***
В нос ударяет неприятный и острый запах медикаментов, которыми я, видимо, напичкан целиком и полностью. Белый потолок кажется таким далеким, когда у меня получается разлепить свои глаза, а от звука кардиомонитора морщусь. Мое проснувшееся состояние сразу замечает медсестра и сразу тянется ко мне, начиная что-то измерять. А я пытаюсь как-то разглядеть ее лицо, потому что все кажется таким размытым. Но я вижу, как она заботливо смотрит в мои глаза. — Как вы себя чувствуете, Дун Сычен? — ее голос предельно мягкий и осторожный нравится мне гораздо больше пикающего звука аппарата у кровати. — Стабильно, — я откашливаюсь сначала, чтобы привести свой голос в порядок. — Но я вижу всё расплывчато. — О, это из-за лекарств, но все скоро придет в норму. Мы ждали вашего пробуждения, чтобы задать вам несколько вопросов, потому что вы не обследовались у врача уже полтора года. Как видите, последствия не самые лучшие, — она информирует меня, параллельно настраивая какие-то капельницы. — Отдохните ещё десять минут, пока ваше зрение не придет в норму, а я позову врача. Я молча киваю, прикрыв глаза, и слышу, как тихим стуком закрывается за ней дверь. Спустя около пяти минут я уже начинаю рассматривать палату, потому что вижу уже четче. Надо же, какая опрятная палата, как в фильмах. В последний раз, когда я лежал в больнице пять лет назад в палатах бегали крысы и от медсестер воняло потом за несколько метров, а лица врачей мы видели раз в неделю. Надо же, как все меняется. Как и было обещано, спустя десять минут в комнату со стуком заходит мужчина лет тридцати пяти, явно врач, и подходит к моей кушетке, которая больше похожа на кровать. Он вытаскивает блокнот и внимательно меня осматривает. — Пациент Дун, как вы себя чувствуете? — повторяет вопрос медсестры, которая стоит позади него, взолнованно просматривая на нас. Я повторяю свой ответ. — Хорошо, давайте перейдем к более важным вопросам. Он серьезно глядит мне в глаза и я сразу понимаю, о чем пойдет речь. Поэтому вздыхаю, примирившись со своей судьбой. Конечно, я знал, по какой причине сюда попал. — Как давно вы употребляете вредные вещества? Я сглатываю комок в горле. — Я начал три года назад. — Когда вы решили завязать с этим? — в его голосе я слышу исключительно профессиональный интерес, а никак не осуждение. Поэтому чувствую себя гораздо открыто. — Год назад. — Когда вы в последний раз употребляли? — С тех пор, как решил завязать, я никогда не принимал наркотики. — Когда вы стали пить антидепрессанты и снотворное? — он смотрит на меня серьезно из под очков и я понимаю, что не имею право врать. — Спустя месяц после того, как завязал. — Вы ведь понимаете, что принимать эти вещи без рекомендации психотерапевта - ужасная идея? Это может привести к плачевному исходу событий. Вам повезло, пациент Дун, — я молча киваю, низко опустив голову. — Антидепрессанты и снотворное не помогали вам отвыкнуть от наркотиков, а просто заменяли его. Можно сказать, что вы даже и не завязали. Если вы хотите раз и навсегда избавиться от этой привычки, вам стоит полностью отказаться от тех лекарств. Если вы не перестанете этого делать, то этот случай повторится ещё раз, и ещё, а потом вы и не проснетесь. Выбирайте, выбор не большой. — Я понял, доктор. — уверенно киваю, но в душе ликует абсолютно всё, потому что я не знаю, как я смогу бросить то, к чему прилично привыкла. Кажется, лекарства стали сильнее, чем наркотики. — Я надеюсь, что это так. Я выпишу вам несколько таблеток и витаминов, чтобы вы смогли восстановить свое здоровье. Таблетки пейте всего неделю, но затем сразу же выбрасывайте, чтобы не заработать ещё одно привыкание, — я молча киваю. — Вы пробудете в больнице ещё пару дней и будете под нашим контролем. Затем мы вас выпишем.***
