Марлин с нетерпением ожидала завершения последней пары. Философия была, пожалуй, одним из самых невыносимых предметов в университете, и она искренне не понимала, на какой черт эта дисциплина сдалась ей, учащейся на факультете дизайна. Но против программы и уж тем более расписания бунтовать не было никакого смысла. Можно, конечно, попробовать, но заведомо все обернулось бы провалом.
Марлин не сводила глаз с огромных часов, висящих на стене. Часы были очень стильные, с гравировкой и немного отвлекали от нудного голоса профессора Бинса. До философии он вел у них в прошлом семестре курс истории, но стоило отдать должное, те лекции были прочитаны чуть бодрее. Спать хотелось, но по крайней мере поселялась внутри надежда, что после звонка тут же бодрячком соберешь вещи и пойдешь домой. Если же покемарить на философии, то велика была вероятность, что проснуться вовсе не получится.
Марлин потянулась, зацепившись за расплывчатую фразу профессора Бинса, черкнула несколько фраз про сущность бытия, сдерживая порыв закатить в бессчетный раз глаза. Вот кто только придумывал всю эту чушь? Марлин без доли скептицизма свято верила в то, что все великие мыслители, породившие данную науку, грешным делом злоупотребляли спиртным, а то и вовсе чем-то более крепким и чудесатым.
Она усмехнулась, давя атакующий приступ смеха, и едва успела уцепиться пальцами за скомканный лист, напоминавший по форме маленький снежок, который только что прилетел на её парту. Доркас, сидящая на соседнем ряду, жестами призвала развернуть его, и Марлин четко последовала указаниям.
«Держим за тебя кулачки» — так гласила надпись, а рядом с ней красовались нарисованные подсолнухи. Марлин улыбнулась, махнув подруге рукой, и вновь сверилась с часами. Оставалось ровно пятнадцать минут до конца пары, и этот факт существенно расшевелил нервы Марлин. Если раньше она оставалась спокойной, то сейчас лёгкое волнение накрыло ее и слегка одурманило. Ведь совсем скоро она должна узнать результаты конкурса талантов.
Обычное, казалось бы, мероприятие, проходящее каждый год в стенах их университета. Любой студент, обладавший уникальными способностями, мог смело подавать заявку, затем пройти отбор и репетировать вплоть до финального раунда, где на сцене в актовом зале должны выступить лучшие претенденты, из числа которых выбирали трех счастливчиков.
Кстати, о конкурсе она узнала от своей хорошей подруги Доркас, с которой они были знакомы со времён школы. Та тоже принимала участие, только в направлении, связанном с изобразительным искусством, и чуть ли не все уши прожужжала девочкам про данное мероприятие. Собственно, и они втянулись. Лили собиралась продекламировать стихи, у нее с этим делом никогда не возникало проблем, Мэри что-то сшить, а Алиса блеснуть, представив жюри свои икебаны.
В начале Марлин намеревалась поучаствовать исключительно из-за того, что сочла конкурс — наилучшем средством от осенней хандры. Петь она любила и, как многие друзья ей говорили, вокал у нее был отнюдь не плохим. Учеба в музыкальной школе всё-таки давала свои плоды. Ну, или не только учеба, а постоянное пение в душе, так сильно выводящее из равновесия ее странных соседей сверху, а ранее несносного старшего братца.
Потом настолько увлеклась процессом, что передумала в финале исполнять кавер одного из любимых хитов группы ABBA «Dansing Queen» и собралась написать свою авторскую песню, чтобы поразить жюри. Азартный дух все больше поселялся и дарил приливы вдохновения, так что МакКиннон в один из дождливых вечеров, пошла в любимую кофейню и именно там настрочила первые строки будущей композиции.
Песня получила название «The brilliance of the sun in a gloomy soul*». Она была полностью навеяна погодным ненастьем, разбушевавшемся не на шутку. Но, как казалось Марлин, текст нес надежду на лучшее, что стоило радоваться даже блеклым солнечным лучам, которые в одно мгновение испепеляли тоску. Посоветовавшись с подругами, которые сочли песню более чем подходящей, Марлин твердо решила исполнить ее. Доркас в качестве талисмана на скорую руку набросала для нее скетч, где хмурую девушку сопровождал парень-солнце.
Оставалось только написать музыку. И с этого момента у МакКиннон начались небольшие проблемы. Не получалось задать нужные аккорды и с тональностью все было неважно, она надеялась, что спонтанная игра на гитаре поможет, но дальше небольшого проигрыша не сдвинулась. Время поджимало, оставалось всего три дня, и Марлин не знала, что делать. Она не паниковала, но постоянно упрекала себя то ли за лень, то ли за то, что была занята чем-то другим.
