Победитель получает всё

— Мистер Поттер? — Дороти заглянула к нему в кабинет около полудня; глаза у неё были испуганные, лицо — бледное, и она неожиданно остро напомнила Гарри Добби в тот момент, когда тот собирался сказать ему что-то, о чём ему не позволяли распространяться Малфои. — Мистер Поттер, там… Первым его порывом — ребяческим и испуганным — было вскочить на ноги. Но Гарри знал, что не может позволить себе такой роскоши; они с Северусом и Люциусом проработали пошаговый план действий каждого из них с точностью до минуты, и выдать себя сейчас, показать, что он уже знает, было неоправданным и неуместным риском. Он попытался сосредоточиться на отчёте, который вертел в руках последний час, силясь прочесть хоть строчку. Впрочем, разумеется, это было невозможно — мысли его то и дело отвлекались на Снейпа, и мысли эти были тревожные и страшные, начинающиеся с а что если и а вдруг. — Что такое, Дороти? — недружелюбно буркнул он, схватившись за перо, чтобы чем-то занять руки. — Я немного занят, как видишь. — Боюсь, это срочно, — напряжённо ответила она. — Пришло письмо из Хогвартса, и… — И что? — перебил её Гарри резче, чем следовало. Дороти уставилась на него глазами печальной собаки. С назначением её секретаршей Гарри весь поток официальной почты проходил через неё, отсеивался и распределялся; Гарри лично дал ей карт-бланш на вскрытие и прочтение писем без пометки «особо секретно» — это здорово экономило ему время и, чего уж греха таить, нервы. Вопиллеры уничтожались сразу на подлёте, приглашения на светские приёмы навсегда оставались в ящике стола, а редкие короткие записки от Кингсли, если ему по каким-то причинам было неудобно сразу отправить Гарри Патронуса, уже доставлялись непосредственно в руки господину Главному Аврору. Письмо из Хогвартса, несомненно, относилось к тому типу, который заслуживал внимания, но вовсе не был секретным. — Профессор МакГонагалл написала, — почти прошептала Дороти с совершенно несчастным видом. — Это… мистер Поттер… такая трагедия… В руках у неё было то самое письмо, и, надеясь, что на лице его отразилась только тревога и никак не та зверская, мучительная ярость, направленная на всех сразу и ни на кого в частности, Гарри в два торопливых шага приблизился к Дороти и забрал лист пергамента из её рук. Минерва была немногословна. Тон её послания был сух, но всегда аккуратные буквы сейчас дрожали и склонялись то в одну, то в другую сторону, будто рука её нещадно тряслась, когда она писала об этом. — «Трагический инцидент», — хрипло прочёл Гарри, борясь со вставшим у него в горле комом; сейчас ему даже не требовалось притворяться, чтобы изобразить ужас и беспокойство. — «Проклятие, судя по всему, не из самых опасных, но всё ещё способное серьёзно навредить». «Срочно отправлен в Мунго». «Состояние тяжёлое, но стабильное». «Перерываем всю почту в поисках виновных». — Мне так жаль, — почти беззвучно сказала Дороти, глядя на него подозрительно блестящими глазами. — Мне так жаль, мистер Поттер, это ужасно. Он… он ведь был вашим… Тут она споткнулась, словно не знала, какое слово подобрать. — Был, есть и будет, — сухо процедил Гарри, подняв голову. И скомкал письмо в пальцах. — Свяжись с Министром. Скажи, что я вынужден был покинуть пост ввиду чрезвычайных обстоятельств. И, поморщившись, добавил сквозь зубы: — Впрочем, он и сам узнает о произошедшем. Не удивлюсь, если статья выйдет уже этим вечером. Скитер не упустит возможности посмаковать такой скандал. Мерлин, Северус, надеюсь, это того стоило. — А вы… в Хогвартс? — напряжённо уточнила Дороти. — Сначала в Мунго, — пробормотал он, даже на мгновение не задумавшись над ответом. — Встретишь Рона бездельничающим — пусть проведёт тренировку. Хорошо? Дороти смотрела на него со странным выражением лица. — Вы и правда его любите, — прошелестела она так, как будто это было для неё грандиозным открытием. И тут же смутилась, стушевалась и выпрямилась под его уничтожающим взглядом. — Простите, сэр. Мне не следовало… — Когда уже до всех вас дойдёт, — устало буркнул Гарри, решительно подхватил мантию со спинки кресла и поспешил к камину. Уже в одном шаге от него, зачерпнув горсть Летучего Пороха, он