Мутные глаза, облачные небеса

Она провела руками по моей груди. - Как давно я не ощущала кожу под своими пальцами, - сказала она мне. Она расстёгивала мою рубашку. И я остановил её. - Пожалуйста, не прикасайся к моему ужасному телу, это тебя не удовлетворит. Я страшно обгорел с головы до ног, - сказал я ей. Только так я мог объяснить наличие швов на теле, где мой создатель сшил меня из украденных трупов. Её незрячие глаза превращаются в полумесяцы сочувствия. - Как это произошло? – спросила она ангельским голосом. - Когда мы сжигали тело моего отца, я волею случая упал в погребальный огонь, и это изувечило меня моментально. Я придумал эту ложь на месте. Это было первым, что пришло мне на ум. Я часто задумывался о том, чтобы сжечь своё жалкое тело, пока не останется ни следа, чтобы наводить ужас на людей. Однако та не обращала внимания на мои протесты. Вместо этого проводила руками по тонкой ткани моей рубашки. Её ладони оставляли тёплые следы на моей спине, и я закрываю глаза, чтобы испытать радость от её прикосновения. - Боюсь, что я уже знала, что у тебя шрамы. Я чувствовала это сквозь одежду. Хоть она не видит моего лица, её глаза застенчиво и завлекающе смотрели в мои. Она прижимается своим стройным телом ко мне, кладёт своё прекрасное лицо на мою мерзкую грудь. Меня ужасает мысль о том, такая красота касается моего проклятого тела и как моя отвратительная кожа соприкасается с её безупречной кожей. - Ты напоминаешь мне ствол дерева. Ты такой большой и твёрдый. Конечно, она имела в виду мои руки, которые были плотными и крепкими от кропотливой работы для этого чудесного создания. Но всё, о чём я могу думать, это дерево, уплотняющееся и упирающееся мне в ногу. Она взяла мои руки и положила на себя так, чтобы они обняли её. Она знает, что должна двигать моими конечностями вместо меня, поскольку у меня нет опыта контакта с людьми. Я абсолютно не знал, что делать с этим прекрасным созданием, и мой стыд бесконечен. Столько-то она заслуживает, ведь она так добра. Но я никогда бы не смог дать ей то невероятное, безграничное счастье, которое она заслуживает. И поэтому я легонько оттолкнул её. Она слышала мой топот по деревянному полу. Стены чуть не задрожали от моего большого, уродливого тела. У неё также очень хорошо развит слух. Настолько хорошо, что я порой забывал о её слепоте. Но, конечно, она никогда не смотрела на меня с ужасом, как это делали другие люди. - Кто этот человек? – спросил я. В своих руках я держал портрет мужчины в военной форме. У него были пронизывающие голубые глаза и широкая улыбка. – На этой картине, я имею в виду. - Он был моим мужем, - ответила она низким голосом. Её взгляд просил меня вернуться к ней, но я держал дистанцию. – Он погиб на войне. Это произошло десять лет назад. – Её голос говорил о старой печали, такой, которая оставляет шрамы на сердце. Эта женщина – одна из сильнейших, которых я когда-либо знал. Её голос был твёрдым, хоть она и говорила о боли. – Мысли о муже мучали меня с тех пор. Знаешь ли ты, каково это – постоянно тосковать по одному? Желать видеть его снова живым, но моё желание никогда не сбудется. – Она положила руку на свою нежную грудь, как бы стараясь успокоить бьющееся от боли сердце. – Но теперь, - сказала она, вставая с дивана, на котором мы сидели, и улыбаясь своей застенчивой улыбкой, обещающей рай. – Я просто хочу, чтобы рядом был кто-то, к кому можно прикоснуться, ибо я знаю, что мой муж покоится под землёй и никогда не коснётся моей кожи. Я не могу этого вынести. Я говорю ей, что мне пора спать, и удалился в сарай спать в одиночестве. Её зовут Эллен. Я жил с ней в этой хижине