Отыграть назад?

В служебной машине наконец-то наступила тишина, которую нарушали только еле слышные вздохи и причмокивания. -Успокоилась, любимая? – ласково спросил Анатолий, найдя в себе силы прервать поцелуй, символизировавший бурю страсти и тишину примирения. – Прости меня. Пожалуйста. -Как? Как ты мог? – Людмила уже не злилась, не вырывалась из его объятий и, кажется, почти простила его, но в ее взгляде все еще читалась боль. -Это все Самохвалов. Он заставил меня начать за тобой ухаживать ради должности начальника отдела. Так, слегка, без серьезных намерений. Вручил пару коктейлей и буквально впихнул в комнату, где ты сидела. С журналами. Возмущение вновь охватило Людмилу: -Сваливаешь вину на старого товарища? Благородно, ничего не скажешь! Анатолий привлек ее к себе и нежно погладил плечи: - Разве ты не помнишь, чем все закончилось? Какой из меня получился горе-карьерист? Как я нахамил тебе, хотя должен был очаровать? Да уж, именно так поступают страшные, коварные люди! Людмила молчала, ибо возразить было нечего. -А потом, у тебя в кабинете… Я увидел, какая ты настоящая. Живая, ранимая. Какие у тебя красивые глаза… Справедливости ради, на глаза он впервые обратил внимание еще на балконе у Самохвалова, когда она сняла очки и начала пристально изучать его во время эпического монолога про грибы. Но в тот вечер эти глаза слишком часто смотрели на него с презрением и раздражительностью, и влюбиться в них было сложно. -Для меня открылся новый человек. Женщина! А потом все закрутилось: с конем, цветами… Я продолжал бояться тебя, но уже любил! И сейчас бесконечно люблю. Последние фразы Анатолий произносил уже вполголоса, будто не желая быть услышанным водителем, который уже стал невольным свидетелем их личной драмы. Он не мог не заметить, что Людмила оттаивала с каждым его словом, превращаясь обратно из «мымры» в женщину, доверившую ему самое сокровенное и преобразившуюся под влиянием любви. Поднеся к губам ее руку, Анатолий покрывал поцелуями хрупкую ладонь, косточки пальцев, идеально накрашенные ногти. -Люда, милая Люда! Я бы убил Самохвалова за то, что он сегодня сделал. Он подлец! Но ирония судьбы в том, что без него ничего бы не произошло! Мы бы не узнали друг друга, мы не были бы вместе. И, конечно же – он зашептал ей на ухо, слегка прикрыв рот рукой – не случилось бы вчерашней волшебной ночи. Уголок губ Людмилы лукаво приподнялся, пряча довольную улыбку, а зрачки расширились. К ней вернулся загадочный взгляд любовницы, которым она одарила Анатолия сегодня с утра. Еще бы, ведь перед глазами калейдоскопом пронеслись вчерашние события. Они останутся их маленьким сладким секретом, к которому всегда можно будет возвращаться мыслями, растворяясь в теплом облаке воспоминаний. Как сначала волновались и смущались, а потом слились воедино, и разум уступил место инстинктам. Как она впервые предстала перед ним полностью обнаженной, а он, переполненный восхищением, в первый раз назвал ее на «ты», и этот момент оказался едва ли не более интимным, чем раздевание. Как он ласкал языком ее соски и проникал пальцами в ее мокрое лоно, пробуждая все уснувшие эрогенные зоны. Как она вскрикнула: «О Господи, да!» - и вцепилась в покрывало, когда он наконец вошел в нее. Как их тела, ритмично ударяясь друг об друга, отбрасывали на стену скачущие тени. Как они, уже без всякого стеснения, позволяли своим рукам и губам прикасаться даже к самым запретным местам. Как прожигали друг друга взглядами, полными любви и желания. Как она задыхалась, чувствуя приближение мощнейшего оргазма, и крепко-крепко держала его за руку, словно боясь потерять. Как они, счастливые, обессиленно обрушивались на кровать, давно не видевшую ничего подобного. Как в перерывах болтали, курили, смеялись, целовались, ощущая, что их мир сузился до квадратных метров ее квартиры. Как во время одного из таких перерывов вдруг снова раздался звонок от Вовки, сообщившего, что кошка выбралась из трубы. Как вначале было стыдно из-за того, что совсем забыли про детей и кошку, а потом радостно – так как можно было еще побыть вдвоем и делать друг с другом все, что угодно. Как она взобралась на него и, немного робея, начала простые движения, вызвав его восторженный возглас: «Моя королева!». Как лежала голая сверху, поглаживала его лицо и не хотела отпускать, хотя уже близился рассвет. Как настояла и собрала ему с собой часть ужина, к которому они так и не притронулись – это было мило и почти по-семейному. Как он уходил в даль еще спящего города – а она, накинув халатик, провожала его взглядом, стоя на балконе. Как, отправившись в душ, почувствовала изменения в ощущении собственного тела, ведь той ночью любили каждую его клеточку. - Так куда мы дальше едем? – сухой будничный голос водителя вырвал Людмилу из потока приятных воспоминаний. - Боже, что же мы натворили? – выпалила она, внезапно вернувшись в реальность. -Развернитесь, мы едем обратно на работу.