Пульсация

      Что вы знаете о любви? Родительской, дружеской? Только лишь то, что вы всегда ее испытываете, оказываясь в самых тяжёлых ситуациях. То, что она вас подпитывает и позволяет быть как можно более открытым для этого мира, позволяет забыть все невзгоды и жить дальше. Радоваться этой жизни.       Но что, если её разделить совсем не с кем?       Маленький мальчик, что никогда не знал любви. Все ли потеряно? Нет. Он всегда понимал, насколько жестоки люди и поэтому отвечал им тем же. Отвечал своей жестокость и даже не задумывался над тем, что это плохо.       Он не разделял мир на «плохо» и «хорошо». Он лишь знал, что ничем не хуже тех детей, что получали одобрение воспитателей. Он знал, что он в сотню раз лучше их. Знал, что гораздо умнее и способнее всех этих детей вместе взятых.       Он — Том Марволо Реддл.       Люди не часто посещали приют. Это место скорее отталкивало людей, ко всему прочему, он не единственный во всём городе. Конечно, было бы смешно, если бы в самом деле оказалось такое ничтожное количество никому не нужных детей на целый Лондон. Хотя, должно быть, это хорошо.       Здание выглядело ужасно. Потрепано, словно никто и не думал о реставрации или перестройки фасада здания, чтобы оно в один момент не рухнуло и не придавило собой добрую часть персонала и детей. Вероятно, для них это будет лучший исход.       Понимать, что ты один в этом мире — ужасно. Ещё более ужасно думать о будущем. Понимать, что никто не сможет тебе помочь, что в случае чего, единственным твоим путём будет прыгнуть под колёса поезда. Но Том считал это уделом слабых.       Он понимал, что выживет. Понимал, что у него есть для этого всё, осталось только осуществить все свои планы. Он предсказал своё будущее на несколько десятков лет вперёд, потому что терпеть не мог жить в неведении.       Как и не мог терпеть, когда всё шло не так, как он задумал.       Первым отклонением от задуманного были дети, что здесь жили. Они выстраивали о себе слишком высокое мнение, но никогда не делали того, чтобы его оправдать. Лишь пустые слова, не более. И эти дети в самом деле думали, что если посчитают кого-то слабым, то он окажется таким на самом деле.       — Эй, чудик! — противный гогот раздался с противоположного конца коридора, оставленного за спиной юного волшебника. Чудик. Именно так его называли в этом проклятом месте. Но, очевидно, ненадолго. Вскоре его все будут величать и произносить его имя с благоговением, он знал это. — Я с тобой разговариваю, идиот!       Реддл развернулся, сразу же встречаясь взглядом с тремя парами глаз. В самом деле пошли на одного? Кто здесь ещё слабак после этого.       — Я говорил тебе не приближаться ко мне, Билли, — произнёс, в то время как пухлый мальчишка усмехнулся, делая несколько шагов навстречу.       — Если ты думал, что я буду слушаться кого-то вроде тебя, то ты и правда придурок. Не уяснил, кто здесь главный? — ах, как же жаль бедного мальчика, подумает миссис Коул, когда будет ухаживать за доведённым до белой горячки парнем. Этим же вечером она будет вымещать свою злость на Реддле.       — Могу предположить, что ты. Однако я с этим не согласен. Твоя задница просто не поместится на трон, который ты попытаешься для себя возвести, — в следующий момент с уст Реддла слетел тихий шепот, очевидно, не понятный для тех, кто стоял напротив.       — Что ты там бормочешь? Извинения за своё рождение? — снова противный смех отскакивал от стен, отдаваясь эхом. Он словно стал громче и это раздражало. Том любил тишину.       — Кажется, извиняться придется тебе, — из половой дырки выползла змея. Небольшая, но достаточно ядовитая, чтобы одним своим укусом заставить человека упасть в обморок. А потом этот яд будет медленно и мучительно выкачивать из него жизнь. К сожалению, одного из воспитанников спасти удалось.       — Эй.. полегче, Реддл, мы же просто шутили.. — вероятно, слухи расползались достаточно быстро. Хотели они проверить? Чёрт знает. В любом случае, Том не намерен останавливаться, продолжая шептаться со змеёй.       — Я тоже хочу посмеяться. Это будет честно, — змея быстро настигла отходящего в сторону Билли, что всё ещё тешился надеждой на спасение, кусая того прямо в ногу.       