Point of no return

Зал едва не рушится от оваций. Намджун хлопает, пока ладони не начинает покалывать. Юнги кланяется на сцене и машет орущей толпе. С каждым разом, с каждым выступлением Намджун видит, как меняется самый главный его исполнитель. Видит, как злость и агрессия отпускают, покидают чужое сердце, оставляя внутри место для чего-то светлого и тёплого. Юнги пока сложно с этим принятием, сложно показывать себя настоящего, но Намджун и не торопится никуда, он готов быть рядом сколько угодно, пока Юнги не будет готов. Пока они оба не будут готовы. А там… А там он сделает все, что в его силах. И сейчас, стоя почти возле сцены, он знает точно, чьи глаза Юнги ищет в толпе, пока спускается вниз. Дышать в клубе совершенно нечем, но Намджун упрямо дожидается, пока рядом не появляется лохматая тёмная макушка. Юнги взмыленный, дышит через рот, но выглядит таким заведенным, живым и счастливым, что у Намджуна замирает сердце. В очередной раз. Как и в их первую встречу в этом же клубе. — Пиздец духота! — хрипло орёт Юнги, пытаясь перекричать гул толпы. — Ты че так завис? Нехорошо? Намджун заторможенно моргает, реально чуть не теряя равновесие. — Воу! Пойдём-ка, дружище! Одна рука держит за плечо, вторая — опускается на талию, придерживает крепко. И это кажется таким нормальным, будто руки Юнги и должны были находиться именно в этих местах. Прохладный ночной воздух будто реально оживляет. Намджун вдыхает полной грудью и улыбается. Это был прекрасный вечер. И даже если он ничем не закончится, он не расстроится. Вот совершенно. Было слишком хорошо. Юнги давно обустроил себе уютное место в его сердце, даже особо не стараясь. И каким бы колючим он порой ни был, Намджун бы не отказался от их первой встречи никогда. — Оклемался? Юнги все ещё держит его за плечо. Без руки на талии ощущается как-то пустовато. Но Намджун улыбается счастливой улыбкой и смотрит прямо на него. — Все отлично. Прости, не хотел тебя пугать. — Да че ты начинаешь-то… Юнги уже не грубит как раньше, хотя, признаться, порой вылетает, но Намджун и не обижается даже. Ему хватило той фразы, хватило того взгляда и смущённого ворчания после, чтобы не обижаться на грубости больше никогда. — Спасибо, что позвал, — говорит Намджун и стряхивает невидимую пыль с чужой толстовки. — Ты был просто… Не знаю… — он смеётся от того, что его щеки начинают гореть, а дрожь в руках усиливается от того, как меняется взгляд Юнги. — Черт, я правда не могу слов подобрать… Ах? Кажется, будто Юнги вздрагивает на этом чёртовом «ах». Он поджимает губы и отводит взгляд. — Не думал, что тебе понравится… Он трёт затылок. — Ты… Кхм… Ты, наверное, голодный? Может, мы… — Уже поздно, — Намджун с досадой смотрит на часы. — Мне уже пора домой. Прости. Юнги слишком уж эмоционально пинает камень. — Ничего, — тихо говорит он. — Проводить-то хоть можно? Да че ты лыбишься так? — Как? — Как придурок. А Намджун не может перестать улыбаться. Из-за Юнги в груди колотится так, что даже трудно соображать. — Пойдём. И берет его за руку. Просто цепляется за тонкие пальцы и прячет в своей ладони. Они приятно-прохладные и потихоньку теплеют в его хватке. Намджун идёт чуть впереди и понимает, что никто не возмущается и не ворчит, и главное — Юнги не выдергивает руку. Уже возле дома Намджун останавливается и чуть тянет на себя за руку. — Может, хочешь горячего чая? — спрашивает он. — Или чего перекусить, ты же, наверное, тоже голодный. Юнги осматривает многоэтажку и отрешенно кивает. — Да можно, наверное… А что есть? — Ну… Есть лапша, — Намджун трёт затылок. — Хах, вообще у меня не так много вариантов… Есть курица к лапше. — Курица — это хорошо… В лифте почему-то становится слишком тесно. Намджун изо всех сил старается задушить свою улыбку и хотя бы раз посмотреть на Юнги спокойно, но уже не может. *** Вода потихоньку закипает, и Намджун закидывает сразу два брикета с лапшой. Сзади слышится тихое шарканье, а потом что-то тёплое упирается в спину. — Пахнет вкусно, — тихо говорит Юнги, едва доставая подбородком до его плеча. — Этот рамен всегда вкусно пахнет, даже жрать сильнее захотелось. — Это точно… Намджун не двигается, боясь вспугнуть. Он впитывает это тепло сзади и буквально умирает в тот момент, когда до его локтя дотрагиваются чужие пальцы. Мурашки предательски проступают на коже, сдавая с потрохами. Вот как быть в футболке и при этом скрыть очевидную реакцию на человека? — Не замёрз? Юнги поглаживает плечо с гусиной кожей, и Намджуна коротит ещё сильнее. Юнги делает это бережно. Бе-реж-но. — Тебе… — Намджун сглатывает и говорит так тихо, что, кажется, его не слышно. — Курицу класть? — Мгхм… Подбородок на плече чуть вибрирует от голоса. Юнги ещё мгновение стоит вот так позади него, а потом все-таки отходит в сторону, забирая за собой тепло. — Тебе чем-то помочь? Намджуну хочется подойти к нему и поцеловать прямо сейчас. Уже даже не так сильно пугает перспектива получить по лицу. — Чего застыл-то? — либо это так падает свет, либо щеки у Юнги действительно почти пунцового цвета. — Там палочки на верхней полке, — едва выдыхает Намджун. — И