Решив довериться прошлой удаче, она после пар вновь забежала в кофейню, и заказав себе капучино, и обложившись блокнотом с ручкой пытался найти выход из положения, составляя графический контур. Спасло ее, как ни странно это прозвучало, уведомление в Instagram:
Пользователь
@padfoot прокомментировал вашу последнюю публикацию.
@padfoot:
капец, не был месяц в универе, а Макарошка уже решила заграбастать все лавры себе!!!
@padfoot: p.s красивая фотка. новая гитара?
Сириус вернулся. Наверное, только Блэк мог умудриться без страха объявиться в Лондоне, когда занятия шли уже второй месяц. В понедельник об этом, скорее всего, затрубит весь университет, и Марлин, быстро ответив на его комментарии, поняла, что нашла его номер в списке контактов и моментально набрала.
— Так соскучилась, что после моего коммента сразу взялась звонить, Марлс? — Марлин закатила глаза, нисколечко не удивляюсь знакомому нахальному и самоуверенному тону.
— Вообще-то у меня к тебе дело, Блэк, — на фоне что-то упало, и Марлин встрепенулись от неожиданного и противного звука, напоминавшего шипение. — Эй, ты там живой?
— Твою мать Сохатый, предупреждать надо! — выругался Сириус, и услышав смешивающиеся голоса Люпина и Поттера, Марлин смекнула, что местный Казанова уже собрал своих братьев по разуму и они готовились замутить вечеринку. — Я живее всех живых, подруга, — наконец вспомнив, что она висит на линии, отозвался Сириус. — Чего не можешь дождаться понедельника?
— Да иди ты, — Марлин хмыкнула, но все же смягчилась, в конце концов, ей нужна была его помощь. — Сириус, мне надо написать музыку к песне.
— И? — многозначно протянул он. — От меня то ты чего хочешь? Благословения?
— Да хватит уже выделываться! Пошутишь потом, — вспылила Марлин, чуть не выронив мобильник. — Я же серьезно. Осталось три дня!!!
На фоне опять что-то шарахнуло, и кажется, залаяла собака. Сириус чертыхнулся. Что у них там происходило? Они надеялись спалить дом или что-то в этом роде?
— Окей, Марлс, давай к Сохатому, — спустя паузу сказал Сириус. — Если прям совсем точно, к нему в гараж. И прихвати еды!
Кто про что, а парням лишь бы покушать. Впрочем, Марлин не была против, даже набрала знакомого таксиста, их одноклассника Фабиана, который не только подвёз ее до квартала, где жил Джеймс, но и любезно согласился подождать, пока девушка забирала заказ в китайском ресторанчике. Когда на горизонте замаячил дом Поттера, то Марлин подозрительно покосилась на гараж. Оттуда шел туман или дым?... И пахло гарью. Не на шутку забеспокоившись, она ускорила шаг, почти бегом ворвалась внутрь.
— Чеерт, Марлин, ну предупреждать надо!!! — Джеймс, чтобы избежать столкновения с блондинкой, метнулся в сторону. Марлин присмотрела получше, заметив, что у Поттера куда-то пропали очки. Парень сильно прищурился.
— Упс, извини, — Марлин стала приглядываться и на капоте машины увидела как раз таки очки, которые в любую минуту могли оказаться на полу. — Джим, ты, кажется, потерял?
Поттер с благодарностью взял очки и надел их. Сверху послышался голос Ремуса, парень оповестил о том, что с проводкой теперь все в порядке.
— Сириус там, — Джеймс указал рукой по направлению к двери, втесавшейся между машиной и складом музыкальных инструментов. — Если что уточни у Рема, мне тут надо кое-что проверить.
Марлин бывала здесь раньше, ещё в школьные времена, когда ребята понтовались и звали на репетиции одноклассников. Группа «Мародеры» пользовалась популярностью, а гараж Джеймса, который казался безразмерным, идеально подходил для прогона будущих школьных выступлений. Правда, после выпуска изменилось одно обстоятельство: из круга неразлучной четверки, которую возглавлял Джеймс, вышел один участник. Питер Петтигрю постепенно стал отдаляться, а когда перебрался в Америку и вовсе забил на своих друзей.
Марлин, чуть не забыв пакет с едой в гараже, поднялась наверх, по дороге в гостиную встретила Ремуса, с которым они тепло поздоровались, и нашла Блэка — кто бы мог подумать?! — на кухне. Он сидел, забинтовывая руку. Или делал вид, что забинтовывал, а на деле медленно цедил газировку. Сириус казался загорелым, очень посвежевшем и бодрым по сравнению с концом прошлого учебного семестра, когда из-за очередных проблем в семье, связанных с дележом наследства какого-то почившего родственника, он был крайне нервным.
