Таких с Мамой не знакомят

***

— Кхм, прости, но что это ты такое делаешь? — возмущается Хината, глядя как Наруто раскидывает все её вещи по большой кровати. — Через три дня годовщина моих родителей, не забыла? Вот я и проверяю, есть ли у тебя что-то приличное, что ты могла бы надеть на праздник. И, знаешь, к каким выводам я пришёл? — Знаю, — отвечает Хината, выдёргивая из его цепкой хватки, свою чёрную футболку со знаменитым красным языком «Роллинг Стоунз», — к неутешительным. — Именно, — радуется блондин, — ты просто читаешь мои мысли. Так что, чтобы ты там не планировала, забудь, поедем в город, и я куплю тебе платье. — Чего? — возмущается Хината. — Платье? Ты? Мне? А не хочешь получить мой кроссовок в своей заднице? — Заманчиво, если выберем платье быстро, то и на остальные развлечения время останется, — как ни в чём не бывало, усмехается Наруто. — Давай, это не так страшно, как тебе кажется. — Вовсе мне не страшно, — бубнит Хината, отбирая у него очередную чёрную вещь из своего гардероба. — Докажи, — он тянет за футболку, которую они держат вдвоём и Хината двигается к нему. Он так близко и голубые глаза полны странной решимости, которая её пугает. Но, не ответить на вызов не может. Так что, они загружаются в её «Шелби» и едут в город. Хинате кажется, что она не была там уже целую жизнь. Улицы и дома, магазины, даже люди, всё кажется чужим. Непривычно слышать шум чего-то, что не океан. Кажется, она забыла, что у неё была жизнь до встречи с Наруто. — Выглядит не плохо, — сообщает блондин, указывая на вывеску, Хината проезжает мимо. — Слишком пафосно, — бубнит она, продолжая кружить по городу, в отчаянной попытке вспомнить, где бы смогла почувствовать себя не совсем паршиво, вот только не получается вспомнить, когда она вообще покупала себе что-то новое, вся её умопомрачительная коллекция футболок, собрана давно, по барахолкам, по знакомых, что-то осталось от бывших, что-то забывали посетители бара, которые больше не возвращались. — Вот уж не думал, что тебя это парит, — он издевается, снова бросая вызов. Хината вообще не заморачиваясь вошла бы в любой из этих дорогих бутиков, если бы была не с ним. Она не готова встретиться с удивлением в глазах высокомерных продавщиц, которые будут смотреть на этого шикарного парня и думать, почему он с ней. Когда это планета свернула не туда. Но, в голосе глупого блондина слишком много вызова. Это уже чересчур, Хината находит пустующее парковочное место. — Давай сделаем это, — уверенно заявляет брюнетка. — Другое дело, — конечно он доволен, он победил. Хината хмурится и понуро плетётся за ним. Всё ещё хуже, чем она думала. Слишком много света, модно одетых манекенов, а ещё сильно надушенных консультантов, Наруто мгновенно чихает. — Чёртова аллергия, только с тобой такого не бывает, — Хината прячет улыбку, а Узумаки даже не понимает смысл собственных слов, просто говорит, что думает. С Хинатой это легко. Она держится чуть в стороне, делая вид, что подбирает себе что-то, хотя просто хочет не много понаблюдать за ним. И, за тем, как его рассматривают две девушки, две стройные, высокие блондинки с безупречным вкусом. На них обтягивающие платья и высокие каблуки, а на ней футболка с дырками на рукавах, которая упала с одного плеча, и не потому, что так задумал дизайнер, а потому что это футболка Шино, который пару лет назад всерьёз решил, что это унисекс. Ага, сейчас, приталенные вещи точно не его стиль. Брюнетка замечает, что на кедах всё ещё песок с пляжа, это тоже не добавляет уверенности. Две крашенные сучки надвигаются на Наруто, который отчаянно старается не чихать. Хината прикидывает, будет ли того стоить, если её загребут за драку? Чёрт, конечно Наруто будет этого стоить. — Мы можем быть вам полезны? — Хината кривиться, вот ведь блядская жуть, эти клоны говорят одновременно, будто долго этому учились и звучит их фраза не как предложение подобрать ему что-то из вещей, а как приглашение отыметь их прямо тут, на белом полу. — О, да, конечно, моей невесте нужно самое отпадное платье, — с улыбкой сообщает блондин, указывая на неё рукой. Клоны хмурятся, но очень профессионально, если бы Хината не умела так хорошо читать людей, то и не заметила бы. Они её даже не заметили сначала, зато теперь разглядели. И, что-то в их взгляде, именно тот вопрос, что пугал её, теперь, когда Хината столкнулась со страхом лицом к лицу, отчего-то только веселит и вселяет небывалую уверенность. Она расправляет плечи, беззастенчиво выпячивает грудь, чтобы эти клоны-плоскодонки захлебнулись слюной, и вешается на Узумаки, показывая сучкам, кто тут босс. — Разумеется, — вышколенные клоны. Красное, синее, ками, даже жёлтое, цвета канареечных крыльев. Клоны таскали ей платье за платьем, пока Хината не решила, что остановится на этом, простом, светло-сером, к глазам подходило. — Это ещё что такое? — пока она рассматривала себя в зеркале, стоя за пределами примерочной, подкрался Наруто. Хината ожидала немного другой реакции, тем более, что выглядела совсем не плохо, чёткая талия, и всё такое, женственно, вот, что сюда подходило. — Хм, отличный комплимент, воодушевляет. — А это и не был комплимент, ведь это платье ужасно, — возмутился Наруто, — ты же не нарядилась, ты… спряталась, — размахивая руками, продолжил Узумаки. — Длинные рукава? Юбка ниже колена? А этот жуткий ворот? Зачем ты спрятала все свои татуировки? — Ничего я не прятала, — в ответ возмутилась Хьюга. Конечно, прятала, но не признаваться же теперь, когда поймали с поличным. Ещё кое-что, чему мать её научила — если поймали за незаконным проникновением в гримёрку к музыканту, никогда не признавайся, до последнего стой на том, что тебя пригласили. — И нет ничего плохого в том, что я хочу выглядеть более… — Нет, — прозвучало так категорично, а в сочетании с тем, что Узумаки подошёл вплотную и смотрел ей в глаза своими безбрежными океанами, в которых плескалось восхищение вперемешку с протестом, лишило Хинату способности сопротивляться. — Я хочу, чтобы ты была собой, такой, какая есть, — его пальцы ловко расстегнули молнию и спустили дурацкое платье с длинных тонких рук. — Как написано здесь, — Наруто продолжал смотреть в серые глаза, но его пальцы ощутимо сжались на татуировке. — «Помни, кто ты». В итоге, Хината даже осталась довольна своим коротким чёрным платьем в белый горох. Открывающее ровно столько, сколько нужно, но при этом нежное, ничего пошлого, она поняла, что почти осталась собой. Наруто всё оплатил, хотя брюнетка протестовала. — Я мужчина и я так сказал, — голосом не терпящим возражений, заявил Узумаки, протягивая кредитку. — Привыкай. — К такому не сложно привыкнуть, — прошептала Хината, пытаясь не улыбаться, и даже не одёрнула себя, что не к чему привыкать. Не в её правилах всё время убегать от того, что нужно, от того, чего желаешь. А, она страстно, неудержимо, желала его.

