и вытянув ноги. Его волосы были немного растрёпанными, кожа казалась ещё бледнее, а под глазами залегли тени – но в остальном, казалось, он был полностью здоров. - Геллерт! Девочка и так напугана, а ты ещё смеешь так при ней выражаться! – огрызнулся Дамблдор, но черты его лица уже через мгновение вновь смягчились. Его контроль над эмоциями был удивителен. Он встал, так как до этого сидел на коленях возле дивана, и протянул руку, предлагая помощь. Рукава его рубашки были закатаны до локтя и, вспомнив об этом, Дамблдор поторопился их распрямить. Алевра с благодарностью посмотрела на новоиспечённого защитника, медленно кивнула и спустила ноги на пол. По всему телу чувствовалась усталость, хотелось лечь обратно и уснуть на несколько часов. - Всё в порядке, - ещё раз тихо проговорила она, успокаивая больше себя, чем кого-либо ещё. - Оно и видно, - фыркнул Гриндевальд и усмехнулся, когда Алевра растерянно уставилась на него. Что-то в его лице, подрагивающая щека или выразительный взгляд, заставило её занервничать ещё сильнее. Она нахмурилась, по спине пробежали мурашки. Нехорошее предчувствие разыгралось не на шутку. - Что случилось? – спросила Буваль. Рядом послышался обречённый вздох Дамблдора. Юноши переглянулись, будто вели ментальную дискуссию о том, стоит ли раскрывать все карты сейчас. Гриндевальд поджал губы и, не двигаясь с места, вытащил из кармана свёрток пергамента и развернул его на ладони так, что тот оказался у Алевры под носом. Маховик времени был сломан. Золотая оправа раскололась пополам, будто это была пластмассовая безделушка, а не ценнейший и уникальнейший в своём роде артефакт. На месте разлома переливались синие разводы магической составляющей. Цепочка порвалась у основания и теперь безвольно оплетала пальцы Гриндевальда, а глубокая царапина, пролегающая вдоль всего стекла часов, заставляла золотой песок беспокойно клубиться, стремясь вырваться на свободу. Алевра прижала руки к губам и закусила щёку изнутри, не давая себе вскрикнуть. Её взгляд лихорадочно метался из стороны в сторону, уподобляясь её мыслям. «Вот и всё, - думала она, - пути назад нет. Как глупо и как быстро можно лишиться всего, что имеешь!» Несколько минут прошли в молчании. Наконец Буваль выпрямилась и обратилась напрямую к Гриндевальду: - Как это произошло? - её голос дрожал, несмотря на прикладываемые усилия. - Утверждать с точностью не берусь, - он потёр переносицу и наконец поднялся со столика, вероятно, он жалел обо всём случившемся, - это изобретение далёкого будущего, и я, как бы мне ни хотелось, с моим объёмом знаний не способен его объяснить… Да и никто из наших современников! Теории о перемещениях во времени до сих пор даже не обрели общую форму! Гриндевальд поморщился, он злился на бездарных учёных-современников и на себя, потому что не мог их переплюнуть и за одно мгновение открыть секрет путешествий во времени. - Именно поэтому я был против, Геллерт! – Дамблдор, наверняка, был зол ещё больше своего друга, поэтому теперь его попытки не потерять самообладание выглядели не убедительно. - Я очень надеюсь, что Вы меня простите, мисс Буваль. Это грубо с моей стороны, но этот вопрос относится к вам обоим. О чём вы думали?! Гриндевальд закатил глаза. Алевру охватило желание провалиться сквозь землю. Её лицо залилось краской, когда она пришибленно опустила голову и задержала дыхание, боясь в самый неподходящий момент всхлипнуть от накатывающих слёз. О чём она думала? Она была так напугана, что ей было совершенно всё равно, она не думала ни о чём. - Мисс Буваль, Вы, я уверен, умная девушка! Но неужели