От своих родителей он давно съехал, но и его вызывали в суд для разбирательств, поэтому он часто раздражался и ходил понурым. Но летняя поездка к дяде Альфарду на виллу в Италию, растянувшаяся на два дополнительных месяца, пошла Сириусу на пользу. Марлин была рада за Сириуса и признавала, что
успела соскучиться по живому общению без всяких гаджетов.
— Привет, — Блэк махнул Марлин рукой. — Ну, показывай, что ты там настрочила?
Они умудрились немного поспорить из-за содержания песни. Сириус счел её несколько слащавой, Марлин почти обиделась и выпила его газировку, отчего парень оскорбился. Но в то же время они прекрасно понимали, что страдали ерундой, желая просто поболтать после долгой разлуки. Однако когда парни присоединились к ним, Блэк и МакКиннон опомнились, решив, что лучше будет переместиться к Сириусу. В доме Поттеров он был настолько постоянным и желанным гостем, что родители Джима выделили ему отдельную комнату.
Марлин уселась на полу по-турецки, наблюдая за Сириусом. Тот, подперев ладонью щеку, периодически откидывал со лба назойливые пряди волос, всем своим видом, показывая, что ему поручили решить задачу, за которую он по меньшей мере обязан получить Нобелевскую премию. Марлин еле сдерживалась от смеха.
— Впрочем, недурно, — вынес вердикт Сириус, снова перечитав текст песни.— Сыграл свой проигрыш.
Сириус не соизволил сдвинуться с места, и Марлин по-хозяйски полезла к шкафу, где и обитала его гитара. Пальцы ловко задели струны, по комнате разнесся лёгкий с примесью грусти мотивчик.
— Так, у меня, кажется, появилась идея, — Сириус вскочил с места, щёлкнув пальцами. — Нет, не кажется, а точно появилась.
Блэк взял гитару и продолжил наигрывать проигрыш, а потом зазвучала несколько трансформированная мелодия. Марлин вслушалась и спонтанно напела первый куплет:
But the brilliance of the sun pecked up to the clouds,
Clouds in my gloomy soul.
— А в этом что-то есть, — подтвердила Марлин, когда Сириус закончил. — Только надо записать ноты.
— И тебе можно держать голос чуть выше, — Сириус положил гитару на кровать. — У тебя есть бумага? Давай набросаем начало, потом поедим, я очень голодный, — протянул он, — ну, а после допишем?
— Идёт, — кивнула Марлин, и вместе с Сириусом спустилась к остальным ребятам на кухню.
После трапезы МакКиннон пробыла в доме у Джеймса ещё несколько часов. Они с Сириусом дописали черновой нотный вариант, и он даже согласился заскочить к ней на следующий день, чтобы поучаствовать в качестве зрителя на репетиции. Свое слово Блэк сдержал, правда пользы от него было мало. Сириус всячески отвлекал Марлин, говоря, что не нужно париться, иначе можно с лёгкостью запороть всю авантюру. И в конечном счёте они ушли кататься на роликах по парку. Оставшийся день пробежал незаметно, и Марлин напоминала белку в колесе. Никогда она ещё так не спешила и, честно говоря, волновалась.
— Я могу опозориться, — призналась она Сириусу, готовясь подняться на сцену, как только прозвучит ее имя. — Теперь думаю, что песня — полный отстой.
— Марлс, давай не куксись, — Он наклонился и ткнулся лбом об ее лоб. Марлин сразу улыбнулась, вспомнив, что впервые Сириус проделал этот поддерживающий жест ещё в школе, когда их оставили после уроков, и её ожидала дома хорошенькая взбучка. — Ты же ничего не боишься, будь собой, оторвись, а пройдешь или не пройдешь — это неважно. Главное, чтобы тебе было весело!
Марлин благодарно кивнула, и когда настал ее звездный час, она, последовав совету, сделала глубокий вдох и представила, что это не отборочный конкурс, а всего лишь студенческая вечеринка или караоке в любимом пабе. Струны заиграли, пальцы подрагивали первые несколько секунд, но новая мелодия шла плавно, а голос звучал уверенно, грустный мотив разбавлялся бойким голосом Марлин:
He comes out of the smoke, sliding on the extinct grass
And a hand stretched out to me
He whispers lightly and calmly:
«Come out into the light together»
And I realize that the sun, here it is,
Right in front of me.
