***
До полога, сотканного из густой тёмной энергии, они добрались достаточно быстро. Он напоминал охранный купол над Гусу, только переливался в тусклых лучах солнца не нежными золотыми бликами, а кроваво-красными потрескивающими всполохами. Старейшина отпустил руку Лань Чжаня и предложил: «Попробуй пройти сквозь него». Внутренне содрогаясь, дракончик подошёл вплотную к магической преграде и осторожно коснулся её. Ледяная, плотная, несокрушимая. Мальчику доводилось прикасаться к куполу в Гусу, который считался лучшим в заклинательском мире, что крайне раздражало Вэней, и тот такого сильного чувства безопасности не вызывал. Создать действительно непреодолимую защиту для такой большой территории, как Облачные Глубины, считалось невозможным. Нескольким сильным заклинателям вполне под силу было купол разрушить, хоть это и потребовало бы определённого количества времени, и при этом нарушители бы невольно оповестили о своём вторжении всех обладателей нефритовых жетонов с высоким уровнем допуска. А вот полог Старейшины, казалось, был способен сдержать небольшую армию. Лань Чжань мог бы предположить, что всё дело лишь в том, что поселение на Луаньцзан крохотное, а потому его проще скрыть за стеной с крайне высокой концентрацией энергии, чем обширные Облачные Глубины. Но что-то ему подсказывало, что всё дело в гениальности его спутника, разработавшего для своего дома такую впечатляющую защиту. — Убедился, что за этим пологом ты будешь в безопасности? — спросил Старейшина и, дождавшись утвердительного кивка, снова взял Лань Чжаня за руку и провёл его через стену тёмной энергии, которая на этот раз послушно пропустила их. А за пологом была зелень. Не очень густая и сочная, но после серого пейзажа, увиденного им до этого, даже выросшему в непревзойдённом природном великолепии Гусу Лань Чжаню, она показалась прекрасной. Не удержавшись, мальчик нежно прикоснулся к листику ближайшего крохотного кустарника, который даже маленькому дракону был всего лишь по пояс. Само поселение располагалось на самой вершине Луаньцзан, и к нему вела узкая хорошо утоптанная тропинка, по которой к ним на встречу шустро спускался подросток. — Вы вернулись! — приблизившись к ним с облегчением воскликнул юноша. — Вы так внезапно покинули нас, что я очень испугался, учитель Вэ… — но увидев Лань Чжаня, незнакомец тут же от удивления замолчал, так и не закончив фразу. — Не стоило так переживать, Вэнь Нин. Пока все заклинатели не объединятся в одну большую армию, в этом мире не найдется силы, способной сокрушить меня, — хвастливо ответил Старейшина, взъерошив аккуратно собранные в высокий хвост волосы молодого человека. При упоминании фамилии «Вэнь», Лань Чжань невольно вздрогнул, хотя тут же попытался взять себя в руки. Юноша перед ним не выглядел опасным: ему от силы было лет двенадцать, рост высокий, но телосложение хрупкое, лицо миловидное, взгляд застенчивый, а в руках и за спиной не было никакого оружия. — Знакомься, Лань Чжань, это, как ты уже услышал, Вэнь Нин, — успокаивающе положив руку ему на плечо, представил подростка Старейшина. — Он и его семья не разделяют идеи человека, с которым делят одну фамилию, а потому они были вынуждены, как и ты, искать приюта в этих землях. Вэнь Нин, это Лань Чжань, чей переезд к нам случился несколько раньше, чем мы ожидали. В глазах Вэнь Нина отразилось понимание, и он, сочувственно улыбнувшись, вежливо поклонился Лань Чжаню. Лань Чжань поклонился в ответ. «Интересно, — подумал дракончик, направляясь к своему новому дому, — «Вэ», слетевшее с губ Вэнь Нина, не может ли быть незаконченным «Вэнь»? Неужели Старейшина тоже является членом этого жестокого клана? Хотя… какая разница, если он не поддерживает Вэнь Жоханя?»***