обернулся на Дороти и повторил раздельно, почти по слогам: — Сообщи Кингсли. Тебе это не понравится, старина Кинг, но, если честно, в гробу я видал твоё одобрение. Скучающая медиведьма за стойкой информации, стоило ему нетерпеливо побарабанить пальцами по столешнице, начала было, вся — в газете «Воскресный пророк»: — На стенде позади вас размещена вся информация, разуйте глаза и… Тут она посмотрела на него — и газета выскользнула из её пухлых пальцев. — В какую палату положили Северуса Снейпа? — спросил Гарри не мешкая. — Вы… вы… — начала она шокированно, переводя взгляд со шрама Гарри на упавшую на пол газету, и, скосив глаза, он со вставшей ему поперёк горла смесью отвращения и раздражения увидел собственный профиль, запечатлённый на колдографии; несомненно, статья была о нём. — Я, — согласился Гарри. — Назовите мне номер палаты. Это должен быть шестой этаж, не так ли? Травмы от заклятий… О, он хорошо знал этот этаж. И возвращаться туда снова, на этот раз — из-за самого невозможного и бесценного человека в его жизни, было мучительно. Медиведьма оправилась от первого шока, пожевала губу и неуверенно произнесла: — Он в отделении интенсивной терапии. Туда пускают только родственников. Вы родственник? Гарри поборол мучительный порыв выхватить волшебную палочку и спросил у неё практически с нежностью: — Как вас зовут? — Линда, — ответила она, зардевшись. — Так вот, Линда, — прошипел Гарри, опуская обе широких мозолистых ладони на стойку, — или вы сейчас же назовёте мне номер его палаты, или мы продолжим этот разговор в совершенно ином тоне. Как думаете, вас погладят по головке за отказ Гарри Поттеру? Пользоваться силой своего имени он ненавидел, но это всегда работало — Линда побелела, как полотно, и прошептала еле слышно: — Я… я свяжусь с целителем Сметвиком и… — Что здесь происходит? — произнесли за его спиной, и, обернувшись, Гарри столкнулся лицом к лицу с Гермионой, торопливо натягивающей канареечно-жёлтую мантию — очевидно, новые обстоятельства потребовали её присутствия в госпитале. — Гарри, что ты здесь… Осеклась. Поняла. Гермиона всегда была умной девочкой. Повисла пауза. Линда смотрела то на Гарри, то на Гермиону, они же не сводили глаз друг с друга, и этот зрительный контакт был почти ссорой и почти мольбой. — Линда, отведи его в палату мистера Снейпа, — сказала Гермиона спустя несколько бешеных ударов сердца. И решительно вскинула руку, когда медиведьма попыталась запротестовать. — Ничего страшного не случится, если он проведёт там несколько минут. Или это, или как минимум взрыв на первом этаже. — Спасибо, — с облегчением пробормотал Гарри и даже слабо ей улыбнулся. Гермиона смотрела на него мрачно — явно складывала в голове кусочки пазла. Но, хвала Мерлину и Моргане, когда в глазах её промелькнуло очевидное понимание, она лишь поджала губы и прошептала на грани слышимости: — Потом ты всё мне объяснишь. Гарри торопливо кивнул. Он был согласен в эту минуту на что угодно. — Пойдёмте, — нетерпеливо кивнул он Линде, и та, вздрогнув, засеменила в сторону лестниц. Гарри с Гермионой обменялись прощальными взглядами, и он поспешил за медиведьмой. Линда вела его узкими светлыми коридорами, петляющими в самых неожиданных местах. — Это чтобы пациентам было труднее запомнить схему этажа, — пояснила она, не глядя на Гарри, и, судя по взволнованному тону, этот экскурс был призван успокоить её, а не просветить его. — Некоторые из них… гм-м… ведут себя не самым разумным образом. И пытаются сбежать. Вчера был такой случай с Доттсом, его грибковая золотуха только начала поддаваться лечению и, понимаете ли, жутко заразна, а он выскочил в коридор во время вечернего обхода и был найден совершенно на другом этаже. Слава Мерлину, поблизости не оказалось других пациентов. Гарри, уже несколько пожалевший о том резком тоне, который использовал в разговоре с ней, вежливо поддакивал в нужных местах. Но замолчал — ровно в тот момент, когда Линда остановилась перед одной из непрозрачных дверей. — Вот, мистер Поттер, — произнесла она несколько напряжённым тоном. — Спасибо, — выдохнул Гарри еле слышно. — Дальше я сам. И решительно толкнул тяжёлую дверь. Первым, что бросилось ему в глаза, была