Кикимора

      Западно-Азиатский материк. Республика Падокия. Провинция Дентора. Берег реки Шу. 26 апреля 2000 г.       Из домика на берегу Шу ее забрал Крис.       – Все будет хорошо, госпожа, – пообещал дворецкий, усаживая ее на заднее сидение автомобиля и укутывая пледом.       Кикио криво улыбнулась. Почему-то ныла челюсть.       – Не говори таких опрометчивых слов, – сказала она тихо. Губы онемели и не слушались, в теле поселилась слабость: хотелось натянуть плед повыше и вновь заснуть. – Забери тело Уайта и его телефон.       Крис кивнул и поспешил замести следы.       Слава Богам, домик, выбранный Уайтом, был расположен в стороне от поселка. Живописное место на краю небольшого обрыва прекрасно подходило для красивых фотографий, а не для комфортной жизни. Редкие деревья почти не спасали от ветра и явно не были способны остановить осыпание почвы… Рано или поздно этот домик рухнет в Шу.       Крис вынес тело Лорела. Тряска, хлопнула дверь багажника.       – То, что вы просили, – мужчина положил мобильный на сидение.       – Спасибо, – невнятно поблагодарила Кикио, пальчиками подтягивая телефон ближе.       По-хорошему, его надо бы уничтожить…       Кикио нахмурилась и, покачав головой, выключила чужой мобильник. Сперва она найдет человека, способного выпотрошить память телефона… К Миллуки бы обратиться, но разве можно позволить сыну увидеть то фото?...       Чертово фото…       Госпожа Золдик устало вздохнула и прикрыла глаза. Под действием D2 даже думать было утомительно.       Провал.       Открыла глаза женщина только когда машина тронулась. Крис старался мягко вести автомобиль, но поселковая дорога этому не способствовала.       Кикио с хрипом вдохнула и прокашлялась. В горле свербило.       – Вода справа от вас, госпожа.       Кикио посмотрела на сидение и благодарно кивнула предусмотрительному дворецкому. Отпив теплой воды, женщина кинула взгляд назад: гостевой домик ярко полыхал. Веселое пламя плясало по дереву, озаряя округу своим светом.       «И жгут жрецы костры, провожая мертвых, – вспомнила Кикио записи матери о староверах и улыбнулась. – Даже тепло почему-то стало.»       – Иллуми об этом лучше не знать, – невнятно произнесла она, повернувшись к дворецкому. – Лучше вообще никому об этом не знать…       Сознание вновь померкло.       Всю поездку она проспала. Организм отвык от воздействия тяжелых веществ за годы жизни в тишине и спокойствии, и с трудом приходил в норму. Даже жаль, что не было свекровушки, которая стимулировала невестку ядами.       Кикио проснулась, когда машина остановилась. Поморщивщись, она огляделась.       – Где мы? – спросила женщина.       – Я привез вас к себе домой, – сказал Крис. Черты лица стали напряженными, взгляд потемнел. – Здесь безопасно, никто не знает об этом месте. Никто, кроме вас.       Крис привез ее в свой дом.       Кикио знала, что мужчина имеет свою недвижимость – это не было запрещено слугам семьи Золдик. Однако, женщина не знала, что вместо неприметной берлоги на случай облавы, Крис прикупил просторный двухэтажный коттедж в закрытом поселке на окраине Денторы.       – Собираюсь жениться, – сказал мужчина, заметив недоумение госпожи. – Не успел еще с вами этот момент обсудить.       Кикио кивнула, не в силах сейчас разбираться в деталях.       Первый договор с семьей Золдик был рассчитан на десять лет и не предполагал никакой личной жизни для дворецких. Люди, попавшие на службу к наемным убийцам, должны были воспитать в себе преданность к работодателям: это было обязательным условием для включения в личный штат. При переводе с дворецкими заключался бессрочный контракт с более лояльными условиями. У слуг появлялась возможность завести семью и основать вассальную линию. Так поступил Шо: его дочь Цубоне, внук Артум и правнучка Амане всю жизнь служили Золдикам.       – Она из ваших, – продолжил Крис, похоже не видя, что госпоже не до его планов. – Она тоже уже заключила бессрочное соглашение…       – Суо не отдам, – прервала мужчину Кикио и, тяжело опираясь на перила, поднялась на крыльцо.       – Да нужна мне эта ведьма, – негромко пробурчал Крис. – Наплачется тот, кто решит связать с ней жизнь.       Наплачется, не наплачется… Госпожу Золдик это мало интересовало.       Сейчас надо привести себя в порядок. Предстать перед Гоуджи в таком виде Кикио не могла.       Наемница не смогла бы сказать, сколько времени они провели в доме Криса, как и вспомнить все, что происходило там. Сознание то угасало, то появлялось под давлением дворецкого: мужчина тормошил ее, заставляя пить и поесть. В какой-то момент он же смог заставить ее выпить противное рвотное. Кикио понимала, что это ускорит выведение D2 из организма, но все равно вяло сопротивлялась.       – Нам надо ехать к Кенни, – сказал Крис, в очередной раз будя госпожу. – Мы и так опаздываем.       Кикио кивнула: на большее она не была способна.       Ее трясло и не было сил стоять на ватных ногах. Внутренности крутило, ведь вопреки всем стараниям дворецкого рвоты так и не было.       – Лулу в курсе происходящего, – Крис продолжил накачивать госпожу информацией. – Суо смогла настоять на посещении какого-то яппонского ресторана с сомнительной репутацией напоследок, так что ваше состояние будем списывать на пищевое отравление.       – Поняла, – выдохнула она.       По дороге к Кенни Кикио вновь вырубило. В этот раз Крис с большим трудом растолкал ее.       – Мы приехали, госпожа, – он подхватил женщину под руку и, приняв на себя ее вес, помог выйти из машины.       Кенни ожидал их у черного входа.       Мужчина был недоволен. Это ощущалось в позе, в выражении лица, в сколоченных волосах… да и к тому же, он закурил. Крайне дурной знак для людей, хорошо знающих Кенни.       Модельер поморщился, отметив плед на хрупких плечах и общий нездоровый вид.       – Нагулялась? – спросил он, посмотрев на Криса поверх ее головы. – Стоило оно того?       Кикио широко улыбнулась старому другу и кивнула.       Кенни вздохнул, окинул сутулую фигурку подруги недовольным взглядом и отошёл в сторону, пропуская гостей в дом. Модельер заметил многое: тремор рук, бледность и сухость кожи, покрасневшие белки и глубокие тени под глазами, потрескавшиеся губы… Заметил и подметил, но не стал ничего говорить, за что Кикио была ему благодарна. Он просто отвел ее на второй этаж в спальню, которую заняла Суо с девочками.       – Я думал, поседею за эти четыре дня, – модельер зарылся рукой в густые волосы и сильнее взлохматил их. – Хорошо, что Пенни уехала…       Кикио молча кивнула и села на застеленную постель.       И правда хорошо, что Пенни уехала.       – Что ты гривой своей машешь? – нахмурился Кенни. – Суо сервиз подарочный расхерачила, который Пенни какой-то критик подарил!       – Это тот глиняный? – припомнила госпожа Золдик несуразный набор. – Там чайничек на петуха похож.       – Он самый, – мужчина вздохнул и, подойдя к кровати, сел рядом. – Пенни меня убьет. Это убожество было ей дорого.       – В честь чего изображали истерику? – спросила Кикио, положив голову на костлявое плечо друга.       – Гоуджи изволил гневаться, – Кении наклонился и положил подбородок ей на макушку. – Суо ревела до икоты и визжала, как резанная, но смогла выпросить завершение процедур. Пригрозила, что в петлю полезет, если он запретит избавиться от шрамов.       Кикио поморщилась. С петлей Суо перегнула. Болтать о таком в семье Золдик считалось моветоном.       «Да что за печаль? – одернула она себя. – Ведь именно так и планировала поступить.»       – Гоуджи психанул и ушел, – продолжил Кенни. – Мы уже дыхание перевели, а оказалось, рано расслабились. Он с Кьюти связывался.       