уже несколько месяцев. Я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как Виктор Франкенштейн создал меня, но знаю одно: если я когда-нибудь увижу этого человека (нет, это чудовище!), то заставлю его страдать так, как страдал я. Я позабочусь о том, чтобы он испытал на себе одиночество, в котором я жил всё это время. Господи, и зачем он только создал меня? Он создал меня лишь для того, чтобы я страдал. Нет, он никогда не думал обо мне. Он думал лишь о своей гордости и целях, о своих мечтах завоевать жизнь и смерть. Его никогда не заботило моё счастье. Мой создатель испытывает лишь отвращение, когда смотрит на меня и моё страшное уродство. Я бежал от него, моего ужасного бога и создателя, и пошёл своей дорогой, совсем один. Многие месяцы я жил в дикой природе и сам обучался каждой базовой вещи. Я узнал, какие ягоды можно есть и какие вызывают рвоту. Узнал, что огонь излучает восхитительное тепло, но болезненен на ощупь. Я узнал о красоте и чудесах природы, которых, как мне кажется, многие люди до сих пор не понимают. И тогда, во время своих скитаний, я набрёл на эту хижину. В ней я нашёл Эллен, красивую женщину, но слепую. Она сидела у огня и тёплые кольца табачного дыма вились из её трубки. Она играет на божественном инструменте, издающем самый красивый звук на Земле (я люблю звуки музыки, никогда ещё их раньше не слышал). Она живёт одна, но её часто навещает молодая пара – мужчина и женщина-иностранка. Наблюдая за Эллен и людьми, которые приходили и уходили, я смог научиться говорить. Я благодарен своему создателю за то, что он дал мне хороший мозг, восприимчивый к мышлению и обучению. Я тайно наблюдал за ней, выжидая шанса наконец поговорить. Я долго ждал, когда её друзья, молодая пара, уедут. Также я благодарен той иностранке, что вместе с ней мог учить английский язык, хотя она, конечно же, не подозревала о моём присутствии и моей благодарности ей. И когда друзья Эллен уехали, я приблизился к ней. Я постучал в дверь хижины, которую так хорошо знал, хоть даже и никогда ещё не был внутри. - Кто там? Войдите! – сказала Эллен, и я вошёл. - Простите за вторжение. Я путешественник, которому нужно немного отдохнуть. Я был бы очень благодарен, если бы вы позволили мне несколько минут посидеть у огня, - сказал я. - Заходите, - сказала она мне. Я уже слышу доброту в её голосе, и хоть она совершенно меня не знала, всё равно предложила мне поесть. - У меня есть еда, так что не нужно ничего мне давать, - сказал я, чувствуя себя неловко. – Я бы хотел предложить вам свои услуги. - Услуги? – мило спросила она, и у меня было чувство, что она очень мудра. Я видел это в её незрячих глазах. - Ну, я видел, как вы рубили дрова для печи, как чинили доски пола чаще, чем я мог сосчитать. И я бы хотел облегчить ваше бремя... - Так это были вы, не так ли? – спросила она. Её голос звучал как пение ангела. – Вы и есть тот добрый дух, оставляющий дрова на пороге моего дома! И за все другие добрые вещи, что вы для меня сделали, спасибо вам. – Эллен поднялась со стула и подошла туда, где стоял я. Она подступилась ближе ко мне, так близко, как ещё ни один человек никогда не подходил, уж не говоря о Богине Красоты. - Спасибо, что сжалились над бедной, слепой женщиной. Одному Богу известно, насколько я в этом нуждалась, - сказала она со смешком. Как же она скромна! – Мои друзья, что навещают меня, отправились в путешествие, чтобы изучить Восток. Здорово ведь, вам так не кажется? – её улыбка засияла, а глаза зажглись от мысли о тайнах берегов Азии. – Такая досада, что мне такие вещи недоступны, ибо я даже видеть не могу, - засмеялась она с добрым юмором. Жестом