Победитель получает всё

«ПОТТЕР И СНЕЙП: ИСТИННАЯ ЛЮБОВЬ ИЛИ СДЕЛКА С СОВЕСТЬЮ? Совсем недавно Гарри Джеймс Поттер, более известный как Мальчик-Который-Выжил и Победитель Волдеморта, и Северус Тобиас Снейп, бывший Пожиратель Смерти и двойной агент, ныне занимающий пост директора Хогвартса, ошеломили всю магическую общественность шокирующей новостью о своём тайном романе. В ходе интервью нашему специальному корреспонденту Рите Скитер удалось выяснить все пикантные подробности этой невероятной истории, способной изумить даже самого убеждённого скептика, повидавшего всё. Однако у многих подписчиков «Ежедневного Пророка» возник закономерный вопрос: так ли невинна и чиста любовь, о которой теперь судачат на всех углах? Мог ли человек вроде Гарри Поттера всерьёз полюбить человека вроде Северуса Снейпа и наоборот? Северус Снейп, оправданный на судебном слушании сразу после Победы, известен волшебному сообществу как один из сильнейших и опаснейших сторонников Сами-Знаете-Кого, как искуснейший легилимент, а также как убийца величайшего мага столетия, Альбуса Дамблдора. И, хотя Гарри Поттер лично ходатайствовал за снятие с него всех обвинений, мы не можем отрицать прискорбного факта: подобный послужной список вызывает определённые опасения. Можно ли быть уверенными в искренности человека, обманувшего Того-Кого-Нельзя-Называть? И на чьей стороне он был на самом деле? Был ли он шпионом Света на стороне Тьмы — или все мы допустили страшную ошибку, поверив Мастеру Легилименции и талантливому, но беспринципному зельевару? Ряд наших читателей убеждён в том, что Гарри Поттер подвергся заклятию Империо или действию особенно мощной Амортенции, и его неожиданная страсть к Северусу Снейпу объясняется исключительно воздействием извне. Напомним, что Империо относится к Непростительным заклинаниям, использование которых карается заключением в Азкабан, а Амортенция является запрещённым и крайне опасным составом, приготовление которого, разумеется, не составит никакого труда для зельевара уровня Снейпа. Кроме того, никому не известно, какими артефактами располагал Тот-Кого-Нельзя-Называть и сколько из них сумели сохранить и спрятать его бывшие сторонники. Мы искренне рассчитываем на то, что Министерство Магии проведёт соответствующие проверки и выяснит, не находится ли наш герой под влиянием темномагических сил и практик. А до тех пор все мы, затаив дыхание, наблюдаем за тандемом Поттер-Снейп и надеемся, что всё не так страшно, как кажется». Гарри дочитал и медленно отложил в сторону газету. Он сам, взъерошенный и задыхающийся, раздражённо смотрел на себя с колдографии, которой было никак не меньше восьми лет — таким он был в школе, и оставалось только гадать, почему Рита Скитер использовала именно эту часть своей, несомненно, обширной коллекции. — Это, — начал он почти беззвучно, не зная, чего в нём было больше в эту секунду — ярости или отчаяния, — просто какой-то… — Бред? — услужливо подсказал ему Северус. Северус, несколькими минутами ранее ворвавшийся к Гарри в кабинет и молча швырнувший ему на стол экземпляр «Ежедневного Пророка». — Да, — ответил Гарри, с опаской следя за нечитаемым белым лицом. — Да, определённо. Когда вышел этот выпуск? Снейп поджал губы, будто сомневался, стоит ли отвечать, но всё-таки очень тихо отозвался: — Позавчера. Раздался громкий хруст: Гарри переломил надвое карандаш, который вертел в руках. — Позавчера?! — переспросил он, сощурившись. — Поза-нахрен-вчера? И ты принёс его мне только сейчас? В понедельник Гарри вернулся с очередной миссии с обожжённым лицом и почёл за лучшее взять однодневный отгул. Заперся на Гриммаулд-плэйс