Поселение представляло собой скромный клочок очищенной от тёмной энергии земли, на которой располагались десяток крохотных домиков, большая грядка с редькой и маленькая с картошкой, а также пруд с прекрасными лотосами, вырытый перед входом в зловещего вида пещеру. Жителями оказались в основном хоть и крепкие, но уже пожилые мужчины и женщины, которые встретили их с приветливой улыбкой. Вперёд вышла одна из немногих молодых девушек и, цепким взглядом рассматривая Лань Чжаня, строго спросила: — Всё прошло хорошо? По пути проблем не было? — Чрезмерное волнение — это у вас с братом семейное. Все в порядке, Вэнь Цин, — заверил её Старейшина, — мальчик в полном порядке. Лань Чжань, подтверди, что я доставил тебя в целости и сохранности. Лань Чжань утвердительно кивнул. Суровое лицо женщины тут же расслабилось, став невероятно красивым. — Рада это слышать. Добро пожаловать на Луаньцзан, второй молодой господин Лань, — вежливо поприветствовала она его, а затем, вновь переведя свой взгляд на Старейшину, велела: — покажи ребенку, где он будет жить и помоги разобрать вещи, а мы пока накроем ужин.***
— Я знаю, что ты привык жить один, но, боюсь, мы не ожидали, что ты присоединишься к нашей общине так скоро, поэтому твой дом ещё не готов. Так что пока ты будешь жить в этой пещере со мной. Она большая, в отличие от домиков Вэней, так что тесно нам не будет. Тем более это всего на пару дней. Лань Чжань, особо и не рассчитывавший на индивидуальные покои, ничуть не расстроился и с лёгким любопытством стал осматривать дом знаменитого Старейшины Илин. Пещера оказалась тёплой, сухой и довольно чистой. Последнее, как ни странно, удивило и самого хозяина. — Кажется, пока я ходил за тобой, Вэни здесь прибрались. Даже не знаю: поблагодарить ли их за то, что мне сейчас не стыдно перед вторым молодым господином из клана Лань, или же отругать за то, что вломились сюда без спроса, ведь это очень опасно. — Опасно? — вежливо спросил Лань Чжань, тщетно пытаясь не выдать охватившего его, нет, не страха, а предвкушения. О Дворце усмирения демонов ходило множество разнообразных жутких слухов (которые были запрещены в Облачных Глубинах, но это не мешало приезжим заклинателям и некоторым особо непослушным Ланям распространять их так усиленно, что даже послушный Лань Чжань невольно узнал о них), и к своему стыду юный дракон оказался несколько разочарован уютом и спокойствием пещеры, хотя должен был радоваться, что жить ему предстоит в довольно приятных условиях. Но то было лишь первое впечатление. Слова об опасности вновь зажгли интерес в сердце мальчика. И, разумеется, это не укрылось от Старейшины. — Ага, обычно здесь всюду лежат мои талисманы и артефакты, над которыми я работаю. Некоторые из них разрушительны, потому что так и было задумано, другие… потому что так получилось. Я надеялся впечатлить тебя ими, — с совершенно серьезным лицом сообщил ему тёмный заклинатель. — Но не расстраивайся, малыш, Кровавый Пруд наверняка ещё на месте. Даже бабушка Вэнь не способна его очистить. Во всяком случае не за те пару часов, что я отсутствовал. Показать тебе его? Кровавый Пруд. Любопытство Лань Чжаня тут же умерло. Он отнюдь не был трусом, но всё же для собственного душевного спокойствия некоторых тайн Повелителя Мертвых предпочитал не знать, чтобы сон был крепче и спокойнее. Сон вблизи Кровавого Пруда. — Благодарю вас, Старейшина, — вежливо поклонившись, ответил Лань Чжань, — но это не обязательно. Вы и без этого весьма… впечатляющи. После этих слов и без того широкая улыбка на лице мужчины стала еще ослепительнее, а отливающие алым глаза закрылись, превратившись в счастливые полумесяцы. — Рад это слышать. Тем более, что Кровавый Пруд назван так всего-лишь из-за высокого содержания железа в почве на дне, которое и окрашивает воду в красный цвет. Лань Чжань не был уверен, какое выражение после такого откровения приняло его лицо, но судя по довольному смешку Старейшины, там отобразилось что-то унизительное и недостойное сдержанного Ланя.***