руки она пригласила меня сесть рядом с ней на плетёное кресло у огня. Я присел рядом, позволяя огню греть мою липкую кожу. Мои ладони обильно потели, ибо я неимоверно нервничал. Я не хотел, чтобы она узнала о моём происхождении и не дай Бог, если прикоснётся ко мне и узнает о моих ужасных увечьях. Хоть она и слепа, но с помощью рук она прекрасно сможет «увидеть» моё несчастное тело ясно как днём. Всё это время я хотел только её общества. Я был так одинок и никогда не разговаривал с человеком. Но Эллен позволила мне присесть рядом с ней и рассказывала о всех своих мыслях и размышлениях. Она была одинока, как и я, и её разум постоянно размышлял о тайнах жизни, как часто это делал я. Она не только удостоила меня своими чарующими мыслями, но и умела играть прекрасную музыку. Эллен достала скрипку и стала играть. Мелодия была сладка, с игривыми нотами, напоминающими о солнечном блаженстве. Ноты, издаваемые её скрипкой, заставили меня смеяться и вызвали слёзы на глазах в тот яркий, прекрасный день. Но когда наступит ночь, наш разговор изменится, и на поверхность всплывут тёмные чувства. Чувства и тоска, что так долго таились под холодной водой, теперь обнажались при свете луны. Я работаю под палящим солнцем, и честно говоря, мне это нравится. Я встаю вместе с прекрасным солнцем, когда его лучи только начинают озарять небеса, распространяясь по нему словно розовая вода по мрачному озеру. По утрам обычно холодно, и мне приходится растирать руки перед тем, как начать работу. А к полудню с меня уже капает пот, и я с радостью смеюсь, завершая свои дела. Я работаю для прекрасной женщины, которая улыбается мне и приносит освежающий напиток. И всегда рядом была красота природы, нечто вечное и неизменное в моём мире тёмной неопределённости. Иногда мне кажется, что вся моя жизнь – это оползень, утягивающий меня во мрак ненависти и агонии. Я словно тону в холодном и омерзительном болоте, которое грозится поглотить моё лицо и наполнить рот мерзкой жижей. Я больше не смогу дышать и буду этому рад. Я постоянно падаю, не имея под ногами прочной почвы, свободно падаю навстречу смерти и не могу остановить падение! Я чувствую себя бессильным, беспомощным и озлобленным. Ненависть к моему создателю иногда переполняет меня, и я полностью безутешен. Будучи жертвой собственной ярости, я разрушаю всё, что люблю, нежные творения природы. Но Эллен, это чудесное создание, Богиня Природы, способна вести меня. Рубка дров – это то, что должно быть сделано. Это так же разрушительно, насколько и креативно. Я могу смотреть на гору дров по окончанию работы и испытывать радость, что это согреет нас обоих и разогреет нашу еду. А потом, по наступлению ночи, мы будем сидеть вместе и наблюдать за светлячками и их таинственным свечением. Мы пытаемся представить, из какого духовного мира они могли тут затеряться, когда залетают в этот мир, чтобы освещать нашу тьму. И всегда есть шанс, что она захочет положить свою руку на мою. Она выходит из горячей ванны, обмотавшись льняным полотном. Она сидит тихо, думает и пока что не одевается. Всё, что я могу представить, это ощущение её кожи, тёплой и распаренной после ванны, обнажённой и такой аппетитной. Я спрятался за сараем, чтобы остаться наедине со своими злобными мыслями о том, как овладеть этим прекрасным созданием. Я замахнулся топором, радуясь ощущению его веса в своих руках. Солнце жарило меня, будто я был горячим пирогом, и на моём жалком лице появилась улыбка. На небе сегодня были облака на фоне сплошных голубых просветов. Я удивился, когда увидел, что Эллен шла ко мне. Обычно она не подходила, когда я работал. Я ударил топором по