Обречён на страдания

Весна. Всё расцветает, на деревьях распускаются почки. Всё в это время светлое и нежное, словно ребёнок, только проснувшийся ранним светлым утром. Птицы весело щебетали на все лады, но увидеть их нельзя было. Пению птиц аккомпанировало журчание широкого, но неглубокого ручья. Иногда порывы прохладного ветра напоминали о том, что ещё далеко не лето. Также об этом напоминали сизые тучки, которые часто закрывали ещё не распалённое, скупое на тепло весеннее солнце. Всё преображалось: наконец не было снега, небо стало высоким, деревья не выглядели, как иссохшие и сожжённые трупы. И Цеппели бы с удовольствием наблюдал всю эту красоту, попивая вино, но у него были важные заботы, которые, к сожалению, нельзя было переложить на кого-то другого или отложить на следующий день. Он обучал хамону Джонатана Джостара, чтобы они смогли победить Дио и уничтожить каменную маску. И обучать этой технике его надо было быстро: Дио наверняка не сидит просто так без дела и замышляет что-то гадкое. «У вампиров слишком много сил, но ничего хорошего они не могут сделать», – так говорил наставник Тонпетти, – «этим они и опасны – у них много дурных помыслов, и практически ничто не может их остановить». Слыша эту фразу, Цеппели всегда отворачивался и старался не улыбаться. Он уважал наставника, но именно эта фраза смешила его всегда. «Были бы у меня такие силы, но останься я с таким разумом, какой имеется, я бы тоже творил всё то, что в ум взбредёт!» – всегда думал Уилл. И всё же вампиры не нравились ему своей тупой кровожадностью и ненасытностью. Он считал их глупыми, но опасался их огромной силы. «Когда дурак с тяжёлым кулаком, это беда», – рассуждал он. Джонатан Джостар – прилежный ученик. Он во всём слушается, всё исполняет правильно, не боится трудиться. До того, как Цеппели познал чудеса хамона, его трудно было заставить чему-либо обучаться. Только когда он понял, что мир не такой, какой представляется многим, ему искренне захотелось его познать. Он думал, что с ДжоДжо будет сложно, и готовился к тому, что его придётся заставлять и внушать ему, что это необходимо. Но все его опасения быстро развеялись, когда он посмотрел, как Джонатан старается. Но проходил только первый день, так что Цеппели пока к нему пристально присматривался. А пока Цеппели нравилось обучать такого хорошего ученика. Он занимался с ним много часов, не переставая. У ДжоДжо большая выдержка, он не стонал и не хныкал, а продолжал выполнять упражнения. Такой настрой нравился Цеппели. Он так сосредоточился на обучении ДжоДжо, что не замечал ничего вокруг. Вдруг, как гром среди ясного неба, чуть не сбив с ног Цеппели, появился какой-то парень. Он забежал в воду, где занимались Уилл и Джонатан, и кинулся к ДжоДжо, совсем не заметив Цеппели. Такое вопиющее поведение одновременно злило и нравилось Цеппели. Чем более взбалмошный и своенравный человек, тем интереснее его себе подчинить, и этот процесс Цеппели любил. Он с восторгом смотрел на парня с длинными кудрявыми светлыми волосами, который стоял рядом с Джонатаном. Ему, кажется было всё равно, что они стояли по щиколотку в воде. – Мистер Джостар, я Вас по всей округе ищу! – воскликнул парень. – Как Вы? Боже, как я рад, что Вы очнулись! Что Вы тут делаете? – Задавай по одному вопросу, – попросил Цеппели, надеясь что на его замечание отреагируют нормально и извинятся. – Да чёрт с тобой! Тьфу на тебя, я не с тобой говорю! – прикрикнул на него парень. – Спидвагон, это невежливо, – Джонатан нахмурился, но через секунду уже приветливо улыбался, – со мной всё хорошо, я полностью здоров. Мы с мистером Цеппели тренируемся, чтобы одолеть Дио. – Но Вы же его победили, – Спидвагон не понимал, как так получилось, что Дио не мёртв. – ДжоДжо сделал это некачественно, – сказал Цеппели, – я его учу бороться с вампирами, чтобы у них не оставалось шансов против него. – Что ты хочешь этим сказать? – возмутился Спидвагон. – Мистер Джостар чуть не погиб! – Да