узкая больничная койка, на которой покоился Северус. Гарри сразу заметил мертвенную бледность его лица, пугающий синеватый оттенок губ, тревожную складку на лбу… — Что вы здесь делаете? — испуганно и возмущённо спросил у него рыжеволосый колдомедик, в это самое мгновение бравший у Снейпа анализ крови. — Кто вас сюда… Мерлин. Да вы же Гарри Поттер. Гарри не ответил — он сверлил молчаливым взглядом человека на койке, и все мыслимые слова мира сгорали и плавились у него в горле. Он сделал торопливый шаг к Снейпу. Алая мантия хлестнула по лодыжкам. Колдомедик начал было тем же неуверенным тоном, который использовала Линда: — Вы не должны тут находиться. Целитель Сметвик… — Оставьте нас на пять минут, — перебил его Гарри, и, когда он перевёл тяжёлый взгляд на колдомедика, тот вздрогнул — всем телом, от рыжей макушки до пят. — Пожалуйста. Что именно подействовало на целителя — внушительная широкоплечая фигура, сквозившая в его голосе сталь или всё-таки «пожалуйста», — Гарри не смог бы сказать наверняка. Главным было то, что, помявшись пару мгновений, тот отрывисто кивнул и пробормотал: — Я буду снаружи, у двери. Пять минут, мистер Поттер, только пять. Это всё-таки нарушение правил. В кои-то веки то, кем я являюсь, помогает мне в критический момент, мрачно подумал Гарри. И, стоило целителю скрыться за дверью, преодолел отделявшее его от Северуса расстояние. Он был мертвенно бледен. Здесь, на этой койке, с разметавшимися по подушке чёрными волосами, он казался пугающим и восхитительным одновременно — точно хрупкая кукла, готовая сломаться. Гарри склонился к нему. Накрыл его ледяные пальцы своими. Прижался губами к прохладному виску. — Я даю тебе неделю, Северус, — прохрипел он на грани слышимости, и что-то больно отозвалось в нём на этих словах. — Неделю, чтобы вернуться ко мне. Не больше. Это было… мучительно. Гарри с трудом представлял себе, что он ощущал бы, случись нечто подобное внезапно, так, чтобы он не знал заранее. Может, Люциус был прав — вне всякого сомнения, он уничтожил бы каждого, кто был бы к этому причастен. Но сейчас… Были более неотложные задачи и дела. — Я ещё вернусь, — пообещал Гарри, коснувшись лёгким поцелуем впалой щеки. — Вот только разберусь с этой мерзавкой. Он вышел из палаты молча, даже не простившись с колдомедиком, и знал, что тот провожает его любопытным взглядом. Теперь стоило навестить свою старую школу.

***

Ещё в нескольких метрах от учительской Гарри услышал взволнованное гудение разговоров — там, несомненно, велись баталии. Когда он постучался, за дверью повисла напряжённая тишина. Гарри невесело хмыкнул себе под нос, толкнул дверь — и перешагнул порог. На него уставилось несколько десятков глаз. Казалось, все без исключения профессора и работники Хогвартса собрались в тут же сделавшейся тесной комнатке: от внушительного Хагрида до крошечного профессора Флитвика. Здесь же обнаружились, к некоторому изумлению Гарри, мадам Максим и Виктор Крам. — Гарри! — воскликнула МакГонагалл, стоило ей оправиться от первого шока. — Гарри. О, Мерлин. Ты получил моё письмо? Он смог только кивнуть в качестве ответа; и в то же мгновение профессор Спраут прогудела самым несчастным тоном, на который только была способна: — Какой ужас. Мы все никак не можем прийти в себя… — Отменили вечерние занятия… — поддакнула Вектор. — Дети сходят с ума, сегодня-завтра жди шквала писем от родителей… — А-а, эти проклятые письма! — неожиданно взорвалась мадам Хуч. — Дракклы меня раздери, если эта школа знает более трусливую и недостойную выходку! Раздалось одобрительное гудение. Гарри поднял руку, и все замолчали, точно по мановению волшебной палочки. — Автор письма обнаружен? — спросил он хрипло. Драко, казавшийся ещё бледнее, чем обычно, покачал головой: — Магический след старательно затёрт. Практически уничтожен. Подписи, разумеется, нет, письмо отправлено анонимно. Отследить его почти невозможно. Может, один Мерлин сумел бы… — Ума не приложу, кто мог желать директору Снейпу зла! — прогудел Хагрид. Гарри сжал зубы, сражаясь с тошнотворной волной ярости, и очень тихо отозвался: — Ты даже не представляешь себе, сколько людей, как выяснилось, хотят навредить Северусу. Повисло