Теперь уже не смех, а его крик был противным, однако как же ему нравилось это слышать. То, как этот несчастный подросток просил о помощи. Взгляд Реддла настиг его друзей, всё это время с ужасом смотрящих на бьющегося в конвульсиях мальчишку.       — Вам лучше поспешить за медсестрой. Хотя я сомневаюсь, что она ему поможет.       Второй его проблемой стала миссис Коул. Эта женщина буквально обвиняла Тома во всех своих несчастьях, которые только могли произойти. И он был бы рад избавиться от этой назойливой, точно мухи, жужжащей под ухом, женщины.       Она была высокой и шея её напоминала ему страусиную. А ещё она была алчной до невозможности. Деньги, выделяемые правительством на приют, о чем он узнал, когда со скуки решил порыться в её бумагах, миссис Коул всегда тратила на себя. Ну, почти. Максимум, что она делала для приюта — заказывала еду. Специально низкосортную и самую дешёвую, чтобы осталось на новый кондиционер в свой кабинет.       А Тому доводилось там бывать. Там всегда ужасно пахнет её отвратительными духами. Зайдя туда в первый раз, юноша чуть не задохнулся. Он был готов к тому, что ещё один вдох и больше он не выдохнет. К счастью, уйти удалось быстро, однако посещал он это треклятое место не единожды.       После случая с Билли, попавшего в больницу от укуса змеи, Тома часто вызывала к себе миссис Коул. Это были самые ужасные моменты в его жизни, которые он предпочёл бы стереть из памяти. Женщина кричала, словно резанная, и пыталась вытянуть из мальчишки хоть каплю того, что смогло бы подтвердить её слова и слова друзей пострадавшего. Но он не говорил.       — Я не знаю, мадам, — который раз произносит, выражая абсолютное равнодушие, хотя в душе он был готов сотворить то же самое и с ней. На неё не будет жалко натравить змею, но тогда ему негде будет жить. Кто знает, займет ли кто-то её место?       — Прекрати врать! — удар ладонью по столу, от чего чашка с кофе, стоящая на его краю, падает на пол, разбиваясь вдребезги. Реддл лишь морщится от этого звука. Он ненавидит шум. — Я знаю, что это был ты! Кто ещё это мог сделать? Только ты чудачишь, разговаривая со змеями, Том!       Вполне возможно, что сейчас она проклинал тот день, когда открыла дверь и приняла ребенка в свой приют. Но был ли у неё выбор?       — Миссис Коул, я думаю, Вы, как взрослый человек, должны понимать, что змеи не могут слышать людей и тем более разговаривать с ними, — как-то он вычитал это в одной книге, что стояла в главном холле. Пускай её содержание и противоречило тому, что делал юноша, и всё же он должен её убедить.       — Ты будешь драить полы всю неделю Том, — кажется, она успокоилась. Женщина закрыла лицо руками, потирая глаза, уставшие от усталости, но Том лишь продолжал смотреть на неё. Она несправедлива. Она ужасна.       Он хочет её смерти.       — Считай, что это твоё наказание. А теперь прочь отсюда и начинай прямо сейчас, — та махнула в сторону двери, открывая какую-то папку. Конечно. Он приступит.       — До свидания, миссис Коул.       И, наконец, последней и самой главной проблемой стали взрослые. Большинство приходит сюда чисто для того, чтобы посмотреть на детей, разочароваться в выборе и уйти с пустыми руками. Другие же, которых, кажется, ещё меньше и за год таких посетителей можно пересчитать по пальцам на одной руке, в самом деле берут кого-то и зачастую это лучшие моменты в его жизни.       Видеть, как люди, ненавистные тебе, исчезают из твое жизни навсегда.       Однако сам он не расстраивался, когда на него совсем не обращали внимания. Все семьи, каким только доводилось жить с Реддлом, сдавали его обратно через неделю. Эти люди были слишком слабы и боялись новых возможностей. На кой чёрт ему были нужны такие родители?       И один из вечеров особенно плотно засел в его памяти и, можно даже сказать, полностью изменил его жизнь. В приют пришли родители, но они были не одни, а с маленькой девочкой, примерно возраста Тома. Сначала он подумал, что те решили её оставить и поразился, ведь одеты они были не бедно и постоянно улыбались, когда разговаривали со своей дочерью. И он был неправ, её оставлять не собрались, но это единственный раз, когда Том в самом деле был бы рад тому, что он ошибся в своих суждениях.       