Стоит мне перешагнуть за дверь больницы, как из знакомой машины ко мне выбегает Цянь Кун и Чжон Чэнле. Я даже не успеваю выдать звук, как двое мягко обнимают меня. — Черт тебя подери, Чен, мы ведь так испугались за тебя. — вздыхает младший, отстранившись от меня. Я лишь удивленно хлопаю глазами, потому что не думал, что друзья будут меня встречать. — Как ты со старшими разговариваешь? — цокает Кун и переводит взгляд на меня. — Мы приходили вчера, чтобы тебя навестить, но нас не впустили и сказали, что ты сегодня выписываешься. Я знал, что ты сам ни за что не скажешь, чтобы мы не приходили. Дружище, скажи, что случилось? — Если честно, я нихрена не помню, — я тяжело вздыхаю, шагая в сторону машины друга. — Ты обещал прийти ко мне, чтобы поиграть в приставку. Я поставил чай, затем пошел заваривать его, как мне вдруг стало невыносимо тяжело стоять на двух. Как будто что-то село мне на плечи и давило со всех сторон. Затем я понял, что не могу дышать. Как будто что-то застряло у меня в легких. Я упал, а потом, через пару минут, уже чувствуя, как мое тело покидают силы, я услышал твой голос. — Из-за чего это произошло? — спокойно спрашивает Чэнле, сев на заднее сидение, а я сел на переднее рядом с Куном, который уже завел машину. — Из-за снотворных и антидепрессантов. — уже раздраженно шепчу я, потому что не желаю признавать свою вину. — Ты ведь знал, что это случится, Сычен. — с заднего сидения звучит спокойный голос Чжона. — Нет, я понятие не имел. — я крепко сжимаю руки в кулаки, еле держась, чтобы не закричать. — О чем ты говоришь? Конечно ты знал! Ты просто пытался заменить наркотики с самого начала... — уже слышу голос Куна. Я мнговенно впадаю в ярость и бью со всей силы в дверь, на что Цянь сразу же останавливается, смотря на меня. Я чувствую, как кровь медленно вливается в мой мозг и я не в силах мыслить трезво. — Нет! — с горла срывается отчаянный крик. — Не говори так! Я не знал, что так будет! Вы ведь знаете, я хотел бросить, я хочу бросить! Я хочу жить как нормальные люди! Не вам меня осуждать, вы нихрена не знаете! — я кричу настолько громко, что мой голос, кажется, срывается. Тяжело дыша, я смотрю в испуганные глаза своего друга. Кун. Я так не хотел на него кричать, он два раза спас мою никчемную жизнь, которая не стоит ни минуты его жизни, ни гроша в его карманах. Я отчаянно чувствую, как являяюсь никем, просто тень, которая раствориться при свете дня. Когда я чуть не откинулся от передозировки, Кун спас мою задницу, и даже в этот раз рядом оказался он. Когда я думала, что в порядке, он пытался записать меня к психологу. Он всегда пытался мне помочь, но единственное, что я могу сделать в ответ — кричать. Что ж, чувствую себя в два раза паршивее. — Прости, — я тяжело вздыхаю и прикрываю глаза. — Прости, Кун, прости, Чэнле. Просто отвезите меня домой, я не хочу разговаривать. Вы не представляете, в каком я отчаянии. Я действительно в отчаянии, раз не вижу выхода от той ситуации, в которую попал. В попытках завязать с веществами я влип в не менее крупную проблему, собственноручно замазав себя дерьмом. От этого дна я должен выбираться сам, но я не в силах сделать даже маленький шаг.***
В очередной раз моя рука тянется к полке, которую я специально поставил подальше от кровати. Машинально вытаскиваю снотворное, но прикрываю глаза, все еще находясь в разумном состоянии. Стоит ли? Я уже пять часов пытаюсь уснуть и уже прожег взглядом дыру на потолке. Я успел подумать обо всем в жизни и эти мысли скорее начинают есть меня изнутри, чем помогают разобраться в себе. Я не хочу, черт возьми, думать. Я просто хочу отключить свои мозги хотя бы на несколько часов, расслабиться, чтобы не винить себя еще больше. Отказ от наркотиков заметно пошатнуло мою жизнь. Никто не говорил, что это легко, но я никогда не мог представить, насколько это может быть тяжело для меня. Тогда я впервые понял, как сильно зависим. Мои близкие люди пытались мне помочь, но я все сильнее закрывался в себе и еле держался, чтобы не дать волю