Перед тем как отправиться обратно в Облачные Глубины, Лань Сичэнь вручил Старейшине два мешочка Цянькунь. В одном должны были быть книги из запретной секции библиотеки, в другом — личные вещи Лань Чжаня, в спешке собранные его старшим братом. Старейшина выложил из первого мешочка на стол записку и две удручающе маленькие стопки книг, и Лань Чжань с горечью вспомнил огромные ряды стеллажей, заполненных редчайшими книгами, в запретной секции, куда однажды ему, как сыну Главы Ордена, позволили войти и осмотреться. Большая часть тех сокровищ теперь утрачена, превращена в золу ради спасения Лань Чжаня. — Ого, а здесь больше книг, чем я ожидал, — взволнованно заметил Старейшина, с благоговением проводя пальцами по корешкам. — Твой дядя пишет, что те из них, что в стопке, перевязанной чёрной лентой — из запретной секции библиотеки. Их мне тебе, Лань Чжань, давать читать нельзя. А вот в стопке с синей лентой — учебники. Мне настоятельно рекомендуется обучать тебя заклинательству строго по ним. Кажется, кто-то боится, что я совращу его драгоценного племянника, наставив того на Тёмный путь. Мальчик смущённо вспыхнул. Дядя зря беспокоится. Лань Чжань абсолютно твёрд в своих убеждениях и даже ради обаятельного Старейшины не поддастся соблазнам и не свернёт на кривую дорожку. — Хмм, Лань Чжань, а не слишком ли сложные для такого малыша тексты передал твой дядя? — удивлённо спросил тот самый обаятельный Старейшина, с любопытством просматривая учебники. — Сколько тебе? Пять? — Десять! — сердито поправил Лань Чжань. Он знал, что гораздо меньше ровесников. Не посвящённые в его тайну жители Облачных Глубин считали, что бедный мальчик просто родился болезненным, а потому даже в свои десять выглядел максимум на семь лет (но в любом случае не на пять!). Дядя же объяснял это тем, что Золотое Ядро драконов гораздо сильнее, чем у простых заклинателей, а потому требует от организма больших ресурсов для своего формирования. Поэтому дракончики растут медленнее обыкновенных людей. Зато взрослый дракон должен быть гораздо крупнее и могущественнее взрослого человеческого заклинателя. Так что пусть сейчас Старейшина, весьма высокий и статный мужчина, гордо возвышается над ним, даже сидя на полу, однажды это изменится. — Надо же, какой взрослый! Пожалуй, тогда мне стоит перестать называть тебя «малыш». «Определенно стоит!» — мысленно жарко согласился Лань Чжань.***
Мешочек с личными вещами, разбирал уже сам Лань Чжань под любопытным взглядом Старейшины. Первым дракончик достал меч, который тут же едва не уронил, таким тяжёлым тот оказался. — Вау, Лань Чжань, он прекрасен, — восхищённо отметил Старейшина. — Как ты его назовешь? Заворожённый красотой своего духовного оружия, Лань Чжань с благоговением прошептал имя, которое уже давно придумал, хотя и считал, что оно никогда ему не понадобится, ведь дожить до дня, когда ему вручат настоящий меч вместо учебного, мальчик не надеялся: — Бичэнь. — Серьезно и элегантно, — одобрил Старейшина. — Прямо как его владелец. С фантазией у тебя лучше, чем у меня. Лань Чжань порадовался, что его волосы в этот день были собраны не в хвост, и закрывали уши. Однажды он обязательно перестанет реагировать на поддразнивания этого человека, но пока уши предательски пылали, выдавая смущение. Следующим он достал гуцинь. Тот самый, на котором он играл почти каждый вечер для дяди. Иногда он это делал дуэтом с Лань Сичэнем и его сяо. — А этого красавца с тебя размером как назовешь? А вот для гуциня у него заранее придуманного имени не было. — Ванцзи, — решил тогда Лань Чжань. Прощаясь, брат шепнул ему, что это имя, как и первое, выбрала для него мама. А значит оно прекрасно и мальчик готов поделиться им со своим духовным инструментом. — Беру свои слова про фантазию назад. Хотя она у тебя все равно лучше, чем у моего шиди. Но это чрезвычайно низкая планка, и я крайне удивлюсь, если однажды встречу человека, который ее не перешагнет. Упоминание шиди Старейшины вызвало лёгкий укол любопытства, но Лань Чжань решил пока не расспрашивать тёмного заклинателя о его семье. Может однажды тот вновь захочет поделиться с ним сам. Ещё в мешочке обнаружились гребень, кошелёк с деньгами и три комплекта одежды, которые Старейшина категорически не одобрил. — В Гусу действительно заставляют детей носить это?! Совершенно