Божественность

      На свет они появились вместе.       Свет и тьма являлись основой мироздания, невольно наполняя каждую частичку этого безграничного мира… Это касалось не только пустынных земель отца, но и огромное космическое пространство, связывающее между собой все миры.       Древо же было воплощением жизни…       На этот свет они пришли вместе, но оказались жестоко брошены своим родителем.       Знали ли едва рождённые божества о таких простых понятиях, как «жизнь» и «смерть»? И откуда им это знать…       Никто их не учил.       Поэтому в тот момент, когда всё существование сестры разрывалось на части от невыносимой боли первой потери, он единственный кто оказался рядом с ней. Единственный, кто переживал эту трагедию…       И об этом Король Демонов более никогда не вспоминал, предпочитая отговариваться.       «Тебе это приснилось, глупая курица».       Не мог же Король Демонов, воплощение тьмы и разрушения признать, что когда-то очень давно утешал свою противоположность, надеясь не оставить ей ещё больше душевных ран. И смущения от этого он, конечно, тоже не испытывает.       «Курица, не неси чушь. Это происходило только в твоих влажных фантазиях».       Лишь в тот момент, когда он впервые встретил Галгатейю, действительно начал понимать дорогую сестру эту глупую курицу. Ведь та самая буря чувств безжалостно захлестнула и его, утягивая на самое дно.       Он раньше и не знал о таких чувствах…       Весь этот мир казался им чуждым.       Ведь как они могли являться частью этого мира, не зная о нём совершенно ничего?       До встречи с Галгатеей он действительно считал себя здесь чужим. Брошенным.       От Галгатейи пахло далёким межзвездным пространством и чужой яростью, которая следовала за ней попятам. Кто-то оставил на ней метку и шёл по её следам, в надежде оборвать её жизнь.       Для него снять эту метку не составило никакого труда.       Если бы только они узнали о своей силе раньше…       Галгатейя улыбалась хитро, мягким прищуром скрывала выражение глаз и не позволяла узнать, что у неё было на уме.       Её тихий смех вынуждал сердце заходиться в быстром ритме, всё больше завлекая в так называемый «омут любви». О таком понятии, как «любовь» он узнал от Галгатейи, которая знала поразительно много.       Она обучила его всему тому, чему должен был обучить его оте… Мудак.       Галгатейя научила его жизни.       Поэтому когда он только узнал о «свадьбе», почти сразу же сделал ей предложение руки и сердца, будучи поглощенным собственными чувствами. Он даже на мгновение не задумался о том, что его личное счастье может сильно ранить не пережившую трагедию сестру.       И это почти что разрушило их отношения, став точкой яростной и непримиримой вражды.       Взгляд у неё тогда был пустой.       Верховное Божество действительно ненавидела его всем тем, что осталось от неё после трагедии.       И Король Демонов впервые понял, что значит облажаться.       Волшебное время, проведённое с прекрасной Галгатейей, пришедшей с далёких звёзд, вытеснило из его головы любые другие мысли, из-за чего он и не обратил внимание на бесконечно одинокую сестру.       О рождении племянницы он узнал только от Галгатейи, которая тайно посетила мир Верховного Божества. Никакой весточки от неё так и не пришло, лишний раз намекая, что она не испытывает к нему ничего кроме ненависти и презрения.       — Ты не виноват, — Галгатейя нахмурилась, ласково поглаживая жениха по щеке.       — Может быть и так, — вяло фыркнул он. — Но я мог быть тактичнее.       По крайней мере, чтобы лишний раз не ранить сестру.       — Тактичность явно не в твоём стиле, — хмыкнула Галгатейя.       Её золотые глаза смотрели сочувственно, вызывая в нём ещё больше вины.       Галгатейя была абсолютно права.       Он никогда не был тактичным и уважительным по отношению к кому-либо… Кроме самой Галгатейи. Возможно, именно потому что Галгатейя научила его всему в этой жизни, она стала для него самым близким существом.       И главным авторитетом.       И всё же чувство вины не покидало его.       Сильнее это чувство стало в тот момент, когда сестра не явилась на их праздник..