Они вошли с лёгкой улыбкой на лице. За руку женщину держала девочка в лёгком сарафане коричневого цвета и красивым пучком на голове, однако не выглядевшей так, будто эта прическа стягивает ее голову, а напротив, легко и даже чуть небрежно. Эта девочка тоже улыбалась, но поспешила спрятать улыбку, когда они вошли.       Том в это время оттирал полы по указанию миссис Коул. Он, наверное, был единственным, кто не спешил бегать за чьей-то любовью. Именно поэтому лишь только взглянул на эту семью и тут же продолжил заниматься своим делом. Нет смысла отвлекаться на подобную ерунду, а закончить и идти отдыхать хотелось как можно скорее.       Однако ему сегодня, кажется, не очень везёт, потому что те, заметив мальчишку, поспешили к нему обратиться. Ну, конечно.       — Здравствуй, солнышко. Не подскажешь, где здесь находится кабинет заведующей? — сначала он нахмурился, когда услышал подобное обращение к себе и на мгновение растерялся. Как она его назвала? Женщина опустилась на корточки, чтобы быть на одном уровне с мальчишкой и это его ещё больше удивило. Все всегда смотрели на него свысока.       — Вон там, — Реддл указал пальцем в сторону, где находился кабинет, за что получил одобряющую улыбку. Но время — золото, поэтому юноша продолжил оттирать несчастные полы. Иногда ему казалось, что здесь словно не дети бегают, а стая кенгуру, которые притащили вместе с собой кучу всякого мусора.       — Большое спасибо! — она потрепала его по голове, однако задержалась на мгновение. Том замер. Он не любил, когда его трогают, но ничего не сказал, решив проигнорировать этот факт. — Тебя за что-то наказали?       — Неважно, — пробормотал под нос, не поднимая головы. Он вообще не понимал, почему привлек внимание этой женщины. Разве она не пришла сюда, чтобы поглазеть на детей как на зверюшек в зоопарках?       — В любом случае, не расстраивайся этого. Правила в приютах суровые, но все мы люди, верно? Нам свойственно совершать ошибки, — она таки заставила Тома взглянуть на неё. Если бы она знала, какую именно ошибку он совершил, стала бы так говорить? — Я пойду. Надеюсь, мы с тобой ещё сегодня поболтаем.       Он промолчал, продолжая намывать полы и даже не задумывался, что они и в самом деле «поболтают».       В конце концов, эта семья оформила все документы на юного волшебника и теперь у Тома появилась семья. Очередная кучка людей, которые будут заботиться о нем, а потом в один момент сдадут туда, откуда и взяли. Возможно, Реддл был слишком категоричен по отношению к ним. Ведь, в самом деле, его новые родители не делали ничего плохого.       Первые дни своего пребывания в новом доме были ознакомительными. Когда он пришел, то его взгляду предстал достаточных размеров частный дом, выполненный в бежевом цвете. Лучше, чем яркий розовый или оранжевый. Цветовая гамма была выдержана, потому и не резала глаз. Это уже был огромный плюс.       Внутри же все было очень минималистично, аккуратно и чисто. Каждая вещь стояла по полочкам, нигде не были разбросаны игрушки, что было бы очень ожидаемо, ведь у них есть ребенок, и самое главное — все придерживались каких-то правил. У них был составлен целый распорядок дня, однако вечер оставался свободным. Как Том понял, они проводили его всей семьёй, а в выходные обязательно куда-то выбирались.       Комната, которую дали Реддлу, оказалась не менее чистой и аккуратной. Что самое главное и сразу бросающееся в глаза — отсутствие каких-либо игрушек вообще, помимо различных настольных и развивающих. За это он был благодарен стократно, потому что терпеть не мог сидеть играть в машинки и тем более собирать какие-то пирамидки, чему очень кстати симпатизировали дети, жившие с ним в приюте.       Сами же взрослые объяснили отсутствие всего этого барахла тем, что, если ему что-то будет нужно, они сходят и купят это вместе, чем будут выбирать всё на свой вкус. И это был тот момент, когда он перестал сомневаться в отсутствии их адекватности и здравого ума.       