непрактично! — Почему? — удивлённо спросил Лань Чжань, слегка обидевшись за изысканные клановые одежды своего ордена. — Испачкаются же! После игры в догонялки, лазания по деревьям, сбора лотосов и локвы вид у ваших детишек должно быть весьма жалкий. — Дети в Гусу не занимаются ничем подобным, а потому их вид всегда опрятен и соответствует правилам, — гордо заявил маленький Лань. — Не может быть… — с искренним изумлением прошептал Старейшина, и тут же с жалостью воскликнул: — Бедняжки! Вас лишают счастливого детства. Но не бойся, мой маленький друг, я одолжу у Вэнь Нина для тебя его старые одежды и научу проказничать, как и подобает ребенку. Воспитанный в строгости Лань Чжань не был уверен, что ему понравится проказничать, и что суровая впечатляющая Вэнь Цин не всыплет Старейшине за его методы воспитания. — Правда, локва у нас не растет — с сожалением добавил тёмный заклинатель, — а лотосы свои трогать я тебе не дам. Но вот все остальные шалости тебе обязательно придется опробовать.***
Полное осознание того, что он действительно больше не в Облачных Глубинах, накрыло Лань Чжаня вечером, когда его внутренние часы сообщили ему, что пора спать, но все его новые знакомые продолжали сидеть за общим столом и весело общаться, празднуя переезд к ним нового соседа. Мальчик ещё не был знаком с принятым в этом поселении режимом дня, и рассчитывал просто поступать как все, но в какой-то момент глаза предательски закрылись, а вмиг ставшая тяжёлой голова сама опустилась на чужие колени. «А слухи не врали, что Лани — ранние пташки», — усмехнувшись сказал Старейшина и ласково провёл ладонью по волосам Лань Чжаня, задев при этом рога. Мальчик тут же вскочил, испуганно прикрыв макушку руками. Тёмный заклинатель удивлённо посмотрел сначала на ребёнка, а за затем на свои слегка почерневшие пальцы. — Ты красишь волосы? — Рога, — поправил его смущённый Лань Чжань, всё ещё ощущавший призрачное прикосновение к своей голове. — Когда я родился, они были чёрные, но с возрастом стали светлеть. Сейчас они белые, а потому гораздо более заметные на фоне моих тёмных волос. Поэтому каждое утро рога приходится красить специальным порошком. — Что ж, я понимаю. Но здесь все в курсе твоей природы, — ответил ему Старейшина, с нежностью обводя взглядом собравшихся вокруг людей. — Больше прятаться не нужно. Это должно было быть очередным болезненным напоминанием о том, что Лань Чжань больше не дома. Но отчего-то после этих слов у него на сердце стало немного теплее. — Пойдём, я помогу тебе подготовиться ко сну, — Старейшина протянул ему руку, чистую, не ту которую испачкал о его рога, и Лань Чжань, который до этого дня мог неделями не касаться других людей, с удовольствием её сжал.***
Той ночью Лань Чжаню снилась библиотека, куда Вэнь Сюй — безликий огромный мужчина в алом ханьфу с узорами солнца на рукавах — и его люди согнали всех жителей Облачных Глубин, включая грудных младенцев, испуганно плачущих на руках у матерей. Вообще библиотека не была столь велика, чтобы вместить их всех, но оттуда были убраны столы и стеллажи с книгами, а потому, тесно прижимаясь друг к другу, люди с трудом, но поместились. Угрожая пленникам мечами и стрелами, Вэни велели всем взрослым адептам Гусу запечатать свои силы. Некоторые заклинатели, понимая, что их всё равно не пощадят, отказались следовать воле захватчиков. Каждому из них проткнули мечами животы, не убив, но покалечив и заставив страдать от невыносимой боли. Лань Чжань с ужасом вглядывался в искаженные агонией знакомые лица, ища брата и дядю. Они обнаружились в центре библиотечного зала, где сидели крепко связанные друг с другом собственными лобными лентами, что было сделано не столько для того, чтобы обездвижить, сколько ради унижения влиятельнейших людей клана. Отец, чьи черты лица были слегка смазаны, ведь Лань Чжань уже очень давно не виделся с ним, а потому не мог с точностью воспроизвести его внешность, тоже был там, рядом со старшим сыном и младшим братом. «Вы самонадеянно попытались обмануть само Солнце, и за