Вас ничуть не смутила перспектива переместиться куда-то с совершенно незнакомым человеком? – голос Дамблдора был целиком пронизан строгостью. Стальные ноты больно били по измученной совести Алевры. – Это безответственно и безумно и с Вашей стороны в равной степени! Что бы случилось, если бы Вы оказались не здесь, например? Если бы это был не Геллерт, а какой-нибудь злоумышленник? Вы поставили на кон свою жизнь, мисс Буваль! Я уже молчу про то, что нам теперь придётся разгребать! А ведь ещё непонятно, какие проблемы, в том числе и с законом, данная ситуация может нам принести! Ещё эти стишки…! Алевра крепко вцепилась руками в юбку, надеясь, что расплетённые волосы закроют её лицо, ещё больше раскрасневшееся от напряжения. Буваль ощущала на себе пристальные взгляды и желала вмиг исчезнуть. Слушая тираду Дамблдора, она осознавала, что каждое его слово – чистейшая правда и что теперь она должна понести ответственность. Казалось, ещё никогда она не ненавидела себя сильнее, чем в этот момент. «Глупая. Идиотка. Малолетняя дура». Она не выдержала, сорвалась. Дамблдор замолчал, когда Алевра, вжав голову в плечи и закрыв лицо ладонями, разрыдалась от безысходности. Ведь никто теперь не будет решать её проблемы. Теперь у неё нет Винни, нет тёти… Может быть, отношения с Глафирой и оставляли желать лучшего, но всё же долгое время она была тем самым разумным взрослым, который хоть и отругает, но разберётся со всем сам. Теперь же она мертва. А Алевра незаконно сбежала из-под носа Министерства Магии и переместилась во времени. Её будут искать. А если найдут? И кто найдёт? Британские авроры из прошлого? Невыразимцы из будущего? В любом случае, она отправится в тюрьму. - Мисс Буваль, Алевра… - на её плечо легла тёплая рука, Алевра вздрогнула, - Простите меня, прошу! Я вовсе не хотел Вас так обидеть! - Умница, Альбус. Думаю, твоя истерика нам очень помогла, - вставил свои пять копеек Гриндевальд. - Замолчи! Мерлин, хотя бы на минуту замолчи. - Замолчите оба, - прошептала Алевра, чувствуя ещё большее изнеможение, чем прежде. Она шмыгнула носом, всё ещё не отнимая рук от лица. – Мне не семь лет! Я всё понимаю! - Хорошо, я очень извиняюсь, - Дамблдор убрал руку с её плеча и тяжело вздохнул. - Ох, Буваль, прекрати наконец эти сопли, - снова влез Гриндевальд, - Ты считаешь, тебе это поможет? Не нарыдалась ещё? Алевра посмотрела на него исподлобья, надеясь передать взглядом всё, что она думает о его поганом характере. - Всё хорошо, Алевра, - Дамблдор демонстративно встал между ними, спиной к Гриндевальду. – Сейчас мы все сядем за стол и хорошенько всё обсудим, договорились? Мы что-нибудь придумаем. Алевра вытерла глаза рукавом блузы и положительно хмыкнула. Она всё ещё периодически всхлипывала, хотя и старалась поскорее успокоиться. Ей было стыдно, нельзя было допустить большего унижения. Буваль желала, чтобы её воспринимали на равных, но её слабость всё перечёркивала. Если Гриндевальд смотрел на неё с отвращением, то Дамблдор – с жалостью. Что являлось худшей из двух зол, было неясно. - Ты, наверное, голодна? – спохватился Дамблдор и завертел головой в поисках чего-нибудь съестного. -… У нас было печенье… А! Я убрал его в шкаф. К сожалению, больше ничего нет, но я могу приготовить… От мысли о еде желудок Алевры скрутило. Еда? Сейчас? Это было самое последнее, о чём хотелось думать. - Нет, нет, спасибо, я не хочу есть. - Правда? – переспросил Дамблдор, когда уже махнул волшебной палочкой и из буфета вылетела хрустальная вазочка с выпечкой. - Да…- всё внимание Алевры сосредоточилось на потоке магии и на том, что с того самого момента, как она очнулась, у неё не было ничего из личных вещей. Дыхание перехватило, - Где моя палочка? И сумка. Гриндевальд насмешливо приподнял бровь и кивнул на стол. Буваль поднялась с дивана и выдохнула. Всё было там.***