Кикио застонала.       – Да-да. Правильно догадываешься, – в голове Кенни появилось мрачное торжество. – Этот твердолобый довел Кьюти до заикания, но охотница на наше счастье оказалась смелой.       «Жадной, – про себя поправила Кикио друга. – Жадной она оказалась, на наше счастье».       – А сервиз тут причем? – нахмурилась Кикио и подняла глаза на Кенни.       Слабая улыбка пропала с его лица.       – А сервиз не выдержал столкновения с головой Гоуджи, – ответил модельер. – Он пригрозил позвонить господину и высказать свое бесценное мнение.       Судя по злобной иронии, пропитавшей слова Кенни, мужчина определил бойца главы семьи чуть ли ни в личные враги.       Ее клонило в сон. Женщина зевнула, прикрыв рот ладонью.       – Моему мужу сейчас не до Гоуджи, – несмотря на колкую боль в груди, Кикио улыбнулась.– Я посплю?       – Поспи, – улыбнулся Кенни и погладил ее по волосам. – Я принесу молока.       – Спасибо.       Она заснула, едва коснувшись головой подушки.       В этот раз ей ничего не снилось.              Западно-Азиатский материк. Республика Падокия. Провинция Дентора. Дом Кенни Милна. 26 апреля 2000 г.       Пробуждение было шумным и грубым.       – Кики! – Кенни тряс ее за плечо. – Кики, вставай! Тебе надо одеться!       – Не хочу, – чуть ли не хныча протянула она. – Я спать хочу…       – На том свете выспишься! – рявкнул модельер и шлепнул ее пониже спины. – Вставай, говорю!       Шлепок получился что надо. Мало того, что звонкий, так еще и болючий! Кикио распахнула глаза и зашипела. Ягодицу жгло.       – Больно!       – Поделом! – почти рыкнул Кенни и швырнул на постель одежду. – Одевайся!       Платье из светло-лиловой ткани было легким и просторным. Кенни помог в него облачиться, застегнул на шее накидку, соорудил простую прическу и нанес макияж.       – Это хоть немного скроет круги и бледность, – пояснил модельер. – Губы надуй!       Она выпятила губы, будто два вареника, и подождала, пока мужчина осторожно нанесет краску. Ей даже сидеть прямо было тяжело, не говоря уже о чем-то другом.       – Гардероб уже увезли, – сообщил Кенни, завершая макияж. – Я добавил вещей для твоих мальчиков: кимоно для Каллуто, пару рубашек для Миллуки, по костюму для Иллуми и Киллуа. По мелочам в общем.       – А для Сильвы? – модельер скривился на вопрос, а Кикио надулась. – Он тоже мой.       Кенни внимательно вгляделся в глаза подруги и вздохнул:       – Чем тебя накачали?       Отвечать она не стала. Кто бы что не думал, но мозги у госпожи Золдик все же имелись.       Внизу раздался шум и переругивания.       Кикио сразу узнала звонкий голосок Лулу и могучий бас Гоуджи – слуги выясняли кто из них виноват в бедственном состоянии госпожи и надо ли ехать прямо сейчас. Может, лучше отлежаться?..       «Умнички, девочки», – Кикио с трудом поднялась с постели и задержала дыхание, подавляя рвотный позыв.       В комнату ввалились Кетрин и Суо. Лулу продолжила браниться с Гоуджи в коридоре, не пуская его в спальню.       – Скорее ты! – шикнула на Суо Кетрин.       Девушка, изображающая госпожу, выпрямилась. Кикио невольно позавидовала тому, с какой легкостью Суо скинула с себя слабость. Облик девушки потек, принимая личину незнакомки. Симпатичная девушка кинула быстрый взгляд на госпожу и едва успела подхватить ворох одежды.       – Переодевайся! – шепотом рявкнула на Суо Кетрин, докидывая еще что-то из вещей. Кикио не приглядывалась, что это было. – Лулу не сможет долго сдерживать этого барана!       – Да делаю я! – взвилась Суо. – Не ори!       Тошнота усилилась.       