это его лучи испепелят вас огнём праведного гнева!», — пафосно воскликнул Вэнь Сюй, доставая из рукава огненный талисман. Кто-то в толпе не выдержал и заплакал, присоединяясь к крикам младенцев. Хохоча, Вэнь Сюй подошёл к семье Лань Чжаня и со словами «Разве стоил мальчишка всех этих жертв?» прилепил талисман к груди гневно взирающего на него Лань Циженя. Дядина одежда вспыхнула моментально. А вслед за ней и он сам. Следующим был брат. Затем отец. А вскоре и вся библиотека, полная тесно прижавшихся друг к другу людей. Охваченные огнем адепты Гусу Лань кричали от боли. Вэни, которых взбесившаяся стихия отчего-то не трогала, хохотали. Лань Чжань, бестелесным духом наблюдавший эту жуткую картину, закричал. Он тщетно пытался убедить себя, что всё это — лишь кошмарный сон, но жар от бушующего вокруг огня ощущался совсем как настоящий и причинял вполне реальную физическую боль, которая, впрочем, не шла ни в какое сравнение с болью душевной. Когда голос охрип так сильно, что продолжать кричать стало невозможно, его пылающего лба внезапно коснулись чьи-то ледяные пальцы и нежно провели по обнажённой коже, скрытой в дневное время сакральной лентой. Физическая боль тут же ушла. Затем прикосновение прекратилось, и Лань Чжань уже было испугался, что снова станет больно, но внезапно раздавшиеся чарующие звуки флейты моментально погасили пожар, прогнали безумно хохочущих Вэней и исцелили всех страдающих Ланей, включая самого Лань Чжаня. А дальше была тьма. Спокойная, мирная тьма. Больше Лань Чжань той ночью снов не видел.***
Лань Чжань проснулся на рассвете и обнаружил, что на полу возле его кровати крепко спит Старейшина в обнимку с Чэньцин. Лицо мужчины было спокойным и довольным. Сон разгладил мелкие морщинки между бровей и придал бледной коже легкий румянец, отчего Старейшина выглядел в тот момент совсем молодо. «Да он же почти ровесник брату! Почти подросток! — с удивлением отметил Лань Чжань, разглядывая своего юного опекуна. — Как кто-то такой молодой смог добиться такого могущества и снискать такую громкую, но жуткую славу? И через что ради подобной силы ему пришлось пройти?»***
На следующий день Старейшина отправился за покупками в Илин, а вернувшись вручил растерянному Лань Чжаню двух кроликов. — Где ты их взял? — тихо спросила у мужчины Вэнь Цин. — У одного фермера в доме завёлся озлобленный призрак, уничтоживший почти всех его зверей. Выжили лишь эти две крохи, которых мне отдали в благодарность за то, что я помог от нечисти избавиться. Забавные пушистики, правда? — поглаживая одного из кроликов между ушек, спросил у Лань Чжаня Старейшина. — Если они тебе нравятся, то будут тебе друзьями, а если нет, то нашим ужином этим вечером. Лань Чжань испуганно отскочил от тёмного заклинателя и, спрятав дрожащих, явно не желающих становиться рагу, кроликов за воротом ханьфу, уверенно заявил: — Нравятся! А затем виновато посмотрел на столпившихся вокруг Вэней. Эти люди не ели мяса не из-за убеждений, свойственных Ланям, а из-за отсутствия денег. Со стороны Лань Чжаня было весьма эгоистично присвоить кроликов, добытых ИХ Старейшиной, себе. Но, с другой стороны, тот сам отдал их ему. — Кроликам нужны клетка и загон, где они смогут гулять и есть траву, — сказал Четвёртый дядя, ласково улыбаясь Лань Чжаню. — Пойдём, мальчик, построим им дом вместе. Поняв, что Вэни на него не в обиде, счастливый Лань Чжань отправился мастерить клетку своим новым питомцам, о которых он ещё недавно не смел и мечтать.***