Тик-так. Тик-так. Маятник качался из стороны в сторону. Позолоченный грузик каждый раз норовил врезаться в боковую доску настенных часов, но вовремя замедлялся и продолжал свой ход в обратном направлении. Тик-так. Тик-так. Монотонный звук приводил в движение секундную стрелку, которая всё ускорялась и ускорялась, но не могла выбиться из точного механизма и сделать так, чтобы следующий час наступил быстрее. Тик-так. Тик-так. Короткая стрелка, казалось, застряла на месте, не доходя до цифры 9. Сейчас циферблат представлял для Алевры просто набор завитушек и палочек, никакой информационной ценности. Буваль безучастно следила за каждым изменением, происходящем в системе часов, наслаждаясь чем-то привычным. Её непостоянные чувства были ничем по сравнению с постоянством времени. Тик-так. Её пульс подстраивался под ритм, позволяя дышать свободнее. Она больше ничего не испытывала. Прижимая волшебную палочку к груди, Алевра могла мыслить кристально чисто, однако сейчас это отняло бы слишком много сил. Возможно, изношенная нервная система позволила ей впасть в целительную апатию. Тем не менее, вероятность того, что Гриндевальду надоело смотреть на её кислую мину, и он снова решил воспользоваться её неопытностью в защите разума, была гораздо выше. - Итак, что мы имеем? Во-первых, мы не можем починить маховик, потому что в нашем времени не имеется мастеров этого профиля. Во-вторых, мы не можем обратиться за помощью, потому что наши действия расценят незаконными. В-третьих, желательно, чтобы об этом не знал кто-либо посторонний… - Дамблдор неспешно нахаживал круги вокруг стола, размышляя в слух. Он выходил иногда на совсем отчаянные идеи того, как отправить Буваль обратно, происхождение которых можно было объяснить только его знанием магловской мифологии. Алевра смотрела на часы, Гриндевальд - на Алевру. Он откинулся на спинку стула, перебирая в пальцах палочку. Не Бузинную – единственное, о чём смогла подумать Буваль. - Мы поняли, Альбус, - Гриндевальд оборвал мыслительную цепочку Дамблдора, - От того, что ты будешь твердить одно и то же, ничего в нашем деле не изменится. - Я стараюсь разрешить всё! – Дамблдор, уязвлённый пренебрежением друга, остановился. - Нечего тут разрешать, всё и так с самого начала ясно: Буваль остаётся здесь. А значит, решать нужно не как отослать её в 21 век, а как оставить в нашем и не нажить себе проблем. - Нужно избавиться от маховика, - Алевра хмуро озвучила внезапно пришедшую на ум мысль, нехотя отрываясь от созерцания часовой стрелки. – Мы не можем оставить его или уничтожить совсем, если песок времени окажется вне стекла, он может вызвать временной парадокс. А если учитывать мощность маховика, последствия будут непредсказуемыми. Нужно его спрятать. - Хорошо, что ты умеешь говорить, Буваль, - Гриндевальд уставился на неё, ожидая, что она продолжит, - Может быть, ты соизволишь предоставить нам какие-нибудь идеи в таком случае? - Я…- Алевра растерянно оглядела комнату. В глаза бросались потрёпанные временем песочного цвета обои, на маленьких окнах колыхались шторы в заплатках, мебель в некоторых местах выцвела и облупилась. Было видно, что жили здесь небогато. Буваль постаралась на этом не зацикливаться и сглотнула. - Я думаю, нужно его изолировать, сделать так, чтобы до него нельзя было добраться ни физическим, ни магическим