***

— Хочу увидеть твой бар, — неожиданно сказал Наруто, когда Хината забросила обновку в багажник и думала, что они сразу же вернуться домой, то есть, домой к его родителям. — Можно? — уточнил блондин, видимо заметив растерянность на её лице. — Да, конечно, почему бы и нет, — согласилась Хьюга. «Шелби» ловко маневрировал в непрекращающемся городском потоке машин, Наруто нравилось смотреть на Хинату за рулём этой винтажной тачки. — Откуда она у тебя? — спросил блондин, проведя рукой по приборной панели. — Выиграла в споре, — ответила Хината, будто такое происходит сплошь и рядом. — Погоди, чего? — А, так, просто один мажорчик думал, что мне слабо, — вспоминая, усмехнулась Хината. — И? — всё поняв, спросил Наруто. — Что в итоге на тебе появилось? Хината не ответила. А просто коснулась крыльев на шее. Это многое объяснило блондину. То есть, да, порой ему казалось, что крылья ей подходят, с её свободолюбием и наплевательством на чужое мнение о себе, но было что-то такое…может быть её шея была слишком тонкой и бледной, для этих грубых, вызывающих крыльев. — Сумасшедшая, — посмеялся Наруто. — Не без этого, — согласилась Хината, делая музыку громче и напевая себе под нос. — «Беглецы никогда не возвращаются. Это всегда билет в один конец. Вроде бы они должны где-то появиться, но их нет ни тут, ни там». Что? — посмеялась Хината над нелепым выражением лица блондина. — Потрясающе, не знал, что ты поёшь. Сколько ещё у тебя секретов? — Наверное, как у всех, чтобы на жизнь хватило. Наруто понравилось, как это звучит. Словно она приглашает раскрыть их все, за всю жизнь. Вместе. «Квадрофения» был…закрыт. Вот, что Наруто понял первым делом, смотря на потрёпанную вывеску и запыленное стекло, делавшее бар больше похожим на типичный английский паб. — Закрыто? — Воскресенье же, — ответила Хината, будто это всё объясняет. — Я не понимаю, почему в воскресенье бар закрыт? — Серьёзно? — удивилась Хината, за столько лет это стало для неё чем-то само собой разумеющимся. Наруто развёл руки в стороны, конечно он серьёзно. — Потому что завтра понедельник. — А, да, добавила ясности, — съязвил Узумаки. Хината закатила глаза и подтолкнула парня в плечо. — Мы не собираемся быть причиной завтрашнего утреннего пьяного вождения, когда люди уйдут от нас, а им на работу, — наконец объяснила брюнетка. Она залезла в бардачок и выудила оттуда связку ключей. Повернула один из них в замочной скважине на зелёной двери, которая вполне могла бы принадлежать дому 221В по Бейкер-стрит. — Добро пожаловать, — пропуская парня вперёд, сказала Хината. Наруто знал, что так и будет, не могло быть иначе. Конечно это место идеально ей подходило. Вот каким он был — её мир. Едва освещённый солнцем, деревянный и пропахший алкоголем. Потёртый, но привычный, родной, место, где можно пустить корни. Он сразу заметил, что она переменилась здесь, стала свободнее, раскованнее. Будто больше ничто не давило, наверное в основном это было связанно как раз с ним и ситуацией, в которую Хината оказалась втянута. Но, Наруто с содроганием думал, что было бы, если бы всё не сложилось так, как сложилось. Смилостивилась бы судьба над ним настолько, чтобы их пути всё равно пересеклись? — Налить тебе чего-нибудь? — блондин вынырнул из своих мыслей. Хината уже стояла за стойкой, положив на неё татуированные руки. Идеально. — Что-нибудь прохладительное? — попросил Наруто. Он забрался на высокий стул, теперь понимая, что за аромат так въелся в Хинату, что это за старое дерево. Стойка, она пахла Хинатой. Или наоборот. Разбираться не хотелось. — Удивишь? — Почему бы и нет, — ухмыльнулась барменша, изучая его лицо. — Знаешь, во времена Сухого закона, рецепт этого коктейля был засекречен, — сказала Хината, бросая кубики льда в стакан и заливая их водкой с клюквенным соком. Небрежно выжала сок дольки лайма, которую отправила себе в рот, когда она выполнила своё предназначение. Даже не поморщилась. — Прошу. — Благодарю, — напиток бодрил и освежал, а вот пьяным Наруто чувствовал себя уже давно, кажется с тех пор, как эта девушка посмотрела на него поверх своих очков-авиаторов. Заработал кондиционер, так что в баре не было так жарко, как на улице. Сегодня выдался самый удушающий день за всё лето, даже ветер обжигал, не принося никакого удовольствия. Но, пока они медленно пили свои коктейли, Узумаки свой «Кейп Коддер», как назвала его Хината, а сама она безалкогольный мохито, стало ещё темнее, чем было. Узумаки повернулся на стуле, чтобы увидеть, как небо сереет, тучи набежали так быстро, что никто из людей, кому не повезло застрять на улице, даже не понял, как начался ливень. Он хлестал всех, до кого мог дотянуться. Вскоре, сквозь окно уже ничего было не рассмотреть, только бесконечные потоки воды. — Ого, вот это поливает, — сказала Хината, — хорошо, что здесь негде парковаться, кроме как там, под землёй, — они и правда оставили «Шелби» на одной из этих подземных парковок, которые построил мэр, чтобы разгрузить улицы. — Если так пойдёт и дальше, то нам придётся остаться здесь, — она сказала это без задней мысли, просто как факт, но внутри растёкся странный жар, словно её мохито был вовсе не безалкогольный. — Тебе, наверное, стоит позвонить матери, чтобы предупредить. — Да, точно, — водка смещалась с его возбуждением, Наруто не переставал благодарить небо, что оно решило разверзнуться этими потоками, отрезая их от всего мира. Он был самонадеянным, но не собирался упускать момент, который судьба сама им подкинула. Кушина была рада, что они не застряли в дороге и настоятельно просила никуда не ехать в такую погоду, так ей будет спокойнее и Наруто уверил, что так и поступил. Благоразумно — его жизненное кредо. — В баре не совсем уютно, — сказала Хината, когда Узумаки положил трубку. — Я живу наверху, можем подняться, я заварю чай. — Да, звучит отлично, — никто из них не задавался вопросом, кто кого соблазняет, кажется тут они нашли гармонию. Пришлось, правда, выйти на улицу, чтобы подняться наверх. За считанные секунды дождь вымочил их насквозь. Они ввалились в квартиру Хинаты смеясь, Наруто стряхивал воду с волос, как золотистый ретривер. Была полутьма, и они застыли. Мокрые, удивлённые, что наконец одни. Хината хотела сказать, что нужен душ и сменить мокрую одежду, но не успела. Её губы были взяты в плен горячими губами Наруто, привкус клюквы отдавался приятной кислинкой на её языке. Пожар от его рук, от близости его тела, разгорался слишком быстро, сжигая все «против», которые она ещё могла придумать. Хината не знала, сколько у них ещё времени, возможно, лишь эта ночь, а может вся жизнь. Так рисковать она не могла, поэтому отдавалась ему со всей страстью, что томилась в сердце так долго. Пришлось приложить усилие, чтобы стянуть с неё прилипшую футболку, раздеть себя было не проще, он раскидал вещи по полу, не задумываясь о том, что они так не высохнут, итак оторвался от её губ на целую секунду, слишком долго. — Т-туда, — махнула рукой Хината себе за спину, показывая, где спальня. Наруто подхватил её легко, как пушинку, руки не чувствовали тяжести тела, лишь бархат кожи, влагу дождя, отдающую озоном. Они продолжали целоваться, пока он нёс её, спотыкаясь о вещи, не различимые в полумраке. — Нет-нет, туда, вправо, — смеясь в его губы, поправила Хината. Наруто недовольно зарычал, сколько можно плутать в этом лабиринте. Блондин не успевал рассматривать обстановку. Всё, что его интересовало — большая кровать посреди комнаты, накрытая пуховым одеялом в зелёном пододеяльнике. Наруто медленно опустил брюнетку на кровать, устраиваясь между её стройных ножек, всё ещё обвитых вокруг его торса. Не смог отказать себе в удовольствии запомнить этот момент, её, такую податливую, раскинувшуюся перед ним. Чёрное бельё и чёрные рисунки на всё ещё бледной коже, солнце так и не смогло окрасить её в нежно-кофейный за все эти дни. Мокрые волосы, прилипшие к лицу витиеватыми рисунками. Её рука, та на которой было солнце, лежала под сердцем, Наруто не мог налюбоваться, внутри что-то расширялось, словно тело уже не могло вместить этих эмоций. Хотел ли он кого-то настолько сильно? — Никогда, — прошептал парень, проводя руками по голым ногам, пока ладони не сошлись в одной точке, у основания её плоского живота, Хината выгнулась ему навстречу, прося больше. Наруто резко дёрнул девушку за руки, заставляя подняться, она была так близко, что её дыхание щекотало его грудь. Блондин медленно отвёл волосы с лица Хинаты, наслаждаясь тем, как трепещут её ресницы, как приоткрываются полные губы от тяжёлого дыхания. Хината не стала больше ждать, какими бы не были приятными его касания, для медленной неги было не время, огонь внутри требовал выхода, она обхватила его за широкую спину, толкая на себя, обхватывая ногами, чтобы легко перевернуть их тела. Так-то лучше, брюнетка оседлала Наруто, ощущая, как он возбуждён. Её руки плавно спускались с вздымающейся груди парня всё ниже, к напряжённому прессу и ещё ниже, к чёрным боксёрам. Узумаки видел, как солнце на её руке, исчезло под тёмной тканью и мгновенно ощутил прикосновение к своему достоинству. Хьюга усмехнулась, облизав пересохшие губы. — Я впечатлена, — опускаясь на него всем телом, чтобы укусить его за нижнюю губу. Узумаки застонал, боль от укуса и нежное касание руки, смешались в водоворот непередаваемого удовольствия. — Ты такой твёрдый для меня, сладкий, — снова усмешка, хитрая пантера. — Не будем торопиться, — произнесла Хината, лишая его прикосновений. У её рук появилась задача поважнее, она медленно завела руки за спину, нашла застёжку лифчика, наблюдая, как внимательно голубые глаза следят за каждым её движением, в ожидании увидеть её всю. Она издевалась, измывалась, дразнила, одна лямка, вторая, мучительно медленно сползающие по бледным плечам. И, даже когда она отбросила ненужный кусок ткани, продолжала прикрываться рукой, словно он должен был заслужить увидеть то, что она скрывала. Наруто не возражал, она поняла, что сглупила довольно быстро, прикрываясь, потеряла контроль над тем, что может делать блондин, а он поспешил этим воспользоваться, схватил её за тонкую талию, наслаждаясь, как выглядят чёрные птицы, придавленные его мощью. Узумаки подвигал её тело, чтобы она сильнее ощутила его возбуждение, буквально вдавливая её горячий центр в себя. Пока не свёл там пальцы, слегка отодвигая чёрную ткань трусиков. В эту игру нужно играть вдвоём. — Ты такая мокрая для меня, — с усмешкой сказал Наруто, проникая в неё пальцами. Хината сдалась, пуская собственные ладони в путешествие по всем своим изгибам, сама насаживая себя на него, открываясь, позволяя рассмотреть. Морду Анубиса, что сохранил ей жизнь, птиц и одуванчики. «Лови момент», латынь затерялась среди чёрной стаи, Наруто был несказанно рад, что она следует этому совету. — Хочу увидеть всё, — требовательно произнёс Наруто, возвращая себе статус кво, подминая её под себя. Снова вкус их губ, клюква и мята перемешиваются, когда сплетаются языки. Но этого быстро становится мало, он уже не может передать свою страсть одним этим поцелуем, поэтому спускается на шею, прикусывая колотящуюся жилку. Ками, как трепыхается её сердце, и всё из-за него. Она такая красивая, такая идеальная, и сладкая, он должен попробовать её на вкус, всю. Горошенка соска исчезает в недрах его требовательного, горячего рта, и Хината стонет, притягивая его ближе, путаясь в золотистых волосах. Её формы идеальны для его больших ладоней, он как коршун следит за малейшими изменениями в выражении лица, когда мнёт, покусывает, сосёт, в считанные секунды получая готовую карту её удовольствия. И, спускается ещё ниже. Пальцы цепляются за край нижнего белья, блондин замирает, дожидаясь, когда взгляд Хинаты снова сфокусируется на нём, он хочет, чтобы она смотрела. Серые глаза, подсвеченные, как диски Луны, ловят взгляд голубых глаз, а потом опускаются к его пальцам. Наруто оставляет влажные поцелуи внизу живота, по кромке трусиков, наконец спуская их вниз. Хината приподнимается, чтобы он снял их окончательно. Узумаки закрывает глаза, готовиться. И смотрит. Вот она, маленькая корона прямо на заветном бугорке. Он уже ненавидит того, кто её набивал, кто видел столько её тела, которое принадлежит ему. Представляет, как долго пришлось прорисовывать мельчайшие детали, драгоценные камни, подвески и кресты. Его губы накрывают это неоспоримое доказательство её величия. — Королева, — шепчет Наруто, ловя её взгляд и снова резко погружается в её тепло пальцами. Хината откидывает голову назад, цепляясь за смятое одеяло. Он набирает неистовый ритм, так сильно прижимая её тело к кровати, что она не может отдаться ему, двинуться навстречу, всё её возбуждение копиться внутри, и она кричит, чтобы хоть так разрядиться. Она так близко, но он не позволит перейти черту, шагнуть за край, нет-нет. — Пожалуйста, — умоляет она, когда его пальцы покидают её и он снова только смотрит. — О чём ты просишь? — притворно удивляясь, спрашивает Наруто, Хината издаёт какой-то хныкающий звук. — Я не понимаю, просто скажи. Чего ты хочешь? — Т-тебя, хочу тебя, — с готовностью отвечает брюнетка, но Наруто снова ухмыляется. — Я твой, если ты хочешь. — Нет, — качает головой Хьюга, тянет к нему руки, — не так, не сейчас, пожалуйста, хочу почувствовать тебя…во мне. Наруто, будь со мной. — Так ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? — адреналин зашкаливает, когда он произносит это, Наруто был уверен, что лишь уважение к своей женщине не позволяло ему говорить так прежде, но теперь понимает, что женщина была не та. В этом нет ничего грубого, ничего не уважительного, он передаёт ей всё своё желание, отдаётся ему без остатка. — Да, о, ками, да, трахни меня Наруто, — соглашается Хината и мурлычет, как кошка, когда он снимает с себя боксёры, откидывая их куда-то в сторону. Безумный блеск в её глазах, при виде его готовности, кружит голову, она так жадно осматривает его длину, он чувствует себя всесильным. Равным богу. А, она его богиня и он сделает для неё всё, что возможно. Узумаки снова готов действовать медленно, но у Хинаты другие планы, она берёт его в захват своих сильных ног, вжимаясь скрещенными пятками в поясницу, он едва успевает направить член и мягко входит в неё, такую открытую, такую готовую. Её узкие стеночки охотно поддаются его твёрдости, растягиваясь, окутывая его. Никогда раньше не любил слово «взять», но это именно оно, он берёт её, захватывает, как крепость, которая никому не покорялась до этого. Одна его рука берёт в тески оба её запястья, поднимая их над головой, он входит на всю длину снова и снова, Хината чувствует, как он пульсирует в ней, касаясь такой глубины, до какой ещё никто не добирался. Так вот в чём разница, когда тебя трахает тот, кого ты любишь. Она так поражена этим открытием, что вжимает его в себя ещё сильнее, сжимает его достоинство внутри себя, будто не собирается отпускать. Пусть так и будет, пусть они навсегда останутся вместе, связанные, принадлежащие друг другу. — Быстрее, — она не хочет, чтобы это заканчивалось, но и ждать больше не может, ей нужно больше, сильнее. Жёстче. — Ар-р, — Наруто ускоряет ритм, вдалбливаясь в узкое пространство, перед глазами мелькают светлячки, в голове пустота, всё занимает лишь её зрительный образ, а в ушах звенят её просьбы. И, он ускоряется ещё, берёт её грубее, истязает влажную киску, требовательную, молящую. — Я так близко, Хината. — Д-да, о, я тоже, пожалуйста, н-не останавливайся. Ещё, ещё, — это давно не стоны. Это крики, и продирающийся сквозь них смех, она качает головой из стороны в сторону, кровать под ними раскачивается, спинка долбиться в стену с той же частотой, с какой Наруто входит в неё. — Кончай, Хината, давай, — толчок, ещё толчок. И, желанное падение. — НАРУТО! — как финальный аккорд. Музыка стихает, секундная заминка…и звучат аплодисменты. Её ноги трясутся и разжимаются, в них нет сил, чтобы держаться за него дальше. Узумаки тяжело опускает голову на её влажное от пота плечо. Целует, ощущая привкус соли и самой Хинаты. — Э-это было…это…это, — она не может сказать, слов нет, а эмоции так зашкаливают, что она смеётся, но чувствует, как слёзы катятся из глаз. Слишком много для одного тела. — Знаю, — без слов понимает Наруто, аккуратно ложась рядом. Дождь за окном не прекращается. Они всё ещё отрезаны от всего мира. Лежат прижимаясь друг к другу, два обнажённых тела, две обнажённые души.