кто Вы, молодой человек, такой, чтобы со мной так разговаривать? – не выдержал Цеппели. Он не помнил, когда в последний раз ему так хамили. – Я Спидвагон, верный друг и товарищ мистера Джостара! – гордо произнёс Спидвагон. – ДжоДжо, ты тоже так считаешь? – хмыкнул Цеппели, глядя на Спидвагона. – Просто наш гость кажется мне больно навязчивым, чтобы дружить с тобой. – Да что ты говоришь! – Спидвагон приблизился к нему и замахал руками. – Я вообще-то проявляю дружескую заботу! – Спидвагон говорит правду, мы с ним друзья, – сказал Джонатан, – он даже спас меня и помогал во многом... Но, Спидвагон, пожалуйста, не веди себя так! Это неподобающее поведение! – Простите... – он потупил взгляд. Вёл он себя так, будто Джонатан – его родитель, а он – провинившийся в чём-то ребёнок. – Я могу чем-нибудь Вам помочь? – Я не знаю, – Джонатан вопросительно посмотрел на Цеппели. – Нам ничего не надо, – холодно ответил Уилл, глядя на то, как Спидвагон смотрит на ДжоДжо. – Как скажете, – ДжоДжо пожал плечами, – Спидвагон, можешь пока посидеть тут и подождать, если тебе что-то от меня надо. Спидвагон кивнул и выскочил из ручья. Он сел возле дерева и стал пристально наблюдать за проходящей тренировкой. Цеппели теперь не мог не думать об этом невоспитанном парне с ужасными манерами, который грубил ему так, как ему наверное никогда не грубили. И такое отношение ему нравилось. Он воспринимал это как игру. Таких людей он любил себе подчинять, чтобы они потом жизни не представляли без него. Потом, правда, Уиллу становилось с ними неинтересно, и он прекращал общаться. Иногда Цеппели посматривал в сторону Спидвагона, тот наблюдал за ними с огромным интересом. Цеппели это льстило, он начал особенно красиво двигаться. По сравнению с ним Джонатан выглядел неловким и неуклюжим. Через полчаса Спидвагона уже не было у дерева. Джонатана это будто абсолютно не волновало. Он, кажется, даже не заметил, что его друга нет. А Цеппели заметил. Ему была интересна причина исчезновения этого парня. Он стал чаще глядеть на дерево. В какой-то момент он оставил ДжоДжо, наказав ему делать определённые упражнения, и стал высматривать Спидвагона. Местность хорошо просматривалась на большое расстояние, но нигде нельзя было заметить его, хотя виден он должен быть издалека: фиолетовый плащ, по которому Цеппели собирался узнать его, резко отличается от общей цветовой палитры, которая присутствует в весеннем пейзаже. Появился он так же внезапно, как и ушёл. Весь помятый, грязный, запыхавшийся Спидвагон пошёл к Джонатану, держа что-то в руках. Он долго смотрел на то, как ДжоДжо делал упражнения, и не смел его прервать. Цеппели удивляло то, что рядом с Джонатаном этот своенравный баламут становился покладистым и смирным. Как Джонатан умел так на него влиять? Что он такого сделал, что Спидвагон был с ним так мил? Цеппели хотел, чтобы Спидвагон относился к нему так же или даже чуть лучше. Это для него было бы ещё одним приятным напоминанием о том, что он может найти подход к любому человеку. Наконец Джонатан отвлёкся и, повернувшись в сторону своего друга, удивился его виду. – Спидвагон, что ты делал? – изумлённо проговорил он. – Я Вам еду принёс, – Спидвагон улыбнулся, глядя в глаза ДжоДжо, – Вы, должно быть, голодны... – Очень, – шёпотом сказал Джонатан, оглядываясь по сторонам, чтобы тайком от Цеппели съесть печенье или булочку, – а где ты их взял? – Да тут недалеко... – Спидвагон не хотел признаваться, что стащил их из запасов каких-то господ, чьё имение располагалось неподалёку. – Спасибо, Роберт! – ДжоДжо улыбнулся и взял сразу несколько печенек. Засунув их в рот, он вдруг раскрыл широко глаза и посмотрел на Спидвагона. – Прости, что так тебя назвал, – с набитым ртом произнёс Джонатан, – надо соблюдать субординацию... – Какую, чёрт возьми, субординацию? – возмутился Спидвагон. – Мы друзья, Вы можете называть меня так, как Вам угодно! Не смейте извиняться! – Просто ты со мной общаешься на "вы", мне неудобно