две плошки как раз… Достанешь? Юнги кивает и заходит ему за спину, чтобы открыть кухонный шкаф. Как назло, именно эта посуда оказывается чуть выше, чем хотелось бы. Юнги встаёт на мыски и тянет руку к плошкам. Намджун смотрит на это с неконтролируемым умилением и только радуется, что Юнги не видит его растекшейся физиономии. — Я помогу. Намджун касается его руки специально, прижимается сзади тоже и за талию обнимает нарочно. Будь что будет. Юнги сдавленно выдыхает, но хватку на плошке не ослабляет. — Да я ж дотянулся, — как-то смущённо выходит. — Чего сразу помогать, я ж не карлик, блин… А сам улыбается еле заметно. Он разворачивается лицом к Намджуну, который так и остаётся стоять позади него. — Там рамен убежит… — Я его выключил. — Хорошо… — Хорошо. Намджун наклоняется вперёд, не сводя с него глаз. — Как сильно я получу от тебя по лицу, если поцелую тебя? Просто… Мне надо знать… — Да заткнись ты уже! Юнги сам хватает его за ворот футболки и прижимается к его губам. — Придурок, — мычит в поцелуй, а сам обхватывает за лицо, чтобы не сбежал. Будто Намджун захотел бы. — Прижался сзади, думаешь, я сразу в объятия к тебе кинусь?! — Хочешь, я сам? — шепчет Намджун. Он боится даже вдохнуть лишний раз, потому что все, что сейчас происходит, кажется ему за гранью реальности и может рассыпаться в любой момент. — Что сам? — Прыгну в твои объятия. — Идиот! Юнги вспыхивает, как помидор, и толкает его в плечи. Несильно, чтобы Намджун остался возле него близко-близко. — Да чё ты все лыбишься?! Прекрати! И смотреть так прекрати! Намджун не выдерживает и тихо смеётся. — Прости. Все, не смотрю. И закрывает глаза, правда улыбку спрятать так же легко не получается. Юнги держится из последних сил, но все-таки улыбается. Улыбается так широко и умиленно, как никогда до этого. Намджун забавный, сейчас так вообще полный дуралей. Стоит же, все равно лыбится. — Дурина, — бурчит Юнги себе под нос. Он подходит вплотную и целует эту невозможную улыбку. Потому что, черт возьми, она ему нравится. И Намджун ему тоже нравится. Кажется, он напирает слишком сильно, потому что Намджун пошатывается и едва не падает назад. — Сдаюсь… — выдыхает в его губы. — Не надо меня ронять. Я сдаюсь, правда. — Какой же ты дурак, — Юнги смеётся и утыкается лбом в его плечо. — Такой дурень, боже… Намджун накладывает лапшу в плошки, кое-как украшает кусочками курицы и ставит одну перед Юнги. — Приятного аппетита, — говорит он и садится напротив. Юнги уплетает все за один присест, странно, что добавки не просит. — Посуда на мне же, да, — говорит он на одной ноте даже без вопросительной интонации и направляется к раковине. Намджун доедает чуть позже и осторожно подходит сзади. — Я свою сам помою. — Давай сюда. Юнги только выставляет руку, даже не обернувшись. Но Намджун ставит плошку на столешницу, а сам обнимает Юнги поперёк живота и ласково касается губами шеи. — Спасибо за ужин, — тихо говорит, а сам целует и целует тёплую шею, пока та покрывается мурашками. — Гад… — только и выдыхает Юнги. — Ты… Да чтоб тебя… Намджун… — Все, больше не пристаю, — он тут же отходит в сторону. — Просто… Хотел сказать спасибо за то, что поужинал со мной. — Вообще-то, я именно на ужин тебя и хотел позвать, — бурчит себе под нос Юнги, вытирая плошку. — А ты сразу «поздно, мне баиньки пора», а сам рамен хотел трескать в одно рыло! — Ахаха, черт, я попался, — смеётся Намджун. — Но не в одно рыло. Я хотел поесть с тобой. Ты так старался сегодня, что было необходимо вкусно тебя накормить. — Да иди ты… Юнги убирает тарелки, вытирает руки и буквально тут же тонет в чужих руках, потому что Намджун был рядом и только ждал момента. — Ну что это начинается… — это даже не звучит как ворчание, это… Это какой-то залюбленный голос. Юнги сам его не узнает. На часах далеко за полночь, и Намджун с досадой думает, что сейчас эта странная, но до жути прекрасная магия разрушится, как только Юнги покинет его квартиру. — Поздновато уже как-то… — вдруг говорит Мин и слегка толкается в его руках. — У тебя ж будет подушка там и одеяло? Намджун едва не подпрыгивает от радости. — Конечно будет! — Ты только там ничего себе не думай! Я отрублюсь, как только лягу! — Конечно, конечно. — Что «конечно»?! А… И полотенце будет у тебя? — Могу дать халат или футболку… Ну и штаны тоже. Юнги подозрительно щурится. — Хрен с тобой. Давай все. *** Юнги действительно вырубается, только коснувшись подушки. Даже видно, как мышцы моментально расслабляются, будто они ждали этого уже не первый день. — Доброй ночи… Намджун садится возле кровати и касается губами чужого лба. А потом обходит кровать и ложится на другую сторону, спиной к Юнги. Тихое шуршание одеяла сзади успокаивает, Намджун уже задремывает, слушая тихое сопение, как вдруг спину почти обжигает чужое тепло. Юнги прижимается к нему сзади, забирается рукой на живот и чуть надавливает, будто хочет прижать к себе. Намджун покорно отклоняется назад, и его обнимают уже всеми конечностями. — Доброй ночи, Юнги… — говорит ещё раз Намджун и, повернув голову, касается его губ. В ответ ему сонно улыбаются.