способом. Только вот где? - Это не первостепенно, сейчас у нас есть задачи поважнее, - Дамблдор наконец сел за стол и сцепил руки в замок, - Вас… тебя нужно где-то разместить. В горле встал комок, и Алевра почувствовала, как снова краснеет. - Нет! Я могу пожить в гостинице, у меня есть деньги, - упомянув про свои сбережения, Буваль скривилась. Почему-то этот факт вызвал в ней только ещё большее желание оправдаться. Гриндевальд хмыкнул. - Совершенно исключено! – твёрдо заявил Дамблдор. - Раз так произошло, что Вы оказались здесь по нашей воле, значит, мы несём за Вас ответственность. Я не позволю, чтобы молодая девушка находилась в одиночестве в какой-то несчастной гостинице. Это неприемлемо! - Раз так, Альбус, могу я узнать, что ты предлагаешь? Не думаешь ли ты, что у Батильды не появится вопросов, если вдруг в её доме из ниоткуда появится девчонка? Алевре будто вылили на голову ушат воды. - Ты должен был подумать об этом раньше, Геллерт, - в тон ему ответил Дамблдор. – Если ты помнишь, у меня с этим дела обстоят ещё сложнее. Батильда Бэгшот. Брат и сестра Дамблдора Аберфорт и Арианна. Буваль вспомнила, что помимо их троих в этом мире существует ещё множество совершенно реальных людей, для которых её появление не сможет остаться незамеченным. Паника начала охватывать Алевру, когда она представила, что знакомство с кем-то из них может состояться очень скоро. - Мистер Дамблдор… - сдавленно начала она. Тут послышался стук, а потом скрип – распахнулась входная дверь. Парень, на вид чуть моложе Альбуса, с более грубыми чертами лица, но такой же рыжий, держал под руку девушку с длинными золотистыми волосами. Казалось, она была ровесницей Алевры. Она держала корзину, накрытую полотенцем. - Чёрт побери, - еле слышно пробормотал Дамблдор, поднялся из-за стола и на его лице отобразилось удивлённо-радостное выражение. – Надо же! Аберфорт, я думал, вас ждать только к полуночи. - Да мы это… Ари устала. Батильда передала тебе пирог, жалеет, что ты не пришёл сам, - шмыгнув носом, Аберфорт Дамблдор перевёл взгляд на Гриндевальда и скривился. – А ты всё с этим… Геллерт в ответ зло ухмыльнулся. Алевра вздрогнула и вжала голову в плечи, когда Аберфорт наконец заметил её. - А ты ещё кто? - Алевра, - пискнула она. - Кто? - Аберфорт, нам нужно очень серьёзно поговорить. – Альбус приблизился к брату и положил руку ему на плечо. Тот замер с выражением недоверия и отпустил Арианну. Она сделала пару настороженных шагов к столу, а потом, оставив на нём корзинку, игриво протараторила, глядя Буваль в глаза: - Здравствуй, Алевра! – и хихикнув, она метнулась по лестнице. Ещё несколько секунд раздавался стук каблучков и шуршание платья. Глаза Алевры расширились, и она дёрнулась назад так, что точно упала бы, но Гриндевальд уверенным движением поймал стул и поставил его на место. Буваль с ужасом обернулась на Гриндевальда, тот успокаивающе кивнул и поднялся с места, встав у неё за спиной. - Альбус, что происходит? – Аберфорт часто дышал, его взгляд судорожно цеплялся за людей в комнате, пытаясь найти какое-любо объяснение. – Что вы сделали? Что?! - Я рассказывал тебе про артефакт, который мы нашли, помнишь? - Только не говори мне что вы… Мерлин! Его лицо исказилось. - Мы поговорим об этом наедине. Я всё тебе объясню. Альбус, предупреждая гневный взрыв брата, схватил того за руку и поволок вверх по лестнице, туда же, где минутой ранее скрылась их сестра. Аберфорт неуклюже отбивался и плевался ругательствами. Алевра глубоко дышала, пытаясь распрямить лёгкие, но не получала желаемого эффекта. Она поднялась со стула, и вдруг