обращаться к тебе не по фамилии, – объяснил Джонатан. – Я постараюсь обращаться к Вам на "ты"... – Спидвагон опустил голову так, что его лица не было видно из-за волос. – Вот я идиот! Прости! – ДжоДжо, ты уже устал? – Цеппели быстро подошёл к ним. – Я всё выполнил, мистер Цеппели! – сказал Джонатан, встав перед ним ровно. – Ладно, слушай, что ты сейчас... – он посмотрел на Спидвагона, у которого выражение лица сменилось с радостного на недовольное. Уилл увидел съестное в руках у него. – Подождите, молодые люди, а почему вы со мной не поделились? Я, может, тоже перекусить хочу! – Простите, мистер Цеппели, не подумал, – извинился ДжоДжо. Спидвагон молча вручил ему какую-то булочку и зыркнул на него то ли злобно, то ли сердито. Уилл хмыкнул, посмотрев на него высокомерно. – Премного благодарен, – с сарказмом сказал Цеппели. Спидвагон заворчал и отвернулся. Уилл рассмотрел внимательнее его, пытаясь в его движениях, мимике, одежде угадать всю его жизнь, чтобы понять, как вести себя с ним. Судя по дешёвому костюму, он был не из богатых. Еду он, скорее всего, украл, и это была не первая его кража. Но самое главное, некоторые вещи, такие как кокетливая улыбка, которая появлялась у него на лице каждый раз, когда он общался с ДжоДжо, касания, которые были слишком интимные, чем обычные дружеские прикосновения, долгие томные взгляды, которые он бросал на Джонатана, выдавали в нём любителя привлекательных мужчин или поганого содомита, как кому хочется называть. Это только подогревало интерес Цеппели к нему. В юности Уилл постоянно кутил. Его везде сопровождали прекрасные девушки, с которыми он хорошо проводил время. Каждую ночь он занимался сексом минимум с одной девушкой. Потом, когда ему наскучило, он стал занимался всякими непристойностями и с мужчинами. Цеппели прекрасно помнил, как в первый раз зашёл в заведение, в котором встречаются мужчины, чтобы предаться разврату. Он смущался и стеснялся по началу, а потом вошёл во вкус и воспринимал такую связь, как естественную и абсолютно нормальную. С кем ему больше нравилось быть – он сам не знал. Ему очень важно было получать обратную связь, чтобы от его действий партнёр получал удовольствие, выражал свои чувства и показывал их. А уж кто под ним лежит Цеппели не волновало. Изнурительная тренировка подошла к концу тогда, когда солнце почти зашло за горизонт. Оно одаривало землю последними своими лучами. Джонатан, доделав последнее упражнение, встал и выпрямился. Спидвагон тут же оказался возле него и стал расспрашивать его о самочувствии. Джонатан благодарно улыбался и заверял его, что с ним всё прекрасно. Цеппели на многие вопросы мог быстро найти ответы, но такое милое общение двух молодых людей и такого грубое поведение одного из них по отношению к нему он никак не мог объяснить. – Джостар, Вы... Ты... У тебя есть место, где ты живёшь? А то дом-то у тебя сгорел... – поинтересовался Спидвагон. – Не волнуйся, с этим у меня проблем нет. Помнишь Эрину? Я сейчас у неё живу, – Джонатан говорил это с особой интонацией. Всё выдавало его с потрохами. Он определённо влюблён в Эрину до безумия. – Правда? – спросил Спидвагон с искренним интересом. – И как? – О, – Джонатан вздохнул, замолчав ненадолго от волнения, – ты не представляешь, какая она милая! С ней так... Я не знаю, как это сказать... Боже, она лучшая! – воскликнул он. – А ещё... – он наклонился к уху Спидвагона. – ... Я её поцеловал. В щёку. И она потом меня в щёку. – ДжоДжо сконфузился и залился краской, Спидвагон это даже почувствовал. – Роберт, тебя когда-нибудь целовали в щёку? – Да, – на выдохе произнёс Спидвагон, подрагивая от интимности разговора с ДжоДжо, – это очень приятно... – Да, очень приятно, – вздохнул Джонатан. – Тебе повезло, мисс Пенделтон правда очень хорошая, – сказал Спидвагон. В его голосе можно было уловить светлую печаль. Цеппели осточертело слушать разговоры о самых нежных чувствах. Да, любовь – хорошее чувство, но за долгие годы жизни