***

Он наматывает её волосы на руку и тянет на себя, её спина выгибается, прекрасный вид. И, продолжает входить, то с каждым толчком погружаясь всё глубже и глубже, то выходя из неё до головки и вдалбливаясь резко. Иногда боль смешивается с наслаждением, он большой и твёрдый, и он не даёт ей забыть об этом. Ночь ещё не закончилась, а идея принять душ оказалась заманчивой. Они знали к чему всё идёт. Вода не успела нагреться, а Наруто уже прижал её к холодному кафелю, то подставляя ладони, то позволяя её соскам твердеть, касаясь ледяной поверхности. Горячая вода и холод, её тело сходит с ума, и она кончает, наслаждаясь тем, как он наполняет её. Её, всё ещё влажную, и вовсе не от душа, он раскладывает на кухонном столе, словно говоря про поздний завтрак он имел ввиду именно это. Наруто закидывает её ноги к себе на плечи и входит ещё глубже, а она не знала, что это возможно. Это как будто слишком, она уже не может понять, настиг ли её оргазм, или снова приближается новый. Яичница и бекон подгорают, пока он неистово трахает её. Чайник свистит, а он всё ещё твёрдый. Воспоминание подкидывает его слова, что никто бы не поверил, как долго он её имеет, но посмотрите, в свою первую ночь, ещё фальшивую, они приуменьшили его заслуги. К рассвету вся её квартира напоминает только о нём. Они лежат друг на друге на её мягком диване. Едят подгоревшую яичницу и пьют остывший чай. Снова появляется солнце, капли дождя высыхают на запотевших окнах. Мир пробуждается, готовясь вырвать их из этой изоляции. Но, они смотрят друг другу в глаза и не страшатся этого.

***

Наруто сжимает в руке бумажный пакет и не может пошевелиться, даже вздохнуть, он просто застыл и смотрит на неё. Это он перенёс её на кровать, когда Хината уснула на диване, он так вымотал её, что девушка не проснулась, и спала до сих пор. На облаке из мягкого одеяла, завернувшись в простыню. Её губы чуть приоткрыты, во сне трепещут ресницы, оставляя длинные тени на щеках. Она словно невинный ангел, это зрелище завораживает. Узумаки уже не знает, как сможет жить, если не будет видеть её каждый день, любить каждую ночь. Дышать ею. Хината немного перекатывается, обнимает подушку, её стройная ножка выпутывается из простыни, вокруг лодыжки набито биение пульса, нигде не прерывающееся, цикл бесконечной жизни, пока бьётся сердце, и его уже не сможет биться вдали от её. Он, наконец, отмирает, медленно целует рисунок и поднимается выше, постепенно раскутывая её из простыни, пока не натыкается на то, что искал. Губы растягиваются в пошлой ухмылке. Хината ёрзает и открывает глаза, сонно потирая их ладошками. — Что ты делаешь? — особенная хрипотца её голоса, смешивается с тягучими нотками, отдаваясь волной возбуждения во всём теле. Блондин не отвечает, а просто целует булочку с корицей, пробуя её на вкус. — Наруто, — его язык щекочет чувствительную кожу, и она смеётся. — Я принёс тебе настоящие булочки с корицей, — потрясает пакетом Узумаки, — а, себе возьму эту, если не возражаешь, — раскрывает ещё больше её потрясающего тела, сверкающего в солнечных лучах, при свете дня она кажется ещё желаннее, ещё слаще. Он увлекается так быстро, что сносит крышу. Губы и язык не могут остановиться, пока не вкусят ещё, пока не примут новую дозу. — Перестань, — просит Хината, но её руки, запутавшиеся в его волосах, просят об обратном, — если ты продолжишь, мы вообще никогда не выберемся из постели. — Да, ладно, присуну по-быстрому и всё, — отвечает блондин, Хината заливисто смеётся. — Посмотри, что я с тобой сделала? Ещё вчера ты был приличным парнем. — Да не, я только прикидывался, — отвечает Наруто и останавливается, наслаждаясь тем, что так близко, что может чувствовать её рядом. Хината гладит его по голове и плечам, отвлечённо думая о том, как он порадовал местных женщин тем, что вышел на улицу без футболки. Узумаки тяжело вздыхает ей в бедро. — Уверенна, что мы должны отсюда уходить? — Прости, но от заманчивого предложения «присунуть», я откажусь. Для этого ещё будет время, — это решает дело, Наруто доволен, что они думают об этом моменте как о начале чего-то большего, тогда и правда некуда торопиться. — Тогда, поднимайся, ленивая корица-тупица, — Узумаки шлёпает её по голой заднице и стягивает простыню. — Ха-ха, вот ведь мелкий гадёныш. Ему нравятся её короткие шорты, обтягивающие зад так, что он кажется ещё аппетитнее, и её серая майка с британским флагом и словами «Деф Леппард» «осыпь меня сахаром», ему кажется, что тема сладости — это теперь их фишка. Ещё ему нравится, как она крепко держится за рычаг переключения передач, и вообще Хината за рулём, он думает только о том, как бы теперь трахнуть её в этом красном «Шелби», на этом красном «Шелби», рядом с этим красным «Шелби». — Твои пошлые мысли меня отвлекают от дороги, — говорит Хината, хотя она сосредоточено смотрит вперёд, а Наруто был уверен, что пялиться на неё украдкой. Узумаки почти сожалеет, что отвлёк её, но только до тех пор, пока она не берёт его за руку, которую укладывает к себе на бедро. — Это я к тому, что если отвлекаешь, то уж чем-то стоящим, — блондину не видно, серые глаза спрятаны под очками-авиаторами, но он уверен, что там нервный, хаотичный блеск желания. И он со всей страстью ласкает её через плотные джинсовые шорты. Хорошо, что они уже покинули оживлённую городскую трассу и съехали на дорогу к океану, ведь стонущая Хьюга пару раз почти бросает руль. Ух, Кушина бы такое не одобрила. — Эй, — возмущается брюнетка, когда его рука исчезает, — я ещё не кончила, сладкий. — А? Да? Прости, но мы уже приехали, — с невинным личиком, сообщает блондин, смотря на неё своими демоническими голубыми глазами, Хината уверенна, что такой цвет не мог появиться сам по себе, от природы, о, нет, это дар небес или ада, другого не дано. — Козлина, — шипит Хьюга, веселя своего попутчика, и вдавливает педаль газа, обдавая их облаком песка и пыли, «Твистед систер» орут на полную громкость «О, мы не будем терпеть это, нет, мы не будем это терпеть, О, мы больше не будем терпеть это!» под смех Наруто, качающего головой под ритм песни. Таким счастливым и свободным он не был, пожалуй, что, никогда.

***

Хината себя не понимает, но возвращается в этот дом, в котором и двух недель не провела, как в родной. Уверенно идёт в комнату, которую зовёт своей, принимает, как нечто само собой разумеющееся, поцелуй и объятия от Кушины, и даже от Минато, к которому, если честно, привязалась даже больше, просто с отцами знает как быть, а вот матери для неё тёмный лес. По виду Саске понимает, что тот провёл ночь не так хорошо, как она, это немного напрягает, закрадывается мысль, что Твигги не собирается падать в это безумие так же охотно, как они с Наруто. Это может стать проблемой, хотя Сакура встречает её спокойно и даже с улыбкой. Вспоминаются её слова, что три года отношений всегда побьют три дня. И, умопомрачительный секс может не помочь. Но, тут же отбрасывает эти глупости, Харуно не знает, какая между ней и Наруто теперь связь, и к сексу это не имеет никакого отношения. Они нашли друг друга, как две половинки, а это побьёт хоть двадцать лет бессмысленного брака. Судьба, сучка. У бассейна обнаруживается Темари, дремлющая под широкополой шляпой, Хинате было хорошо в доме, среди тех, кто кажется начал видеть только её, не взирая на татуировки, привычку материться и не скрывать мыслей, но с непривычки такое давит. Ей нужно было немного воздуха. Как оказалось, в таком большом доме сложно спрятаться. — Извини, не хотела тебе мешать, — виновато произносит Хьюга, когда замечает, что её появление разбудило Темари. — Ничего-о-о, — тянется блондинка, — я тут давно, так что молодец, что разбудила. Хината усмехается, поражаясь тому, какой была Темари всё это время, она-то думала, что мать, ну, всё время о чём-то беспокоиться, переживает, следит в оба глаза за своим мелким. Темари ломала стереотипы. — Вау, — восхитилась блондинка, прерывая мысли Хинаты, — да кого-то я смотрю не хило отжарили, так держать, — брюнетка сидит с открытым ртом не зная, что на такое сказать. — Бля, а ты начинаешь мне нравиться, — наконец находится Хьюга. — Что значит начинаю, слышь? Я думала, что ты давно поняла, какая я отбитая, в твоём вкусе, — Хината смеётся, признавая правоту Нара. — А где мелкий? — спрашивает Хьюга, оглядываясь по сторонам, вроде давно его нигде не видела. — Понятия не имею, может страдает от опеки яжотца, а может где-то с «бабушкой Кушиной», вьёт из неё верёвки, как хочет. — Да, я заметила, — соглашается Хината, — это немного странно. — Ничего подобного, разве ты не заметила, как Кушина помешана на внуках? Шикадаю повезло, что он первый ребёнок в нашей компании, всё внимание пока ему, — Хината обдумывает полученную информацию и чуть не валится с шезлонга, на который присела. — Ты чего это? — О, к-ками, ты что н-не понимаешь? — она складывается пополам от нахлынувшего озарения. Темари ждёт, когда она успокоиться и нормально объяснит. Брюнетке нужно ещё несколько мгновений, чтобы восстановить дыхание и вытереть выступившие от смеха слёзы. — Фух, это же получается, чёрт, что Кушина была так рада меня видеть только потому, что я её последняя надежда на внуков, понимаешь? — Темари похлопала глазами и всё поняла. — Вот это Сакура налажала. — Просто мысли мои читаешь, — согласилась Темари, в перерывах между приступами хохота. Это и правда слишком забавно, а ещё отдаёт всё той же пресловутой судьбой. Стоило Харуно поверить Наруто и приехать сюда, как невесте, и Кушина принялась бы обнимать её, но розоволосая воспротивилась и вот результат. Как приехала подругой, так и уедет, в этом Хината не сомневается. — Кто-то теряет, кто-то находит, — добавляет Темари. — Никому не говори, но я рада, что всё так разрешилось. Никогда не давала им больше года в браке и позорный развод. А, ты, — Хината внимательно смотрит на блондинку, ожидая, что та скажет. — Ты ему подходишь. — Правда? — О, да, ведь ты первая, кого он действительно хочет, и кажется, готов за тебя бороться, — Хината не может сдержать довольной улыбки. — Нет, ты серьёзно? Так хорошо отжарил тебя? Вот гад, а со мной был так себе, — недовольно бурчит Темари и они обе смеются. Разве это не красивая история для начала крепкой дружбы?