с Кричером и ворчливым Снейпом, с недовольной миной втиравшим в его кожу какую-то отвратительно воняющую мазь каждые три часа. И ещё они… о, они великолепно провели время. Просто великолепно. Но это. Это… Понедельничный выпуск, значит? — Какого драккла, — хрипло добавил Гарри, — ты ничего не сказал мне вчера? Снейп уставился на него этим своим до боли знакомым оценивающим взглядом. Затем сухо ответил: — Мне нужно было собраться с мыслями. Эта статья… будет довольно болезненной занозой в заднице. В другое время Гарри непременно ухмыльнулся бы, услышь он, как невозмутимый, правильный, неизменно осуждающий его «подзаборный сленг» Северус прибегает к крепкому словцу. Но сейчас… Он поднялся на ноги. Прошёлся из стороны в сторону, беспомощно скользя кончиками пальцев по короткому ёжику волос. Северус стоял у стены молча и неподвижно, не прерывая его торопливый обход. Ничего не говоря. Ничего не объясняя. — Это дерьмово, — пробормотал Гарри наконец. — Это… блядь. Мы в жопе. — Счастлив слышать, что ты разделяешь моё мнение, — едко отозвался Снейп, и Гарри развернулся к нему лицом так резко и разъярённо, что успел увидеть, как напряжённо дрогнула маска чужого лица. Это его немного успокоило. Он вдохнул. Выдохнул. И, приблизившись к Северусу, коснулся ладонью его щеки. Тот странно дёрнулся, будто не знал, уйти от прикосновения или прильнуть ближе; глаза у него были мрачные, а губы — поджатые. — Нам нужно что-то сделать, — сказал Гарри, контролируя собственный голос, и медленно и осторожно погладил кончиками пальцев чужую скулу. — Официальное заявление или что-то вроде. Северус насмешливо вскинул брови: — Официальное заявление о чём? О том, что ты — честно-честно — не находишься под воздействием Империо? Поклянёмся на мизинчиках, Поттер? Потом тяжело вздохнул, явно тоже с трудом возвращая себе самообладание, аккуратно отстранился и процедил со столь откровенным неудовольствием на лице, что оно почти граничило со злым отчаянием: — Я знал, что так будет. На самом деле я даже удивлён, что Скитер продержалась так долго на одних только слащавых заметках о силе нашей любви. Гарри уставился на него изумлённо, и он усмехнулся: — Конечно, ты не видел. Ты читаешь магическую прессу только когда тебе тычут ею в лицо, не так ли? А мисс Грейнджер и мистер Уизли, судя по всему, в последнее время слишком заняты для того, чтобы следить за ужимками репортёров вместо тебя. — Как будто тебе самому доставляет удовольствие читать это дерьмо, — буркнул Гарри, с силой растирая ладонями лицо. — Если ты знал, что так будет, почему не обсудил это со мной? Я чувствую себя… по-идиотски, Северус. Эта вшивая статейка… Лицо Снейпа странно исказилось. Он медленно приблизился к Гарри вновь, прошёлся одними кончиками пальцев по его губам. — Это было моей проблемой, — ровно пояснил он. — Я не собирался привлекать тебя к ней, пока мог контролировать ситуацию. Несколько Вопиллеров и пара унылых проклятий — мелочи, которые я могу распознать и уничтожить немедленно. Я уже привык к этому состоянию тихой войны в письмах. — Привык?! — неверяще переспросил Гарри намного громче, чем следовало. — Северус, ты… это… дракклы. Ты же не один. У тебя же есть я. Ты не обязан копаться в этом в одиночку, словно тебе не на кого положиться и не к кому обратиться. Тем более что вся эта история происходит из-за… — Из-за чего? — перебил его Снейп, следивший за ним с непонятным болезненным выражением лица. — Из-за тебя? Избавь меня от демонстрации мук совести, Поттер. Я сделал свой выбор, зная о его последствиях. Вся эта общественная истерия — небольшая плата за… Он замолчал. Гарри вскинул брови, и Северус