он устал от всех этих бабочек в животе, тараканов в голове или что там бывает у влюблённых. Он понимал чувства своего ученика, но этот разговор был уж очень скучным. – Это хорошо, ДжоДжо, что тебе есть, где жить, потому что ночевать на улице совсем не комильфо, – сказал Цеппели. – А тебе приходилось, старик? – ехидно спросил Спидвагон. – За мою долгую жизнь со мной много чего случалось... – с напускной мрачностью начал Уилл. Он был рад, что привлёк внимание Спидвагона. – Правда? – наигранно изумился Спидвагон. – Какой ты несчастный! – Я правду говорю! – прикрикнул Цеппели, не умея сдержать себя. Он, кажется, впервые вышел из себя из-за какого-то человека. – Не доверяю старикам: у них в запасе есть огромное количество небылиц, которыми они пытаются впечатлить всяких дураков! – выпалил Спидвагон. – Вот какого ты обо мне мнения! – разочарованно сказал Цеппели. – А ты что, обижаешься? – Спидвагон усмехнулся. – Если бы я обижался на каждого незнакомца, то сердце моё бы не выдержало! – Роберт, прекрати, так нельзя себя вести, – сказал Джонатан. – Прости... – извинился Спидвагон. – Я хотел сказать, что мне жить негде, – сказал Цеппели, прекрасно зная, что у него хватило бы денег, чтобы расположиться в какой-нибудь гостинице. – Вы можете пожить у меня, – предложил Джонатан. – Нет, исключено! – запротестовал Цеппели. – Не хочу мешать тебе и мисс Пенделтон. Спидвагон, разрешишь остаться у себя? – Если ты любишь жуткие комнаты, то милости прошу, – грубо ответил Спидвагон, – но поверь, лучше ночевать на улице, честно тебе говорю. – Думаю, я переживу, – ответил Цеппели. Они проводили Джонатана и отправились к Спидвагону. Всю дорогу царила гнетущая тишина. И Цеппели рад был бы расспросить Спидвагона о его чувствах к ДжоДжо, уколоть его, но боялся, что это может плохо для него закончиться. После того, как ДжоДжо ушёл, Роберт совсем стал мрачным. Цеппели знал причину, по которой у Спидвагона такое настроение. Он влюбился в человека, с которым у него уж точно ничего не получится. Джонатан точно не будет с ним, потому что любит прекрасную девушку. И он вроде и рад за ДжоДжо, но ему грустно осознавать, что он может быть счастлив только за любимого человека – не с ним. До конца осознав причину грусти Спидвагона, Цеппели придумал, как соблазнить его. Таким людям нужны забота и внимание, которые они не могут получить от любимого человека. Приласкаешь его, найдёшь правильные нежные слова – и всё, он будет желать быть всегда рядом. Цеппели так это представлял. Во многом заполучить кого-либо ему помогало его умение найти такие слова, которые убеждают человека в том, что он значим для него. Людям свойственно привязываться к тем, кто их воспевает и кто считает их значимыми, это общеизвестный факт. Ночной город в большинстве своём красив. Когда опускается ночь, местность становится притягательно-таинственной. Фонари, которые созданы для того, чтобы нести хоть какой-то свет в эту беспроглядную всепоглощающую тьму, придавали с помощью небольшого света таким простым и понятным днём зданиям, решёткам, деревьям небывалые, магические формы. Всегда приятно бывать ночью в центре города, который представляет из себя скорее в любое время суток скорее подиум для показа всех видов костюмов, чем какую-то рабочую часть города, где все суетятся, спешат, чтобы выполнить свою безусловно значимую работу для общества. Не менее приятно гулять по тихим скверам и красивым паркам, если не думать, что часто такие места небезопасны ночью. Но Цеппели и Спидвагон шли не в центр, не в какой-нибудь парк, они шагали на окраину. Всегда окраины были самым страшным местом в городе. Тут ходить страшно даже днём, что уж говорить о тёмной ночи. Тёмные арки, подворотни, узкие переулки не внушали доверия. Цеппели не любил такие улицы. Здесь всё некрасиво, мрачно, неуютно, ничего не вызывает восхищения. На окраинах только тоска, разруха и обречённость. Как люди вообще живут в таких местах, где нельзя надеяться на