***

— Зачем ты это делаешь? — он грубо хватает её за руку и заставляет развернуться к себе. В коридоре темно, дом давно погружён в тишину. Он бы сказал, что провидение заставило их тут столкнуться, но это не правда, брюнет уже давно караулил её, ожидая, надеясь на неведомую силу, которая толкнёт её выйти. Так и случилось, так что, может в этом есть что-то кроме его одержимости. — Не понимаю о чём ты, — спокойно, почти холодно, отвечает она. — Пусти, мне больно. — Почему тебе так нравиться отрицать то, что между нами происходит? — А между нами что-то происходит? — насмешливый тон выводит из себя. Хочется хорошенько её встряхнуть, чтобы одумалась, перестала убегать. — Не знаю, что ты там себе напридумывал, да, мы хорошо провели время, было весело, но теперь всё. У меня есть жених, помнишь? Твой лучший друг. — Сакура, — рычит Саске, не способный найти слова, чтобы достучаться до неё. — Что? — огрызается розоволосая. — Ты правда такой дурак, или прикидываешься? Я не знаю тебя, а ты не знаешь меня. Да, не спорю, в красоте тебе не откажешь, у нас много общего, но это ничего не значит. Ты — чужак, я знаю таких, и если бы хотела подобного, то искала. Но, у меня есть Наруто, с ним мне спокойно, с ним не нужно постоянно задаваться вопросам, а любит ли он меня или нет, а достаточно ли я для него хороша. Ты загадка, которую я не собираюсь разгадывать, ведь знаю, чем дело кончится. Новизна пройдёт, эта запретность исчезнет и всё, ты пойдёшь дальше. А, я останусь оплакивать груду мусора, в которую превратится моя жизнь. Так что, нет, Саске. — Дура, — грозно шепчет брюнет, прижимая её к себе, заставляя поддаться на очередной поцелуй, наглядно показывает, как она слаба перед ним. Но, Сакура этого не отрицает, наслаждается последними мгновениями близости, а когда Учиха теряет бдительность, выскальзывает из его рук и убегает. Третья пара глаз, следящая за ними из темноты, провожает убегающую фигурку, а потом концентрируется на парне. Его несчастный вид печалит незримого свидетеля, он не хочет, чтобы кто-то из дорогих ему людей страдал. Но, ничего, всё исправить в его силах, нужно только дождаться утра.

***

Наруто находит его с первыми лучами солнца, пока все спят. Он знает своего друга очень хорошо. Саске просидел в одиночестве всю ночь, пил пиво и жалел себя, не частая картина, но порой случалось. Даже таким, как Саске Учиха разбивают сердце. — Привет, теме, — блондин присаживается рядом. Саске толкает ему бутылку, но Наруто отставляет её в сторону. — Плохой день? — Плохой день, — усмехается брюнет, — плохая жизнь, плохой я, так точнее, добе. — Ну, не будь так строг к себе, брат, — от этого «брат», Учиха дёргается, как от пощёчины. Он не знает, какой угар так затуманил ему разум, но все отговорки, которыми пользовался, пока спал с невестой лучшего друга, разбились, оказались ненадёжными, оставляя только паршивое чувство страха, что он оказался не достойным, что всё испортил. — Наруто, я… — Всё хорошо, теме, расслабься, я всё знаю, — сжимая его плечо, говорит Наруто. — Это ничего, всё хорошо, мы с этим справимся. — Как ты это делаешь? — не понимает Учиха. — Мы предали тебя, чёрт, мы все предали тебя, а ты… ты всё ещё здесь? Всё ещё считаешь нас своими друзьями? Зовёшь меня братом? Но, я решил, что ты недостаточно любишь Сакуру и этого довольно, чтобы спать с ней. Какой брат так поступит? — Тот, который знает меня лучше, чем я сам? — смеётся Наруто, и выглядит таким честным, что Саске совсем теряется. — Ты первый это заметил, и ты был прав. У меня нет причин обижаться на кого-то из вас. Шикамару и Темари идеальны вместе, и если бы не их измена, то не было бы Шикадая, а я и Сакура… ты прав, она не та, кто мне нужен. Знаешь, — неожиданно прищурившись заявляет Наруто, — всё это из-за тебя, теме. Если бы ты не уехал, то я бы давно вас познакомил и не было бы проблем, я бы просто продолжил ждать, когда наши с Хинатой дороги пересекутся. И дождался бы. Знаешь почему? — Понятия не имею. — Потому, что это судьба, — высокопарно произносит Наруто. От этого становится так легко на душе. — Ладно, мне пора, — он думает о той, кого оставил в своей постели и хочет быстрее убедиться, что она ещё там. — А ты не переживай, ей нужно время, но скоро она сдастся, потакать своим прихотям — её конёк. Узумаки улыбается всё время, пока возвращается под бок Хинаты. Она лежит к нему спиной, её дыхание ровное. И, это даётся ей с большим трудом. Не убежать сразу, не дать волю слезам. Как можно было быть такой дурой? Ах, ну, да, это ведь она, чего ещё было ожидать. Зачем, зачем было идти его искать, зачем было что-то знать. «Я всё знаю», надо же, одна фраза разрушившая её жизнь, звучащая так банально. Конечно, он всё знал, знал с самого начала и решил, что тоже имеет право на маленькое развлечение. Трахнуть кого-то необычного, пока не погряз в бытовухе. Как банально, как просто. А она повелась, решила, что между ними что-то есть. Три года против трёх дней, вот о чём стоило думать. «Я всё знаю», дальше она уже не слушала, гонимая прочь, а теперь он здесь, совсем рядом, и если бы не знать, то она решила бы, что всё правда. Но, это не так. Всё ложь. Красиво разыгранная партия. Ничего, она ещё помнит зачем приехала сюда, он заставил вспомнить. Она всё сделает правильно, как нужно было с самого начала. Освободит место для той, кому оно и принадлежит. Хватит уже самозванке притворяться, что всё в порядке. Нет никакого порядка, один лишь хаос, и Хината знает, как им управлять. Она оставит после себя немало разрушений. Чтобы его мир её никогда не забыл.

***

Она собирает вещи пока он мирно спит и незамеченной уносит сумку в машину. Когда закончит то, что задумала, времени на это не будет. Возвращается к нему, чтобы сделать себе ещё больнее, чтобы боль заняла всё пространство, изгнала ноющее чувство утраты и жалости к себе. Парни правы, она по-прежнему наивная, хотя была уверена, что отрастила крепкую броню. Но, этому голубоглазому блондину, с его нежной улыбкой и тёплыми руками, удалось сломать всё. Хината выходит из комнаты, она готова уехать без объяснений, но сначала нужно убедиться, что Твигги определилась со своим выбором. Если она всё ещё хочет Наруто, то Хината отдаст ей его. Розоволосая обнаруживается на пляже. Хината её понимает, они, такие совершенно разные, оказались в одной лодке. Сакура оборачивается, когда слышит чужое приближение, в глазах испуг, боялась, что это Саске, но увидев брюнетку расслабилась. Странно, что они не испытывают друг к другу ненависти. — Если ты всё ещё хочешь довести свой план до конца, то я знаю, как это сделать, — без лишних оговорок, произносит Хината, чувствуя, как броня возвращается на место, лишая мир ярких красок, но возвращая ей чувство собственного «я». Помнить кто ты, как можно о таком забыть? — Да, — моментально соглашается Сакура, словно боится, что передумает, если кто-то предоставит ей возможность задуматься о своих желаниях. Три года, повторяет она себе, надёжность, стабильность. Привычка. Не важно, что в нём миллион мелочей, которые её раздражают, не важно, что она чувствовала с Саске, к Саске. Она надела кольцо… глаза обращаются к пустому месту на пальце, но и это не важно. Стабильность. Привычка. Его имя в договоре на найм квартиры, это решает всё. — Хорошо, — отвечает Хината и уходит. В этом деле ей понадобиться ещё помощь, и поскорее. Наруто может не дать ей столько времени. Брюнетка не громко, но настойчиво стучит в дверь, за ней приглушённые голоса, недовольное бурчание, и наконец, шлепки от шагов босыми ногами по полу. Хината не даёт ей вставить и слова. — Нужна помощь, — просто говорит Хьюга. Блондинка понимает всё по глазам. Ей жаль, но у друзей такая работа. Не всегда получается отговорить кого-то от ошибки, порой приходится помогать её совершить. — Проходи, рассказывай.

***

Кушина хлопочет на кухне, идеально. Хината предлагает помочь. Ловит на себе заботливые взгляды и броня снова идёт трещинами, она не хочет ей врать, не хочет делать больно. Кушина ведь…мама, такое странное для Хинаты слово, до этого всегда означающее кого-то далёкого, кто не должен быть всё время рядом. Кто уходит, захлопывая за собой дверь. Но, Кушина совсем другая. И похоже уже начала привыкать к мысли, что Хината станет частью её семьи. Ей бы хотелось, но была только одна возможность и та не срослась. — Фух, — появляется Темари, как и планировалось, — так и не смогла уговорить Шикадая позавтракать, только с папой, только с папой, — забавно передразнивая голос сына, говорит блондинка, — ну, и пожалуйста, посмотрим сколько он продержится, пока ждёт, когда Шикамару проснётся. Хината оглядывается на Кушину и понимает, что была права, а значит, что план сработает, уже слышно, как поджигают факелы и скоро её прогонят прочь. У огненной женщины такое мечтательное лицо и такая тёплая улыбка на лице, а это она думает про чужого внука, Хината представляет сколько любви от неё получат маленькие копии Наруто, или Сакуры, дополняет мысль внутренний голос. Да, внутри неё определённо та ещё стерва. — Шикадай такой славный мальчик, — говорит Кушина, и поворачивается к Хината, — правда, милая? — Ну, да, похоже на то, — отвечает Хината, продолжая нарезать овощи в салат. Намиказе внимательно следит за выражением лица девушки, к которой уже даже слишком привыкла. Её сын всё это время был таким счастливым, это не могло не передаться и ей. Кушина строит столько планов, представляет шикарную свадьбу, как помогает им выбирать дом. Поближе к ним, чтобы внуки всё время были под боком. А, вообще-то, у них он такой большой, что дети могут пожить с ними. Ничего плохого в этом не будет. — Вы уже с Наруто думали о детях? — Темари играет свою роль мастерски, хотя её глаза всё ещё спрашивают у Хинаты, уверенна ли она. Выбор ещё есть, время остановиться, сказать правду, поговорить с ним, узнать… Нет, нет, уйти вот так проще, не так больно, чем услышать от него, что это было просто развлечение, услышать правду, которую итак знает. Три дня, неужели ты решила, что так бывает? — Никаких детей, — уверенно с усмешкой, отвечает Хината, — я себя знаю, я могу быть создана для чего угодно, но точно не для материнства. Вот если бы они появлялись на свет уже такими, как твой Шикадай, тогда да, а так… Моя собственная мать не лучший пример этого дела, а я точно буду вся в неё. Так что да, это дело решённое, никаких детей. Никаких детей. Кушина думает, что ослышалась, но Хината повторяет это снова. Так просто, так уверенно. Но, как же её сын? Он об этом знает? Он согласен? Не быть настоящей, полноценной семьёй. Намиказе всегда была импульсивной, даже сейчас она уже забыла, как думала о Хинате, словно та ей дочь, но не прошло и секунды, как она кажется охотницей. Окрутила её мальчика, навешала лапши, совратила своими формами и телом в рисунках. Ну, конечно, ещё эти рисунки, кто же захочет такую мать. Как её представлять знакомым. Намиказе качает головой, пытаясь вернуть мыслям ясность, это всегда можно решить, она может передумать. Рациональная часть всё ещё хватается за соломинку в виде счастливых глаз Наруто. Она мать, она знает, что сын любит эту женщину. Но, как же…как же… — Как же это, — не выдерживает Кушина. Темари и Хината смотрят на неё. Брюнетка поражается, что огненная женщина продержалась так долго. — Я же рассказала про свою семью, вы правда удивлены? — серые глаза холодные, нет, она не передумает, Хината не из тех, кто так делает. Кушина успела узнать о ней много хороших вещей. Но, все они меркнут с этой её новой стороной. — Мой сын знает? — сталь её голоса может соперничать с холодом в глазах Хинаты. Брюнетка начинает понимать, почему Сакура так её боялась. — Нет, мы это никогда не обсуждали. — Не обсуждали? — Кушина откладывает нож, чтобы никто не видел, как от злости трясутся руки. — Ты согласилась выйти за него и забыла сказать о таком? — Ну, не знаю, — легкомысленно заявляет Хината, — он предложил, вот я и согласилась. А, так, никогда не думала об этом всерьёз. Брак и всё такое. Звучит, как ловушка для лохушек, — она смеётся, вообще-то, если бы внутри не было так пусто, то она бы оценила собственную шутку. — Так нельзя, — злые слёзы застилают Кушине глаза. Это не справедливо. Сын приводил много девушек, но она с лёгкой душой их прогоняла, он ни одну не любил. Но, вот она, она важна, и выгнать её будет ошибкой, которую только мать может совершить и только ради счастья сына. — Ты должна уйти, — тихо шепчет Кушина, слова причиняют боль, она не хочет их произносить, но должна. — Простите? — Убирайся из моего дома, — снова лишь шепот, но такой громкий, и всё равно за ним слышно, как разбивается её сердце, когда договаривает фразу до конца. — Уходи из жизни моего сына, я не позволю, слышишь? Не позволю тебе разрушить его шанс на семью. Он справиться, забудет, переживёт и в конце концов… — Что? — холодно спрашивает Хината. — Скажет вам спасибо? — УБИРАЙСЯ! Хината бросает нож, вытирает руки о полотенце и убегает, пока крик Кушины не перебудил весь дом. Она знала на что идёт, знала, чем это кончится. Всё, что её до сих пор удивляет — отсутствие в Кушине ненависти, или злобы. Огненная женщина в миг погасла, Хината видела лишь боль, она так хотела не верить в то, что это правда, но сделала, как лучше для любимого сына. Хьюга восхищалась, и хотела вернуться, сказать, что это ложь. Наруто всё же вынудил её это сделать, пойти против своих принципов. Хватит одного раза на одного парня. Брюнетка торопиться, ключи от «Шелби» в кармане шорт, сумка уже в багажнике. Она старается никуда не смотреть, боится, что может увидеть что-то, что заставит передумать, выжимает газ, раскидывая песок и кусочки травы от газона. «Шелби» старается как может, чтобы быстрее увести хозяйку из этого места. Но, Хината всё равно такая слабая, она оглядывается в зеркало заднего вида, чтобы увидеть, как Кушина плачет на крыльце, зарывшись лицом в ладони, и сонного блондина, чьи удивлённые голубые глаза будут ещё ни одну ночь являться ей в кошмарах.