действиям, которых усердно сдерживала. Так и хотелось просто позволить себе сделать это ещё раз. Пожалуйста... В последний раз. Тогда я начал принимать снотворные, чтобы легко отключать свой разум. Они помогали меня сдерживать себя и в момент, когда становилось невыносимо, и одно действие запросто могло привести к очередному срыву, я пил снотворное. Затем последовали успокоительные. Я понимал, насколько они тяжелы, поэтому перешел на антидепрессанты, но подумать не мог, как сильно мою жизнь могут погубить и они. Границы становились все размытыми и неправильными, поэтому вскоре таблетки заменили мне то, от чего я пытался избавится - вещества. Со стуком я поставил таблетки на стол, словно просыпаясь от страшного сна. Чертовски неправильно то, что я делаю. Я не должен хотя бы ради себя. Я итак превращаюсь в сумасшедшего, поэтому не собираюсь снова ставить свою жизнь под удар. Стоило бы выкинуть всю эту дрянь, но у меня не хватило смелости, поэтому я быстро запихнул обратно, глупо надеясь, что забыл, куда поставил свои вещи. Но в моей голове ясно стояла тумбочка и таблетки на первой же полке. Успокаиваю себя и ложусь на кровать, снова глядя на скучный потолок, ничем не напоминающий больничный белый потолок. Мне так сильно захотелось вернуться туда, потому что эти капельницы помогали мне заснуть хотя бы пять часов. Время теряется в моих мыслях, которые делают из меня неуравновешенного. Я засыпаю где-то в восемь утра, когда уже начинаю беситься и в шаге от того, чтобы сделать задуманное. Казалось бы, вот - прогресс. Я заснул сам, без помощи снотворных, спустя два дня. Но мой 'сладкий' сон, в котором я пытаюсь выбраться из океана, напоминающий чем-то какой-то вонючий чай, долго не тянется, и уже через пару часов меня будят громкие стуки в двери моей старой квартиры. Я открываю от безысходности глаза и вскоре уже, шатаясь, еду к ржавой двери, открыв его на распах. У входа стояла Чжао Лин. Я видел, как от ярости ее щеки краснеют и сжимаются со всей силы кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Стоило мне только открыть дверь, она сначала налетела на меня, проверяя меня со всех сторон, словно заботливая мама, а затем оттолкнула в сторону, влетая во внутрь квартиры. — Лин, — окликнула я девушку, пытаясь догнать, но она меня совсем не слушала, что-то судорожно ища. — Успокойся, Лин. — Почему ты мне не сказал? Ты даже мне не позвонил, — она взглянула на меня и я увидел капли слез, которые скапливались в уголках глаз. — Разве мы в тех отношениях, чтобы скрывать друг от друга что-то? Я молча вздохнул, опустив вниз голову, пытаясь переварить в голове то, что происходит. Когда ты поспал всего пару часов за три дня, единственное, чего ты на самом деле хочешь - просто исчезнуть. Вот, что я испытывал. — Что ты делаешь? — мой голос хрипит, словно я всю ночь кричал со всей дури. Чжао глядит на меня с недоумение. — Куда ты спрятал таблетки? — она подходит ближе и я просто сгибаю брови. — Я волнуюсь за тебя, Сычен. Я очень боюсь. Почему ты ничего мне не рассказал? — Я никому ничего не рассказывал. — у меня нет сил, чтобы разговаривать. — Я знаю, что ты не выбросил таблетки. Куда ты их положил? Давай избавимся от них. — ее голос звучит жалобно. Она действительно за меня волнуется. — Не нужно. — Ты ведь сорвешься! Ты итак, видно, не спал пару дней, ты точно сорвешься и выпьешь этот чертов яд. — она уже начинает злится. — Это не яд. Это я сделал из них яд. Моя вина, исключительно. — Хватит винить себя. Я знаю, ты не хочешь возвращаться в этот ад, поэтому позволь мне просто забрать таблетки. — Давай расстанемся. — мой голос вздрагивает, когда ее глаза смотрят в мои. В любой момент я бы в них утонул, но сейчас я просто хочу, чтобы она не видела меня таким: жалким. — О чем ты говоришь? — она нервно смеется, подойдя ближе, но я делаю шаг назад, и это ее пугает: я вижу по ее лицу. Как сильно она напугана... — Я