куску дерева, разрубив его пополам, и я знаю, что она слышала звук моего тяжёлого дыхания. Она улыбается, подходя ко мне, и по моему телу разлилось дрожащее тепло. - Как тебе работается, дорогой мой? – спросила она меня. - Хорошо, - ответил я. Она тогда подошла ближе. - Тебе жарко? Ты пахнешь потом, - сказала она. - Прости, - пробормотал я в ответ. - Ничего страшного, мне это нравится. – Её улыбка снова стала застенчивой. – Какая сегодня погода? Я описал ей облака, солнце и голубое небо настолько красноречиво, насколько смог. Она закрыла глаза, и я смотрю на её лицо. Потом она открыла их и ухмылялась словно хитрая нимфа. Её волосы были взлохмачены, и легко было представить, как она только выскочила из густой травы, чтобы исполнить желание. Её длинные ноги шли по траве, как будто это был мелкий водоём. - Знаешь, я ведь не всегда была слепой. Я помню голубое небо, когда была девочкой, и помню, как выглядели облака. Ты так идеально их описываешь, что меня пробрала ностальгия. – Она положила руку на свою щёку и повернула голову в ту сторону. Я начинал испытывать неловкость, стоя с тяжёлым топором в руках. - Я люблю облака. Мне кажется, они выглядят так, как ощущается хлопок. Она говорит, но движется туда, где стою я. Она встала рядом со мной и подняла лицо, как вдруг оно ярко засияло. - Замахнись топором! Я хочу почувствовать, как двигаются твои мышцы! – сказала она голосом юной девы. Она шлёпнула меня по спине, и я отпрянул. Её сияющее лицо стало хмурым так же быстро, как тёмное облако закрыло солнце. Она снова пытается схватить меня, но я просто взял её руку и осторожно убрал от себя. - Проклятье! – выругалась она и потопала обратно к хижине. Через несколько мгновений на моё сердце обрушилась печаль. Я обдумывал всё снова и снова. Что если бы всё пошло не так, и я потерял единственную подругу? Как я снова смогу быть один после этого рая, что я познал? Я должен держать её на расстоянии, чтобы сохранить единственное, что мне дорого на этом свете. Но то место, где её рука коснулась меня, вызывало воспоминания. В ту ночь, казалось, все обиды забылись. Я сижу с ней у огня, и она наигрывает для меня чудесную музыку. С наступлением глубокой ночи нам уже захотелось спать. Огонь грел наши тяжёлые веки. Сидя близко к огню, я ощущал мощный, обжигающий жар, и мне хорошо. Я сидел на полу, и Эллен встала со стула и села рядом со мной. Она придвигается ко мне, и моё уже быстро бьющееся сердце начинает яростно пылать. Если бы я только мог провести руками вниз по её грациозной фигуре... Но этой радости мне никогда не познать. Однако, она придвигалась всё ближе... Она прижимается к моей руке и кладёт голову мне на плечо. Её глаза закрыты, и я слышу её тихое дыхание. Казалось, будто её кожа была живая, или, может быть, моя; но её невинное прикосновение заставляло меня хотеть завывать на луну. Теперь она улыбается, её зубы немного смещены и чуть потемнели от табака. Если бы я только мог засунуть язык в этот сладкий рот и почувствовать изнутри её мягкие, розовые щёки. Она теперь обхватывает меня своими тонкими руками, и я не могу поверить в блаженство от этих рук. Какой оккультизм смог бы вызвать такие мощные чувства от чего-то настолько простого? Как эти руки, присоединённые к её телу с рождения, могут заставить меня испытывать этот экстаз от простого объятия? И не только это. Теперь она крепко сжимает меня. - Видишь, не всё так плохо, - лениво сказала она. Её слова были просто вздохом. Я с трудом могу говорить, уж не говоря о возражении. Я ничего не могу с этим поделать. Она держит меня так некоторое время, а потом мы переместились на диван, так как она