Кикио сглотнула, стараясь подавить рефлекс, и зажала рот рукой. Похоже, рвотное наконец-то начало действовать…       Кетрин понятливо метнулась за чем-нибудь, что можно подставить. Не повезло еще одной памятной вещице Пенни: вазе династии Ки, которую она выкупила на аукционе. Смесь чая, воды и куриного бульона, которым Крис все же накормил госпожу у себя дома, оказалась в вазе.       Именно в этот момент Гоуджи ворвался в спальню. Ворвался, замер и уставился на госпожу.       – Гоуджи, выйди, – сказала Кикио тихо, чувствуя, что это ещё не конец. – Мы поедем сегодня домой, но дай мне пару минут.       Очередной позыв не заставил себя ждать.       – Только этого не хватало, – мужчина развернулся и вышел, походя рыкнув на Лулу. – Помоги госпоже! Через полчаса выезжаем…       Громкий хлопок.       – Вот ублюдок, – тихо протянула Кетрин.       «Согласна, – от резкого звука в голове взорвались петарды. Кикио, едва не уронив вазу, схватилась за голову. – Чтоб у него в самый ответственный момент все отсохло…»       Рядом появился тазик с теплой водой, чистое полотенце и стакан с прохладной водой: Лулу не мельтешила, как Кетрин, и тихо выполняла свою работу, предугадывая потребности госпожи…       «Что бы я без нее делала», – Кикио поморщилась от тонкого голоска Кетрин, которая вновь начала за что-то отчитывать Суо.       – Да замолкни ты! – рявкнула на девушку Кикио.       Служанка поникла и опустила глаза, наконец-то закрыв рот.       – Суо, ты отправляешься со мной, – распорядилась госпожа.       Отпускать от себя девушку, способную достоверно скопировать личность, Кикио не собиралась.       Раньше Суо была не так ценна. Умением менять облик в семье Золдик было сложно кого-либо удивить, но с годами девушка развила свою способность и научилась подлинно подделывать ауру владельца личности. Оставить такой талант прозябать в ателье, было бы верхом глупости.       – Да, госпожа.       У служанки на лице было написано, что решением хозяйки она недовольна, но возразить не посмела. Умная девушка понимала, что к чему.       – Но я хотела бы обсудить условия…       – Позже, – оборвала ее Кикио.       – Да, госпожа, – Суо поклонилась под осуждающими взглядами Лулу и Кетрин.       С приходом нового члена в личный штат всегда происходят изменения… Но Кикио сейчас было совершенно не до притирки девочек. Режущая боль в животе усиливалась. Возникло ощущение, что желудок, исторгнув из себя все что мог, начал переваривать сам себя.       – Кетрин, узнай, все ли готово, – Кикио убрала из-под ног вазу. – Я хочу домой.       Поездка до Кукуру вышла долгой.       Тейджин вел автомобиль медленно и мягко, постоянно поглядывая с сторону тяжело дышавшей госпожи. Вопреки всем протоколам безопасности она ехала на переднем пассажирском месте с широко раскрытым окном. Свежий воздух помогал бороться с качкой… даже предусмотрительно выставленная рука Гоуджи, скрывающая ее лицо, не мешала и не злила.       Некрепкая дрёма сморила Кикио и в этот раз. Странное чувство: голова кружится, желудок бунтует, но разум лишь отстраненно фиксирует это, давая телу отдохнуть и скоротать время до Западных врат.       После остановки Гоуджи открыл дверь и заглянул в салон:       – Госпожа, позвольте.       Руки, натруженные из-за постоянных тренировок, подхватили Кикио за спину и под колени. Женщина не сопротивлялась. Она здраво оценивала свои силы и понимала, что в таком состоянии не поднимется на Кукуру.       Темнота.       Похоже, она вновь отключилась.       Женщина глубоко вздохнула и, не открывая глаз, прислушалась к себе. Дурнота отступила, голова пока не болела, но слабость в теле осталась.       И мята… Ужасно сильно пахло мятой.       – Я вижу, что ты проснулась, милая, – тихий голос Милены. Ее теплая рука на запястье.       Кикио слабо улыбнулась и открыла глаза:       – Привет.       Подруга улыбнулась в ответ       – Привет, – она сильнее сжала руку госпожи. – Ты нас напугала.       – Я и сама испугалась, – не стала лукавить Кикио. – В последний раз мне так плохо было, когда Октавия меня стрихнином напоила.       Слова вырвались быстрее, чем госпожа Золдик успела их обдумать.       Милена замерла.       – Кто хотел тебя отравить? – льдисто-голубые глаза подруги зажглись светом нэн.       – По-моему, это была рыба фугу, – неуверенно протянула Кикио. В яппонском ресторанчике же должны подавать рыбу фугу?...       – Рыба… – Милена прищурилась. – За дуру меня держишь? В Падокию не привозят ядовитых фугу. Уже давно выведен безопасный аналог.       Кикио закусила губу и подняла глаза на подругу.       – Поддержи меня.       Это было сложно назвать просьбой. Приказом – да, но не просьбой, хоть Кикио и закладывала мольбу в короткую фразу.       Волосы на затылке неприятно зашевелились, и женщина отвернулась.       – Правильно тебя Кралли бедовой называет, – Милена наклонилась, обозначила поцелуй на впавшей щеке и поднялась. – Я всегда буду тебя поддерживать. Но я должна знать, что происходит.       А что происходит?       От нее сбежали дети. У нее разваливался брак. И она наломала дров…       – Пока не могу, – Кикио оборвала мысли и, повернувшись, через силу улыбнулась подруге. – Оказывается, я на многое закрывала глаза. Мне нужно время, чтобы разобраться.       Внимательный взгляд Милены остановился на ее руках. Женщина крепко сжала челюсти и, приняв какое-то решение, шумно выдохнула.       – Твое право, – она поправило одеяло и пообещала напоследок: – Когда Кралли получит результаты, я буду до хрипа доказывать, что в фугу содержится все то дерьмо, которое он обнаружит в твоей крови.       – Он брал кровь? Кикио с трудом приподнялась на локти.       – Брал. Не помнишь? – Милена широко улыбнулась. – Ты так сопротивлялась, что даже странно… Облевала и Гоуджи, и Кралли.       Пара секунд потребовалось госпоже Золдик на осмысление. Из памяти этот момент полностью стерся вместе со стыдом.       А вот мрачная радость осталась. Кривая, но широкая улыбка появилась на ее губах.       – Поспи еще, милая, – Милена вновь помогла подруге улечься. – Видят твои безумные Боги: мы со всем разберемся.       Кикио кивнула и прикрыла глаза, дожидаясь, пока Милена покинет палату.       За окном глубокая ночь – и правда надо бы поспать, но…       «Ночь – это время моих безумных Богов», – Кикио закусила губу и, нахмурившись, села в постели.       Слабость мешала, но упрямства госпоже Золдик было не занимать. Она подышала и, оглядевшись, нашла телефон на тумбочке.       Надо сделать пару звонков.              Западно-Азиатский материк. Республика Падокия. Провинция Дентора. Поместье семьи Золдик на вершине потухшего вулкана Кукуру. Ночь с 26 на 27 апреля 2000 года.       Морг встретил прохладой. Белый кафель, металлическо-серая техника и инструмент – все содержится в идеальном порядке. Кикио не могла сказать, что это место пользовалось популярностью у семьи. Здесь чаще всего проводили уроки по вскрытию и анатомии для наследников, чем использовали для хранения трупов.       «Да и зачем нам их хранить, – Кикио оперлась на косяк. Слабость никак не отступала: для того, чтобы просто спуститься в морг, ей пришлось приложить немало сил. – Никто вроде не интересуется коллекционированием человеческих останков.»       Госпожа Золдик поморщилась и выпрямилась. Сама женщина не сталкивалась с такими коллекционерами, но знала, что они есть – обязаны быть в их безумном мире. Мире, где люди способны быстро регенерировать, поднимать большие тяжести и отращивать когти. Мир, где умеют менять цвет глаз, вытаскивать собственные кости и летать на самых настоящих крыльях.       Поразмышляв об этом пару минут, госпожа подошла к секционному столу, на котором лежало тело Лорела Уайта.       