Однако, на полках, что стояли у стены, противоположной кровати и письменному угловому столику, были расположены книги. Мальчишка неверяще зашёл в комнату и тут же ощутил мягкость ворса. Он поспешил снять обувь, чтобы не запачкать ковёр и прошел вглубь, внимательно всё изучая. Это было невероятно. Начиналось всё с различных энциклопедий и заканчивалось разными романами. Некоторые полки всё же были свободны, вероятно, для того, чтобы Том мог поставить туда какие-то свои элементы декора.       Он определенно думал, что его ничто не может удивить, однако детская натура всё же сыграла свою роль. И это был первый раз, когда он был по-настоящему счастлив.       Спустя неделю он продолжал осваиваться и даже более или менее привык к тому, что было в этом доме. Каждые три дня женщина, которую он уже даже не брезговал называть своей матерью, готовила пирог с лесными ягодами. Не то, чтобы Том обожал сладкое, он вообще его терпеть не мог, но это было нечто другое, отдельный вид блюда, которое нельзя было отнести к сладостям. Она никогда не перебарщивала с сахаром, так что есть это было даже более, чем приятно.       В первый же день своего нахождения на новом месте, юноша поспешил познакомиться с их дочерью. У каждого из них была отдельная комната, что было просто невероятно и очень хорошо. Эта девочка тоже удивила его своей чистоплотностью и отсутствием различного и непонятного хлама в её комнате, как он считал.       — Можно? — Том тихо постучал, отвлекая сидящую на кровати и болтающую ногами девочку, что до этого увлеклась чтением какой-то книги. Как он понял из названия, это были рассказы. Стоило ей увидеть юношу, она улыбнулась, хлопая по месту рядом с собой.       — Конечно, проходи! — очевидно, что она безумно была рада его присутствию здесь сейчас, ведь до этого просто не могла подойти сама. Боялась, что ей сразу же укажут на дверь.       — Меня зовут Том, — произнёс мальчишка, забираясь на ее кровать, куда та пригласила его, а после заглянул в книгу.       — Я Лилит, — улыбнулась, снова открывая предмет и устремляя взгляд на строки, не замечая, что Реддл пристально следит за каждым ее действием. И ему безумно нравилась эта тишина, однако он был вынужден её прервать.       — Ты читаешь классиков? — слегка приподнял бровь. Он уже слышал имя, красующееся на обложке, так что быстренько сделал для себя выводы.       — Да, это же интересно! Смотри, — Лилит придвинула свою книгу к Тому, так, что теперь она лежала между ними и указала на строчку. — Здесь очень хорошо описывается жизнь простых людей и рабочих. Иногда мне даже жалко их. А ещё можно узнать многое из истории.       Реддл хмыкнул. Она всё больше его поражала, от части тем, что читала настолько сложные вещи, да ещё и не требовала картинок в тексте, что уже говорило о богатом воображении.       — Почитай мне, — неожиданная даже для него просьба, однако на это юная особа лишь кивнула и принялась читать с того момента, где она остановилась до прихода юноши. Удивительно, как её голос не раздражал и не заставлял желать заткнуть ее чем-нибудь. Ему лишь захотелось спать, но не от скуки. Это было слишком успокаивающе.       Они проводили вместе очень много времени с того момента. Иногда менялись ролями и Том приносил книги из своей комнаты, чтобы не зацикливаться на чем-то одном. Можно даже сказать, что они в самом деле подружились, хотя юноша до последнего отказывался это принимать. Он ведь другой. Не такой, как все эти дети. Он особенный. Однако он не мог не отметить, что общение с ней оказалось приятным.       Думал он, пока не начал понимать, что становится просто зависимым от него.       Время шло, а они всё ещё не отдавали его обратно в приют. Это было чем-то из ряда вон выходящим. Том прекрасно понимал, что сдерживать свои способности будет трудно и в основном остался он в этом доме только за счёт своей сдержанности, однако один раз всё же решил показать это Лилит.       Нужно было видеть её реакцию, когда её стакан с разными ручками и карандашами взлетел на воздух. Но что удивило его ещё больше — то же самое со стороны девочки. Он отказывался верить в то, что она тоже особенная, однако все факты на лицо! Это было просто невероятным открытием и с этого момента стало их главной тайной.       