***

Наруто застыл на веранде второго этажа, смотря, как красный «Шелби» исчезает в клубах пыли. Качает головой, усмехается, это видимо всё ещё сон, не может Хината, после всего, что у них было, просто так взять и уехать. Может, уговаривает себя блондин, поехала в город, дела в баре или ещё что, просто будить не стала. Да, это успокаивает и он возвращается в комнату. Но, полки и часть шкафа, которую занимала её одежда, пусты. Только на комоде, что притаился напротив кровати, чёрная вещь в горошек, аккуратно сложена, лежит и смотрит на блондина с укором. Платье, что он ей купил. Рядом бумажка, и на секунду мелькает надежда, что это записка, которая объясняет причину её отъезда. Но, и тут не везёт. Это лишь чек, который ей выписала Сакура. Деньги за то, чтобы притвориться его невестой. Узумаки спускается вниз, Кушина всё ещё заливается слезами, отец обнимает её, но всё безрезультатно. От того, что она сдалась, над всем домом нависла тишина, солнце всё ещё нещадно палило, но никто не ощущал его тепла. — Что ты ей сказала? — спокойно спрашивает Наруто. Кушина резко выбирается из крепких объятий мужа, чтобы рассказать, как Хината подвела его, но сын смотрит не на неё, а на Сакуру, которая сидит на спинке дивана, обнимая себя руками. — Ты сказала, что спишь с Саске? Сказала, что всё в прошлом? Сказала, что я больше никому ничего не должен, что могу нарушать своё слово, ведь и для тебя оно ничего не значит? Сакура? — Н-нет, — отвечает она. — Тогда что? — Она предложила довести дело до конца и я согласилась, — уже глотая слёзы, прошептала Харуно. Наруто пока игнорировал мать, она была не виновата, Хината сделала, чтобы она там ни сделала, это специально, он подошёл к подруге, присел перед ней на корточки и взял её холодные руки в свои. — Зачем, Сакура? — спрашивает блондин, нежно стирая мокрые дорожки. Он поражается, что эти прикосновения точно такие же, как были на протяжении всех этих лет, и они ничего не вызывают, кроме желания заботиться, как о члене семьи, о друге. Харуно поджимает губы и всхлипывает. — Я испугалась, — шепчет она так тихо, что остальные едва слышат, — мы с тобой, это же что-то крепкое, а он, я не знаю его, а если влюблюсь слишком сильно, и он разобьёт мне сердце? Я проходила это, когда была молода и наивна, больше не хочу, не хочу начинать всё с самого начала. С тобой… — Комфортно? — с улыбкой догадывается Наруто, подруга улыбается ему в ответ и кивает. — А как же подставки под кружки? И, мои кроссовки? Готова всю жизнь слушать, как я зову тебя «зайка»? Уверена, что счастье и любовь не заслуживают капельку риска? — К-капельку? — он говорит с ней, как с маленькой. Такой Сакура себя и чувствует. Ответственность за разбитое сердце тяжёлой ношей ложится на её хрупкие плечи. Она была к этому готова, когда спала с его лучшим другом, но не думала, что это случится не из-за измены, а того, что она испугалась от него уйти. — А если ничего не выйдет? — Хах, — Наруто смеётся, улыбаясь широко, на секунду сердце Сакуры замирает, когда-то она влюбилась именно в такого Узумаки, но теперь понимает, что это была скорее очарованность, к нему хотелось тянуться, греться в теплоте, что он распространяет на всех, кто рядом. — Лично я, если хочешь знать моё мнение, ещё никогда не видел его таким разбитым, а это уже о многом говорит. Может, это, дашь ему шанс? — Сакура глупо улыбается, растирая слёзы и тушь заодно, кивает. — Хм, кажется эта тушь из тех, что ты не одобряешь, — говорит Узумаки, чтобы окончательно вернуть Сакуре равновесие. Он находит взглядом тёмные глаза друга и кивает ему, теперь она его проблема. — Что происходит? — не выдерживает Минато, который никогда не видел жену такой разбитой. Наруто тяжело вздыхает, пора уже перестать врать, тем более семье. — Дело в том, — начинает блондин, и смотрит в, покрасневшие от слёз, глаза матери, — что последние три года я встречался с Сакурой, а три месяца назад сделал ей предложение. Вот только, она так боялась тебя мам, что ты не примешь её, что придумала план, как сделать себя в твоих глазах более выгодной невестой. И, нашла Хинату, которая, по всем признакам, должна была тебе не понравится, но что-то явно пошло не так. А, потом, не знаю, это звучит так банально, но я влюбился в свою фальшивую невесту. Ещё вчера я думал, что она тоже меня любит, но, — он больше не может улыбаться, дыхания не хватает, чтобы договорить, так больно, сердце словно в тисках. — Мне так жаль, сынок, так жаль, — Кушина выбирается из рук Минато и прижимает сына к себе. Он давно стал на целую голову выше, но сейчас, с разбитым сердцем, кажется таким маленьким, будто снова ударился коленкой. — Я правда была готова принять её, правда-правда, н-но, она сказала, что никогда не захочет подарить тебе настоящую семью, и я…да, я её выгнала. Прости. — Я не, не понимаю, — отстраняясь от матери, произносит Наруто, — что всё это значит? — Д-дети, — успевает сказать Кушина, прежде чем снова стискивает сына в крепких объятиях, вышибая остатки воздуха. — Какие ещё дети? — Думаю, — выходит вперёд Темари, — я должна кое-что рассказать, — все смотрят на блондинку, она тушуется, жалея, что привлекла всеобщее внимание, не очень приятно, но прежде чем она успевает испугаться, рука Шикамару ложится на её плечо, поддерживая. Темари улыбается ему, она никогда не забывала, почему выбрала его. — Кушина, — уверенно говорит Нара, — Хината решила уехать ещё до этого и использовала вас, как предлог, и про детей она наврала. Сама мне сказала, и попросила помочь. Не знаю, что случилось, но это случилось ещё утром, судя по всему. — Значит она, — снова приходя в себя, да так резко, что окружающие забеспокоились о душевном состоянии хозяйки дома. Но, Кушина уже во всю улыбалась, показывая, что кое-чего сын от неё получил. — Соврала? То есть, когда она станет женой моего пусечки, то внуки у меня всё же появятся? — М-а-а-а-а-м, — стонет Наруто, — такой момент испортила. — Давай-ка не умничай мне тут, а верни свою женщину, — пихая сына в спину, заявляет Кушина. Дорогу им перегораживает Шикамару. — А? — Ты можешь меня не слушать, но, думаю тебе не следует этого делать, — все, кроме его жены, которая в нём никогда не сомневается, удивлённо открывают рты. Что не удивляет Шикамару, громче всех кричат Сакура и Кушина. Нара тяжело вздыхает и ждёт, когда друг будет готов его выслушать. — Подождите, — кричит Минато, уставший от переизбытка гостей в доме и крикливых женщин с перепадами настроения, — пусть Шикамару скажет. — Спасибо, — благодарит Нара, треплет свои тёмные волосы, собранные в высокий хвост. — Прямо сейчас, у тебя есть два пути, — он мысленно возвращается в прошлое, когда не знал, как доказать Темари, что она любовь всей его жизни, — броситься за ней и разрушить всё ещё сильнее, ведь она не станет тебя слушать. Сейчас, Хината всё для себя решила и любые твои слова пройдут мимо. Или, дать ей время. — Время меня забыть? — спрашивает Наруто, в котором играют гены Кушины, готовые броситься к Хинате. — Время понять, что ты не можешь уйти из её жизни вот так просто, что она всё ещё думает о тебе, что скучает. Она никогда не поверит, что влюбилась в тебя так быстро, если не поймёт этого сама. Но, решать, конечно, тебе, — Шикамару освобождает дорогу, обнимает жену, и целует в макушку сына. Наруто смотрит на то, что теперь есть у его друга. У друга, который всегда умел ждать.

***

Хината всё ещё сжимает руль, костяшки побелели, но она не может его отпустить, не может заставить себя выйти из машины. Если так сделать, значит всё станет реальностью, а пока это лишь иллюзия, и слова «Аэросмит» ничего не значат. «Каждый в этой жизни платит по счетам», уверяют они, и Хината усмехается, не понимая, как вышло, что она столько задолжала. «Никто не знает здесь о том, кто мы и куда идём, пойми, у всех свои грехи». Она знает, что предала саму себя ради того, чтобы отдать парня, которому на неё плевать, другой. Не такой уж большой грех? «Ты должен потерять, чтоб понять, как найти». Больше ей не выдержать, Хината вырубает радио, в ушах звенит тишина. Она пытается заставить себя плакать, чтобы стало легче, чтобы этот проклятый узел, застрявший в области сердца, хоть немного ослаб. Но, ничего. Ни одной слезинки. Она только злится на себя, понимая, что не заслужила быть оплаканной. В баре почти никого, только Утаката по-прежнему на своём месте, что не может ни радовать. Устойчивость, привычность, то, что ей нужно, то, что вытащило её из тьмы в прошлый раз, когда она ошиблась, и оказалась недостойной. Наверное, это всё её вина, следует держаться своих, не зря же столько рисунков украшает её тело, это должны быть знаки, для тех, кто считает, что может её потянуть — не стоит, а для тех, кто понимает, что можно рискнуть. Видимо, в этом что-то есть, подобное ищет подобное, как сказал бы Шино, или кто-то из его мёртвых, или очень мёртвых, товарищей-философов. Парни в зале, что-то оживлённо обсуждают, но как по команде, оборачиваются, удивлённые, что в такую рань явился кто-то кроме Утакаты. Они готовы улыбаться, радоваться её возвращению, но её глаза пусты и улыбки на лицах парней умирают до того, как получили жизнь. — Проблем не было? — спрашивает Хината. Ребята переглядываются, советуясь, сразу всё у неё узнать, или тоже притвориться, что ничего не случилось. — Нет, — тянет Киба, — юрист прислал вчера документы, но мы решили пока тебя не дёргать, всё равно ведь… ну, оставалась пара дней, так что… так. — Нужна только твоя подпись и всё станет официально, — добавляет Шино, снимая тёмные очки, знает, что так она не станет юлить, притворяться, что всё хорошо. Он практически ненавидит это слово. Киба уходит в кабинет и возвращается с пачкой листов, пока Хината и Шино играют в гляделки, разделённые барной стойкой. Хьюга отводит взгляд первая, всем своим видом показывая, что это из-за бумаг. Практически вырывает их из рук Кибы, тянется через стойку, где всегда есть завалявшаяся ручка. Ставит три свои подписи под тремя автографами друзей. — Официально, — говорит Хината, — он теперь наш, — лучший день в жизни? Да, так и планировалось. Кто же знал, что этот старый бар окажется не главной мечтой в её жизни. Брюнетка такой подставы не ждала, она усмехается, до боли сжимая пальцами переносицу, но дома, рядом с друзьями, сложно быть сильной. Слёзы капают на старый деревянный пол, по которому ходили настоящие легенды. Одна пара рук обнимает её, прижимая к своей груди, вторая обнимает сзади, и Шино сам прижимается к её спине. Она плачет навзрыд, ноги не держат, подкашиваются, хорошо, что держат друзья. В их руках она в безопасности, они и это место, залечат все раны, и пусть шрам от последней едва ли так быстро затянется, она научится с ним жить.

