Мэй открыла свои глаза. Было утро. Солнце ясно пробивалось с улицы в богатые покои новой императрицы. Она прикрылась рукой и перевернулась набок, положив голову на плечо своего любимого человека — Кадзу, который теперь ночует с кицунэ, так как оставить её не может — слишком сильно любит. За окнами дворца сладко пели птички, листья шуршали от каждого порыва летнего ветра. Небо раскрывало свою синеву перед столицей — было безоблачно.
Рука Мэй скользнула по торсу синоби вверх от пресса до груди, что вздымалась от монотонного дыхания. Прозвучал тихий, слегка хриплый, но грубый голос Кадзу:
— Не спится, сонная?
— Я выспалась. — ответила Мэй, поглядывая на Кадзу с полуприкрытых век.
Синоби улыбнулся глазами и прижал кицунэ ближе к себе, целуя в макушку. Мэй потёрлась щекой о его плечо.
— Ещё раннее утро. Могла поспать. — сказал Кадзу.
— Не могу спать, зная, что ожидает меня впереди. Империя утопает в бедности, столько всего надо предпринять. — ответила Мэй, тяжело вздыхая. — Но я справлюсь.
— Ты смелая. Умная. Действительно справишься.
Поддержка Кадзу всегда действовала на Мэй. Она чувствовала, как от каждого его слова её настроение увеличивается. Кицунэ поднялась на локтях и села на кровати. Синоби остался лежать на мягких подушках. Мэй поправила свой нагадзюбан, который предательски сползал с её плеча. Как только ткань прилегла к коже, та снова подло спустилась вниз. Кадзу взглянул на Мэй и погладил её мягкие волосы, слегка закрутил вокруг пальца, потом отпустил. Его ладонь скользнула по шее кицунэ, потом ниже — к ключице, обводя её контур. От этих прикосновений тело Мэй начало разгораться жарким пламенем. Ей хотелось чувствовать его руки везде. Кадзу, следуя своей натуре, произнёс:
— Красивая. Императрица.
Раньше Мэй от его словечек так смущалась, а теперь… ей хотелось слушать их всегда. Взгляды синоби и кицунэ скрепились в один узел, который ни распутать, ни перерубить. Кадзу наклонился к шее Мэй и оставил на ней горячий, мокрый след от его мягких губ. Прикрыв глаза, кицунэ отдалась ощущениям, что сжигало её изнутри. Ей хотелось снова ощутить его полностью. Но Кадзу продолжать не стал. По крайней мере, пока что… Край его губ поднялся вверх:
— Выйдем на балкон?
Мэй, не раздумывая, кивнула. Вряд ли кто-то увидит их вместе — деревья закрывают обзор. Кадзу поднялся с кровати, ведя Мэй за собой на балкон.
Когда они оказались за стенами покоев, перед ними раскрылся пейзаж утренней столицы. Рассвет покрасил небо в ярко-оранжевые цвета. Прохладный воздух бодрил, а запах цвета сакуры одурманивал. Мэй прижалась к ограде балкона, Кадзу обнял её сзади, положив руки на её живот, охватывая талию. Он прошептал ей на ухо:
— Видишь это?
Мэй посмотрела вперёд. Обзор немного закрывали ветви сакуры, но сквозь не слишком густой цвет она могла разглядеть столицу. Кицунэ ответила мужчине кивком. Тот улыбнулся и продолжил:
— Эти люди, что живут в обычных домах любят тебя. Ты сделаешь правильные выборы, улучшишь положение в Нойрё. Ты показала свою смелость во время боя с Привратницей. И эта смелость осталась внутри твоей души. Я чувствую твоё волнение. Не нужно.
— Спасибо тебе. — обернулась к синоби Мэй. — Волнение перед чем-то — нормально. Главное, взять себя в руки. Я могу. Я справлюсь.
Кадзу наклонился к девушке, та потянулась к нему. И в мгновение ока их губы соприкоснулись. Мэй прижалась к синоби всем телом, ощущала биение его сердца. Очень спокойный, размеренный ритм. Кадзу прошёлся руками по спине кицунэ. От каждого его прикосновения, мурашки бежали по коже. Поцелуй всё не разрывался, а наоборот разгорался. Их языки сплелись то ли в узел, то ли пустились в пляс. Кадзу спустился ниже, одаривая Мэй новой дозой поцелуя: сначала к шее, потом к ключице и ниже. Кицунэ сжала волосы мужчины на затылке, но не сильно. Девушка поняла чего хочет. Она взяла Кадзу за щёки, хотелось, чтобы он посмотрел ей в глаза, прочитал все её желания. Так и случилось… Синоби устремил свой взгляд на Мэй. В его злых глазах с лёгким прищуром читались самые сокровенные желания, которые, как казалось Мэй, она тоже испытывает.
Безмолвный диалог. Они словно силой мысли перекидывались словами. В животе Мэй скребли кошки. А в душе Кадзу пылал огонь. Сильнее благоухал запах сакуры, что раскинулась в саду при дворце, прикрывая влюблённых от чужих взглядов. Кадзу выпрямился, и девушка провела рукой по его груди, не отводя взгляд в сторону. Синоби ухмыльнулся. Мэй понимала, что начинает краснеть, но не позволяла себе взглянуть в другую сторону.
— Страстная. — прошептал Кадзу и подхватил её, поднимая над землёй. Мэй ухватилась за его плечи, а мужчина только рассмеялся: — Не бойся, не уроню.