Именно тогда Том понял, что никогда не позволит их общению прекратиться.       Сова, прилетевшая в их дом одним из вечеров перед началом осени, оказалась такой же неожиданной, как и содержание писем, что она принесла. Их было всего два, на имя Тома Реддла и Лилит Кромсуорд. Нужно было слышать то количество радости, что было тогда в их доме.       Их приняли в школу чародейства и волшебства! Это ли не замечательно? Том прекрасно помнил о том, как они с его новой подругой сидели и беседовали ночами напролёт, представляя себе идеальную и великолепную жизнь в стенах Хогвартса. Это что-то новое и неизведанное.       Позже пришлось отправиться в косую аллею. Поход этот восхитил юных волшебников ещё больше. Обилие различных лавочек, где можно приобрести то, о существовании которого две недели назад они даже не могли и думать. Значит ли это, что жизнь наладится? Определенно да. Том и Лилит будут среди таких же, как и они — особенных.       — Слизерин! — произносит шляпа, после того как опускается на кучерявую макушку мальчишки. Том успел прочесть об этом. Слизерин — факультет великих. И он был безумно рад, что поступил именно сюда, считая Гриффиндор полнейшей глупостью. Конечно, может на деле всё окажется иначе, однако потом уже свой факультет не исправить.       — Лилит Кромсуорд! — произнесла профессор Вилкост, что всё это время подзывала к себе первокурсников. Девочка робко ступила на лестницу, а затем опустилась на стул. Она прекрасно знала, как смотрел на неё Реддл, она ощущала это каждой клеточкой своего тела. Он ждал.       — Пожалуйста, Слизерин, — шептала девочка, жмурясь, все сильнее. — Мне нужно обязательно на Слизерин, умоляю!       — Что ж, раз вы так уверены, что не пожалеете о своём выборе.. Слизерин! — приоткрыла глаза, заглянув в тёмно-карие омуты, что всё это время пристально за ней наблюдали. Она видела в них одобрение.       Этим же вечером они познакомились с ещё несколькими первокурсниками. Как оказалось, все были действительно дружелюбны, однако чуточку высокомерны. Лилит не чувствовала себя комфортно, но знала, что если рядом с ней будет Том, то всё будет хорошо. И она далеко не глупая, сможет за себя постоять, в конце концов.       Реддл же держался холодно и отстранённо, как делал это практически всегда, исключая вечера, проведенные в компании Лилит за чтением. Тогда он действительно мог побыть собой, почувствовав, что они с ней на равных. По сути, так и было, а та только с радостью принимала его.       Но, как только они стали учиться в Хогвартсе, эти моменты стали редкими. Можно даже сказать, что их практически не было, не считая летние и новогодние каникулы. Но девушка не смела жаловаться. Наверное, так даже лучше. Общаясь с человеком каждый день, никогда не знаешь, в какой момент закончатся темы для разговора.       Время летело неумолимо и Лилит расстраивал тот факт, что Том отделялся от неё. На пятом курсе они практически не пересекались. Она ловила его взгляд, но не смела навязываться, проводя всё своё время с Вальбургой. С этой девушкой она познакомилась на втором курсе и они, не смотря на достаточно вспыльчивый и резкий характер Блэк, смогли таки найти общий язык. О своём происхождении Лилит всё ещё умалчивала.       Потому что знала, как отреагируют остальные, знала, как будет стыдно за неё Тому, так что, наверное, уж лучше врать, чем слышать такую правду. Становиться объектом для насмешек тоже никому не хотелось становиться.       На шестом курсе Реддл стал конкретно настораживать её своим поведением. Он буквально избегал с ней встреч, как только она садилась рядом на занятиях, юноша молчал и ссылался на то, что ему нужно записывать материал. После этих занятий убегал, как ошпаренный, соскочив со своего места. На все расспросы Лестрейндж и Малфой отвечали односложно и непонятно. Они что-то скрывали.       Одним из подобных вечеров, Лилит дожидалась Тома в гостиной старост. Знала, что он получил эту должность и ему и ещё одной старосте была выделена целая башня. Казалось бы, куда им на двоих, но это в самом деле оказалось удобно.       