то, что до дома ты дойдёшь нормально. Спидвагон шёл быстро, спрятав руки в карманы и согнувшись в три погибели. – У тебя есть деньги на бухло? – спросил внезапно Спидвагон. – Я думал, ты совсем говорить не будешь, – усмехнулся Цеппели, – на это у меня деньги всегда имеются. – Хорошо, – буркнул Спидвагон, – оплатишь своё проживание у меня таким образом. – Я думал, ты человек не меркантильный, – сказал Цеппели, посмотрев на него. – Я жадный и злобный, – Спидвагон оскалился, – вообще я советовал бы тебе держаться от меня подальше. – А ДжоДжо ты бы советовал держаться от себя подальше? – нараспев произнёс Цеппели. Спидвагон отвернулся и что-то пробурчал невнятное. Уилл хмыкнул, глядя на него. Его догадки подтвердились: этот парень влюблён в ДжоДжо и ему очень горько от этого. «Какой тяжёлый случай!» – думал Цеппели, пока смотрел на Роберта. Он слишком страдал, не замечая рядом с собой прекрасного мужчины в самом расцвете сил, так считал Цеппели. Ему было обидно, что его не воспринимают как потенциального любовника, потому что себя он считал тем, кто ещё может покорить сердце любого человека. Да и недавний опыт сразу с двумя девушками говорил о том, что он вполне ещё привлекателен. – Знаешь, нет, – Цеппели приобнял Спидвагона, – очень интересно, что такой юноша может мне сделать. Я, пожалуй, проверю. Спидвагон вздрогнул от прикосновения, судорожно выдохнул и замер на мгновенье. Он боролся с желанием получить ещё хоть немного ласки, выражающимся хотя бы в прикосновениях. О, как давно его не обнимали! Но он не хотел показаться легкодоступным, да и не верилось ему, что этот старик не шутит над ним и его чувствами. Роберт отпихнул Цеппели и оскалился, злобно глядя на него. – Не надо трогать меня, – твёрдо произнёс Спидвагон, – я не знаю, что ты от меня хочешь, но твои прикосновения мне противны. – Я тебя понял, – сказал Цеппели, вздохнув грустно. – И не надо делать вид, будто я наговорил что-то обидное! – сказал Спидвагон, будто убеждая себя в том, что ведёт себя нормально. – Я не обижаюсь, – Цеппели посмотрел вверх. Купив несколько бутылок крепкого вина, они пошли наконец домой к Спидвагону. Роберт предупреждал, что жилище у него неприглядное. Цеппели не знал, что всё настолько плохо. Его маленькая комнатка, располагающаяся на четвёртом этаже пятиэтажного дома, была похожа на гроб: в ней было темно и холодно, стены и потолок были покрыты плесенью из-за сырости. В длину она была шагов шесть, а потолок так низко располагался, что давящее чувство не покидало Цеппели. Мебель была уродливая, старая. Всего в комнате стояло три табуретки, небольшой столик, узкий шкаф и маленькая кровать. В дальнем углу располагалась печка-буржуйка. Тёмные обои всюду отставали и пылились. Цеппели ужаснулся такой обстановке. Он уже хотел скорее напиться и забыться. Поставив перед Цеппели металлическую кружку, Спидвагон сел на табуретку и стал наливать. У него давно не было гостей в комнате. С друзьями Спидвагон встречался в кабаках или на улице. Ему было стыдно немного перед Цеппели за свою комнату. Он надеялся забыть про стыд с помощью алкоголя. Ничего не говоря, он мигом осушил свою кружку, не соблюдая никаких правил приличий. Зажмурившись, Спидвагон тряхнул головой. – Хорошее пойло, – сказал Спидвагон, выдохнув, – жаль только закусить нечем. – Конечно хорошее, я же выбирал, – Цеппели улыбнулся, – а ты что обычно пьёшь? – Настойки разные пью, – отрешённо ответил Спидвагон, – мне друзья подгоняют... – Крепкие напитки любишь? – спросил Цеппели, подперев голову рукой. – Люблю всё, что горит, – добавил Спидвагон. – Даже так? – Цеппели удивился. – Это не очень хорошо, amico mio. – Не тебе меня поучать, старик! – сказал Спидвагон, махнув рукой. – Ты разбираешься в выпивке лучше, чем кто-либо из моего окружения. Не от того ли это, что ты пробовал всё? – Да я не... – Цеппели замолчал и вздохнул, опустив голову. – Ладно, что уж греха таить. Я выпиваю довольно часто, но пробовал я не всё, в