— Я знал, что у этого чересчур серьезного ребёнка обнаружится слабость к милым зверюшкам, — довольно отметил Вэй Усянь, глядя вслед удаляющемуся в обнимку с кроликами Лань Чжаню. — Разве это не очаровательно? — Тебе действительно посчастливилось наткнуться на фермера с призраком? — с подозрением спросила Вэнь Цин. — Конечно нет, я этих кроликов купил — покаялся Вэй Усянь. — Но в своё оправдание скажу, что благодаря моему красивому лицу и природному обаянию, я выторговал их у милой девушки на рынке за смешную цену. И все потраченные на кроликов деньги я отработаю, обещаю, Цин-цзе. Вэнь Цин устало потёрла виски. — Мальчик был вынужден покинуть свой дом и свою семью. Он кажется сильным и спокойным, но на самом деле ему очень больно, грустно, и он ужасно скучает по родным, — виновато ответил на невысказанное замечание Вэй Усянь. — Я знаю, что мы бедны, но мне так захотелось его немного порадовать, прости. — Не извиняйся, — непривычно мягко ответила Вэнь Цин, — просто нечестно радовать одного ребёнка, и забывать про второго. А-Нину теперь тоже нужен подарок. — Не беспокойся, я о нём не забыл! — гордо ответил Вэй Усянь. — Я подарю ему лук. Готовый стоит слишком дорого, поэтому я решил сделать его для Вэнь Нина сам. Все материалы для этого я тоже купил. — А ты умеешь мастерить луки? — Тренировочный сделать смогу, а настоящий — заклинательский — уже нет. Но когда А-Нин до такого дорастёт, я отберу для него лук у одного из воинов твоего дяди. Тот всё равно задолжал вам с А-Нином множество… подарков. Так много, что расплатиться теперь сможет лишь собственной кровью. А долги нужно отдавать. И я клянусь, Вэнь Цин, однажды я взыщу их с него, — сверкнув алыми глазами, пообещал Старейшина Илин.***
Через пару дней Страейшина вручил счастливому Вэнь Нину самодельный лук, а Лань Чжаню письмо, которое забрал этим утром в Илине. Оно оказалось от брата. С трудом удерживая листы бумаги в дрожащих от волнения руках, дракончик жадно впился янтарными глазами в написанные родной рукой строки. Брат сообщал, что Вэнь Сюй, поверив в их спектакль, выразил сухие соболезнования их отцу и дяде, а затем прочёл лекцию о величии клана Вэнь для всех адептов Гусу прямо рядом со сгоревшей библиотекой. После чего потребовал разместить себя и своих приближённых в лучших комнатах Гусу, а следующим утром покинул Облачные Глубины и отправился «просвещать» Цинхе. В Конце письма брат передал ему приветы от отца и дяди, написал, что очень скучает и ждёт ответного письма, которое Старейшина любезно согласился передать через их общего надёжного знакомого. — Почему он плачет? — шёпотом спросил взволнованный Вэнь Нин у Старейшины. — От облегчения, я думаю, — ответил тот, а затем поднял с земли жующего полы его мантии чёрного кролика, и с улыбкой вложил крохотного зверька в дрожащие руки Лань Чжаня, который моментально уткнулся всхлипывающим носом в шёлковую тёплую шёрстку.***
— Как мне к вам обращаться? — спустя неделю знакомства решился наконец спросить у тёмного заклинателя Лань Чжань. — А чем тебя не устраивает «Старейшина»? — продолжая корчить рожицы флегматичному белому кролику, недовольно взирающему на держащего его у самого своего носа человека, заинтересовался мужчина. «Тем, что ты слишком для этого молод? Тем, что без напоминаний Вэнь Цин ты периодически забываешь поесть и умыться? Тем, что после того как она тебя за что-то отругает, ты бежишь жаловаться на неё Вэнь Нину или бабушке Вэнь, требуя, словно капризное дитя, чтобы тебя пожалели? Тем, что ты на полном серьезе пытался убедить меня, что дети растут на грядках, а не в утробе матери? Тем, что…» Этих «тем, что…» набралось так много, что Лань Чжань даже растерялся с чего начать. — Что ж, раз тебе не нравится «Старейшина», то… — большой ребёнок наконец отпустил несчастного кролика и серьезно задумался, — то… Точно! Ты можешь звать меня «гэгэ»! Чрезвычайно довольный своим выбором, Старейшина так широко улыбнулся, что его красивые серые глаза превратились в два полумесяца, благодаря чему он не заметил, как смутился от такого предложения Лань Чжань. «Слишком нежно. Слишком интимно. Слишком… рано?» — Пожалуй, я продолжу обращаться к вам «Старейшина». Тёмный заклинатель обиженно насупился, но настаивать не стал и снова обратил своё внимание на любимого белого кролика, который, на первый взгляд, взаимностью мужчине не отвечал, но при этом никогда не уходил от него далеко, когда тот приходил с ним поиграть. «Быть может чуть позже», — со странным волнением в сердце подумал Лань Чжань, поглаживая чёрную шёрстку своего любимца.