***

      Несмотря ни на что, день, когда он свяжет себя вечными узами с Галгатейей, являлся самым счастливым в его жизни.       Этот день не могло даже омрачить копившееся чувство вины внутри, которое скапливалось подобно ядовитому клубку. И оно становилось лишь сильнее в такие счастливые моменты его жизни, словно бы тень.       Он забыл обо всём на свете в момент, когда увидел Галгатейю в странном, нарядном платье, очевидно являвшимся частью традиций её далёкой, погибшей цивилизации.       Он совсем не чувствовал себя всемогущим божеством тьмы и разрушения, каким являлся на самом деле, празднуя их семейный союз.       Он чувствовал себя просто…       — Мерихон, — сладко выдыхает Галгатейя в его губы.       Имя ему придумывает тоже Галгатейя.       И ему ужасно нравится, как это, его, имя звучит из её уст.       Чудесный подарок от жены.       По стенам замка ползли спустившиеся тени, пытаясь захватить здесь всё. Тьма праздновала день союза вместе со своим королём, не сдерживаясь ни в чём… Ровно также, как и демоны.       Все работы в этот день были запрещены.       Весь этот мир праздновал вместе с ним.       Даже вечно серьезный, упрямый помощник, которого он создал сразу после того, как умер первый человек.       Изначальный демон брал на себя большую часть всех административных вопросов их мира, распоряжаясь всем от имени Короля Демонов. И пользовался он безграничным доверием своего создателя.       В этот день должен был отдыхать и веселиться даже он.       От ритуальных танцев даже в воздухе повеяло тьмой и скверной, которая наполняла детей тьмы силой.       Они оскверняли всё, на что падал взгляд пустых глаз.       Галгатейя смеялась, старательно пытаясь повторить быстрые, резкие движения за мужем, но ткань облегающего платья стягивала тело, мешая свободно двигаться. Красивая, причудливая причёска растрепалась и потеряла свою форму.       Сердце Мерихона дрогнуло.       Лицо Галгатейи раскраснелось от активных движений и громкого смеха, который сотрясал её грудь…       Она казалась такой потрясающе прекрасной…       Такой он её ещё никогда не видел.       … и тем неприятнее ему стало от тех взглядов, которые она получала от других демонов.       Такую Галгатейю не хотелось показывать этому миру.       Это зрелище только для него.       Не сдерживая свои внутренние чувства, он подхватывает её на руки, исчезая в багровых всполохах темной магии, почти мгновенно перемещаясь в общую спальню. Ту, которую он тщательно готовил лишь для них двоих…       Жену он осторожно укладывает на мягкую кровать, нависая над ней.       В темноте его глаза сияют зелёным мистическим светом, подобно ритуальным камням.       Галгатейя выдыхает, ласково проводя кончиками пальцев по его мягким губам.       — Вы прекрасны, мой король.       Так она говорила, когда хотела выразить к Мерихону всю свою любовь и безмерное уважение к его силе и личности. К тому, кого полюбила за долгое время обучения…       Сначала ей двигала жалость.       Он казался ей потерянным, брошенным ребёнком, которого почти всему пришлось обучать с нуля. Но она гордилась тем, каким Мерихон вырос, сравнивая её восприятие и своё собственное. Он был по-настоящему способным учеником…       И очень ласковым любовником.       — Люблю тебя… — Мерихон томно шепчет ей на ухо.       Галгатейя закусывает нижнюю губу.       Это куда интимнее любого секса…       Одежда исчезла так, словно её никогда и не было.       Мерихон касается губами затвердевшего розового соска, ладонью скользя по плоскому животику вниз, игриво касаясь нежных, чувствительных складок между ног. Его пальцы осторожно давят на чувствительный комок нервов и нежно массируют.       Галгатейя выгибается в спине до хруста, сжимая под пальцами ткань одеяла.       Они даже кровать не расстелили…       Мерихон отрывается от её соска и довольно ухмыляется когда ощущает на своих пальцах смазку.       — Ты готова? — заглядывает ей в глаза.       Галгатейя шумно дышит.       — Да, мой король… — она сексуально закусывает нижнюю губу.       Он пододвигает свои бёдра, пока Галгатейя послушно разводит стройные ноги, разглядывая его своими прекрасными золотистыми глазами из-под длинных ресниц.       Её небольшая грудь поднималась и опускалась, пуская по его позвоночнику лёгкую дрожь.       Член неприятно заныл, вынуждая его слегка ускориться.       