этом ты ошибся... Но у меня есть оправдание! – Нет у тебя оправдания! – Спидвагон рассмеялся. Этот смех даже обидел Цеппели: такого обесценивания своих проблем он спокойно выносить не мог. – А откуда ты знаешь? – спросил он, стараясь не показывать обиды. – Я знаю, потому что сам часто пытался оправдать своё пристрастие к выпивке: ощущение безысходности, недостаток любви, – Роберт посмотрел на Цеппели исподлобья и сжался как-то странно, – душевные терзания... Но нет, какая бы вакханалия в жизни не происходила, это не повод прикладываться к бутылке... Решать проблемы надо, а не поступать так, как мы с тобой поступаем, пытаясь залить всю пустоту, утопить терзания, уйти в небытие... – Тогда почему ты пьёшь, раз всё понимаешь? – поинтересовался Цеппели. – У меня нет оправдания, – мрачно сказал Спидвагон. Они пили, практически не заговаривая. Цеппели пытался завести разговор, но у него это на удивление плохо выходило. Спидвагона было почему-то не разговорить. Видимо, у него была чёткая цель: напиться вдрызг, и он упорно к ней шёл. Он опрокидывал кружку за кружкой, становясь всё мрачнее и пьянее. Цеппели становилось не по себе. Во-первых, он рассчитывал, что всё пойдёт по его плану, что они будут выпивать, наслаждаясь разговорами друг с другом, а потом предадутся страсти. Но ничего такого не было. Спидвагон оставался холодным по отношению к нему. Впервые человек не поддавался чарам Цеппели, это его злило и волновало. Он чувствовал потребность в том, чтобы узнать, что же Спидвагон за человек такой, раскрыть все его тайны. Он понимал, что ни за что не сможет покинуть его, пока не добьётся своего. Его очень пугало, что он до такой степени хочет получить Спидвагона, что постепенно привязывается к нему. У него было слишком много вопросов, на которые он искал ответы в его движениях, взгляде, голосе. Во-вторых, Цеппели сбился со счёта. Он уже не мог точно сказать, сколько кружек вина выпил Спидвагон. Он не знал, как будет вести себя пьяный Роберт, а эта неизвестность его очень пугала. За себя он полностью отвечал, но за Спидвагона он боялся. Выпивший мрачный человек априори не может вести себя хотя бы спокойно. В-третьих, комната, будто вторя настроению хозяину, становилась мрачнее. В какой-то момент Цеппели даже показалось, будто она стала теснее. Даже каюта корабля по сравнению с этой каморкой казалась вполне просторной. Ему было стыдно за свой страх, но ничего с ним он поделать не мог. Все эти обстоятельства волновали Цеппели. Ему было странно испытывать такие эмоции, потому что для него было свойственно вести себя в любой ситуации спокойно, а не наоборот. Такую тревогу и страх он испытывал в последний раз кажется тогда, когда случился инцидент с маской и отцом. Спидвагон осушил очередную кружку и чуть не свалился со стула. Цеппели реакция не подвела, и он поймал его в последний момент. Спидвагон посмотрел на него мутным взглядом и вздохнул. – Знаешь, я люблю мужчин, – признался Спидвагон, – я люблю мистера Джостара, искренне восхищаюсь им и его силой духа... И, это прозвучит грязно, но была бы возможность, я бы ему отдался... Но он любит мисс Пенделтон, а я никогда не посмею нарушить их счастья... С тех пор, как я повстречал его, у меня не было связи с мужчинами, но я так истосковался по прикосновениям, поцелуям, ласке и сексу, что хочется на стенку лезть от разъедающего изнутри одиночества. – Если хочешь, я могу удовлетворить твои потребности, – предложил Цеппели. Он был удивлён. И вроде его желание вот-вот исполнится, но он не чувствовал, что этого ему достаточно. – Да. – сказал Спидвагон. – Но давай так: ты не будешь меня целовать, прелюдий у нас не будет, да и на разговор ты не надейся. Просто трахни меня и всё. Это не совсем то, что хотел Цеппели. Он думал, что у них будет чувственный секс, но, видимо, так не получится, по крайней мере, сейчас. Спидвагон даже раздеть себя не позволил. Он путался в застёжках, снимал с себя одежду уж очень медленно, но трогать