***

— Серьёзно? То есть, даже не войдёшь со мной, чтобы поддержать? — возмущается Хината. Киба только закрывается, сложив руки на груди и отворачивается, как маленький. — Зачем? За ручку что ли тебя подержать? — бубнит он. Хината закатывает глаза и многозначительно смотрит на Шино, что означает — вразуми его, философ, это уже не смешно. — Нельзя бегать от неё вечно, — пытается Шино, но как-то вяло, итак знает, что это не сработает, только нервы потратит. — Да, у вас не вышло, но это было давно, пора перевернуть страницу и всё такое. «Все мы весьма приятны и дружелюбны, но у каждого есть чудовищная сторона, не так ли?». Ты столкнулся с её такой стороной, это нормально. — Нормально? — взвивается Киба и тыкает себя в шею, как обычно. Шино и Хината успевают только переглянуться. — Я набил грёбанную кошку! — Да, мы знаем, что ты набил грёбанную кошку, — говорит Хината, — ты не устаёшь нам об этом напоминать. Так и что теперь? Это мешает тебе пойти с нами? — Да. — Каким это образом? — Таким, что я набил грёбанную кошку, но у нас ничего не было. — А чего ты ждал? — возмущается Хината. — Я. Набил. Грёбаную. Кошку. Я, — тычет себя в грудь Киба. — Круто, — взмахивая руками от безысходности, отвечает Хината, — а на свидание ты её приглашал? — Чего? — Того, блядь, ну, набил ты грёбанную кошку и что? От этого она должна была сразу броситься к твоим ногам? Да, признаю, это был жест, красивый жест, но давай на чистоту, кроме этого ты больше ничего не сделал, не пришёл и не сказал, эй, Тамаки, ты мне нравишься, ебать-копать, давай сходим поужинать, — к концу тирады, Хината практически кричит на непутёвого друга. — Ай, да что тебе говорить, пошли Шино, пусть этот щенок и дальше тут скулит, поджав хвост. — Прости, дружище, но ты знаешь, что она права, — сложив ладошки в молящем жесте, говорит Шино, и заходит в салон следом за подругой. Помещение не большое, пахнет чернилами, всюду эскизы и фотки довольных клиентов. Дверь за Шино хлопает, привлекая внимание молодой девушки, её длинные волосы собраны в неряшливый хвост, кончики выкрашены в ярко-красный. На её теле тут и там набиты кошки, одна, точная копия грёбанной кошки Кибы, видна через глубокий вырез белой майки. — Ого, какие люди, — улыбается она, взмахивая хвостом карамельных волос, — давно тебя не было. — Здорово, Тамаки, — отвечает Хината, отбивая кулак хозяйке тату-салона. — Да, что-то поводов не было. — А, теперь появился? — многозначительно двигая бровями, интересуется Тамаки. — Да, теперь появился, — соглашается Хината. Тамаки предлагает ей занять место на кушетке, пока сама надевает перчатки, она привыкла, что Хьюга никогда не пользуется готовыми эскизами. — Куда и что? — обычные вопросы. Хината снимает кожаную куртку и подставляет руку, разворачивая её внешней стороной, хочет, чтобы слово было видно, когда она идёт, всем и каждому. — Летящего ворона, вот сюда, а тут одно слово, давай побольше и выбери шрифт какой-нибудь посимпатичнее. — Ок, а что пишем-то? — Сладкий, — отвечает Хината. Тамаки берёт в руки машинку, слова и птицы, их были уже сотни, обрабатывает бледную кожу, брюнетка вздрагивает, холодно и откидывается в кресле, закрывает глаза, погружаясь в полудрёму под шум машинки. Уколы иглы, кажутся почти приятными. Давно она этого не делала, но каждый достоин того, чтобы она их помнила. Очередная птица, улетевшая от неё, очередное напоминание. Хинате понадобилось много времени, чтобы решиться, да, даже чтобы просто начать вставать с кровати по утрам и не чувствовать себя мёртвой внутри. Но, лето закончилось, наступила осень, пришли холодные ветра, люди стали хмурыми, закутались в тёплую одежду и чаще стали ходить по барам. Не-то, чтобы они собирались что-то менять в своём, место всё же гениальное, но теперь, когда стали хозяевами, решили относиться к нему соответственно. Пару недель назад, «Квадрофения» закрылся, Хината, Киба и Шино, решили, что он заслужил немного лоска. Помыть, почистить, заменить то, что не такое уж легендарной, вроде сантехники и техники на кухне. Теперь у них будет меню, так что город узнает о том, что у них есть повар. А, ещё они решили вернуть маленькую сцену, которую демонтировали, когда бар перестал приглашать музыкантов и решил, что ему нужно больше столов для пьянчужек. Им нужно ещё пару недель, чтобы всё это доделать и, ну, это не будет каким-то грандиозным открытием, но ребята пригласили свои семьи, парочку друзей, короче, просто совсем маленькое второе дыхание для их старого-доброго, родного дома. — Готово, — говорит Тамаки, вырывая Хинату из мыслей, что скачут от одного к другому, в тщетной попытке избежать мыслей о Наруто. Кого она пытается обмануть. Смотрит на чернила, только лёгшие на её бледную кожу, которая теперь покраснела и не много припухла. Скоро это пройдёт. Хината надеется, что вместе с этим, пройдут и её страдания по блондину, который ни разу не объявился с тех пор. Хотя знает, где её искать. Но, зачем? Наверное, он давно женился и всё хорошо. — Так и быть, — произносит Хината. — Нет мудрей ответа, — подпевает Тамаки, брюнетка не сразу понимает, что ответила словами «Битлов» и улыбается подруге, Шино приглашает её к ним на импровизированное открытие, — звучит отлично, я бу… Она не успевает договорить, как дверь снова хлопает, впуская внутрь красного парня, пыхтящего от внутреннего перенапряжения и страха. Его сердце колотится, друзья ему бы посочувствовали, правда, но нельзя же так долго тупить. — Привет, Киба, не знала, что ты т… — Заткнись, — кричит Киба, Тамаки хлопает глазами, шокированная его словами. Шино бьёт себя по лицу, мечтая сейчас стать Диогеном и спрятаться в бочку, нет, тот чувак, конечно был мудр и даже сказал, что «философия даёт готовность ко всякому повороту судьбы», вот только сразу видно, что с Кибой он знаком не был, а то что-то нихрена философия ему не помогает к его выкрутасам приготовиться. — То есть… я хотел сказать… нет, нет, прости, говори… то есть не говори. Сейчас ведь я говорю… грубо вышло, прости, это не-то, что я хотел… хотел… — Ну, давай уже! — теперь кричат Хината и Шино. Их друг вздрагивает и от страха выпаливает всё на одном дыхании. — Тамаки, ты мне нравишься, ебать-копать, пошли поужинаем? — Бля, ну, это-то он зачем добавил, — стонет Хината. — Сколько раз тебе говорить, чтобы лучше формулировала советы? — усмехаясь, возмущается Шино, но вообще-то всё это их знатно веселит. — Ой, правда? — когда Тамаки прижимает к груди сцепленные ладошки, не смотря на грубые чёрные перчатки и разрисованное тело, она выглядит, как школьница, которую самый красивый мальчик в школе позвал на свидание. — Ты тоже мне нравишься, я с радостью. — Правда? — сразу видно, что Киба не был готов к положительному ответу и теперь понятия не имеет, что делать. Хината и Шино показывают ему большие пальцы, умоляя не тупить и не говорить глупостей, обдумать всё можно и потом, главное, что она согласилась. — А, да, это, круто, я тогда…ну, это, напишу там, и мы всё обговорим? — Буду ждать с нетерпением, — говорит Тамаки, Киба улыбается ей, как дурак и точно ляпнул бы ещё какую-нибудь чушь, если бы друзья его не увели. — Это и правда оказалось проще, чем я думал, — удивился Киба, пока они шли обратно в бар. — Ага, всё потому, что ты наконец-то начал это делать, — говорит Шино, — думать, — уточняет он, постукивая себя по уложенной, в стиле Сида, шевелюре. — Пошёл ты, — ухмыляется Клэш, — у меня свидание с горячей киской из моих самых смелых фантазий, так что, даже твои подколы, которых я не понимаю, не смогут меня задеть. Хината смеётся, наблюдая, как парни продолжают припираться. Они давно стали ей опорой, семьёй. С ними она всегда именно там, где и должна быть. Осторожно прикасается к защитной повязке на руке, это будет просто напоминание, одно из многих, она это переживёт. Чтобы жить и быть счастливой, подойдёт и разбитое сердце, главное, чтобы билось, а её ещё… Тук-тук… тук-тук… тук… тук… тууууууууууууууууууу