Он пристроился между бёдер Галгатейи, слегка потеревшись о влажную, мягкую кожу её вагины, сдавленно ругаясь себе под нос. Руки, на которые опирался, невольно дрогнули. В глазах даже потемнело.       Он желал эту женщину всей душой. И телом.       Он начал осторожно проникать в неё, внимательно следя за её лицом, готовый в любой момент остановиться, даже несмотря на его удушающее желание. Мерихон не хотел делать больно Галгатейе никаким образом.       Однако, когда он полностью оказался внутри неё, лицо женщины приняло блаженное выражение, показывая, насколько ей приятно.       Мерихон начал медленно двигать бёдрами, не сводя с её лица взгляда.       — Я люблю тебя, — нежно улыбается Галгатейя, обхватывая тонкими руками его шею.       Постепенно темп начал нарастать и с розовых, пухлых губ новой королевы стали слетать сладкие, продолжительные стоны, наполняющие эту комнату. Вместе с непристойным звуком шлепков взмокшей кожи.       Кровать под ними скрипела, грозясь вот-вот сломаться.       Даже несмотря на тот факт, что Мерихон старательно подбирал ту кровать, которая смогла бы сдержать его ненасытный голод… Он не мог сдерживаться.       Едва слышно рыкнув ей на ухо, Мерихон ещё ускорился, делая более грубые и резкие движения, срывая уже не стоны, а блаженные крики с губ своей женщины:       — Ещё! Ещё! Пожалуйста-а…       Вагинальные мышцы начали сокращаться и пульсировать, предвещая скорый оргазм. Галгатейя уже была на пике наслаждения, готовясь кончить впервые в своей жизни.       Этот оргазм целиком и полностью принадлежал ему.       Но Мерихон ухмыляется как самый настоящий злодей, резко и неожиданно останавливаясь, не позволяя Галгатейе дойти до самого конца. Кончить женщина не успевает.       Она вскрикивает, весьма грубо цепляясь пальцами за его плечи и заглядывает своими колдовскими глазами в его глаза, чуть ли не прожигая этим взглядом насквозь.       — Какого хуя, дорогуша?! — разъярено шипит она.       Мерихон уже скалится.       — Что надо сказать своему папочке? — хитро щурится он.       Галгатейя задыхается от возмущения.       — Ты охуел? — низким, спокойным голосом спрашивает она.       Галгатейя редко позволяла себе какую-то нецензурную лексику, в обычное время являясь воплощением благородной леди. Гордая, изящная, смотрящая на окружающих с лёгкой снисходительностью…       Но не сейчас.       Сейчас она была похожа на разъяренную фурию.       Растрепанные, длинные черные волосы, которые липли к мокрому от выступившего пота, телу. Золотистые глаза сияли внутренней злостью, словно бы действительно могли сжечь его в святом огне.       Ногтями она впилась в его кожу.       — Не это, любовь моя, — он подул ей в ушко.       Галгатейя несдержанно рычит и опрокидывает его на кровать, нависая сверху.       Мерихон удивлённо моргает, не сразу понимая, что сейчас происходит.       Однако, Галгатейя не позволила ему прийти в себя, быстро насаживаясь на его стоящий член. Руками она опирается на его твердую грудь, едва не падая от ощущения чужой, невероятно горячей плоти внутри своей вагины.       Мерихон приходит в себя, когда она неловко от непривычки начинает насаживаться на него.       — Галгатейя, дорогая… — он пытается сесть.       — Молчать, — властно приказывает она.       Давит руками на его грудную клетку, не позволяя сесть.       Мерихон сглатывает.       — Как ты прекрасна… — шепчет он, наблюдая за женой.       Галгатейя быстро наловчилась насаживаться на его член, задавая достаточно быстрый темп.       Она откинула голову назад, постанывая от потрясающих ощущений. Её небольшая грудь очаровательно подпрыгивает от каждого движения, привлекая влюбленный взгляд изумрудных глаз мужчины.       Галгатейя шлепнула его по бедру.       — Я сказала тебе молчать.       Мерихон чуть не прокусил себе щеку.       Вскоре её тело содрогается от испытываемого оргазма и валится на него от усталости, лениво ведя мутным взглядом по стене.       Мерихон тихо стонет ей на ухо, кончая внутрь.       Руками он обхватывает её тонкую талию.       Где-то в его голове взрываются мириады звёзд и поглощают всю вселенную огромные, черные дыры. В его груди разливалось глубокое наслаждение одновременно с щемящей нежностью.       Эта женщина хотела его. Эта женщина позволяла ему прикасаться к себе…       Эта женщина любила его.       Он блаженно закрывает глаза, ощущая себя самым счастливым мужчиной во вселенной.       В этот момент, по крайней мере, точно.