Марлин мотнула головой, допев последний куплет и сощурив глаза из-за ослепительного света ламп. Она не сразу поняла, что по залу прогремели аплодисменты. Сириус засвистел, а судьи, быстро переглянувшись, дали добро. Она официально прошла, и дело оставалось за малым: дождаться окончательного решения. Все выступления засняли на камеру и объявили, что о результатах будет известно через три недели.
И вот наконец-то томительное ожидание подошло к концу, Марлин пыталась силой мысли ускорить стрелку, которая никак не хотела двигаться и перемещаться, но та все же ускорилась и ровно через пять секунд прозвенел звонок. МакКиннон, мгновенно закинула тетрадку и пенал в сумку, и бегом спустилась на первый этаж.
Возле стенда, на котором было размещено объявление результатов конкурса, сгруппировалось много студентов, и Марлин едва могла протиснуться сквозь толпу. Чертыхнувшись, она отступила назад и из-за темноволосой девушки чуть не влетела спиной в стену. Пришлось подождать ещё чуть-чуть. Где-то рядом послышались крики. Марлин обернулся и увидела Айседору Забини, та бросилась обнимать своих верных подружек.
— Ура! У меня первое место, — провизжала Айседора.
— Айси лучшая! — заорал собрашавшийся вокруг неё отряд поддержки, и у Марлин мгновенно завибрировал телефон.
В instagram аккаунте университета уже выложили пост с хэштегами:
#айсилучшая #айседоразабининомеродин.
Марлин помнила ее выступление, оно было одним из первых. Айседора пела кавер на песню Уитни Хьюстон. Не то чтобы у нее совсем не было голоса, но ее переигрывание портило всю картину. Тем временем под вздохи и охи толпа стала медленно рассеиваться. Марлин подошла к стенду и увидела объявление
ИТОГИ КОНКУРСА ТАЛАНТОВ: ВОКАЛ.
1. Айседора Забини — 3 курс, факультет экономики и политологии.
2. Салли Томас — 3 курс, факультет социологии.
3. Марлин МакКиннон — 3 курс, факультет дизайна.
Марлин смотрела на ярко украшенный лист и не понимала, что чувствовала. Внутри не было ни разочарования, ни зависти. Желала ли она быть первой? Конечно, желала, она солгала, если бы сказала иначе, но в то же время какой-то особый фейерверк зажёгся в ней. Вспыхнул, зарядив энергией.
— В этот раз не получилось, но у меня будет ещё миллион шансов, — рассуждала вслух Марлин. — Тем более в начале я не думала о победе, хотела повеселиться и повеселилась!
Ее вдохновенную тираду слов прервали настойчивые аплодисменты. По спине от неожиданности побежали мурашки, и обернувшись, Марлин увидела наглую физиономию Блэка. Его внешний вид, как всегда, напоминал не учащегося студента, а, скорее, сбежавшего с шумной тусовки байкера, который забавы ради прокрался в стены кладезя знаний, пока вахтёры отвернулись.
Марлин специально состроила удивлённое выражение лица и уверенно спросила:
— Как давно ты здесь стоишь, Блэк?
— Дольше, чем хотелось бы, — беспечно щелкнув зажигалкой, невзирая на то, что в здании университета запрещалось курить, парировал Сириус. — Давно знал, что ты, МакКинни немного с приветом, но говорить самой себе столь пламенные речи...
— Почему бы не поговорить с умным человеком, — резонно отметила Марлин, поразившись, что прозвучало очень по-философски.
Сириус закатил глаза, мол ничья и не стоило продолжать пытаться переплюнуть друг друга в остроумных фразочках, и двинулся к ней.
— Вообще-то я пришел, чтобы ты поплакалась мне в жилетку, — сказал он, наклонившись. — Пардон, в косуху. Ну или просто вытереть тебе слёзки.
— Лучше пойдем куда-нибудь, — от никчемных нервов в желудке заурчало, — Я голодная.
— Так уж и быть, — снисходительно закивал Сириус. — Спасу тебя,
мой герой.
Марлин усмехнулась, и они вместе направились к выходу. Малюсенькие сожаления окончательно сошли на нет, когда нагрянув в один ресторанчик, они заказали лазаньи, и Сириус принялся красочно рассказывать о плюсах и пользе вина в Италии, попутно сравнивая его со здешним. Марлин слушала и приходила к выводу, что за каждой неудачей скрываются
приятные последствия. Совсем, как в ее песне, когда на смену дождю, унынию и потерям приходило солнце и даровало живительный свет. Проникнувшись этой житейской мудростью, Марлин на прощание привстала на цыпочки, и крепко ухватившись за плечи Сириуса, поцеловала его.