сказала, что устала сидеть на полу. После этого последовала сцена, которую я описал в начале истории. На следующий день Эллен велела мне отдохнуть от работы. Это удивило меня, но я последовал за ней, когда она повела меня в лес. Мы шли вместе по лесу несколько миль, просто разговаривая о вещах, которые видели, и о том, что думали. И тогда она снова удивила меня. - Вот что в тебе интересно, Джон, - начала она. Я представился ей как Джон Милтон, ибо мне никогда не давали имени. Это имя я взял с обложки книги под названием «Потерянный рай», одной из первых, что я прочитал. – Ты всегда говоришь только о настоящем времени. Мне это в тебе нравится, ибо очень многие люди слишком много говорят о себе. Но мне кажется странным, что ты никогда не говоришь о своём прошлом. Я говорю ей, что моё прошлое неинтересно, но она покачала головой. - Очень в этом сомневаюсь. – Это был её единственный ответ. В ту ночь мы молча сидели вместе у огня. Она что-то шила, а я просто смотрел на огонь. Я бы хотел так наблюдать за пламенем до конца жизни и никогда больше ни о чём не думать. Она закончила работу и тогда повернулась ко мне. - Джон, ты пришёл ко мне ни с чем. Без прошлого, без имущества и только одна пара одежды. Откуда ты вообще явился? - Вот это вопрос! – воскликнул я и громко засмеялся. Она смотрит на меня с выражением, от которого мне становилось легко на душе. Или, может быть, всё дело в роме, который мы пили; редкое угощение из далёкого города. - Правда? Расскажи мне что-нибудь. Её выразительные глаза опустились, будто она что-то оплакивала. Взгляд её был полон сочувствия. Как я могу отказать такому созданию? - Ты мне не поверишь. Это нечто такое, что даже представить трудно, но тем не менее, это правда. – Мне тяжело от одной только попытки говорить об этой истории. И я покачал головой. – Не думаю, что могу рассказать об этом сейчас. Тогда она положила руку мне на спину, прямо между лопаток. Она села рядом со мной на деревянный пол. Она обследовала мою спину через рубашку, лениво водя рукой вперёд и назад. Её пальцы скользили по всем изгибам и шрамам моего чудовищного тела; ужасного пейзажа, который бы вызвал у неё приступ рвоты, если бы она его увидела. Но на её лице не было ни единого намёка на омерзение. Вместо этого, я вижу что-то, чего не узнаю. Её рука движется вниз по моей спине, и моё сердце начинает колотиться. Её ладони невероятно тёплые. И тогда её рука лениво скользнула к моей шее. Её нежные пальцы впились в мою голову сзади, и она на мгновение схватила меня за волосы, причинив лёгкую боль. Она хитро засмеялась и стала нежно потирать мою голову и шею. Что это за чувство такое? Всё, что я знаю, так это что она подалась вперёд и начала целовать ту точку на моей шее, и я растаял изнутри. Её розовый язык, который я так сильно жаждал, ласкал место пульса прямо под челюстью. Я чувствовал, что в тот момент моё мужское достоинство пробьёт потолок. Её дыхание было горячим, и этого хватило, чтобы разжечь моё желание. Пока она дышала мне в ухо, волоски на теле встали дыбом, и я почувствовал, как в животе всё стало неимоверно стягиваться. Она прикоснулась своим мягким ртом к моему уху, и ощущение было таким, будто она коснулась ртом моего члена. Господи, если бы она только сделала это! Она перебралась на место передо мной, и в следующее мгновение уже сидела у меня на коленях. Её зад прижимался ко мне! Небесные подушки её задa наконец были на моих ногах, и я чувствовал его сладкое мягкое тепло как подушечку сладкого наслаждения. Она прижималась телом ко мне, и тогда наши рты соприкоснулись. Её язык скользнул мне в рот словно сочный фрукт, и это было самое