Они вошли обратно в покои. Здесь было теплее, но на их телах всё также оставались поцелуи прохладного ветра. Кадзу донёс Мэй до кровати и опустил её на мягкое ложе. Синоби, словно зверь, навис над девушкой, а потом снова наклонился, целуя её губы. Она выгнулась в пояснице. Возбуждение, что горело внутри, ощущалось, будто пытка.
— Помни, — прошептал синоби, одаривая кожу Мэй горячим дыханием, — попросишь остановиться — остановлюсь.
Но ей не хотелось, да и, в принципе, она никогда не останавливала его. Кадзу спустил нагадзюбан вниз, оголилась грудь Мэй. Стянув полностью одежду, девушка предстала перед ним нагая. Мэй тоже потянулась к синоби и стянула с него одежду сама.
Два разгоряченных тела лежали на кровати. Кадзу рассматривал Мэй, Мэй рассматривала Кадзу. Хрупкое, утонченное, с плавными изгибами тело девушки… Мускулистое, грозное, сильное тело мужчины…
Кадзу наклонился к девушке и обжёг её грудь жарким поцелуем. Из губ Мэй сорвался первый, едва уловимый стон. Мужчина спустился ниже, целуя живот, а потом ещё ниже… Мэй согнула ноги в коленах, выгибаясь как струна.
Кадзу снова вернулся к лицу кицунэ и провёл ладоней по её щеке. А потом… их тела сплелись воедино. Кадзу застонал, выдыхая через рот, прикрывая глаза. Мэй обхватила его шею руками, заставила прижаться ближе. Синоби поддался. Стоны девушки, словно музыка, действовали на Кадзу. Она целовала его шею, пыталась ещё ближе прижаться. Кадзу сжал одну руку Мэй, вдавил в кровать, двигаясь медленно. Вторая рука синоби проходила путь по телу кицунэ. Та в свою очередь впилась ногтями в твёрдую, гладкую спину мужчины. Волшебная нега разлилась по телу Мэй. Стоны Кадзу, бархатные, хриплые, ласкали слух девушки. Их дыхание сбилось, на лбу выступали капельки пота, а тела разгорались каждую секунду. Кадзу наблюдал за Мэй, за её выражением лица. Глаза он не осмеливался закрывать, не хотел пропустить прекрасный вид, что открылся для него. Мэй же, казалось, больше ничего не видела, кроме своего любимого мужчины — он закрыл собой весь её мир. Темп ускорялся, Мэй поддавалась синоби, пыталась двигаться с ним на равных. Мир сжался для мужчины и девушки в одной комнате, или даже они сами были миром. С улицы в покои влетел цвет сакуры, сорванный ветром. Несколько таких лепестков упали на тела разгорячённых влюблённых. Одни запутались в волосах, другие опадали на спину Кадзу и живот Мэй.
Темп ускорился до максимума. Мэй прикусила нижнюю губу, Кадзу зашипел. Кицунэ откинула голову назад, синоби прикоснулся к ней губами. Ещё пара рваных толчков — Кадзу зажмурился, тело содрогнулась, его стон заполнил целую комнату. Лепестки сакуры ласкали их кожу лёгкой прохладой, приятной гладкостью. Мэй прижалась к плечу синоби, приглушая свой последний стон, она сжала руку мужчины сильнее, отдаваясь полностью этому блаженству, которое поглотило их двоих с головой.
***
Казалось, что прошла вечность. Мэй и Кадзу лежали на кровати, вспотевшие, смотрели друг на друга. Синоби заправил за ухо мокрые волосы Мэй, которые прикрывали часть её лица. По комнате были разбросаны лепестки цвета сакуры. Казалось, что они влетели сюда специально, будто это так всё было задумано. Их дыхание приходило в норму. Сердце, которое бешено колотилось, успокаивалось, задавая себе размеренный ритм. Кадзу ещё раз поцеловал Мэй в лоб и, улыбаясь, спросил:
— Пора?
— Да. — кивнула Мэй.
Они встали, принялись одеваться. Страсть в комнате ещё не исчезла. Она будто летала в покоях, придавая романтичную атмосферу между ними. Кадзу подошёл к Мэй и поцеловал её руку напоследок.
***
Пока Кадзу пошёл по своим делам, к Мэй пришла Сино-Одори и своим ангельским голосом произнесла:
— Доброе утро, Мэй.
Кицунэ приветливо улыбнулась:
— Доброе утро.
— Как прошла ночь?
— Спокойно. А у тебя как?
— Очень хорошо. Вместе с Сяо играла.
— Со сколопендрой?
Сино-Одори кивнула, широко улыбаясь. Мэй, вспомнив это насекомое, чуть ли не содрогнулась, но сдержалась. Очень не хотелось обижать подругу.
Через некоторое время Сино-Одори протянула кицунэ чашку чая, а потом осмотрелась вокруг: на полу, кровати, мебели был раскидан цвет сакуры. Она удивлённо спросила:
— Это как?
— Даже не знаю. — улыбнулась Мэй, попивая чай. — Ветер сам их сюда занёс.
— Надо вызвать слуг. Пусть уберут. — сказала Сино-Одори, осматривая комнату.
Эти лепестки напоминали Мэй о Кадзу. Она чувствовала этот приятный запах, как и чувствовала до сих пор ту атмосферу, что витала в воздухе, когда её миром стал только один мужчина во время пламени любви.