***

      На его мир Галгатейя повлияла очень сильно.       Откуда Королю Демонов было знать, как лучше отстроить жизнь своих верноподданных, если отец не удосужился даже самый минимум объяснить своим детям?       Но благодаря Галгатейе в мире демонов появляется чёткая иерархия, которая позволяет классифицировать демонов и чётко распределить их. В мире демонов появляются первые законы, которым демоны должны были подчиняться.       Благодаря ей появляется в этом мире и валюта, которая позволяет демонам не обменивать продукт своих трудов на другой продукт, более необходимый в какой-то конкретной ситуации.       Галгатейя передает ему опыт своего народа.       Галгатейя очень сильно любила свой таинственный, древний народ, пришедший с далёких звёзд.       Иногда он находил её совсем одинокую, печальную фигуру в те моменты, когда она старалась скрыться от всех и побыть в одиночестве, чтобы вновь скорбеть по всему, что она когда-то любила.       В такие моменты в его груди зарождается пламя ярости на тех, кто посмел принести этой прекрасной женщине столько страданий.       Она заслуживала быть счастливой.       Но в то же мгновение эту ярость как рукой снимало.       Король Демонов понимал, что если бы этих трагических событий никогда не произошло, то прекрасная Галгатейя осталась бы на родной планете за множество световых лет отсюда. И они, быть может, никогда бы и не встретились…       И это куда хуже, чем видеть её такой печальной.       Он не представляет свою жизнь без неё.       В такие моменты он старался не мешать ей.       Галгатейе нужно было время, чтобы побыть в полном одиночестве и оставить свою скорбь, вернувшись к жизни королевы демонов. Ей нужно было лишь одиночество и время…       Король Демонов тяжело вздыхает.       Его беспокоило сейчас очень много.       Сестра по прежнему не хотела выходить на контакт, а Галгатейя время от времени уходила в свою скорбь… В то время как мир демонов расширялся вместе с популяцией его клана.       На его плечи много навалилось.       Король Демонов сутками заседал в своём кабинете, безукоризненно выполняя ту часть работы, которую он всё же не мог возложить на своего ближайшего помощника — Изначального Демона.       И успел в своём кабинете соскучиться по жене…       Поэтому когда она пришла в его кабинет, Король Демонов обрадовался настолько, что не смог удержать лицо.       Но улыбка с его лица быстро сошла.       Галгатейя была напряжена.       — Что случилось?       Он осторожно кладет ладонь на её хрупкое плечо, осторожно заглядывая в её потемневшие от напряжения глаза.       Галгатейя сдавленно выдыхает, принимая какое-то решение в своей голове и…       — Я беременна.       Мерихон потерянно застывает.       Его лицо выражает полное недоумение, словно бы он услышал какие-то непонятные звуки.       Галгатейя напрягается ещё сильнее.       Мерихон медленно моргает, старательно обрабатывая в своей голове полученную информацию. Сначала он не осознаёт, что именно сказала его любимая женщина, не ожидая подобного исхода, но потом…       — Дорогая? — выдавливает он их себя вопрос. — В тебе… Сейчас ребёнок?       Галгатейя расслабляется, когда видит абсолютно невинную реакцию своего мужа, не ожидавшего так скоро получить ребёнка. Несмотря на то, что она объясняла ему, что такое беременность, он, тем не менее, был не в силах в полной мере осознать это. Раньше.       Теперь всё иначе.       Она притягивает его ладонь, вынуждая прикоснуться к животу.       — Да, мой король, — улыбается она. — Там ребёнок. Наш ребёнок.       Мерихон дрожит.       Сердце заходится в быстром темпе, оглушая его.       