Девушка сидела на диване, сначала решив закончить свою домашнюю работу во время ожидания. Когда с ней было покончено, а её так называемый брат так и не показался, Кромсуорд насторожилась. Не случилось ли чего? Хотя, наверное, глупо, это же Том Реддл. Скорее случится что-то с тем, кто осмелится поднять на него свою палочку.       — Пришел, наконец, — она заметила его фигуру за бесшумно открывшейся картиной. От скуки забралась с ногами на диван, скрестив их. Видела сначала замешательство, а потом недовольство в глазах слизеринца.       — Что ты тут делаешь, Лилит? — он медленно подошёл к ней, перебирая в руке палочку. Признаться, сейчас он совсем не был настроен на разговоры.       — Пришла узнать почему ты избегаешь меня, — девушка свесила ноги с дивана, теперь уже сидя ровно и смотря прямо на Реддла. — Что с тобой происходит, Том? Почему ты не можешь со мной поговорить, как раньше? Рассказать последние новости, сказать как у тебя дела, в конце концов.       — Потому что как раньше уже не будет. Иди к себе, уже поздно, — он развернулся, а Кромсуорд лишь разозлилась. Достала палочку, выстрелив в стену перед ним.       — Нет, Реддл, ты поговоришь со мной. И скажешь что вы и ваша компания замышляете, — он замер, а она тяжело дышала. Понимала, что переборщила, но не могла ничего с собой поделать.       — Какая же ты глупая, — развернулся к девушке и вмиг сократил расстояние. Теперь кончик её палочки упирался ему в подбородок. — Я пытаюсь предостеречь тебя от опасных вещей. Будь добра спокойно подчиняться и не совать свой нос куда не следует.       Нахмурилась, не понимая, что стало с тем мальчишкой. Сейчас в его глазах пылал огонь, она это прекрасно видела. Опустила палочку, как и руки. Нет смысла до него достучаться, он всё равно не откроет свои двери.       — Знаешь что? Иди к чёрту со своими секретами, — первой мыслью было уйти обратно в гостиную, а второй — напиться. Вероятно, второе сейчас было бы куда более уместно, именно поэтому Лилит, не желая больше продолжать этот спектакль, просто обошла его, направляясь к выходу.       Думала, что тот отпустит её как ни в чём не бывало и забудет о существовании своей не родной сестры, которая уже успела построить воздушные замки об их великолепной и дружной семье, где все счастливы. Вероятно, приходить тогда в приют было плохой идеей.       Девушка не успела даже уйти, почувствовав крепкую хватку на своём запястье. Развернулась, однако оказалась резко прижатой к телу юноши. Нахмурилась. Он окончательно сошел с ума.       — Мне до смерти невыносимо видеть твою боль и страдания, которые я из раза в раз тебе причиняю, милая Лилит, — Том заправил прядь её волос за ухо, лживо нежно. Она знала, что подобные действия и жесты ему не свойственны, поэтому морально готовилась к предстоящей буре. — Прошу, не злись на меня за это.       Шепчет за секунду до того, как впиться в её губы. Он сминал, кусал их до крови, а она недоумевала. Осознавала причину и старалась вырваться из его хватки, но не могла — он был сильнее. Заклинания шли в ход и спустя мгновение она буквально перестала чувствовать собственных рук от туго связывающей их за спиной веревки, чтобы не вырывалась. Перестала ощущать себя в сознании.       Единственное, что она помнила — это боль, а потом ощущения. Приятные, но доставляющие ощущение мерзости. Реддл совсем тронулся умом, раз позволил себе такое. А она сошла с ума, потому что поддавалась. Не могла ничего с собой поделать, ощущая себя марионеткой в руках слизеринца.       На следующий день Лилит проснётся в его комнате и увидит в зеркале яркие следы на своей шее, оставленные Реддлом. Она была готова его убить за это, использовать непростительное. Сделал ли он это специально, чтобы оттолкнуть девушку, или напротив, чтобы той стало ещё больнее, какая разница?       С этого момента она не будет называть его своим братом. Никогда в своей жизни.       Но с этого момента все вернулось в привычное русло, за исключением одного: Том перестал её избегать и открыто демонстрировал свою привязанность. А Лилит тошнило. Ей хотелось вырвать его руки, когда те собственнически обвивали её талию, ревнуя к очередному когтевранцу. Ей хотелось использовать на нём самые изощрённые пыточные заклинания, когда тот в очередной раз отвлекал её от урока, кладя ладонь на бедро и сжимая. Она до красноты на теле терла эти места, но фантомные ощущения его прикосновений оставались.       