почувствовала сильную слабость во всём теле, тёмная дымка заволокла сознание. Буваль начала оседать на пол, но тут почувствовала, как чьи-то руки сжались на её плечах и с силой встряхнули. Голова мотнулась взад-вперёд, и боль придала бодрости. - Буваль! – в голосе слышалось нетерпение. Алевра пару раз моргнула, фокусируя зрение на лице Гриндевальда. Оно выражало невероятную досаду. - Чёрт бы тебя побрал, Буваль! Как ты намереваешься жить с такой невероятной эмоциональной выносливостью? Ты просто комнатное растение, которое погибает, если его один раз не полить. Ты в этом мире не выживешь. С этими словами Гриндевальд повел её ко входной двери и распахнул её. Прохладный летний ветерок обдал лицо Алевры, и она жадно вдохнула душистый аромат ночных растений, который мягко обволакивал и приносил успокоение. Она не сопротивлялась, когда Гриндевальд усадил её на холодные каменные ступени крыльца. Сам он облокотился о деревянную балку, подпирающую верхний этаж дома Дамблдоров. Буваль молчала, прислушиваясь к далёким крикам птиц и стрекотанию сверчков. Лучи солнца совсем скрылись за кромкой леса вдали и теперь оранжевый свет вытеснялся синей мглой. Было ясно, россыпь звёзд окружала луну, большим пятном выделяющуюся на небе. - Выживу, - стиснув зубы, произнесла Алевра. Но ответа не последовало. Глаза у Гриндевальда были закрыты, и зрачки двигались под его веками, будто он мысленно рассматривал картину. Отсутствие его пристального взгляда позволило Алевре немного расслабиться. То, как он иногда смотрел на неё, пугало, заставляло подозревать его. Она не могла проникнуть в его сознание так же, как это мог сделать он. О чём он думал? Чего ожидал от неё? Был ли опасен уже сейчас? На множество вопросов ответы получить было невозможно. Мозг от этого пульсировал. Буваль решила наблюдать за Гриндевальдом, не выделяться. Однако, казалось, долго нейтралитет сохранять не получится. Её новый знакомый выглядел, как человек, у которого совершенно обо всех и обо всём должно быть конкретное представление. Это что же теперь получается? Её нужно будет стать или другом, или врагом? Алевра прижала руки к щекам и ещё раз покосилась на Гриндевальда. Потихоньку к ней приходило сознание того, во что она вляпалась. Паника снова начала подкатывать к горлу. Если она немного прогуляется, подумает, развеется… Буваль тихо двинулась по узкой дорожке из камня через скромный садик, расположившийся вокруг дома. Яблони, клумбы и газон казались ухоженными, живая изгородь, высотой Алевре по грудь, отделяла частную территорию от мощёной дороги. Напротив стоял почти такой же домик: каменный, тусклый, с серой черепицей и маленькими окнами, утонувший в зелени и покрывшийся плющом. Свет был зажжён только в одной комнате на втором этаже. Ряды домов, радикально не отличающихся друг от друга, тянулись вдоль дороги вправо, видимо, в центр населённого пункта. Слева от дома Дамблдоров находилось только одно здание, а дальше мостовая обрывалась, и в темноту поля уходила тропа. Освещение улиц состояло только из нескольких неярких фонарей, в которых слабо полыхал огонь. Почему-то обстановка казалась Алевре знакомой, она задержала дыхание, будто готовилась нырнуть, и тронула деревянную калитку, та поддалась. Буваль ступила на булыжник, ветер затрепал её юбку и волосы, которые из-за этого залезли в рот. Алевра заправила их за уши. Она заворожённо смотрела вдоль домов. Людей не было. Вдалеке всё сливалось в тёмную гущу. - Куда это ты собралась? – на фигуру Гриндевальда упал свет из окна Дамблдоров, он стоял за калиткой, скрестив руки на груди. - Никуда, - Алевра