не могу тебя бросить, Сычен, особенно в такой ситуации. — Это единственное, что я могу тебе предложить сейчас. — Не нужно мне ничего предлагать. Что с тобой, Сычен? Я не хочу тебя бросать. — по ее щекам уже начинают течь слезы, а мое сердце болезненно ноет. Я люблю ее, чертовски люблю, но я не хочу, чтобы она любила паршивого меня. Желаю ей только лучшего. Моя жизнь непостоянна - я сегодня есть, завтра нет, я буквально стоя на иголке, которая развалится из-за одного неправильного шага. Я не вижу смысл во всем, что я делаю, но пытаясь выжить, словно мне есть, ради чего жить. Моя жизнь превращается в одно большое чёрное пятно. Разве это я планировал, когда мне было семь лет? Моя жизнь была в моих руках, но я не смог ею распоряжаться так, как хотел. — Но я хочу, чтобы ты бросила меня, — я опускаю голову, избегая ее взгляда, а затем тяжело вздыхаю. — Лин, уходи. Пожалуйста. Если не уйдешь ты, то уйду я, ты ведь знаешь. Я чувствую ее взгляд на себе ещё несколько секунд и слышу ее всхлипы, а затем она быстрыми шагами выбегает из дома. Ожидаю, когда она громко хлопнет входной дверью, но ничего не слышу. Черт возьми, она так аккуратна, и это сводит меня с ума. Она любит меня, но таких, как я, нельзя любить. Я не смог спасти свою жизнь, так что произойдет, если мне придется оберегать такой хрупкий цветок, как Чжао Лин? Лучше сейчас, чем никогда.***
Проходят еще два дня и я возвращаюсь к своим попыткам уснуть. В основном, у меня нет сил чтобы либо делать, поэтому я просто лежу на кровати и смотрю телевизор, иногда съедая остатки того, что у меня есть из холодильника. В моменты я сильно злюсь на себя и на свою жизнь, поэтому начинаю размещать злость на своей квартире так же, как я сломал собственную судьбу. А затем я плачу. Сажусь в углу своей комнаты, в абсолютной темноте и плачу, позволяя нескончаемым слезам покидать мои глаза. В этот раз снова постучали в дверь, но часы указывали два часа дня. На пороге стояли Чэнле и Кун, один из них грустный, а второй разозленный. Что я снова сделал, не выходя из своего дома? — Ты расстался с Чжао Лин? — нарушает тишину первым Кун. — Да. — Зачем ты ее бросил? — вздыхает Чэнле, опустив вниз голову. — С чего ты взял, что это я бросил? — усмехаясь, обколотившись плечом об косяк двери, произнес я. — Она бы никогда тебя не бросила, особенно когда в таком состоянии, — Кун пытается сдерживать себя, но слова слетают с губ, словно яд. — Чего не скажешь о тебе. — Неужели? — я перестаю себя контролировать, и эмоции, которых я накапливал, берут надо мной верх. — Разве ты не должен радоваться? Она ведь тебе нравилась на первом курсе, Кун? Вот и шанс. Глаза Цяня злобно сверкает, но вместо того, чтобы ударить меня, как он сам и хотел, друг просто разворачивается и уходит. Остается Чэнле, который глядит на меня с таким разочарованием, которого даже не пытается скрыть. — Почему ты так поступаешь с нами всеми? — его голос спокоен, но я знаю, сколько эмоций бушуют у него внутри. Я слишком хорошо его знаю. — Мы ведь пытаемся тебе помочь. — Я не просил у вас помощи.***
Помогите мне. Я чувствую, как медленно начинаю тонуть в своем состоянии. Мне страшно. Я виду кошмары, когда закрываю глаза, чтобы уснуть, я вижу свои воспоминания. Я вижу яркие вечеринки, огромное количество шприцов, помещение, пахнущее потом. Я смотрю на себя со стороны и хочу ударить себя и не позволить себе сделать это впервые, чтобы не впасть туда, откуда не вернутся. Никого рядом нет, я держусь за последнюю надежду. Все, кого я любил, теперь считают меня сумасшедшим, не так ли? Говорят, если не спать много дней, можно умереть. Просто убейте меня прямо сейчас. Я тяну руки, словно смогу спасти себя, но лишь тону глубже. Кажется, вода заполняет мои легкие. Я чувствую, как кислорода становится все меньше. Если я умру так, один в своей комнате, кто-то узнает об этом? Я ведь не одинок, верно? Помогите мне.