Зрачки расширяются.       Он не знает, как реагировать на новость о скором появлении ребёнка, но вот его подсознание уже всё решила. Тьма радостно вытекает наружу и ластится к Галгатейя, внутри которой развивается драгоценный ребёнок.       Наследник. Или наследница.       Тьма, правда, почти сразу шепчет, что там именно наследник.       — Будет мальчик… — потерянно шепчет Мерихон.       Галгатейя хихикает.       Реакция любимого мужчины кажется ей невероятно очаровательной. Умиления щекочет ей грудную клетку и она не может удержаться:       — Скоро ты станешь настоящим папочкой, — весело проговаривает она.       Мерихон вновь вздрагивает всем телом.       Ему тяжело осознать столь простую истину…       Галгатейя просто не могла его не дразнить.       Она приложила ладошку к губам, сдерживая хитрую улыбку.       — Не дразни меня, — хмурится он.       — Конечно-конечно, дорогуша, — мурлыкает она.       Мерихон вскидывает на неё возмущенный взгляд.       — Не зови меня так.       Галгатейе показалось, что всего мгновение и он надуется подобно настоящему хомяку. И, возможно, ещё капризно топнет ножкой, выражая всё своё возмущение… По крайней мере наказать её в постели он больше не мог.       — Глупая женщина… — бурчит он, складывая дрожащие руки на груди.       — Что ты сказал? — щурится Галгатейя.       — Я молчал! — отводит он взгляд.       Женщина вздыхает, решая на этот раз простить этого непутёвого мужчину. В конце концов, он сейчас невероятно нервничает из-за того, что скоро станет отцом.       Сто лет для божества — это жалкое мгновение.       Для Галгатейи же это будет подобно году…       Она старше, чем казалось.       Мерихон осторожно обнимает её, прижимая к себе и мягко целует в пухлые губы, стараясь выразить всю свою нежность вместе с волнением. И Галгатейя чувствует его волнение.       Когда он разрывает поцелуй, она решает поинтересоваться:       — Что тебя беспокоит, душа моя? — она проводит ладонью по его щеке.       — Я… Я не уверен, что буду хорошим отцом, — признаётся он.       Галгатейя качает головой.       — Будешь, — убеждённо говорит она.       — А если нет?       — Я буду рядом, — мягко улыбается женщина. — Обязательно буду.       Мерихон берет её маленькую ладошку в свою, мягко касаясь губами её тонких пальчиков.       — Конечно, будешь, — фыркает он. — Я боюсь… Что они не выживут.       Король Демонов был воплощением тьмы и разрушения, поэтому сдерживать свою агрессивную силу в приступе эмоций ему было невероятно сложно. Чаще всего он срывался под влиянием эмоционального накала…       Он предпочитал просто устранять своих обидчиков.       Но он не мог так поступить с ребёнком.       Со своим ребёнком.       — Ты не сделаешь ничего плохого.       Галгатейя прижимается к нему ближе.       Она старательно успокаивает мужа:       — Всё будет хорошо, мой дорогой король, — заглядывает в его глаза. — Я знаю это.       Но избавиться от сомнений ему очень сложно.       Больше всего он боится стать причиной гибели своего ребёнка, потому что никогда не готовился становиться отцом. В какой-то момент ему показалось, что это будет куда сложнее, чем управлять целым кланом.       Они не были его семьёй…       — Я верю тебе, Галгатейя, — он зарывается носом в её волосы.       Галгатейя по-доброму усмехается:       — Ты будешь хорошим отцом, любовь моя, — говорит она. — Точно будешь.       А Мерихон был не уверен.       Он никогда не был отцом и не готовился к такой ответственной роли, даже не задумываясь о том, что однажды станет отцом.       В его голове что-то щёлкает.       — Зато я не буду отставать от той курицы, — бурчит он.       Галгатейя хохочет.