проговорил сквозь зубы, будто бы делая над собой невероятное усилие: — За тебя. Гарри повернулся к нему спиной, молча, с трудом контролируя себя. Это было лестно. Он отдал бы что угодно за то, чтобы Северус вот так просто признал его значимость, его ценность для себя. Но не в таких обстоятельствах. Не тогда, когда от этого зависело его доброе имя и его репутация. — Она ничего не может сделать, — начал он, с некоторым трудом вновь взяв себя в руки. — Она просто… пишет эту херню. И всё. Она строчила нечто подобное про меня все мои школьные годы, особенно на четвёртом курсе. — Верно, — ответил Снейп, судя по голосу, разозлившись. — Верно, Гарри. Она просто пишет. А люди просто читают. И просто верят. Разве ты не помнишь, как к тебе относились из-за её статей? Гарри повернулся к нему лицом вновь, приблизился, в один широкий шаг преодолев расстояние между ними, стиснул холодные тонкие пальцы в своих. И проговорил, глядя Северусу в глаза: — Я не собираюсь позволять ни ей, ни кому-либо ещё обвинять тебя в чём-то подобном. И если хоть кто-то попытается тебе навредить, я… — Не время играть в рыцарство, Гарри, — раздражённо перебил его Снейп, впрочем, не выдернувший рук из его хватки. — Ты можешь заставить Скитер замолчать, не сомневаюсь, что можешь, но найдутся десятки других, кто с радостью продолжит её дело. Люди на это ведутся. Люди готовы сожрать с потрохами тех, кому хватило глупости и дерзости стать публичной личностью. Отруби одну голову — вырастет две. Понимаешь? Гарри уставился на него волком, но Северус смотрел ему в глаза так твёрдо и уверенно, что это несколько поумерило его пыл. — Замечательно, — практически прошипел Гарри, — значит, Скитер мы за это дерьмо по головке погладим? Северус склонил голову набок, задумчиво изучая его злое лицо. — Нет, — отозвался он после непродолжительной заминки, — мы дадим ей другой повод для мерзких статеек и сплетен. — Ч… что? — неверяще переспросил Гарри, и Снейп скучающим тоном пояснил: — Полагаю, ей не понравилось то, какими идеальными вышли наши отношения и наш роман. Те их части, которые достались публике. Читатели любят скандалы и драмы, Поттер. Уверен, она сказала бы тебе нечто подобное, если бы ты заявился к ней с претензиями и угрозами. Гарри смотрел на него во все глаза, догадываясь, к чему он клонит, и отчаянно надеясь, что ошибается. — Что означает, — сухо продолжал Северус, — что сместить фокус её внимания с этой истории об Империо и Амортенции можно несколькими способами. Публичная ссора, я полагаю, сработала бы — дай этой стае голодных псов новый повод обгладывать твои кости, и они бросят слюнявить предыдущий. Гарри открыл рот. Снейп добавил, не дав ему вставить ни слова: — Но в нашем положении это большой риск — если магическая общественность всерьёз поверила тому бреду, который она написала, они будут ждать скандала, и это лишь подтвердит их опасения. Скажут, что ты начал сопротивляться чарам. Что-нибудь в этом роде. Поэтому есть ещё один вариант… — Северус, — напряжённо прохрипел Гарри. — Заключающийся в том, — с нажимом произнёс Северус, как будто не услышал его, — чтобы дать им драму. Дать им опасность. Тут он поморщился: — Видит Мерлин, я даже не предполагал, что когда-нибудь мне покажется адекватной мерой вызвать в ком-нибудь жалость. Гарри поражённо молчал, и Снейп закончил, словно бы это было безмолвным призывом продолжать: — Я могу… скажем… не определить яд в очередной анонимно присланной мне бутылке вина. Или по невнимательности распечатать письмо с проклятием. — Нет, — резко сказал Гарри в ту же секунду. — Нет, нет и нет. Это… это просто смешно. Это безумие. Снейп взглянул