нежное, что я когда-либо испробовал. Она прижималась своими губами к моим с большой силой, и тогда её восхитительный язык заполнил мой рот. И тогда я стал диким. Положив свою массивную лапу-плиту на её грациозную шею, я прижал её лицо к своему, засовывая язык в её сладкий рот, словно в банку с мёдом, которую хотел вылизать дочиста. Тогда я услышал от неё звук страстного блаженства, и зверь во мне чуть было не сорвался с цепи. Боясь сделать ей больно, я держал себя под контролем. Затем я положил руки на изгибы её талии. Я мог чувствовать её птичьи кости через бледную, шелковистую кожу. Но я взял её за бока и осторожно сжал; ощущение её мягкого тела было таким прекрасным. Она учащённо задышала и обняла меня, обхватив руками и прижимая наши тела друг к другу так крепко, насколько могло дать её маленькое тело. Взмахнув своей изящной ногой, она оседлала меня. Я чувствовал, как тонкая ткань её нижнего белья тёрлась о мои ноги, и влагу, которая уже капала. Мы страстно целовались. Я знал, чего хотел. Я приподнял подол её платья и пощупал бёдра. Я их сжал, и к моей большой радости, она застонала от удовольствия. Не было большего счастья для меня, чем вызвать у неё такую же похоть, какую сейчас испытывал я. Я пощупал место между её ног, и она громко застонала. Она тогда предложила перебраться в её спальню, и я последовал за ней как послушный пёс. Она села на кровать. Одна из бретелек платья упала, и я почти мог видеть её сосок. Я никогда не видел женских сосков, ибо у меня никогда не было матери, которая бы меня вскормила. Эллен смотрела на меня, вернее, её затуманенные глаза были сосредоточены на ужасном, отвратительном мне. На её устах была видна похоть; эта улыбка могла бы притянуть звёзды к её кровати. Она похотливо ухмылялась мне. Смогли бы вы поверить, что она хотела меня? - Сними рубашку, - сказала она, и я послушался. Её руки уже нащупали мои брюки и снимали их. И тогда я был обнажён, мой жаждущий внимания член уже стоял. Никогда не думал, что воспользуюсь им для таких целей. И когда её рука схватила его, у меня стали подкашиваться колени. Я смотрел вниз на неё, сидящую передо мной, как будто глядел на фантазию, и тогда она взяла мой член в рот. От такого экстаза я чуть было не рухнул на пол, и она засмеялась. Тогда она снова обхватила меня и потащила на кровать. В итоге мы оба упали на неё, и я оказался сверху. - Я хочу чувствовать на себе твой вес, - сказала она. – Хочу, чтобы ты придавил меня. - Я не хочу делать тебе больно, - ответил я, и она схватила мои волосы и потянула. - Ты должен слушать меня, - хитро сказала Эллен, и тогда я сделал, как она просила. Я позволил ей почувствовать давление моего тела, и она счастливо вздохнула. – Ах, как же долго я этого не испытывала, дорогой мой, - говорит она мне. Мои губы касались её лица и шеи, я целовал её настолько нежно, насколько мог. Можете поверить, что она наслаждалась этим и просила большего? Она говорила мне, насколько я мил и нежен, и это правда. Я нежно ласкал её, трогал её тело так, будто поклонялся ему. Я знаю, что она не видит всего, что я делал. Она могла лишь чувствовать. Её чувствительность была поразительной, и я легонько касался губами её лица. Она не знала, где я её поцелую в следующий раз; она не могла знать. Каждый поцелуй был сюрпризом, и думаю, что я заставил её пылать так, как пылал я. Этот жар мог сравниться с солнцем. Держа мою огромную лапу в своей нежной руке, она прижала её к своему лицу. Контуры её лица были такими эльфийскими и милыми, и просто не могли быть более совершенными. Я держал её прекрасное лицо в своей ладони. Её ресницы походили на нежные перья, что