За Волейбольной Сеткой

С тех самых пор как Наруми спасла племянника Тоору прошло немало времени. Они отведали обещанное мороженое в доме у Аяно-чан, за вкусным чаем у них вёлся приятный разговор; Тоору и Наруми старались не подкалывать друг друга при старшей. Наруми застенчиво улыбалась, когда Аяно начинала благодарить девушку за то, что та спасла её сына, пока гадёныш дядя растеряно за всем этим наблюдал. Тоору на это просто фыркал, недовольно складывая руки на своей груди и говорил, что если бы не он, то всё обернулось бы ещё хуже, на что девушки лишь закатывали глаза и продолжали. Юная Наруми безумно полюбилась Аяно-чан. Мало того, что она оказала первую помощь её сыну, так ещё и оказалась интересным собеседником. Когда Аяно услышала от Наруми, что та состоит в клубе искусств и уже много лет занимается рисованием, у неё перехватило дыхание; в школьные годы она тоже этим увлекалась и у неё неплохо получалось, но с карьерой не сложилось. Она рано вышла замуж и родила ребёнка, но была довольна и таким раскладом событий. Аяно работала в доме престарелых, ей это было по нраву и с такой работой она справлялась прекрасно. Для Тоору это тоже было открытие. Он вообще не задумывался о том, чем же могла заниматься Наруми. И в какой-то момент ему стало интересно: «а как выглядят её работы? Как выглядит сама она во время этого процесса?» Но он об этом её никогда не спросит. По крайней мере он так думал. Он постарался вытеснить своё любопытство другими чувствами, которые бурлили в нём и у него это вышло. Отношения этих двоих не имели особого развития. Хоть и в ходе последних событий они немного смягчились друг к другу, но всё же держались на расстоянии вытянутой руки. Тоору любил погулять с девочками, любил выпрашивать поцелуи в щёчку, любил смущать и касаться нежной девичьей кожи, но не более. Он не собирался изменять волейболу, которому посвящал всё своё время; Да, иногда он позволял себе немного «побаловаться» и пройтись с какой-нибудь симпатичной девочкой. В одном Тоору был точно уверен - никто не устоит перед его очарованием, поэтому он никогда не переживал из-за этого. Он не допускал и мысли, что может кому-то не понравится. Но Наруми немного сбила его столку. Почему она так ведёт себя с ним? Он не думал, что был заинтересован в ней, как в девушке, ему просто было любопытно: что такого должно быть у неё в голове , чтобы не растекаться от глаз Тоору в маленькую лужицу? Он даже допускал мысль о том, что она просто была нетрадиционной ориентации. Но просто Наруми уже давно была влюблена. Влюблена в свой мольберт, отпечатавшейся карандаш на ладошке, в запах новых красок; девушку больше интересовал процесс её творчества, нежели его результат. Она наслаждалась каждым новым шагом, который делала навстречу к искусству. Спору нет, были мальчики, что когда-то в своё время привлекали внимания юный девушки. «Но чтобы полюбить? По-настоящему? Так рано?» - так думала Наруми. Но такие мысли не часто лезли к ней в голову. Порой сядешь так, голова пустая, а в такой момент, как правило, часто лезут необдуманные и непонятные чувства и мысли, затаившееся где-то на подкорках человеческого сознания. С наступлением зимних холодов к фирменной лиловой рубашке прибавился нежно кремовый джемпер, который был одет почти на каждом. Наруми, сидевшая у окна, засмотрелась на вид, что открывался оттуда: деревья в школьном саду, будто бы подрагивали от холода, кончики иголок хвойных растений были покрыты инеем, белые облака, сквозь которые пробивалось голубое небо и редкие солнечные лучи. Всё это выглядело так спокойно и умиротворяюще, что Наруми даже не замечала весёлые крики одноклассников и шум коридора. Она достала маленький альбом, который ей когда-то скромно всучил в руки Тобио; мягкий карандаш, который она специально взяла для этого альбома и принялась запечатлеть набросок. Наруми делала наброски лишь с натуры, никогда она не делала это с телефона или какой-то фотографии. На скетч уходило минут восемь, а после, когда у девушки было больше времени, она уже тщательно детализировала свою работу, не забывая при этом добавлять что-то своё. Это чем-то напомнило работу фотографа: сначала снимок, а