сглотнула, тяжесть снова опустилась на её плечи. Она вернулась в реальность, хотя секунду назад чувствовала необъяснимую свободу. - Что это за деревня? – спросила она, хотя уже знала ответ. - Годрикова Впадина, - оживление отобразилось на лице Гриндевальда. Он вышел к ней на дорогу. – Названа в честь великого Годрика Гриффиндора, и является местом погребения не одного прославленного мага. Гриндевальд бросил на неё заинтересованный взгляд, ожидая, что она добавит что-то. Но Алевра не заметила этого, погрузившись вновь в раздумья. Годрикова Впадина. Конечно, Альбус Дамблдор жил здесь какое-то время. Потом тут жили Поттеры. Буваль оглядела дом. Он был ветхим, а ещё до невозможности походил на свою версию из фильма. По телу пробежали мурашки. В программу по предмету «История магии» в Дурмстранге входили магические войны, однако на первых курсах эти темы почти не затрагивали. Алевра, как и многие дети, узнала про Мальчика-который-выжил из одноимённой серии романов. Так как произведение было написано доступным языком, читать его было не так нудно, как учебники. А после знакомства с Даной Олеандр, они вместе посмотрели фильмы, когда Алевра гостила у неё на каникулах. Вот откуда теперь в её сознании всплывали образы. Ассоциации с подругой же принесли новую волну боли, сердце защемило. Как Буваль могла быть так груба с ней? Она выгнала лучшую подругу, когда та нуждалась в понимании. И не попрощалась… «Дура, дура, дура. - её губы задрожали. – Зачем я постоянно делаю людям больно?» Она снова заставила себя дышать, ей казалось, что когда-нибудь она умрёт из-за того, что забудет, как выполнять эту естественную функцию. - Я не могу тут оставаться, я просто не могу, это неправильно, - в отчаянии пробормотала Алевра. Ей вдруг показалось, что она сможет снять с себя хотя-бы малую часть груза вины, если будет отвечать за себя сама. Она могла бы жить в магловском детском доме, например, лишь бы её пребывание в этом времени не вызывало вопросов. Она бы отказалась от использования магии до совершеннолетия, притворилась бы беспризорницей. Её имени же не может быть ни в одном архиве, по сути её не существует в этом времени, значит разыскивать её Министерство Магии не начнёт. Так было бы лучше, ей бы не пришлось жить с чувством стыда за оказанную доброту, быть причиной раздора. У всех людей, которых она здесь повстречала, и так целая куча проблем, не хватало им ещё с ней возиться. - Боюсь, моя дорогая, обратно ты уже не попадёшь. Или ты имеешь ввиду Годрикову Впадину? Хочешь сбежать? – Гриндевальд посмотрел на неё неожиданно серьёзно, без толики насмешки. - Да, - с надеждой проговорила Алевра. Казалось, Геллерт Гриндевальд всё понял. - Куда бы ты предпочла сейчас отправиться? Алевра испытала странный трепет, волнение. Неужели он правда может ей помочь? Или это какие-то уловки? - В Лондон, мне нужно туда, я смогу… - она осеклась, её голос дрогнул. Она посмотрела в глаза Гриндевальду, в этот раз даже желая, чтобы он прочитал её мысли. Она бы не смогла произнести всё, о чем думала, без того, чтобы покраснеть. Геллерт наклонил голову на бок. В его зрачках вспыхнул озорной огонёк. - Может быть, Буваль, у вас всё по-другому, но боюсь, детские дома сейчас - скорее приюты для малолетних преступников. Ты так хочешь жить в бараках и получать плетью за то, что не выучила религиозный стишок? О вкусах не спорят, но… - Нет! – Алевра выпучила глаза и почувствовала, как по лицу разливается краска. – Мерлин, я не знала! Нет! - К сожалению, замечаю за тобой, что ты слишком многого не знаешь, - напускное разочарование