на него тяжело и мрачно. — Это, Поттер, — возразил он практически беззвучно, — пилюля, которую проглотит общественность. Стоит ли добавлять, что заниматься всем этим нужно сейчас, пока ещё есть время до третьего испытания? Я не могу выйти из строя надолго. Полагаю… неделя или… Гарри выпустил его руки и отшатнулся. — Ты сошёл с ума, — беспомощно проговорил он. — Ты совершенно… ты просто свихнулся. Северус вскинул брови, величественный и пугающий в этой своей мрачной решимости. — У вас есть другие предложения, мистер Поттер? — холодно осведомился он. — Статье меньше двух дней, а «Новости Волшебного мира» уже настрочили две похожих на неё. Ещё немного, и к тебе заявится Кингсли, который — разумеется, оперируя мягкими формулировками — в самом деле предложит тебе пройти некоторую… министерскую проверку. И это будет унизительно. Это, Поттер, будет унизительно для нас обоих. — То есть намеренно отравиться лучше?! — заорал Гарри ему в лицо. — Чем тебя не устраивает вариант с тем, чтобы раз и навсегда заткнуть рот Скитер? Или всё-таки пройти эту несчастную проверку? Мы оба знаем, что я чист, Северус! Мы оба знаем, что она ни хера не выявит! Этого что, будет мало для Риты? — Этого, — на грани слышимости процедил Северус, глядя на него глазами василиска, — будет мало для её читателей. И ты знаешь это, Гарри. Ты знаешь это лучше кого бы то ни было. Им нужна отрезвляющая пощёчина, а не доказательства искренности наших чувств. Ты пройдёшь проверку сегодня — завтра кто-нибудь выпустит статью о том, что Министерство фальсифицирует результаты. Они привлекут к истории Шеклболта. Скажут, Министр покрывает грязное манипулирование Гарри Поттером. Из тебя сделают великомученика, из меня — бессердечного ублюдка с извращёнными наклонностями. Изо всех, кто выступит в нашу поддержку, — соучастников нравственного преступления. Хочешь проверить, прав я или нет? Хочешь, чтобы досталось твоим друзьям? Гарри притиснул его к стене с такой яростной злостью, что Северус поморщился от боли — должно быть, впечатался лопатками в стену. — Мир не хочет тебя уничтожить, — сквозь зубы прохрипел Гарри, удерживая Снейпа за плечи. — Мир не… не так ужасен, как ты продолжаешь считать спустя все эти годы. Это всего-навсего дерьмовая статья. — Нет, Гарри, — тихо возразил Северус, не предпринявший ни единой попытки вырваться из этой хватки, — в отличие от тебя, я не смотрю на магическое сообщество глазами восторженного ребёнка, обласканного известностью и сочувствием. Это было больно. Это было — ударом под дых. Гарри отпустил его и отступил на шаг, но на этот раз Снейп был тем, кто поймал его руки. Поймал — и притянул к себе, торопливо шепча: — Послушай меня. Послушай. Это… риск, но оправданный. И, по крайней мере, такая тактика не грозит нам серьёзными последствиями. Только подумай о том, с каким наслаждением они проглотят сказку об испуганном герое, переживающем за жизнь своего любовника. Это кинематографично, Гарри, и только — ты у моей постели в палате в Мунго. — Ты хочешь сделать из нас героев фильма? — зло осведомился Гарри, и в это мгновение в нём бурлили ужас, отчаяние и даже практически ненависть. — Хочешь поставить под угрозу собственную жизнь ради того, чтобы старые суки вроде Скитер выпустили десять слезливых статеек о силе любви? Повисло молчание. — Да, — холодно ответил Северус наконец, — что-то в этом духе. Лицо у него было белое и пустое, страшное — почти маска. Но пальцы, сжимавшие запястья Гарри, держали надёжно и осторожно, точно он боялся его отпустить. — Это не имеет смысла, — сказал Гарри спустя несколько беспомощных ударов сердца, и что-то в изгибе губ Снейпа