испуганное молчание. Наконец Нарцисса мягко прошелестела: — Мы найдём того, кто за это ответственен, Гарри. Это лишь вопрос времени. Гарри не был уверен, что она в курсе их плана; сообщил ли ей Люциус? Почему-то ему казалось, что нет — оба Малфоя, присутствовавших в учительской, были бледны, а Драко и вовсе посерел, точно его мутило. Гарри хотелось что-то уничтожить, что-то взорвать или просто спустить бушующую в нём беспомощную злую боль на тренировке; но он не мог позволить себе подобной роскоши. Не сейчас — пора было приступать к следующему этапу плана. — Боюсь, это не решит проблемы, — сказал он, старательно контролируя свой голос. — До тех пор, пока всё, что достигает ушей магической общественности, — грязные инсинуации Риты Скитер… найдутся идиоты, которые слепо поверят в её историю. — Что ты хочешь этим сказать? — нахмурившись, спросил Крам. Гарри пожевал губы. Он знал, и знал наверняка, что Виктор должен был как никто другой из присутствовавших понять всю деликатность ситуации — он тоже был публичной личностью, и, несомненно, и в его грязном белье копались репортёры. Здесь, в Англии, Краму не доставалось так, как на родине, но было у Гарри чёткое ощущение… — Я хочу сказать, — хрипло произнёс он, тяжело опускаясь на единственный пустующий стул — возле мадам Максим, — что широкая публика с радостью проглотила рассказ о бывшем Пожирателе, привязавшем к себе Национального Героя каким-нибудь особенно мерзким, безнравственным и, разумеется, запрещённым способом. — Но это ведь не так! — возмущённо подала голос мадам Помфри, и остальные закивали, соглашаясь с ней. Гарри невесело улыбнулся ей: — Конечно, не так. Но волнует ли это широкие массы? Вот увидите, Северус вернётся из… Мунго, — ему потребовалось сделать над собой усилие, чтобы произнести это, — и в следующем же потоке совиной почты вновь обнаружится что-нибудь особенно неприятное. Ситуация, произошедшая этим утром… несомненно, была чистой случайностью. Невнимательностью. Но сколько таких случайностей он сможет пережить? Пусть это будет лишь блефом, пусть это будет лишь игрой, я больше никому и никогда не позволю… Повисло молчание, тяжелее которого Гарри ещё никогда в своей жизни не слышал. — Надо полагать, Гарри, тебе есть что предложить? — тихо спросила Нарцисса. Глаза у неё были взволнованные. И в то же время в них плескалась такая необыкновенная решительность, точно она заочно и слепо готова была согласиться на всё, что способно было помочь Северусу; и узел ярости и боли в его груди чуть ослабел, чуть потеплел от этого осознания. Надеюсь, когда ты придёшь в себя, ты наконец осознаешь, как много людей дорожат тобой как другом. Надеюсь, когда ты придёшь в себя, ты увидишь, что мир готов не только проклясть, но и спасти тебя. Мир — и я. — Да, — согласился он на грани слышимости, не сводя с неё напряжённого взгляда. — У меня есть одна идея. — Так говори, — нетерпеливо произнесла МакГонагалл, и в её тоне были вызов и что-то странное, между надеждой и отчаянием. — Если мы можем что-то сделать… если в наших силах как-то повлиять на ситуацию… полагаю, я выражу общее мнение, если скажу, что мы готовы пойти на это. Гарри закусил губу. Потом, стараясь справиться с той лавиной чувств, которую вызвала в нём эта простая реплика, пояснил: — Бороться с общественностью можно только на уровне общественности. Я подумал… подумал, что на широкую публику могут повлиять интервью. Интервью тех, кто — для разнообразия — не считает Северуса старым ублюдком. И если вы… если вы правда согласны помочь мне с этим… Гарри подспудно ждал протестов, неуверенности или попросту насмешки; может, не от хогвартских профессоров, но вот от приглашённых Судей… Его ждал фантастический сюрприз. — Думаю, мы все иск’генне желаем Севе’гусу счастья, — глубоким грудным голосом прогудела мадам Максим, которую Гарри всегда тайно подозревал в отсутствии какой-либо симпатии к Снейпу. — Как и наши Чемпионы. Моя Габ’гиэль — как минимум. Уве’гена, она с удовольствием даст инте’гвью. — И Стефан, Стефан тоже, — горячо поддержал её Крам. — Просто скажи, что и когда нам нужно сделать, Гарри. Гарри не сумел удержаться от слабой улыбки — дрожащей и искренней.