Гриндевальда она, в силу эмоционального потрясения, восприняла серьёзно. Буваль опустила глаза и крепко-крепко сжала себя руками. – Но думаю, если ты и в правду хочешь сбежать, я смогу тебе кое-чем помочь. - И чем-же? – уже без особого энтузиазма спросила она. - Забери вещи из дома и выходи сюда. И Алевра пошла, чувствуя, как бьётся сердце и пульсируют щёки. У неё не было выбора, иначе бы она скорее повесилась от стыда, чем ещё раз увидела строгий и одновременно снисходительный взгляд Дамблдора и услышала его обличительные речи. Буваль на мгновение задумалась, насколько плохим человеком она являлась, если предпочитала снова слепо довериться будущему Тёмному Лорду, вместо того чтобы дождаться решения человека-символа сопротивления тёмным силам. На первом этаже было тихо, никто так туда и не спустился, так что Алевра быстро прошмыгнула к столу, схватила сумку и волшебную палочку и также выскользнула обратно на улицу. Она немного помедлила на крыльце, глядя на дверь. Как глупо и безумно она поступает в очередной раз. «Дура», - ещё раз напомнила она себе и шагнула на мостовую. Гриндевальд был сосредоточен, он подозвал Алевру к себе и, взяв её за предплечье, без предупреждения трансгрессировал. Всего два прыжка. После второго Алевра упала на колени и её бы вывернуло, если бы она ела хоть что-то за последние полсуток. Вместо этого она упёрлась руками в землю и кашляла, отплёвываясь от желчи, которая душила её горечью. После этого Буваль закрыла глаза и несколько минут просидела неподвижно, пока головокружение не прошло почти полностью. Её тело непроизвольно дрожало, и никто не спешил ей на помощь. Гриндевальд, который за это время успел заскучать, смотрел на неё с нескрываемым отвращением. - Если бы это была погоня, ты была бы уже мертва или в плену. И поверь, первый исход зачастую лучший. - Но это не погоня! – наконец огрызнулась Алевра. Ей было досадно, что Гриндевальд увидел её ещё и в таком состоянии. Его неприязнь была вполне объяснима. Мало того, что его спутницу почти стошнило, возможно, в каком-то проходном месте, так теперь она ещё и сидела на коленях в грязи. – И вообще две трансгрессии подряд – это слишком много! Я так ещё никогда не делала! - Какие мы нежные, Буваль. Поднимайся, не позорься. Две трансгрессии – это цветочки. Среднестатистический маг должен спокойно переносить три подобных прыжка, а ты чуть не умерла на втором. Боюсь, у меня для тебя плохие новости. Алевра всхлипнула и тут же прикусила язык, приказывая себе заткнуться и не показывать очередную слабость. Она была уверена, что если бы не полумрак места, где они оказались, Гриндевальд бы заметил её краснющие глаза и посмеялся бы ещё над этим. Юбка хоть и не промокла, но была вся в тёмных земляных разводах, травинки кое-где прилипли к подолу. Воздух был прохладным и отдавал пылью. Где-то недалеко раздались звуки повозки и цоканье лошади, что ещё раз напомнило Алевре, что вообще происходит в её жизни. Вокруг были густые заросли деревьев, покров луга был плешивым. Гриндевальд стоял на дорожке, посыпанной галькой. Это был городской парк или сквер, в темноте было трудно оценить масштаб этого зелёного островка. - Где мы? – Буваль попыталась отряхнуться, не решаясь использовать магию. Вдруг всё-таки её смогут отследить? - Экскуро, - грязь с подола исчезла, а Алевра сжала руки в кулаки. Гриндевальд не ответил на её вопрос. – Идём за мной, Буваль. - Мы в Лондоне? – она старалась поспеть за ним в силу своих возможностей, скрывая приступ раздражения. - В Ло… Что? – он на секунду обернулся с выражением недоумения и замедлил