Хотелось бы сказать, что Лорел остался таким же красивым, как при жизни, но это было не так… Смерть не к лицу мистеру Уайту. Разорванная когтями шея с перебитой трахеей, голова неестественно запрокинута на бок. Бледная кожа приобрела синеватый оттенок, пухлые губы – темно-бордовый. Черно-синие пятна появились на месте смертельного ранения.       Зато Лорел почти не мучился… Можно сказать, госпожа Золдик проявила немыслимое для себя милосердие.       Вздохнув, Кикио решила не возвращаться к плану с закапыванием.       Будучи староверкой, она верила, что человеческие души заперты в храме плоти после насильственной смерти. Такие души не попадают к Древним Богам. Госпожа Золдик довольно улыбнулась. Она не знала, есть ли Боги, но верила, что в загробном мире душу Лорела Уайта будут ждать страдания… Нужно только подсказать сверхъестественной силе, кто пришел им на растерзание.       – Крис доставил его до того, как мы приехали, – сказала Лулу. Девушка держалась чуть позади госпожи, готовясь, в случае чего, поддержать. – Сказал, что привез еще покупки. Дворецкие его знают, так что без проблем пустили. В морг тело принесла Шерил…       – Хорошо, – прервала доклад Кикио. – Мне нужен твой талант в управлении пламенем. Перенеси тело на дальнее плато.       Лулу поклонилась.       – Да, госпожа.       Девушка достала мешок для трупов.       Дожидаться дворецкую Кикио не стала и отправилась в лес за хворостом. На вершине Кукуру набрать веток на костер было сложно – за территорие старательно ухаживали – но набрать сушняка для традиционного ложа, она все же смогла.       К такому методу захоронения Кикио прибегала лишь однажды – когда сжигала своих мертворожденных двойняшек… Тогда у нее болело все тело. Ноги отнимались и она с трудом ковыляла по лесу, сотрясая округу рыданиями.       Несмотря на слабость, в этот раз сбор веток занял меньше времени. В этот раз Кикио не раздирала боль утраты, не душила обида и горе, руки не тряслись и слезы не застилали глаза. В этот раз ей мешала только чертова слабость.       Хоронить незнакомцев намного проще.       Женщина соорудила погребальный костер на небольшом возвышении, с которого в хорошую безоблачную погоду открывался красивый вид с высоты. Лулу положила тело на погребальное ложе и отошла.       Настало время метки.       Вырезать на теле пару рун не составило труда. Судя по записям, которые оставила мать, так клеймили людей, пошедших против веры. Это клеймо приравнивалось к рабскому в замкнутом обществе давно исчезнувших староверов.       – Сожги.       Лулу вновь выступила вперед и вскинула руку. Вспыхнуло обжигающе яркое пламя. Кукуру обдували ночные пронизывающие ветра, чуть сбивая жар погребального костра. Жар опалял нежную кожу лица. Сносить этот зной долго Кикио не смогла и отступила. Она прикрыла руками щеки, кожа на которых все еще была слишком чувствительной, и села на небольшой каменистый приступок.       Лулу продолжила поддерживать пламя.       Испепелить тело не так просто… Плоть горит неохотно, шкворча и источая запахи горящего сала и паленых волос. Даже мертвое тело Уайта доставляет неудобства.       Госпожа Золдик поморщилась и сосредоточилась на служанке: рыжие волосы прилипли к испарине на висках, губа прикушена едва ли не до крови. Девушка сосредоточенно смотрела на родную стихию и будто мысленно говорила с ней. Приказывала, уговаривала, молила…       «Как бы я хотела тоже быть стихией, – Кикио усмехнулась и запрокинула голову. – Не иметь привязанностей, не чувствовать боли… И вызывать страх своей силой. Кто на такое способен? Природа, Боги… и демоны.»       Женщина улыбнулась шире от глупости, пришедшей в голову, и глубоко вдохнула.       Клубы дыма поднимались в небо и, подхватываемые ветром, оставляли после себя лишь расплывчатый след. Неприятные запахи горящей плоти ветер уносил прочь.       Красиво.       Спокойно.       