Вообще-то, они не волки... по большей части.

Мутагены порождают в тех, кто выжил, некоторые инстинкты. По крайней мере так люди говорят, обсуждают эти стереотипы о ведьмаках, как будто это их дело. Рыжие все с характером, а ученики Школы Кота отказывались брать заказы на утопцев, потому что ну какой кот хочет иметь дело с водой? Левши изворотливые, а ведьмаки Школы Медведя редко выходят из лесов, они все как один широкоплечие, огромные и дикие. Ну и так далее, долго можно перечислять. Волчьим стаям люди склонны доверять меньше всего, ведь волки убивают домашний скот, это злые и свирепые существа, охотящиеся везде, куда пойдут. А может, перед тем, как вступать в спор, эти недотёпы по-настоящему изучат волков? Но сказки старых фермеров о свирепых волках — гораздо интереснее, им все с лёгкостью верят. Ведьмаки — такие же волки-одиночки, как и создания на их медальонах. Всегда дикие, никогда — приручённые, заботящиеся о ком-нибудь или чём-нибудь. Лютик много подобного наслушался за первые несколько лет путешествий с Геральтом. В каждом городе хоть один умник предупреждал его о волчьей натуре, о том, какие волки одиночки, как ему лучше скорее делать ноги, потому что ведьмак совсем скоро покажет, каков он на самом деле. Волки всегда в конце концов нападают. Лютик думал, зерно правды тут действительно упало: Геральт ведь никогда ни о ком не говорил, да он вообще редко выдавал из себя больше нескольких предложений.  — Сколько там монет?  — Ты когда-нибудь затыкаешься?  — Спустись на землю, холера!  — Ешь.  — Ты в безопасности. Именно последние два заинтриговали Лютика и заставили его разыскивать Геральта по всему континенту каждый раз после расставания, порой спустя недели и месяцы. Один раз они аж два года не виделись, потому что Лютик ненадолго застрял при дворе, слегка стал Сумеречным Королём, попал под магическое проклятье, потом вообще почти оказался королём всего, дал дёру, пока ситуация не вышла из-под контроля, да в целом без разницы, дело-то житейское. Есть основания полагать, что это королевство не появится ещё лет сто. Никаких проблем. Так вот, после этого он снова воссоединился с Геральтом и оказался вместе с ним на открытой дороге, в поисках приключений. Геральт не стал разговаривать больше, но иногда делал вещи, ставившие Лютика в тупик.  — Ешь.  — Мне жарко, забери одеяла.  — Я не позволю им тебя тронуть. Он игнорировал Лютика за исключением случаев, когда, по его мнению, барду требовалась забота или защита. Тогда ведьмак становился хуже нянечки, воспитывавшей Лютика в возрасте лет пяти. Ночь, изменившая всё, наступила во время шторма. Температура резко упала, а они застряли в какой-то пещере. Воздух пришлось поберечь, поэтому отказались от костра. Сначала Геральт завернул его в одеяло («завернул» — это ещё мягко сказано, то скорее была ловушка — Лютик всё не мог разобраться, как ему из этого одеяла выбраться), но после первого же малюсенького шмыга носом это самое одеяло сорвал и уткнул Лютика лицом себе в грудь. Его нос оказался в выемке Геральтовой шеи, а ведьмачьи руки обнимали даже крепче, чем чёртово одеяло. Геральт излучал тепло, а его сердце билось успокаивающе медленно. Одеяло оказалось натянуто на них сверху, и это всё ещё нельзя было назвать никак иначе, как ловушкой, но теперь стало приятно.  — Ты в безопасности.  — Я знаю, Геральт, — сказал Лютик. В том, что с Геральтом ему ничего не угрожало, он никогда не сомневался. — У тебя рука затечёт. Рано или поздно.  — Ты в безопасности, — повторил Геральт. Почему-то Лютику показалось, что больше Геральт ничего не скажет, и он оказался прав. Лютик нежился в тепле всю ночь, а на следующую, стоило только немножко задрожать или незаметно даже для самого себя шмыгнуть носом, как его притягивали в крепкое объятие и повторяли, что он в безопасности. С наступлением осени ему вручили тёплый плащ. Он, конечно, был снят с обезглавленного Геральтом бандита, да и некоторые пятна никогда не получится вывести, но плащ на поверку оказался приятным на ощупь и уютным. Лютика немного озаботила вероятность прекращения близости теперь, с наличием плаща, но стоило изобразить крошечный чих — бум, Геральт вновь держит его в своих руках. Лютик ничего не понимал. Да, ему это нравилось, но он ничего не понимал. Наступило время прощаться на зиму, и впервые Геральт не просто проворчал что-то, прежде чем развернуться и исчезнуть вдали. После небольшой паузы и с очевидно озабоченным лицом он спросил: — Ты будешь в безопасности? Лютик даже не был уверен, что он имеет в виду.  — Ну, я разве что в словесные перепалки в университете вступаю. Геральту не надо знать о лёгкой поножовщине, инициируемой Лютиком каждый раз, когда кто-то нёс откровенную чушь о ведьмаках. Или о том ничего не значащем случае с русалками, почти ведь получилось… Те получили сокровище, так что всё в порядке. Они не станут освобождать содержимое (которое, если верить, под их полным контролем) до тех пор, пока каждое зимнее солнцестояние он поёт ту самую песенку у какой-нибудь воды. Всё в порядке.  — Я буду в безопасности, — заверил он Геральта. А затем его обняли.  — Это странно, — просипел Лютик. Затем ему пришло в голову, что это может обидеть Геральта. Он тут же как мог крепко обхватил его в ответ. — По-хорошему странно. Ты заболел?  — Замолкни. Ну вот, это успокоило Лютика — всё вернулось на круги своя. Они пошли каждый своей дорогой, и Лютик осел на зиму в «Розмарине и Тимьяне», как и каждый год. Да, кстати, надо будет хотя бы упомянуть перед Геральтом о своей таверне…  — Золтан! — поприветствовал Лютик, заваливаясь внутрь. — Как жизнь?  — Как и всегда — сойдёт. Не то чтобы ты действительно заморачивался.  — Вот и заморачиваюсь! — больнее друзей никто не ранит… — Просто доверяю тебе с Присциллой заботы об этом месте. Золтан закатил глаза и дал ему день на отдых, прежде чем заставил читать всякие бумажки и документы и выслушивать планы на будущий год, с которыми Лютик соглашался, как и всегда. Он обустроился в своих комнатах, писал песни, играл вечерами в таверне и отдыхал. Иногда ему становилось интересно, что Геральт делал всю зиму, но Лютик никогда не спрашивал. Решил не лезть в личные ведьмачьи дела. Прогуливаясь по рынку в один из зимних дней, он краем уха подслушал разгорающийся спор. Решив погнаться за бесплатным развлечением, Лютик, конечно, пошёл сунуть нос не в свои дела. Женщина спорила с какими-то мужиками: — Это вы бешеные!  — Хайло завали! Все знают: убей волчару, пока он не загубил всю скотину. Бешеные жестокие зверюги.  — Они не такие! Почитал бы ты, что пишут о волках те, кто их изучает, ты бы знал — это бред! — женщина прижимала к себе какие-то бумаги. — Волки приближаются к фермам только когда оленей в лесу не остаётся. Вы вмешиваетесь в природное равновесие и создаёте проблемы одну за другой. Вы и шанса им не даёте защитить свою стаю, конечно же они нападают!  — Вот ты сама и ляпнула — нападают. А у меня тут как раз горстка монет для тех, кто согласится выйти со мной на охоту. Народ, собравшийся вокруг, воскликнул что-то одобрительное и отпихнул женщину подальше, дабы обсудить охоту на волков в ближайшем лесу. Лютик, слегка раздражённый увиденным, подбежал к женщине и помог ей подняться.  — Вы никогда их не переубедите, — покачал он головой. — Всё не так плохо, там скорее всего какой-нибудь волк-одиночка, может, два…  — Они одиноки, потому что их стаю убили, — припечатала незнакомка. Она явно оплакивала свои бумаги, испачканные в грязи и снегу; попыталась стряхнуть эту мешанину со страниц, но лишь размазала чернила.  — Пойдёмте со мной, я знаю, как это исправить. — предложил ей Лютик. Его собственный журнал для записей принимал ванную из кишок гарпий больше раз, чем можно сосчитать, так что в восстановлении бумаг с ним никто не смог бы посоревноваться. Он отвёл её в таверну. Присцилла выскользнула из-за бара, но Лютик не обратил на неё внимания, пока вёл женщину в свои комнаты.  — Вот, пожалуйста, — он принялся за работу, показывая, как очистить её труды. — Знаете, они ведь всего лишь защищают свои хозяйства от бродячих волков.  — Они вовсе не бродячие. Волки похожи на людей больше, чем нам хотелось бы признать. У них есть семьи, они играют в игры и…  — И?  — Они находят себе пару, — незнакомка выглядела очень серьёзной, пока рассказывала, — находят себе пару на всю жизнь и заботятся друг о друге. Даже, чёрт возьми, обнимаются просто так, для удовольствия. Лютик моргнул: — Прошу прощения?  — Знаю, звучит дико, но волки защищают членов стаи, могут сворачиваться в клубок. Партнёры находят друг для друга еду, предоставляют защиту. Волк, нашедший свою пару, не может не присматривать за ней. Они большие и агрессивные, но настолько любящие создания — людям никогда этого не постигнуть. Волки любят свою пару больше, чем большинство человеческих особей.  — Я… кажется, понял, — сглотнул Лютик. — Так, и-и-и… какая у вас точка зрения на теорию о том, будто ведьмачьи школы прививают своим ученикам черты тех животных, в честь которых они названы? Она засмеялась: — Да ладно, кто верит в подобный вздор? — оглядев его, а затем осмотрев комнату, она вынесла вердикт: — Миленько здесь.  — Да, миленько, — согласился Лютик. — Когда вы говорите «волки находят пару на всю жизнь»… это ведь про эмоциональную связь? Волки всё ещё спариваются с другими волками?  — Нет. Пара на всю жизнь — это пара на всю жизнь. Стоит паре умереть, они вряд ли найдут ещё кого-нибудь, поэтому и защищают друг друга. Для них высшая ценность — безопасность их семьи.  — Безопасность, — медленно повторил Лютик, — что ж, вот дерьмо… Вопрос в том, знает ли он?..  — Кто?  — Это объясняет отсутствие борделей со времён первых обнимашек… Слушайте, у вас случайно нет в этих документах ничего, что я мог бы одолжить для домашнего чтения?  — Я могла бы остаться, — улыбнулась она. Час назад он уже стоял бы раздетый, но теперь сама идея стала ему противна. Восхитительно. Пара на всю жизнь. Дерьмо, кто бы мог подумать.  — Тысяча извинений, но я уже занят. Напитки для вас налью бесплатно каждый раз, как заглянете в бар. Лютика не удивили друзья, прибежавшие проведать его вскоре после её ухода. В конце концов, на него это не похоже, чтобы красивая и умная женщина ушла из его комнат без задранной юбки.  — Я в порядке.  — Ты никогда не отказываешься от перепиха, — Присцилла явно волновалась за него, — ты ведь переспал даже с…  — Мы же согласились не поднимать эту тему больше, — перебил её Лютик.  — Я всё время всем об этом рассказываю, — пожал плечами Золтан, — стоит рассказать эту историю в таверне, так сразу получаю бесплатную еду.  — Слушай, она была хороша для полутролля, да ещё и полгорода спасла, не так разве? — проворчал Лютик. — Никаких проблем, а те несколько мёртвых коз, которых она нам отправляет — ну так всегда пригодятся. У нас тут назрела другая проблема. Как думаете, ведьмаки перенимают повадки животных, в честь которых названа их школа? — подождав, пока их хохот стихнет, он добавил: — Геральт со мной обнимается. — И это их заткнуло.  — Ведьмак обнимается с тобой? — медленно переспросила Присцилла. — Может, пытается незаметно тебя придушить?  — Я тоже поначалу так думал, — согласился Лютик, — что он сжимает мои органы, пока те не откажут. Потому что обнимается он будь здоров. Если решил, что вы обнимаетесь, то не отпустит до рассвета. Но если так, то его идея до сих пор не сработала. Потому что с дыханием у меня проблем нет. — В доказательство он сделал глубокий вдох. — А ещё он всё время твердит, что я в безопасности.  — А кто нападает? — почесал в затылке Золтан.  — Понятия, тысяча хреновых демонов, не имею. А ещё он странно реагирует на моменты, когда я действительно в опасности. Раньше он всегда успевал меня вовремя спасти, но теперь ему вдруг стало страшно?  — Он же ведьмак, а ведьмак — это и есть воплощение слова «страшно». — Присцилла подхватила его лютню и принялась бездумно перебирать струны. — Всегда говорила, ты сумасшедший. Из-за путешествий с ним, в смысле.  — Ты всегда говорила, что я в целом сумасшедший.  — Говорю только правду, пою только ложь.  — Чёрт, хорошая строчка. — Лютик быстро записал их в блокноте. — Та леди, которая была здесь… Сказала, ну… сказала, волки находят пару на всю жизнь. Как мы думаем: Геральт считает нас с ним парой? Пару минут спустя Лютику пришлось выталкивать их из комнаты при помощи физической силы, так громко они ржали. Всю зиму, стоило ему заболтаться с посетителем, как эти двое тут же подходили со своим «прости, приятель, он уже нашёл себе пару на всю жизнь, гуляй» и подкалывали его из-за обнимашек. Он был вне себя от счастья, когда снег оттаял достаточно для путешествий. Месяц у него заняло, чтобы наткнуться на Геральта, который, казалось, жаждал встречи с ним. Что-то новенькое. И сопровождалось оно медвежьими объятиями, снова. Ночью обнимашки повторились.  — Ты в безопасности, — прошептал Геральт ему в кожу и на миг сжал слишком сильно. — Ты в безопасности. — Лютику стало интересно, кого тот пытался убедить, себя или его, Лютика.  — Я в безопасности, — подтвердил он всё равно. Во время их путешествий Лютик за ним наблюдал. Геральт проявлял много внимания и заботы, это точно. Всё ещё вёл себя тихо и сварливо, но никак не мог перестать трогать его. А ещё они ни разу не остановились в борделе. Как-то они срезали дорогу через лес и наткнулись на волчье логово. Геральт тут же загородил его собой со стальным мечом наизготовку. Медленно пятясь назад, Лютик рассматривал, как волки стояли, загораживая собой детёныша, и едва сдержал истеричный смешок. Волки не напали на них, и они пошли искать путь назад на дорогу. Той ночью во время выступления Лютик, вполне возможно, начал драку, услышав комментарий о Геральте и необходимости истреблять волков-одиночек. Может, и он начал, а может, тот недотёпа сам запнулся и ударился почкой о какую-то магическую преграду, пока шёл за очередной кружкой медовухи. Кто знает? Главное, всё хорошо закончилось. Хотя, может, не так и хорошо, ведь в комнате им отказали. Зато на отшибе деревни нашёлся пустой домик, который они и заняли. Костёр разжигать не стали — им ведь не нужно было, чтобы кто-нибудь прознал о гостях в пустом домике. Он обнаружил свой нос в складке Геральтовой шеи, стоило улечься в кровать.  — Ты в безопасности.  — Геральт?  — М-хм?  — Я могу спросить у тебя кое-что о мутагенах и испытаниях?  — Нет.  — Мы оба знаем, я всё равно спрошу, — заметил Лютик. — Скажи, они превратили тебя в волка?  — Ты именно сейчас решил поверить в этот бред сивой кобылы? — фыркнул Геральт.  — Ответь на вопрос, — заворчал Лютик. Он попытался отодвинуться, но Геральт не позволил. — Геральт, можешь отпустить.  — Ты в безопасности, — прорычал Геральт. — Вот и оставайся в безопасности.  — Видишь? Вот оно! Я, кстати, буду в безопасности, если ты дашь мне отодвинуться хотя бы на полметра, — он принялся извиваться. — Геральт, я не собираюсь уходить из кровати. — Лютик сверлил его взглядом, пока хватка не разжалась. Видно было, каких усилий это стоило Геральту. Лютик уселся на него верхом и накинул себе на плечи одеяло: — Видишь? Всё ещё в безопасности. А ещё у меня полно вопросов, и ты на них ответишь. Ты считаешь, будто я твоя чёртова пара? После стольких лет Лютик обнаружил невероятное: Геральт мог смеяться так, что превращался в хрипящую задыхающуюся массу. Пришлось подождать, постукивая пальцами по Геральтовой груди. Достаточно долго подождать. Мило.  — Хорошо, тогда дай мне встать, — произнёс он, и тут же ведьмачьи руки вцепились ему в бёдра. В наличии там по утру синяков можно было не сомневаться. Чёрт, ему вроде как даже хотелось этих синяков. Так, сосредоточиться, ему надо сосредоточиться.  — Если ты не считаешь нас парой, то у тебя не должно возникнуть никаких проблем с тем, чтобы отпустить меня, — но при попытке встать его задержали руки на бёдрах.  — Нет, ты в безопасности, — Геральт пялился на него исподлобья, — почему ты не хочешь оставаться в безопасности?  — Почему ты столь взволнован моей безопасностью, Геральт? — поинтересовался Лютик, опуская взгляд. — В чём причина? — ведьмак лишь едва заметно пожал плечами. — А вот ещё вопросик, как насчёт остановки в борделе в следующем городе? — На лице у Геральта тут же отразилось отвращение. — Вот, прямо сейчас! Что это было? Ты раньше останавливался в борделе после каждой охоты, а в прошлом году резко перестал. А как бы ты себя чувствовал, Геральт, вздумай я переспать с кем-нибудь? — Лютик тут же выругался. — Чёрт, нет, дорогой мой волчонок, я ни с кем другим не собираюсь спать, обещаю. — Лютик никак не мог выдержать боль и ужас на ведьмачьем лице. Геральт как-то на его глазах вытерпел почти оторванную руку с меньшим количеством эмоций.  — Когда ты перестал спать с другими, я тоже перестал, — пообещал он. — Я просто хотел узнать причину. — Он снова взглянул вниз и вдруг кое-что осознал. — А ведь ты и сам не знаешь, верно? Лютик закусил губу. Время для небольшого эксперимента.  — Геральт, я, если честно, немного голоден. Ждать пришлось недолго. Геральт сел в постели, и через минуту Лютика уже несли через всю комнату, с лёгкостью удерживая на весу во время поиска по сумкам. Захватив сушёные фрукты, они вернулись в кровать, и Лютик вновь уселся на Геральте. Тот разложил еду у себя на груди и медленно поднял кусочек. Лютик немного наклонился, беря еду в рот, и чего это у Геральта так глаза зажглись? Кажется, будто ничто не делало Геральта настолько счастливым, как забота о нём. На самом деле, насколько Лютик мог судить, это было единственным, что делало его счастливым. Геральт осторожно поднимал каждый кусочек еды, чтобы Лютик мог их съесть. Когда еда закончились, они уставились друг на друга.  — Я голоден, Геральт.  — Чего ты хочешь?  — Тебя? — улыбнулся ему Лютик. Его тут же перевернули, и Геральт оказался сверху. Он чувствовал каждую перекладину под матрасом, так Геральт прижал его своим весом.  — Геральт?  — Что?  — У меня не было секса ни с кем, кроме моей руки и пары игрушек, за последние хреновы месяцы. Тебе лучше постараться. — Лютик вполне насладился голодным выражением лица Геральта, стоило тому это услышать. — Ты должен позаботиться обо мне, Геральт. И сколько же всего весёлого повлекли за собой эти слова. Лютик обнаружил себя разорванным на части и собранным воедино. Проблемой оказалось отсутствие подходящего масла, из-за чего им не удалось дойти до проникновения (Лютик не собирался позволять пихать внутрь себя никаких ведьмачьих штучек, помимо самого ведьмака). Но, кажется, Геральту нравилось работать ртом, и, возможно, он оказался в этом даже лучше, чем сам Лютик. А это о многом говорило. После того, как Геральт «позаботился» о нём трижды, Лютик толкнул его локтем: — Теперь я хочу о тебе позаботиться.  — Нет, ты теперь в безопасности. — Геральт уставился на него. — Жди здесь. Геральт прижимался к нему, и Лютик совершенно отчётливо ощущал его стояк, да к тому же прекрасно видел голодное выражение его лица.  — Я с тобой.  — Да, ты со мной, но ведь и я с тобой, да? — поспорил Лютик. — Мой дорогой волк, неужели ты собираешься со мной спорить? Встать у него сегодня уже не мог (Геральт таки постарался), но он всё равно выгнулся. Он был потным и весь в собственной сперме, что делало всё между ними скользким и интересным.  — Сделай это, Геральт. Ну пожалуйста? — он немного надул губы, и этого, кажется, оказалось достаточно. Геральт сразу прижался к нему своим стояком, и после часов, уже проведённых ими в кровати, ему не потребовалось много времени, чтобы внести свой вклад в беспорядок, покрывающий кожу Лютика. Может, он ещё немного кусил его в процессе, но кто против? Лютику не удалось сдержать смех немногим позже. Геральт явно метался между двух огней: не хотел отпускать его, но также хотел вытереть с него сперму. Лютик подождал, уж больно ему хотелось увидеть конечное решение этой проблемы. Наконец ведьмак воспользовался одеялом и улёгся поверх него.  — Ты в безопасности, — пообещал он.  — Знаю, — кивнул Лютик. — Завтра нужно заехать в бордель, купить подходящее масло.  — Только масло? — Геральт внимательно за ним наблюдал.  — Только масло, — поклялся Лютик. На следующее утро они так и сделали, прежде чем уехать из города. А потом выяснилось: если Лютик раньше считал Геральта помешанным на защите, то это были цветочки. Ягодки пошли после того, как они стали спать вместе. На каждой остановке Геральт хотел пообниматься или покормить его. Лютику пришлось немного его подрессировать (хотя одному Богу ведомо, как ему не хотелось именно так именовать происходящее), потому что играть на лютне весьма проблематично, будучи завёрнутым в ведьмака. Вместе они додумались до позы, в которой Геральт облокачивался на дерево, а Лютик садился между его ног. При первой же опасности его можно было обхватить, но при этом руки оставались свободными для музыки. Также Лютик чудовищно просчитался с необходимым количеством масла, но вот на это он уж точно не станет жаловаться. Пришлось также объяснить Геральту, что иногда посетитель таверны мог освистать не понравившуюся песню, и за это беднягу не обязательно выкидывать из окна. Однако, справедливости ради, Геральту тоже пришлось напоминать Лютику не втыкать нож в людей, осмеливающихся отпустить комментарий о ведьмаках. На это он улыбался и попросту делал своё дело, когда ведьмак смотрел в другую сторону. Возможно, его покровительственный инстинкт тоже окреп. Но стоило только назвать природу такого поведения волчьей, как Геральт закатывал глаза или пыхтел и заявлял, мол воображение Лютика бежало впереди него. Происходило это посреди сеанса объятий, из которых Лютику невозможно было бы выбраться при всём желании, но хорошо, ладно, пускай так. Как-то раз в Велене болотная ведьма схватила его и бросила в болото. Геральт тогда издал такой звук, которого Лютик никогда раньше от него не слыхал. Честно говоря, он надеялся больше никогда не услышать подобную смесь из ужаса и ярости. Когда ведьмак добрался до него, то тут же прижал к себе, не давая и вздоха сделать, и принялся обнюхивать, повторяя что-то про безопасность. Это больше походило на мольбу, чем на заверение.  — Ой, — пискнул Лютик.  — Где?  — Твои руки? — он попытался вывернуться. — Мне бы немножко пространства для манёвра, хотя бы глоточек воздуха.  — Нет. Лютик издал смешок и уткнулся лицом Геральту в шею.  — Я в порядке, мой дорогой волк, — поклялся он, и объятие слегка ослабло. Но лишь слегка. Потом пришла очередь поцелуев и прикосновений, и ладно, может Лютик позволил им перепихнуться, пока они ещё не отмылись от крови болотной ведьмы. Глазное яблоко из пепельных волос он вытащил, волноваться не о чем. Геральт всё продолжал прижиматься к нему и повторять «ты в безопасности», и Лютик в ответ соглашался — ведь он действительно был. Стоило Геральту потянуться к его члену, как Лютик перенаправил его руку повыше. Не то чтобы у него высокие запросы, но кровавая рука между ног… пожалуй, немного слишком. Вместо этого Лютик прижался к нему как можно ближе, и трения их тел оказалось достаточно, чтобы кончить, пока Геральт ещё был внутри него.  — Мы такие мерзкие, — сказал Лютик, когда выровнял дыхание.  — Ты в безопасности.  — С тобой — всегда. Зима стала вступать в свои права, и Лютик обнаружил ещё одну проблему. Оказавшись на перекрёстке, Геральт не спешил отправляться по своим зимним ведьмачьим делам. Более того, не успел Лютик развернуться и самому начать шагать в другую сторону, как его притянули в тесное объятие.  — Нет. Ты в безопасности. Ох, во имя Мелитэле.  — Да. Я всегда в безопасности в своём баре.  — Ты всё время устраиваешь поножовщину, это небезопасно.  — Это редкость.  — Достаточно частая редкость.  — Я же не втыкаю ножи в людей, находящихся внутри бара. Моих партнёров по бизнесу расстраивают подобные казусы. — Лютик обнял его в ответ. — Это опять твои волчьи повадки?  — Они не волчьи, прекрати.  — Ну хорошо, если не волчьи и у тебя нет странного биологического инстинкта оберегать свою пару, то ты сейчас меня отпустишь, и мы снова встретимся весной. Его даже удивило, когда Геральт и вправду отпустил. За что заслужил поцелуй.  — Увидимся через несколько…  — Нет, — буркнул Геральт, притягивая его обратно. — Здесь ты в безопасности.  — И что ты сделаешь? Потащишь меня в Каэр Морхен, где я всегда буду на виду? — поддразнил Лютик. Три недели спустя он стоял посреди заднего двора крепости Каэр Морхен. Покачав головой, он окатил Геральта взглядом, полным нежного раздражения. К счастью, ему удалось вовремя отправить Золтану ворона с весточкой о Геральтовом беспокойстве, препятствующем его приезду в «Розмарин и Тимьян» этой зимой. При первом же осмотре крепости она оказалась рассыпающейся развалюхой, но развалюхой очаровательной.  — Мне здесь нравится.  — Хороший дом. Ты здесь будешь в безопасности. Лютик только глаза закатил. Весемир кивнул, будто Лютик всегда тут обретался. Эскель и Ламберт держались на расстоянии первое время после своего приезда. До того, как увидели их с Геральтом свернувшимися у костра. Лютик глазом моргнуть не успел, как оказался в гигантском ведьмачьем клубке. Это его не удивило.  — Вы тоже находитесь в стадии отрицания своих волчьих повадок?  — Волки здесь ни при чём, это всего лишь внутренний уклад школы. — Ламберт послал ему предупредительный взгляд.  — Товарищество во имя тепла, — добавил Эскель. Геральт прорычал что-то и обнял его крепче.  — Мгхм, — согласился Лютик. Зиму он провёл так: его кормили, обнимали и давали копаться в библиотеке. Наконец ему удалось наткнуться на то, что он искал там, среди книг — ту самую, подтверждавшую его теорию. Её он принёс вниз, когда все собрались на ужин, и грохнул на стол перед ними. — Ведьмаки приобретают некоторые инстинкты, присущие животным-покровителям их школ. От школы к школе эффекты разнятся, бла бла бла, вот оно: в случае Школы Волка наблюдается повышенный защитный инстинкт по отношению к своей стае, при этом стая для них — весь мир. Инстинктивно они будут стараться защищать людей вокруг. В случае если вышеперечисленные чувства направлены на конкретного человека, они становятся привязчивыми, одержимыми заботой, стремятся защитить свою пару. Все исследования показывают: волки находят себе пару НА ВСЮ ЖИЗНЬ. Вот, поглядите, я был прав! Они — твоя стая, а я — твоя пара, а вы все — в каком-то смысле волки. Геральт окинул книгу взглядом, оторвал страницу и съел её.  — Не пойму, о чём ты болтаешь. Эскель бросил книгу в огонь: — Не-а. Не на что тут смотреть.  — Нет никаких волков, это просто миф, — поддержал Ламберт.  — Что ещё за хрень? — Лютик воззрился на них с высоты своего роста. Геральт, не мешкая, притянул его к себе на колени. — Что за хрень?  — К нам и так относятся по-другому, — подал голос Весемир. — Узнай люди, что в их россказнях есть зерно правды — дело плохо. Они бы упёрлись в факт нашей похожести на животных, а не на полезность подобранных у зверей черт. То лишь дополнения к нашей натуре, они не делают нас…  — Монстрами, — закончил Лютик. — Погоди, так значит ты всё время знал правду и лгал мне?  — Отрицал. Мне не нравится вся эта история. Я не могу контролировать инстинкты, диктующие моё поведение рядом с тобой. Поэтому притворялся, будто их вовсе нет. Как будто сам выбрал не отпускать тебя далеко.  — Но ведь это действительно так. — Лютик взял его лицо в ладони. — Сколько людей ты повстречал на своём пути? И только меня ты не можешь отпустить. Ты сам выбрал быть глупым волком именно рядом со мной. — Лютик не смог ему не улыбнуться. — Теперь ты не можешь остановиться, но ведь изначально этот выбор — твой. Геральт ткнулся в него носом, как Плотва, и прижал ещё ближе к себе.  — Хороший выбор. Посмотри, какая тихая у нас зима. Тебе всё ещё не пришлось ни в кого тыкать ножом.  — Сколько можно повторять? Я ни в кого не тыкаю ножом в своём собственном баре. Я заставляю Золтана выгнать их, а потом закалываю в переулке. Ламберт вскинул голову: — У нас есть бар?  — Да, у меня есть бар в Новиграде. А что? — Лютик огляделся. — Ох, Мелитэле, в чём дело? — повернувшись к Геральту, спросил он. — Почему они все так выглядят?  — Не обращай внимания. После Лютика отнесли в кровать, где он с превеликим удовольствием объездил Геральта, прежде чем его вновь прижали к себе и прошептали в кожу: «Ты в безопасности».  — Да нет, погоди, объясни мне, почему Ламберт сказал «мы»? — Лютик всё пытался добиться ответа, но Геральт отвлёк его поцелуями. Всё стало яснее ясного следующей зимой, когда вместо Каэр Морхена они направились в Новиград. Лютик вместе с Геральтом шагнул в «Розмарин и Тимьян» и встал как вкопанный. Весемир читал в углу, Ламберт флиртовал с Присциллой, а Эскель помогал Золтану наводить чистоту в баре.  — Нет, нет, нет. — Лютик обернулся к Геральту.  — Ты дал нашей стае новый дом. Спасибо тебе. — обнял его Геральт.  — Счёт за еду, — тихонько заныл Лютик. — А потери из-за занятых вами комнат? — он попытался выкрутиться из объятий, но Геральт, конечно, не дал. — Золтан, почему ты не вышвырнул их вон? Золтан молча отмахнулся.  — Где твоя комната? — осведомился Геральт.  — Самая последняя по коридору. Они вместе поднялись по лестнице, и Лютик стойко проигнорировал кучу сумок, сваленных в кучу в коридоре у его двери. Для раздумий об этом нужно было слишком много виски. Он показал Геральту свою комнату, и чёрт, его волк выглядел идеально в этом месте. Ему ничего не осталось, кроме как обнять его.  — Ты в безопасности, — пообещал он. — Здесь ты в безопасности. В моих владениях никто не посмеет сказать что-нибудь о ведьмаках.  — Или ты их зарежешь?  — Или я их зарежу. — Лютик прижался к нему с поцелуем. — Ты в безопасности. Всё в порядке. Геральт улыбнулся: — Знаю. В эту ночь именно Лютик всё никак не мог разжать объятия.