***

Шино едва успевает разносить напитки и закуски, Киба и Акамару зашиваются на кухне (ну, да, если даёшь на лапу санинспектору, то он может закрыть глаза на другие четыре лапы, которым как бы не место на кухне). Оказалось, что друзей у них больше, чем они думали и все пришли поздравить их с открытием, которое официально получило название «Не открытие», даже праздничный плакат с этим названием растянут через пол зала. Хината видит мать и сестру Кибы, они тоже обладают этим животным магнетизмом, шумные и ухмыляющиеся, в отличие от семьи Шино, те тихие, пьют за угловым столиком и даже друг с другом не общаются. Кажется, думает Хината, они плохо повлияли на своего философа. Она содрогается, когда представляет, что их Шино мог бы быть таким же, просто ужас и переводит взгляд на Хизаши. Отец рассматривает снимки на стенах, рассказывая всем, кто готов слушать, свои истории, у него и самого полно фотографий, достойных этой стены. Идея не плохая, надо бы что-то экспроприировать. Её брат Неджи, точная копия отца, уже флиртует с Тен-Тен, которая делает пирсинг в салоне, где работает Тамаки, она кстати, тоже здесь, дожидается, когда Киба в очередной раз выскочит из кухни, чтобы просто поцеловать её. Они такие милые, но от их счастья всё ещё немного больно. Хината работает над этим. Ханаби тоже пришла с парнем, он чем-то напоминает Наруто, поэтому она старается не смотреть на него, слишком часто. Сестра выросла слишком быстро, и Хината рада, что ей почти ничего не досталось от матери, так даже кажется, что у неё её вовсе не было, для Ханаби так лучше, старшая сестра не знает почему, но открытки всегда приходят только ей. И, мать не просит передать кому-то привет, Хината делает это сама. Хьюга доделывает очередной коктейль. Поток людей снижается, одна из местных групп, энтузиастов, которым нормально играть за еду, настраивают инструменты. Хината берётся протереть стойку, но чувствует, как что-то тянет на улицу. Она уже ощущала такое однажды, но сейчас это кажется невероятным. И, всё же, брюнетка просит Шино присмотреть за баром и выходит на улицу. У входа толкутся те, кто вышел покурить. Ни одного знакомого лица, Хината идёт чуть дальше, туда, где начинается центральный парк города. Там скамейки, сейчас уже всё чаще пустующие. Холодно. Она забыла накинуть куртку, ветер треплет волосы, завязанные в хвост, они хлещут её по лицу. Хината сомневается ровно секунду, но всё же садится на скамейку, но не смотрит на того, кто сидит рядом. Отдаёт первое слово. — Ты стала совсем красавица, хотя, чему тут удивляться, — её голос такой же хрипловатый, как у самой Хинаты, но тёмные волосы совсем короткие. Хьюга не смотрит, но всё равно видит чёрные рисунки на её морщинистых руках. Солнце, почти как у неё. — Не могла пропустить такое важное событие в твоей жизни. — Я рада, что ты здесь, — наконец произносит Хината, встречаясь с карими глазами женщины, да, это у неё чужое, должно быть, влюбилась в того барабанщика или бас-гитариста, как раз из-за них. — Мама. Слово почти инородное в её устах. Хината не раз произносила его другим, когда рассказывала свою историю, но уже забыла, когда говорила его ей. Той, что была его полноправной хозяйкой. Кажется, что она совсем не изменилась, но Хината не уверенна, может просто плохо помнит. — Знаешь, — несмело продолжает Хината, — в баре теплее, а ещё там Ханаби, уверенна, она будет рада тебя увидеть. — Извини, солнышко, я совсем ненадолго, меня уже ждут, а то, понимаешь, можем опоздать, — Хината смотрит туда, куда она показывает. Там стрёмный фургон, в таких только детей похищать, а рядом с ним несколько потрёпанных женщин в футболках с эмблемой группы. Брюнетка усмехается, некоторых просто не возможно изменить. А, её как же? С тех пор, как она заставила плакать Кушину, Хината много думает о словах, которые тогда произнесла. И, чем больше она думает, тем больше ей кажется, что это была не ложь. Вот её мать, сидит рядом, даже не пошла поздороваться с младшей дочерью, а она её часть, так может быть…от этой дикой мысли, Хината поднимается на ноги, сложно усидеть на месте, когда внутри всё клокочет от невыразимой боли. — Почему ты сделала меня такой не нормальной? — грубо спрашивает Хината незнакомку, что сидит напротив и притворяется её матерью. — Как мне верить в то, что люди могут мне доверять? Что если завтра во мне проснётся твоя кровь и я захочу всё бросить? — Мне нравятся твои татуировки, — словно вообще не слушала её, говорит мать своей дочери. — Уверенна, что за каждой из них стоит своя история. Интересно, — она улыбается, загорелое, открытое лицо, всё ещё не растерявшее того обаяния, из-за которого в неё влюблялись мужчины, светлеет, — а, про меня есть история? — Да, как ты, — обречённо произносит Хината, понимая, что не получит ответов. Она сжимает футболку, чтобы та задралась, обнажая живот, выставляет вперёд руку с чёрным пером. — Это всё, все эти чёртовы птицы, которые не могут просто оставаться на месте, все они о тебе, как грёбанное напоминание, что я не могу стать тобой. Слишком многие во мне нуждаются, чёрт бы тебя побрал, даже ты. Даже ради тебя я здесь, чтобы ты знала, что у тебя есть…есть… Она снова плачет, сердце раздирает на части адская боль, хочется исчезнуть, потеряться где-то в приятной, манящей тишине. Хината отворачивается, чтобы уйти, но руки матери сжимают её в крепких объятиях. — Хината, девочка моя, ты всегда была и будешь моим единственным домом, — говорит она, заставляя дочку смотреть ей в глаза, — ты не представляешь, как я горжусь тобой, и как благодарна, что ты совсем другая. Поверь, если бы я этого не видела, то ни за что не оставила. Но, я знала, что тебе нужна семья, нужны корни. Всё что могла, я тебе дала, свою красоту и любовь к отличной музыке, — Хината усмехается, дышать становится легче. Она снова почти забыла, кто она такая. Но, мать права, у неё есть корни. Она, как крепкое дерево, плотно уцепилась ими в землю. — Я правда рада, что ты здесь, — когда она уверенна, что это правда, Хината снова произносит такие важные слова. — Я тоже рада, что приехала, — момент разрушает настойчивый гудок, — но, меня снова ждёт дорога. И, музыка. — Да, точно, — говорит Хината и выпутывается из её объятий, — меня тоже ждёт музыка, и друзья. — Я пришлю тебе открытку, — набегу кричит женщина, которая её родила и машет рукой. Хината машет в ответ, пока их фургон не скрывается из виду. — А, вы похожи, — Хината резко разворачивается. Голубые глаза, которые преследовали её во снах, совсем близко. Они светятся странным чувством, которое она боится принять за любовь. — Рад снова тебя видеть, Хината. Я скучал, а ты? — Наруто, — испугано шепчет Хината.