Она хотела убить его.       Именно из-за Реддла её жизнь пошла по наклонной с этого момента. Она перестала чувствовать себя живой, перестала ощущать себя вообще личностью. Он умело ей манипулировал и только сейчас она поняла, каким ужасным был этот человек, которые всё ещё продолжал вечерами заключать её в объятия и лежать, слушая, как бьётся девичье сердце. Наслаждаться тем, как медленно она умирает в его руках.       Ослушаться его было равно самоубийству. Тогда Том использовал не только себя в качестве наказания за то, что она иной раз не пришла на встречу или дала пять своему однокурснику, но и частенько обожал играть на её чувствах, выставляя виноватой именно Лилит.       — Круцио, — его голос ровный и спокойный, в то время как место, которое он называл своим вторым домом, обволакивает крик. Не женский, мужской, но это не меняет дела. Реддл использовал непростительное на одном из однокурсников, краем глаза поглядывая на забившуюся в угол Лилит. Боялась ли она его? Возможно.       — Перестань, прошу, — произносит, но не голос утопает в мучительных криках, пока сама слизеринка старается закрыть свои уши, чтобы не слышать чужой боли, но всё тщетно. Он уже внутри, уже пробрался в самое нутро.       — Я же говорил тебе, чтобы ты не смела прикасаться к нему, — Том оборвал луч заклинания и повернулся к девушке. Он никогда не использовал на ней непростительное, но она сейчас выглядела куда более запуганной, чем однокурсник, лежащий на полу и жадно хватающий воздух ртом, точно рыба.       — Я не буду, не буду.. не буду, пожалуйста, — юноша сокращает расстояние между ними и заключает ту в объятия, поглаживая по спине, стараясь успокоить.       — Просто не зли меня больше, хорошо? — шепчет, проводя кончиком носа по её щеке и улыбается, когда чувствует, как та кивает. — Вот и молодец.       С каждым годом Том становился всё более невыносимым. Он совсем перестал контролировать свои эмоции. И Лилит очень хотелось знать причину. Когда из обаятельного и обходительного юноши он превратился в самого настоящего тирана, который убивает во имя чистоты крови? Ждёт ли её та же участь, что и тех, кого поймали Вальпургиевы Рыцари?       Так он называл своих преспешников, которые слушали его, точно верные собачки. Они её раздражали. Но Реддл, не совсем обращая внимания на её эмоции и желания, постоянно заставлял ее посещать эти несчастные собрания.       А потом всё поменялось. Снова.       Тогда, когда Том начал называть себя Волдемортом и ставить всем метку, именуя всех, кто следует за его идеями, пожирателями смерти. Что творится в голове у этого садиста — не известно, однако одно понятно точно, он сошел с ума. Больше не осталось той расчётливость и ума в глазах.       Под ними теперь залегли почерневшие вены от частого использования тёмной магии. Как-то он рассказал ей о крестражах, сказал, что хочет жить вечно. Сказал, что ему удалось найти способ исполнить своё самое главное желание. Лилит же тогда промолчала, продолжая перебирать каштановые кудри, наслаждаясь последними спокойными минутами в их жизни.       После того, как оба окончили Хогвартс, начался хаос. Том перестал чувствовать себя ограниченным в чем-то, обрёл свободу и теперь карал всех тех, кто был ему не угоден. А Лилит в это время продолжала спокойно стоять в стороне.       Пусть он и рассказал о крестражах, он никогда не говорил ей о том, какие именно предметы являлись хранилищем тех частичек его души. Она могла догадываться, но смысла в этом не было.       Долгие семь лет его путешествия показались огромным глотком свежего воздуха и свободы. Она была по-настоящему счастлива в те годы. Нашла себе приличную работу в больнице святого Мунго и начала строить карьеру целителя. Пока в один момент к ним не начали поступать люди, которые были точно не в себе.       Их отсутствующий взгляд говорил о многом, Лилит лучше любого смогла запомнить последствия этого заклинания, потому что видела своими глазами на протяжении последних учебных лет. Круциатус.       