странно исказилось от того опустошённого тона, которым Гарри это произнёс. — Ты просто принесёшь себя в жертву непонятно чему, а я должен буду смиренно позволить этому случиться. Сказка об испуганном герое, да? Ты не берёшь в расчёт то, что я буду чувствовать на самом деле, если ты решишься на эту самоубийственную авантюру? Северус смотрел на него практически со страданием в глазах. — Люциус считает этот вариант самым радикальным и самым действенным, — сказал он наконец еле слышно, поглаживая ладони Гарри в какой-то запоздалой попытке его успокоить. — А он знаком с общественностью и с ниточками, за которые её можно дёргать, намного лучше нас. Гарри, пойми, я буду в безопасности. Мы всё просчитаем. Всё продумаем. Это будет как то наше интервью — всего лишь игрой на публику. Тебе не нужно будет… Он замолчал, губы его дрогнули. — Тебе не нужно будет всерьёз за меня опасаться, — наконец с усилием проговорил он. — Неужели нет совершенно никаких альтернатив? — спросил Гарри практически с мольбой. — Неужели мы не можем заткнуть их, не прибегая к этому? Не рискуя тобой? Северус, Мерлина ради. Ты не разменная монета и не пешка из деревянных шахмат. Я не могу позволить тебе… — Чего ты не можешь, Гарри, — ровно и очень тихо перебил его Снейп, — так это уничтожить весь магический мир из-за одного человека. — Но я могу послать весь магический мир к чертям, — прорычал Гарри, с трудом контролируя голос. — Из-за одного человека. Тонкие губы Северуса едва заметно дрогнули. Он отпустил руки Гарри, но лишь для того, чтобы обнять его за шею, чтобы прижаться тёплым ртом к его подбородку. Чтобы положить ладонь на его затылок. Чтобы выдохнуть на грани слышимости, неразборчиво из-за этой откровенной, но горькой сейчас близости: — Я люблю твою мальчишескую наивность. Реплика была странной и не в духе Северуса. Гарри растерянно открыл рот, но тот добавил почти сразу же: — Однако в открытом противостоянии со всем магическим миром она превратит тебя из героя в изгоя, и это никак не поможет ни тебе, ни мне, ни нам. Он произнёс это «нам» так, точно имел в виду отдельного человека, автономно функционирующий живой организм, и Гарри на мгновение стало больно и нечем дышать. — Так ты не говорил мне о статье, потому что решался на этот бред? — хрипло спросил он спустя минуту напряжённого молчания. — Обсуждал с Люциусом манеру наиболее эффектно подставить себя под удар на радость сплетникам и скандалистам? Северус изменился в лице и отшатнулся. Гарри хотел сказать ему что-то, быть может, даже извиниться, но не успел — дверь скрипнула, в образовавшемся проёме показалась чья-то голова, и раздался высокий женский голос: — Мистер Поттер, к вам приш… Осеклась. Гарри даже не дёрнулся. Он стоял спиной к двери напротив Снейпа, и, несомненно, его недавно назначенная секретарша успела поймать судорожное движение, с которым тот отдёрнул руку. — Дороти, — проговорил Гарри сквозь зубы, не сводя взгляда с белого худого лица Северуса, — я же сказал не беспокоить меня. — Всё в порядке, — сухо произнёс Снейп. — Мне всё равно уже пора. Обдумайте моё предложение, мистер Поттер, и всего доброго. Он вышел из кабинета так торопливо, что Гарри не смог бы его остановить. Поймать за руку. Заставить передумать. Ещё вчера вечером он чувствовал себя бесконечно счастливым и окрылённым, а теперь земля точно ушла из-под его ног. Северус, вне всякого сомнения, был параноиком и пессимистом, раз решил, что несколько бездарно написанных статей заставят всё магическое общество решить, будто… — Кто там, Дороти? — отрывисто спросил он, поворачиваясь лицом к ней. Дороти нервно улыбнулась: — Министр Шеклболт.