после его обработка. Ива стоял рядом, держа обе руки за спиной, крепко прижавшись к стене. Он старался не смущать Наруми, но она будто бы и не замечала его взгляда устремлённого в её альбом. В какой-то момент в голове его щёлкнуло и в эту же секунду парня осенило. На следующий перемене Ива вновь стоял рядом с партой Наруми. Хана опять куда-то делась, и воспользовавшись её отсутствием он подошёл к девушке ближе и заговорил. — Ты очень красиво рисуешь, Наруми-сан. — А? Ох... — она поправила очки, покраснев — Спасибо за неожиданный комплимент. Только когда ты успел это понять? — она посмеялась. Ива неловко отвёл голову от неё. Не хотелось ему признавать, что он откровенно глазел в её альбом, пока та даже не замечала его. — Я мельком заметил как ты рисовала сегодня. — А! Ты об этом? — она достала альбом, открыв на нужной странице. — Я просто делала набросок. Меня очень зацепил вид из окна. Обязательно доработаю сегодня дома. Ива внимательно рассматривал. Вблизи это оказалось ещё необычнее. Он ничего в этом не понимал, не различал где набросок, а где готовая работа. Он аккуратно прикоснулся пальцами к бумаге, чтобы не смазать карандаш и улыбнулся. Наруми двинула альбомом ближе к нему и выпихнула в его руки. — Если хочешь, можешь полистать. Я не всем это разрешаю, но с тобой мне приятно этим поделиться... Ива покраснел от её слов, и принялся листать страницы. Ничего не смысливший в искусстве Ива, подметил разнообразный стиль Наруми. На первой странице парня встретил традиционный храм в горах, листая дальше он увидел дракона, увитого вокруг катаны, неизвестную ему женщину, которая перевязала такому же неизвестному мужчине галстук, кота в самурайских доспехах заставил его улыбнуться; было также много домов в европейском стиле, закаты и зимние пейзажи. — Ого! Это что? Я?! — его лицо озарило огромнейшей удивление. Наруми взглянула в открытую парнем страницу и посмеялась. — Да. Ты очень мне запомнился. Вот я и решила тебя нарисовать. — А это...? — парень рассматривал на рисунке рядом с собой что-то похожее на тролля. — А это Ойкава. Я решила не задевать его эго и нарисовала тоже. Ива прыснул в ладошку от смеха и продолжил листать дальше. Он дошёл до последнего наброска, где снизу красовалась сегодняшняя дата. Тринадцатое декабря две тысячи одиннадцатого года. Ровно выведенные иероглифы, в точности как у профессионального каллиграфа. Он вернул альбом хозяйке. По его искренне горящим глазам, Наруми и без слов поняла, что ему понравились её работы, что несомненно согрело душу девушки. — Наруми-сан, у меня есть к тебе просьба. — Ива смотрел на неё все теми же горящими глазами. — Я тебя слушаю. — Нашему волейбольному клубу нужно обновить флаг молодёжной команды. У нас скоро начнутся соревнования, а старый флаг совсем потрепался. — Да, сенсей нам об этом говорил. Эту работу хотели дать Хане, но она отказалась...А меня это не особо заинтересовало. Но если ты намекаешь, чтобы этим занялась я... — Ива тут же её перебил. — Да! — Хорошо. — добрая улыбка украсила лицо Наруми. — Тогда сегодня я поговорю с сенсеем и возьму эту работу на себя. — Спасибо, Наруми-сан! — Ива резко ей поклонился, чуть ли не ударившись лбом об её парту. — Ох, не стоит всех этих формальностей! — она встала, а парень выпрямился, сразу почувствовалась разница в росте. — Я с удовольствием это сделаю, Иваизуми-сан. А уж когда доделаю, тогда и будешь благодарить меня. К друг другу они питали исключительно добрые, дружеские чувства. В чём-то они были похожи, а себе подобные часто тянутся друг к другу. Ива часто думал, что появись такая девушка у его лучшего друга, то Тоору в какой-то степени было бы полегче жить. Он считал, что такая как Наруми: искренняя, сильная и надёжная - идеально бы подошла бестолковому Тоору. Возможно в каком-то смысле она даже спасла бы его? Ойкава, Иваизуми и все остальные игроки их команды уже давно собрались в тренировочном зале. Их основной тренер - Нобутеру Ирихата задерживался. А второй тренер - Садаюки Мизогучи, заставил парней заняться разминкой. Вдруг звук открывающий двери заполонил помещение. Ирихата-сан пришёл, но только вот не один; рядом с ним уверенно стояв на своих