касались моих пальцев. Её любящие глаза сосредоточились на мне. Но всю эту нежную сладость, что я испытывал, потихоньку стало затмевать сводящее с ума желание овладеть ею. До этого я беспокоился о том, что никогда не пойму, как ублажать её. Теперь же эти чувства казались смехотворными, всё, что я хотел сделать, это вспахать её всем, что у меня было. Эллен знала всё это слишком хорошо. Она уже снимала платье, и теперь моему взору открылись её нежные, розовые соски на концах двух прекрасных персиков. Я держал их в своих руках и не могу даже начать описывать, насколько чудесным было ощущение. Её соски затвердели в моих руках, а рот был приоткрыт в безмолвном желании. Она взяла мою руку и стала вести вниз через раскрытое платье к мягкому животу. Эллен вела меня к месту между её ног. Я нащупал там сладкую розовую подушечку, поистине самую восхитительную тайну на свете. Эллен показала, куда я мог вставить пальцы, и я рад, что она это сделала. - О! – сказала она. Её восхитительный лунный рот был широко раскрыт, а улыбка превратилась в полную луну выразительности. Тогда она схватила мой член и стала массировать. Это уже стало невыносимо, и я обильно кончил. Она поцеловала меня в шею, прижимая к себе. - Ну вот, теперь ты не будешь настолько нетерпеливым, - твёрдо произнесла Эллен. Тогда она поднесла мою руку к своему влажному месту, используя для самоудовлетворения. Она тёрла мою руку об себя снова и снова, пока я не стал умолять, чтобы меня впустили внутрь. Ох, эта её хитрая ухмылка! Эллен полностью сняла с себя платье и легла рядом со мной обнажённая. Меня по-прежнему переполняло желание, но мой внутренний зверь хотя бы немного успокоился. Я поглаживал изгибы её тела, от полных бёдер до мясистых икр. Её кожа нагревалась под моим прикосновением, и Эллен издавала звуки удовольствия. Тогда она толкнула меня на спину, и её милое личико выражало дьявольскую хитрость, когда она нависла надо мной. Она забралась на меня и насадила себя на мой член. Её сладкая розовая подушечка скользнула вниз по моему члену, вызывая чистый экстаз, и тогда она стала кататься на мне. Мы занимались любовью; ах, так много ею занимались. После этого мы лежали рядом друг с другом в сладком блаженстве. Я прижимал её тело к себе, и наша вспотевшая кожа прилипала одна к другой. Кожа Эллен была такой гладкой, словно покрывающая меня жидкость, а её нежные руки сжимали меня в крепком объятии. Прильнув лицом к моей неровной груди, она выглядела очень довольной. - Джон, ты правда особенный. Ни у кого больше нет такого тела, как у тебя. Я каждую ночь буду изучать карту твоего тела, - мягким, ленивым голосом сказала Эллен. До этого я сдерживал слёзы, но теперь больше не мог этого делать. Её шелковистые волосы касались моего подбородка, когда я положил его на её прекрасную голову. Это как облако, спустившееся на землю, чтобы лежать на моей груди. Дикое грозовое облако, которое ударит меня таким разрядом страсти, что я больше никогда не буду таким, как раньше. Так как мы кончили вместе, то с того момента были влюблены. Я осознаю, что с каждым проходящим днём мои тёмные страдания больше походят на отдалённый ночной кошмар. Все те дни и ночи, что я проводил в агонии из-за растерянности и одиночества, закончились, ибо теперь я больше не был одинок. Вместе с этим моё желание мести улетучилось, а лицо моего создателя ускользает из моего разума и растворяется как туман в прохладном утреннем воздухе. Всю свою оставшуюся жизнь я проведу с этой женщиной. Я буду жить ради того, чтобы любить её. Она – мой смысл жизни, моя спасительница. И наконец-то, впервые за долгие годы, я счастлив быть живым.