шаг. – Буваль, ты просто исключительная. - Почему? В смысле? - Ты считаешь, что возможно пересечь такое расстояние в два прыжка? Невероятно. - Тогда где мы, если не в Лондоне? - Для тебя в Великобритании существует только один город? Алевра встала, как вкопанная. Хотелось накричать на него, ударить по его нахальной роже. Он же так явно наслаждался собой, издеваясь над ней. - Я никуда не пойду, если не скажешь, где мы! Гриндевальд остановился, его взгляд стал обжигающе холодным. А потом он подскочил к Буваль и вцепился пальцами ей в плечи. Боль заставила её пискнуть и дёрнуться, но его хватка была сильна. Алевра застыла от страха и потянулась за волшебной палочкой в карман юбки, его руки тут же оказались на её запястьях. - Пусти! – попросила она с гримасой ужаса на лице. В глазах застыли слёзы. Она жалобно всхлипнула. Вот и всё, он её убьёт. Или сделает что-нибудь ужасное. Что-нибудь такое, что она пожалеет, что не умерла. Гриндевальд пристально вглядывался в её лицо, его фигура в сумраке была похожа на каменное изваяние. Он немного склонил голову. Слишком близко, так близко, что он, наверняка, мог слышать, как в её грудной клетке колотится сердце. А она ощущала его дыхание у себя в волосах. Ноги подкашивались. Ещё немного и она провалится в спасительное забытье, а потом можно было только надеяться, что не проснётся. Или проснётся, но в своей кровати в поместье Григорьевых, рядом с Винни. Таким нереальным казался этот кошмар. - Мы в Эксетере. Годрикова Впадина всего в сорока километрах отсюда. Идём. – Он перехватил её руку поудобнее и направился к выходу из парка, но Алевра не сдвинулась с места. – Идём, Буваль. Я сниму тебе комнату в отеле, переночуешь там. Алевра поддалась, еле переставляя ноги. Если бы Гриндевальд не тащил её, она бы легла на траву, свернулась там калачиком и дожидалась бы естественной смерти. Они вышли на мостовую, но на то, чтобы поднять голову и посмотреть на город, сил не хватало. Вокруг было тихо, только в конце улицы слышалось оживление, наверное, какой-нибудь загруженный проспект. Освещение в городе было намного лучше, чем в деревне, от маленьких камушков падали смешные длинные и короткие двойные тени. Буваль старалась лишний раз не подавать признаков существования и не сопротивлялась. Головная боль, до конца не стихающая всё это время, возобновилась в разы более сильная. Уши горели огнём. Лёгкие болели, как и желудок, как, казалось, и все внутренности. Через некоторое время они остановились перед трёхэтажным белым зданием, и Гриндевальд отпустил руку Алевры. Она пошатнулась, перестав чувствовать опору. - Сюда. На ресепшене стоял серый молодой человек в смешной красной шапочке. Буваль же больше приглянулся фикус на подоконнике. Она чувствовала полное опустошение, её мозг уже спал. Листики фикуса были гладкие на ощупь, и Алевра бездумно гладила их, пока Гриндевальд снимал комнату. Мраморные лестницы отеля показались практически непреодолимым препятствием. Когда же Буваль заглянула в номер, первым делом ей в глаза бросилась большая высокая кровать с голубоватым балдахином. От одного вида этого великолепия глаза закрывались, а мышцы расслаблялись. - Делай тут, что хочешь, но выходить не смей, по городу не шатайся и глупости не делай. Это единственное моё условие, ясно? Алевра слабо кивнула. У неё и в мыслях не было вылезти куда-то из-под одеяла. - Приду завтра, тогда и решим, что делать дальше. Она кивнула ещё раз. - Я надеюсь, запереться ты додумаешься, - он устало вздохнул и вложил ключ с номерком ей в руку. Гриндевальд хлопнул дверью, и Алевра осталась наедине с собой.