двух, была Наруми. Она крепко прижимала большой альбом к своей груди. Их взгляды с Иваизуми пересеклись, и они оба незаметно улыбаясь, кивнули друг другу. Остальные же парни уставились на неё, но она сумела выдержать их взгляды на себе. Прочистив горло, тем самым окончательно обратив на себя внимания их тренер начал говорить: — Знакомьтесь! Это Наруми Кагеяма. Она поможет оформить нам флаг молодёжной команды! — он говорил строго и громко — Не смейте отвлекать её и лезть с глупыми вопросами. Они все поклонились друг другу в знак уважения; правда Иве пришлось хорошенько наступить на ногу Ойкаве, чтобы и тот поклонился вслед за остальными. Мизогучи-сан вынес старый флаг команды; местами он облез и изрядно потрепался, надпись на нём выцвела и выглядел он не особо подобающе. — Я думаю было бы хорошо поменять цвет фона на бирюзовый, а иероглифы написать белым, только немного другим шрифтом. Как вы думаете? Просто я могла бы заняться этим и одна, но мне важно знать ваше мнение. Парни, находящиеся в особой стадии пубертатного периода, смотрели на Наруми так, будто до этого никогда не видели девушек; очарование в ней несомненно было, но она им не пользовалась. Будь так, то те парни уже давно бы взорвались неприличным салютом. Поэтому они то и дело, что кивали и соглашались с ней. Только вот Ойкаве всё было не то. — Корона здесь ни к чему, Ойкава! — злилась девушка — Здесь смысл в самой надписи, не нужно рисовать ничего лишнего! — У всех на этих флагах обычные и скученные надписи! Нужно выделяться! — не унимался Тоору. — Это называется минимализм! Я не виновата, что у тебя нет вкуса и ты ничего в этом не смыслишь. Уверена ты ещё и носки с сандалям носишь, да? — Носки с сандалиями выглядит куда получше, нежели твои детские кроссовки на липучках. — Он опустил взгляд и вместо привычной для ноги Наруми обуви, увидел кроссовки, что были на пару размеров больше чем нужно и на сей раз со шнурками, но они просто были небрежно сунуты во внутрь обуви. Наруми их одолжила у одноклассницы - Амэи Мацумото, которая занималась волейболом. Та была повыше, да и побольше самой Наруми. Конечно кроссовки ей не подошли, но у неё не было другого выбора: без специальной сменной обуви она не смогла бы зайти в тренировочный зал, а мнение тренеров и ребят из команды было для неё важным, ведь делала она это не для себя, а для них. Получив предупредительный пинок от Иваизуми, Тоору решил уняться и просто молча принимать происходящее. Их отправили сыграть пару сетов под присмотром Ирихита-сана, пока Мизогучи-сан сидел на лавочке для запасных рядом с Наруми, в то время как она делала набросок. У неё был с собой пенал, в котором было всё необходимое: специальная маленькая линейка, маркеры, пару карандашей и чёрная капиллярная ручка вместе с огромной голубой стёркой и точилка в форме белой машинки, которую она «позаимствовала» у младшего брата. Через минут пять, на изначально белой бумаге, красовался набросок нового флага. Аккуратно выведенные символы катаканы*, хираганы** и один единственный иероглиф - «制», отразили в себе фразу «Короли площадки». Ниже Наруми таким же аккуратным мелким шрифтом вывела «Волейбольной клуб старшей Аобаджосай». Все оценили; даже вечно придирающемуся Тоору понравилось. Аккуратно и ничего лишнего. — Хорошо получилось. Думаю, мы так и оставим? Все согласны? — задался вопросом Ирихата-сан. Все кивнули. — Ойкава? И тот тоже кивнул. — Отлично. — тренер облегченно выдохнул. — Тогда мы выделим тебе все нужные средства, Кагеяма-сан. Если потребуется наша помощь - обязательно позовёшь. — А вы — тренер строги взглянул на ребят. — Проведите девушку. Она итак из-за вас здесь задержалась. — Всё в порядке, я дойду. — Мы тебя проведём, Наруми-сан! — одновременно прозвучало пять голосов. В конечном итоге, тренером было решено, что Ойкаве было бы неплохо проветриться, поэтому он отправил его, вместе с Иваизуми, чтобы тот следил за ними. Ойкава был расстроен тем, что время, которое он мог уделить волейбольному мячу, ему придётся отдать Наруми. Но спорить с тренером он не хотел и не собирался; поэтому приняв свою судьбу отправился провожать девушку до дома, вместе со своим лучшим другом.