***

— Ч-что ты здесь делаешь? — её раздражает собственное заикание и страх перед ним, было так просто притворяться сильной, идущей вперёд, когда не видела этих ясных голубых глаз, солнечных волос, что даже сейчас, в промозглую серую осень, кажутся способными согреть, чего уж там говорить про эту улыбку, арх, чёртовы губы, которые могут вознести до небес. Куда же тебя понесло, дура, ругает себя Хината, стыдливо отводя глаза в сторону. Слышит смешок Наруто, ясное дело, что он чувствует себя хозяином положения, небось сразу всё прочитал по её лицу. — Подумал, что дал тебе достаточно времени, — отвечает Узумаки, стараясь не выглядеть слишком довольным тем впечатлением, которое произвёл на неё своим появлением. — Д-достаточно времени на что? — не понимает Хината, снова забывает, что на него лучше не смотреть и попадает в плен голубых глаз. — Чтобы понять, что ты любишь меня и вообще жить без меня не можешь, разумеется, — отвечает блондин, да таким тоном, словно нужно быть полной дурой, чтобы этого не понять. Хината переваривает всё, что он тут наговорил и начинает злиться, а злиться — это хорошо, куда проще, чем бояться или смущаться. — Чего сказал? — огрызается Хьюга, довольная морда ухмыляется так, будто всё про неё знает. Она заводиться ещё сильнее, нет, ну, это уже не в какие ворота. — Охренеть просто, да, вы, богатые мажорчики, как я погляжу, думаете, что мир только вокруг вас и крутиться. — Не, ну, не весь мир, конечно, только твой. — Ты когда такой дерзкий стал, сладкий? — пытаясь забрать хоть часть контроля себе, спрашивает Хината, и вот сходу поняла, что зря всё это затеяла. Губы Наруто расплываются в такую обезоруживающую улыбку, что колени подкашиваются. Его взгляд шарит по её руке, которую просто некуда убрать, и Хьюга чувствует себя голой рядом с ним. — Не знаю, печалиться этому, или гордиться, что стал частью истории, частью твоего тела, но мне определённо нравится, что оно занимает столько места. Рука, да? А, где рука, там и сердце, — Хината качает головой, отказываясь понимать к чему он ведёт. Заставляет себя вспомнить почему они не виделись всё это время, и почему ей нужно его забыть. — Хината, — неожиданно серьёзно говорит Наруто, замечая, что она перестаёт злиться и ускользает от него. — Нет, хватит, — резко кричит Хьюга, — я всё знаю, так что просто не надо. — Знаешь? Что знаешь? — Всё знаю, — повторяет девушка. — Знаю, что ты знаешь, всё время знал, но ничего не сказал, — добавляет она, снова закипая. Неспособность взять себя в руки и сохранять хладнокровие просто вымораживает. Как она может быть такой…такой…раздражающей, бесится Хината на саму себя. — Чё? — Наруто повторяет её слова и так и этак, но понятнее вот совсем не становится. — Сама-то поняла, что сказала? — Я знаю, что ты знаешь про Саске и Сакуру, — начистоту вываливает Хината. Становится легче, когда она обвиняет его в чём-то конкретном, в этом мелком предательстве. — А-а-а, — тянет Наруто и задумчиво чешет затылок, — разве не все знают? Она вроде писала что-то такое у себя в журнале. Не уверен, она просила прочесть, но если честно, то, чем она занимается, с большой натяжной можно назвать настоящей журналистикой. — Чё? — теперь её очередь смотреть на него, как на картину Джексона Поллока. — О, чём, мать твою, ты говоришь? — Слушай, мы явно сбились с курса, — отмахивается Наруто, — давай начнём с начала, ок? Так вот, Хината, прошло уже достаточно времени, чтобы ты могла успокоиться, всё обдумать и прочая чушь, и думаю, точнее, надеюсь, что ты уже всё поняла. Ну, там, как сильно в меня влюбилась, и что это никакая не мимолётная страсть, а просто судьба. Да, не сразу, но мы же нашли друг друга, давай уже просто будем вместе, а? Родителям я всё рассказал, а Темари рассказала всё про твой этот, очень глупый, если что, план. Так что, не вижу причин, почему мы не можем продолжить с того момента, где остановились. Наруто закончил свою тираду, которую наполовину продумал заранее, на меньшую половину, остальное вышло экспромтом, но ему было плевать, он просто устал ждать. Разве есть что-то хуже, чем ждать и догонять? А, с Хинатой Хьюга ему пришлось делать и то, и другое. Слишком долго. — Мой отъезд разве не сказал тебе, что я обо всём этом думаю? — Наруто понимал, что это будет не так легко, как он надеялся. Конечно, она собирается до последнего артачиться. Искать отговорки, её страх понятен, в первый день их знакомства, ему тоже было страшно, пока не понял, что просто именно так и работает пресловутая любовь с первого взгляда. С первого поцелуя? С первого притворного секса и слов «порви меня, как барабан»? Тут он был не уверен, но суть в том, что теперь Наруто ничего не боится. Кроме её отказа. — А, то, как ты страдаешь без меня разве не говорит тебе ни о чём? — парировал Узумаки. — Я вообще не понял, зачем ты это сделала. Всё же было хорошо, я выбросил дорогущее кольцо в океан, мы провели восхитительную ночь вместе и я решил, что это твоё согласие попробовать дальше. Но, потом ты просто…решила отдать меня Сакуре? Зачем? — Да, потому что я слышала, как ты сказал Саске, что всё знаешь, — Хината зарывается в тыльные стороны ладоней, желая никогда его не встречать, быть сильнее тех, оставлять позади тех, кто её не достоин. Но, внутри поднимается буря возмущения, и слова больше не могут оставаться не сказанными. — Ты всё знал, знал, что невеста тебе изменяет, и конечно решил, что это освобождает тебя от ответственности и ты можешь делать всё, что хочешь. А, я просто оказалась удобным вариантом. Три года нельзя променять на три дня, — совсем тихо добавляет она. Запал проходит и Хината понимает, что сил больше нет. — Я не понимаю, зачем ты здесь, но тебе лучше уйти, чем дальше ты будешь, тем лучше. Да, я повелась, поверила, что между нами может быть что-то особенное, но… — Какие ещё «но»? — он оказывается слишком близко, Хината не успела к такому подготовиться. В футболке холодно, а от Наруто исходят волны жара, так хочется протянуть руку, поверить, но уязвлённая гордость шепчет, что эта затея может закончиться только одним — очередным нокаутом для её сердца. — Дурочка, — шепчет Наруто, улыбаясь ей. Подносит руку к её лицу и нежно убирает выбившуюся прядь за ушко. — Да я узнал всё той же ночью, перед нашим разговором, это было уже после того, как я понял, что люблю тебя и должен поговорить об этом с Сакурой. Понимал, что это может быть не красиво, я ведь дал слово, но обманывать её было бы ещё хуже. Вот только, ничего говорить и не пришлось, оказалось, что в доме моих родителей, мы оба нашли то, что искали. Тех, кого мечтали видеть друг в друге, но только тратили время. Понимаешь? — уточнил Наруто, потому что лицо у Хинаты было до того странным, ничего удивительного, что она немного перепугалась. — Т-ты сказал, что, — начала Хината. Она напоминала марафонца, который пришёл к финишу в самый жаркий день, её слегка повело, и выражение лица было малость глуповатым, — любишь меня? — Вау, женщина, это всё, что ты услышала? — усмехается Наруто, но тут же осекается, чуть скривившись от своих слов. — То есть, чего это я, всё нормально, так и нужно делать. Молодец. И, да, это. Я люблю тебя, Хината. — Перестань это повторять, — пробубнила Хьюга, даже не думая, почему-то, отступать или сказать ему убрать руку. — Так не бывает, — шепчет она, прикрывая глаза от чувства целостности и правильности, которые возникли, когда его ладонь прикоснулась к её коже. — Бред какой-то, ты меня даже не знаешь. — Дай-ка подумать, — не смущаясь её слов, говорит Узумаки, — ты слушаешь отличную музыку, много материшься, от тебя пахнет деревом и алкоголем. В постели ты, ух, не женщина, а вулкан. И, не жалуешься на мои предварительные ласки. Тебе плевать на внешний вид людей, с которыми ты общаешься, ведь видишь какие они внутри. А, ещё ты мечтаешь о семье, чтобы быть уверенной, что пустила крепкие корни. И, как я уже сказал, я люблю тебя, так что, всё остальное узнаю по ходу дела. — Я не нравлюсь твоей маме, — как какую-то странную отмазку, произносит Хината, будто всё ещё считает слишком жалким вот так вот сдаться после всего лишь трёх «я люблю тебя». — Это не важно, — уверенно отвечает блондин, — не важно, но вообще-то, ещё это не правда. Она очень переживала всё это время, что так вышло. Мама просто защищала меня, и не хотела, чтобы был повод сказать о тебе «не достойна моего сына». Ты ей нравишься, да, у неё оказывается бзик на внуках, но как только ты скажешь, что мы работаем над этим, она будет с тебя пылинки сдувать. — Подожди, с каких это пор тебе не важно, что девушка маме не нравится? — недоверчиво, спрашивает Хината. — Меня поражает твоя способность слушать меня сегодня, — возмущается блондин. — Но, отвечая на твой вопрос, с тех пор, как эта девушка — ты. Спроси у кого хочешь, кто меня знает скажет, что я, в этом плане, никогда не знал, что мне нужно и чего я хочу. Думаю, я приводил их к маме затем, чтобы она подтвердила то, что я сам знал — они не те. А, как иначе, ведь тогда я просто ещё не знал тебя, вот и всё. Но, теперь я всё про себя знаю, и мама может быть против, или не против, для меня это ничего не изменит. — Как это может быть, — забираясь руками под его куртку, спрашивает Хината. Тело согревается, а с ним и всё, что было таким холодным, пока его не было рядом. — Я не задаюсь такими вопросами, а просто радуюсь, что это случилось, — прижимая её ещё ближе к себе, говорит Наруто. — Знаю, что ты уже сдалась и всё такое, но мне будет спокойнее, если ты скажешь словами. — Скажу что? — он слышит её улыбку, но не видит, Хината уткнулась носом в его футболку. — Что любишь меня, маленькая бестия, — заставляя её смотреть в глаза, строго отвечает он. — Хм, ну-у-у, даже не знаю. Слащаво звучит, я такое обычно не говорю. — Ладно, но хоть девушкой-то моей ты будешь? — Девушкой? К чему нам эти ярлыки? — И, как мне представлять тебя моей маме? — возмущается Наруто. Хината смеётся, но резко себя обрывает, прищурившись смотря на парня, который всё ещё крепко держит её в кольцо своих рук. — Бля, — вздыхает Хьюга, — они все пришли с тобой, верно? — по виноватому лицу блондина сразу всё понятно. — И, где они? — Хината отстраняется и оглядывается. Внешне кажется, что никого рядом нет, одни только скамейки, да кусты…- Твою мать, они в кустах? О, ками, я обрекаю себя на жизнь с психами. Эй, — кричит она в сторону плотных, ровно подстриженных кустов, — выходите. В первую секунду, ничего не происходит, но потом ветки начинают чертыхаться, а один куст даже материться, пока на белый свет не появляются все действующие лица. Минато разминает спину, ему идея сидеть в такой засаде, совсем была не по душе. Рядом с ним Кушина, которая делает вид, что ей стыдно, хотя все знают, что огненная женщина понятия не имеет, что это за зверь такой. Шикамару и Темари выходят держа за руки Шикадая, единственного кто реально офигел, когда взрослые сказали, что они будет прятаться в кустах, как шпионы, или типа того. Последними выбираются Саске и Сакура, неуверенно обнимаясь, но готовые в любой момент прекратить. — Привет, Твигги, — говорит Хината, — что, всё-таки сдалась? — Сакура смотрит на своего нового парня, с которым всё же пришлось начать всё с самого начала, а потом оборачивается к Хинате, она этого не скажет, как и Хьюга, но обе успели соскучиться по этой странной коктейльной дружбе, которая между ними завязалась. — Он носит ботинки, — восхищённо докладывает Сакура, — как против такого устоять? — все смотрят на ноги Саске, он слегка шевелит носками чёрных, до блеска начищенных ботинок, в доказательство. Повисает молчание. Хината не знает, как реагировать, получается, что они всё видели и всё слышали. Её маму, её истерику, и вот эту всю сцену с Наруто. И, что же говорят в таких ситуациях? Шино и его запас философских мыслей, не помешал бы. — Тут за углом есть бар, — нарушает тишину Минато, — у нас с Кушиной там было первое свидание, может сходим? А, то на улице прохладно. Общий гул голосов поддерживает идею. — Акамару тоже там? — Хината смеётся, она ожидала этого вопроса от Шикадая, а не от Саске. — Ага, — отвечает она, — работает на кухне. — Рискованное решение, — констатирует Шикамару. — Ой, не будь таким занудой, — пеняет ему Темари. Все вваливаются в бар, Хината тоже хочет зайти, но чья-то рука хватает её и удерживает. — Ты так ничего и не сказала, — шутка затянулась, Наруто нервничает. Он не уверен, что они всё уладили, что она осознаёт всю серьёзность его намерений. Хината смотрит на парня, склоняя голову то в одну, то в другую сторону. Она не понимает, что такой как он, нашёл в такой, как она. Но, вопрос слишком сложный и Наруто прав, на все эти бредни у них есть вся жизнь. Поэтому она приподнимается на носочки, чтобы его поцеловать. Кажется прошла целая вечность, с тех пор, как они делали это в последний раз. Ощущения куда ярче, чем она помнит. Узумаки прижимает её к себе, приподнимая над землёй, она зарывается руками в его волосы, невольно стонет в его губы. Ничто, никто, не сможет заставить её отказаться от него, и Хината верит, что её поцелуй говорит половину того, что ещё предстоит сказать. — Но, это не, — начинает Наруто, когда девушка отстраняется и скрывается от него в баре, — слова. Чёрт, вот ведь упрямая. Новые гости внесли взрыв интереса и неразберихи. Хината думала о том, что возможно нужно что-то объяснить, но потом забила. На это совершенно нет времени. Она находит Кибу и Шино, друзья ей улыбаются. — Мы знали, что этим кончится, Квинни, — заявляет Киба, за что получает удар в плечо. — Ага, знали они, — ворчит Хината, но следом улыбается. — И, потом, всё только начинается, так что. — Ну, нет, — возражает философ, — одна ваша история заканчивается, а вот то, что будет дальше — это уже новая история, — Хината обдумывает его слова, ей это нравится. — Ладно, согласна, мне подходит. — И, что это значит? — тормозит Киба. — Ты видишь это выражение лица? Разве после него мы обычно не вляпываемся в неприятности? — А, да-да, оно самое, — поддерживает Шино. — Идите на хер, я просто думаю, что любая хорошая история, должна заканчиваться песней, — она двигает бровями и парни стонут, но останавливать её уже поздно. Хината вышла на маленькую сцену, прося музыкантов подождать. — Привет! Семья, друзья, — микрофон разносит её голос по всему помещению, оглушая, — и, вот та рыжая девушка, я её не знаю, но тебе тоже привет. Добро пожаловать в «Квадрофению»! — гости гудят и хлопают в ладоши. — Да, вы отличная публика и думаю, что не будете против, если я, и мой друг Киба, покажем вам, как не надо делать, прежде чем эти парни, у меня за спиной, покажут как надо, — все смеются дурацкой шутке. — Давай, Киба, — выходи. Парень горбится, но всё же поднимается на сцену, все видят, как Хината что-то ему шепчет, он кивает и усаживается за синтезатор, установленный для выступления группы. Разминает пальцы, припоминая нужную мелодию. — Готов? — спрашивает Хината. — Давай, — кивает он и резко бьёт по клавишам. Из микрофона льётся её голос, и слова, направленные лишь на одного человека. — «Я живу, чтобы любить тебя каждым биением моего сердца. Да, я живу, чтобы заботиться о тебе каждый день», — Наруто улыбается, как дурак. Киба всё активнее бьёт по клавишам. — «Ты — мой единственный. Я была создана для тебя, а ты — для меня. Ты — моё счастье. Если бы это было нужно, Я бы убила ради твоей любви. Попытай со мной удачи, давай встречаться. Я была одержима этой мечтой, и теперь она стала явью. Трудно поверить, что это случилось со мной. Это такое удивительное чувство — чувство достижения цели!». Наруто этого хватает, сейчас. В конце концов, она говорит ему о своей любви при целом зале народу. А, впереди ещё много дней, когда он сможет быть единственным её слушателем. — «Я хочу любить тебя. Я обожаю в тебе абсолютно всё. Я хочу любить тебя, любить тебя, любить тебя… Я живу, чтобы любить тебя. Я живу, чтобы любить тебя. Да, я живу, чтобы любить тебя. Я живу, чтобы любить тебя. Я живу, чтобы любить тебя. Каждый день своей жизни».

***

— Уверен, что хочешь это сделать? — снова спрашивает Хината, уже, кажется, в сотый раз. Но, они оба должны быть в этом уверены, наверное, вообще-то, её-то это совсем не парит, но Наруто весь трясётся и ёрзает, поэтому она спрашивает. — Ты передумала и хочешь выйти за меня? — парирует блондин. Хината закатывает глаза. — Я уже говорила, что это всё для меня не так уж важно, и потом, я успела побыть твоей невестой, и кроме секса, всё остальное было той ещё херотенью. — Ну, вот тебе и ответ на вопрос. — Наруто, такое кольцо в океан не выкинешь, — Хината не понимает, пытается его отговорить или нет. Это же его решение, ей-то чего так переживать. Узумаки целует её руку и улыбается. — Вот именно, — звучит слишком мило, и он весь такой милый, что Хината сдаётся. — Давай, Тамаки, жги. — Как скажешь, — она улыбается и придвигается ближе. Наруто сглатывает. — Ч-что это у тебя? А, игла и должна быть такой большой? — Хината берёт его за руку и целует, чтобы отвлечь, пока Тамаки набивает вокруг его безымянного пальца знак двойной бесконечности. Их своеобразные обручальные кольца, которые Наруто сам выбрал. Своё Хината сделала первой, так что, наверное не оставила ему особого выбора. — Ай-ай, — вздрагивает блондин, когда Тамаки протирает ваткой кожу. Хината старается не ржать над своим мужественным мужчиной. — Не смейся, а лучше опять меня поцелуй. — Как прикажешь, сладкий.

***

Стоит сказать, ни сын, ни дочь, не унаследовали маминых татуировок, что очень обрадовало, ставшую бабушкой официально, Кушину. Хината по-прежнему отказывается выходить за него, но кого это волнует. Чернильные кольца в океан не выкинешь, да и фальшивой невесте не отдашь. Зато, Наруто сделал себе ещё несколько татуировок, и очень этим гордится.