И больше всего она боялась того, что Реддл всё-таки исполнил то, что хотел исполнить. Встал во главе магической Британии, решив, что он будет самым лучшим правителем. Все эти клиенты называли лишь одно имя — Тёмный Лорд.       В своё время девушке не досталась метка и это единственное, за что она была благодарна своему психованному родственнику. Она не чувствовала себя скотом, которого пометили, чтобы не потерялось или убежало.       Искать с ним встречи было бы бесполезным, однако он сделал это сам. Как делал и всегда. Появился из ниоткуда и больше не исчезал из её жизни, не оставляя одну.       Как только Том поселился в её доме на ближайшую вечность, Лилит ощутила, что это был лишь пробный период её свободы. Реддл уговаривал её создать крестраж и ужасно злился, когда она отказывала ему, но никогда не заставлял. Она просто не хотела калечить своё тело тёмной магией, да и не видела в этом необходимости. Какой толк в том, чтобы жить вечно и наблюдать, как умирают те, кто тебе дорог?       А если рядом будет ещё и Реддл, то это будет самая несчастная жизнь на свете.       После его прихода участились и собрания, которые, почему-то, проводились именно здесь, в её доме. Но и ослушаться не могла.       А потом случилось ужасное. Происхождение её крови всплыло.       Теперь склон жизни, ведущий девушку на самое дно резко стал прямым и она не пошла, а покатилась вниз.       — Грязнокровка! — кричал Абраксас, что успел порядком надоесть. Том снова куда-то исчез, оставляя девушку наедине со своими преспешниками. Теперь она хотела и их смерти. — Не понимаю, как Лорд может трахать никчемную грязь.       По залу прокатился смех. Лилит взмахнула палочкой и стул, на котором сидел Малфой, отлетел в сторону, переворачиваясь.       — Ты либо мне завидуешь, либо пытаешься казаться ещё более жалким, — в её глазах уже не было того былого блеска. Теперь в них поселилось равнодушие. — И, хочу заметить, с последним ты очень хорошо справляешься.       А потом её жизни пришел конец. На этот раз самый настоящий. Тем вечером Том отправился в дом Поттеров. Тем вечером он оттуда не вернулся. Тем вечером он потерял всю свою власть.       Уже спустя час после смерти Реддла, о которой Лилит даже не догадывалась, в дом ворвались мракоборцы. Интересно, где они были, когда Том вершил тут своё правосудие? Почему не пришли раньше и не помогли народу?       — Мисс Кромсуорд, — девушка в это время сидела за вышивкой и не услышала прихода других людей. Позади волшебников в форме мракоборцев стоял Малфой. Ну, конечно.       — Чем могу помочь? — её голос бы спокоен и равнодушен, при то с лёгкой но при этом присутствовала нотка раздражения. Конечно, ведь её побеспокоили без причины, да ещё и таким наглым образом ворвались в дом.       — Вы арестованы за содействие в делах того-кого-нельзя-называть. Будьте любезны пройти со мной, — девушка замерла, глядя на лицо улыбающегося Малфоя. Ну, конечно, этот гад решил сдать её вместо себя.       — Это какая-то ошибка.. — произносит, чувствуя, как голос дрогнул. Ещё ей не хватало попасть в Азкабан и гнить там всю свою жизнь. — Что с моим братом?       — Так вот кем вы приходились друг другу. Он мёртв и теперь безопасности волшебного мира ничего не угрожает. Будьте добры, я не хочу применять силу, — он говорил слишком спокойно, однако Лилит соскочила с места и достала палочку.       Однако, вопреки ожиданиям министерских людей, она направила палочку не на них, собравшись атаковать, а на себя. Тогда все в этом месте замерли и на секунду — она была уверена — на лице Малфоя мелькнул гнев. Он, вероятно, рассчитывал на то, что она не добьётся смерти так легко, мучаясь в тюрьмах Азкабана, но девушка была иного мнения.       Она лучше сожрёт змей, чем позволит себе гнить в подобном месте.       — Боюсь, мне придется отказаться, — произносит, направляя кончик палочки на свой висок. — Жаль, что вы не появились раньше. Авада кедавра.       Зелёный луч, лишивший девушку жизни, ослепил многих. Тело Лилит безжизненно опустилось на пол, в то время как мракоборцы растерянно смотрели на произошедшее, но это было последнее, о чём беспокоилась Кромсуорд перед смертью.       Она, наконец, свободна.