Боги благоволили этой ночи. На чистом от низких туч небе открылся потрясающий вид на звезды. Разреженный воздух почти не создавал помех, отчего россыпь небесных тел была как на ладони.       Надо бы возобновить проведение малых обрядов. Не факт что они действительно действуют, но на душе станет легче.       Когда костер погас, настало время для завершения ритуала погребения. Кикио собрала пепел, Лулу взяла мешок с почерневшими костями и они обе подошли к краю скалы.       Лес, лес… Лес на километры вокруг. И лишь вдали горят огни Денторы. Ощущение, будто ты не на краю скалы, а на краю мира. Женщина хмыкнула, поймав себя на излишнем красноречии, и развеяла прах по ветру. Черный пепел растворился в ночи.       Кости ожидала иная участь. Спустившись в низину, Кикио направилась к давно облюбованному пролеску. Рыхлая почва и молодые деревья, которым необходимы силы для роста… На пустых костях, конечно, мало чего полезного, но лес и это пустит в дело.       Лулу выкопала глубокую яму и положила в нее кости. Через полчаса плодородный чернозем скрыл их.       Вот и все. Теперь можно попрощаться с Лорелом Уайтом.       – Пора нам спать, – сказала Кикио, посмотрев на дворецкую.       У замученной Лулу не было сил даже для ответа. Девушка просто кивнула и, взяв в руки лопату, пошла в сторону Главной резиденции.       – Лулу, иди спать, – приказала Кикио. – Дойти до поместья я смогу самостоятельно.       – Но госпожа…       Опять это «но»!       – Иди! – прикрикнула на нее женщина.       Дворецкая, поклонившись, пошла в сторону Резиденции дворецких. Кикио проводила ее взглядом и со вздохом села под ближайшее дерево. Спать не хотелось… Женщина облокотилась спиной на жёсткую кору и задрала голову к небу. Красиво…       Внутри что-то зудело, мешало спокойно наслаждаться видом. Будто требовало что-то сделать. Пойти куда-то… занять чем-то руки.       Ведомая вероломным чувством тревожности, Кикио поднялась, отряхнула изрядно помятую юкату, в которую ее переодели в палате, и поспешила в сторону поместья. Женщина намеревалась пойти в кабинет и поработать, но по какому-то наитию прошла мимо. Она поднялась по ступеням наверх, прошла по коридору и отворила дверь своей спальни.       В комнате, неожиданно для Кикио, было прохладно и пусто. Нет тахты, безделушек и памятных вещичек. Только занавески на окнах, да ваза с розами оживляли небольшое помещение.       И куда все делось?       Не сразу справившись со ступором, Кикио подошла к цветам. Вода в вазе застоялась, но, к удивлению, розы дали корни.       «Можно посадить в горшок, – улыбнулась Кикио. – Даже интересно, смогу ли я садовые розы в спальне вырастить...»       Госпожа Золдик сходила за землей и инвентарем и, вернувшись в комнату, принялась за посадку. Руки делали рутинную работу без спешки. Кикио смешала грунт в необходимой пропорции с удобрениями и, напевая, высадила цветы. Получилось пять горшков… Не густо, но если учесть, что раньше в поместье вообще не было домашних цветов, то это самое настоящее нововведение.       Женщина улыбнулась своим мыслям и пошла в ванную за водой.       Набирая воду, она чувствовала, что с усталостью все тяжелее бороться. Сегодня у нее вышел безумно тяжелый день.       «Я ни о чем не жалею», – подумала женщина, подавив зевок.       Набрав воду, Кикио закрыла кран и вернулась в комнату. Она быстро полила цветы и составила горшки в стороне. Глаза слипались… Решив немного полежать, женщина скинула туфли и легла на голый матрас.       Она лишь чуть-чуть полежит и пойдет в палату…       Перед тем, как заснуть, Кикио посмотрела на бордово-красные бутоны и невольно улыбнулась.       «Тут бы неплохо смотрелся алтарь Древним Богам, – подумалось ей. – В окружении цветов и зелени… Как и завещала мама.»       Сон плотно сковал ей веки.