себя не давал. Он сам себя растянул, Цеппели ничего не предпринимал, лишь разглядывая его. Не сказать, чтобы Спидвагон был красив. Он явно мало за собой ухаживал, по его телу уродливым узором складывались шрамы. Не сказать, чтобы он был совсем худой, но до среднего телосложения он недотягивал. «Мало ест, много ходит» –сделал вывод Цеппели. Роберт не пытался выглядеть красиво, он преследовал цель удовлетворить себя, сделать это практически механически. – Я готов, – сообщил Спидвагон сухо, раздвинув ноги перед партнёром. Цеппели навис над ним и посмотрел на его лицо. Спидвагон отвернулся и закрыл лицо левой рукой. Правой рукой он дрочил себе. Цеппели так не нравилось. А как же чувства? А как же отдача? Ему определённо не светил секс его мечты с Робертом. Он смирился и стал вбиваться в него. Двигался в нём Цеппели почти машинально, практически не отдавая себе отчёта в действиях. И всё же он смотрел на Спидвагона, пытаясь понять, хорошо ли ему. Роберт лишь тяжело дышал, низко и тихо стонал. Вдруг Спидвагон, посмотрев прямо в глаза Цеппели, схватил его за руку. Глаза его сверкнули как-то странно, не предвещая ничего хорошего. Мужчина, не заметив этого, просиял. «Есть контакт!» – обрадовался он. – Придуши меня к чёртовой матери! – попросил, нет, приказал Спидвагон. – Сил моих больше нет! Уилл не до конца понял просьбу. Виной всему был, наверное, алкоголь, может, приближение к оргазму. Он лишь несильно сдавил горло Спидвагона, а когда тот кончил, отпустил. Как только Спидвагон почувствовал, что Цеппели закончил, он вылез из-под него и сел на край кровати. – Тебе понравилось, tesoro? – лениво спросил Цеппели, пристроившись рядом. – Я же попросил придушить меня! – раздражённо сказал Спидвагон. – Почему я всё ещё жив? – Потому, что мне не хочется винить себя в твоей смерти! – Цеппели напрягся. – Слишком уж много на мне грехов, чтобы к ним прибавлять ещё и твою смерть! Что ты вообще выдумал? – Я грязный, я мерзкий, я чувствую себя последней шлюхой! – Спидвагон сорвался на крик. – Я не хочу жить таким! Почему я не родился женщиной, чтобы любить мужчин? Почему самый гадкий порок преследует меня с самого рождения? – он посмотрел на Цеппели так, будто только он может дать ответы на интересующие его вопросы. – Пойми, ты нормальный, – тихо сказал Цеппели, его голос должен был убедить Роберта в этом, – абсолютно нормально иметь связь с мужчиной, это не порок... – Если бы это не было пороком, то таких, как мы не преследовала бы полиция, – сказал Спидвагон. – А закон разве является главной истиной? – усмехнулся Цеппели. – Вот уж не знал! – Нет, но если бы... – Спидвагон вздохнул и закрыл лицо руками. – Признайся, ты просто хотел меня трахнуть, а я был не против... И это совсем не похоже на истинную любовь, о которой так мечтает каждый человек... Я... Ты... Мы обречены на страдания... И от этого так противно! – он посмотрел на Цеппели, который хотел что-то сказать. – Знаю, можно сказать, что жить хорошо и с беспорядочными связями, утопая в алкоголе, задыхаясь от опиума и дыма сигарет... Я так и жил до того, как встретил мистера Джостара. А когда я его встретил, то понял, что не такой жизнь должна быть, что душевные раны нельзя заткнуть чем попало... И вот я живу, коря себя за свою жизнь, страдая от неразделённой любви, но пытаясь всеми силами встать на путь истинный, чтобы быть достойным его, чтобы он считал меня своим верным и надёжным другом, но не более... И я буду жить, зная, что никогда не найду свою любовь... Цеппели смотрел на него. Он не помнил, проникался ли он когда-либо так хотя бы к кому-нибудь. От этой душещипательной речи, от этой безысходности в голосе Спидвагона в нём что-то проснулось, что он давно не испытывал: желание поддержать, сострадание. Он вдруг понял, что испытал давно забытое чувство – любовь. – Я люблю тебя! – выпалил Цеппели. – Честно, клянусь в этом! – Прости, – Спидвагон улыбнулся грустно, – но ты, получается, тоже обречён на страдания...