***

      Мелиодас развивается в животе матери целых сто лет…       Но к моменту, когда он должен был появиться на свет, он даже не пошевелился к выходу.       — Кажется, он не собирается рождаться… — нежно улыбнулась Галгатейя, ладонями гладя свой большой животик.       Король Демонов кинул на ребёнка в животе жены мрачный взгляд.       Он присел на корточки.       — Вылезай давай.       Галгатейя захихикала, однако через мгновение ахнула, прикладывая и вторую ладонь к большому животику, где в данный момент начал капризничать малыш.       — Весь в тебя, — вздохнула женщина. — Сразу пытается в драку влезть.       — Мой пиздюк, — гордо покивал он.       Галгатейя фыркнула.       — Мы не будем так сына называть.       — Да блять, — выругался он. — Чем тебе не нравится это имя? Оно прекрасно.       Галгатейя прищурилась, растягивая щеки мужа в разные стороны.       — Я сказала нет.       Ребёнок в животе Галгатейи задержался ещё на лишних десять лет, очевидно не собираясь покидать уютную среду и вылезать на какую-то там ружу. Вытаскивать его насильно Галгатейя сразу отказалась, боясь, что это может ему навредить…       Или этот ребёнок может навредить им.       От божественного дитя невозможно было избавиться.       Кто знает, на что способен ребёнок Божества, когда его насильно вытаскивают из привычной комфортной среды в жестокую реальность.       Мерихон каждый раз громко ворчал, недовольный тем, что сын отказывается рождаться. В конце-концов он действительно соскучился по тем временам, когда ребёнка ещё даже в планах не было. Тогда они с Галгатейей могли развлекаться целую ночь напролет…       — Ты уверен, что это сработает? — приподняла бровь Галгатейя, наблюдая за мужем.       — Сто процентов, — отвечает он.       Король Демонов пытался выманить Мелиодаса на запах дорогого, качественного алкоголя, который поставляли в королевский дворец каждый месяц для господ. Он любил зачастую расслабиться за очередной кружкой эля.       Ребёнок в животе вновь зашевелился.       — Ну точно в тебя пошёл, — закатила глаза женщина. — Ещё не родился, а уже алкаш.       — Это мой пиздюк!       Но рождаться малыш вновь отказался.       Вылез он только тогда, когда Галгатейе уже стало невыносимо таскать такую тяжесть на себе, которая, ко всему прочему, ещё и пыталась сожрать большую часть ресурсов, которые предназначались для поддержания жизни женщины.       — Какой уродец.       Король Демонов на протяжении всех родов оставался рядом со своей женой, облегчая её боль своей божественной магией. Он не мог смотреть, как женщина мучается, пытаясь дать жизнь их ребёнку.       Ей было очень больно.       Однако, на свет ребёнок появился совершенно здоровым и всего через секунду огласил комнату своим громким криком, позволяя обоим новоявленным родителям облегчённо выдохнуть.       Галгатейя улыбнулась, наблюдая за окровавленным, почти синим малышом, которого быстро омыли в ближайшем тазу.       Кожа ребёнка стала принимать здоровый, бежевый цвет.       — И никакой он не уродец… — слабо прошептала женщина.       Это был самый прекрасный ребёнок в мире.       Наконец, благодаря помощи Мерихона, она смогла аккуратно сесть на кровати, чтобы взять новорожденного младенца на руки.       — Ну ты посмотри на него, — Мерихон сел рядом с ней на кровать. — Ему так идёт имя пиздюк.       Галгатейя кинула на него убийственный взгляд.       — Я сказала нет.       — Но…       — Я твою задницу твоей же сестре продам, слышишь? — прошептала Галгатейя ему на ухо.       Мужчина заткнулся.       На своего ребёнка она кинула уже мягкий и нежный взгляд, полный материнской любви к крошечному комочку в пелёнках. Малыш же в свою очередь замолчал, слепо щурясь и пытаясь что-то рассмотреть.       Король Демонов так и не осмелился прикоснуться к своему ребёнку.       — Милый…       — Нет, — Мерихон усмехнулся.       Его руки, сложенные на груди, дрожали, показывая истинные чувства своего владельца. В данный момент Король Демонов чертовски боялся случайно раздавить своего ребенка.       Ребёнок такой маленький, такой хрупкий…       В груди что-то болезненно и неприятно заныло от вида такого хрупкого и маленького создания, который, казалось, мог умереть от любого лишнего чиха в свою сторону. И если он прикоснется к этому малышу…       Он не может.       Галгатейя тяжело вздохнула.       — Ты слишком плохого мнения о себе.       — Не правда. Я лучший, — хмыкнул Мерихон. — Я просто рациональный.       Галгатейе много хочется сказать мужу. Со многим ему помочь, но она понимает, что он действительно мог случайно навредить малышу. Его сила была за гранью понимания её народа.       Наверное, никто из простых обывателей не был способен понять сам принцип существования божества. Это что-то куда более великое и могущественное, чем они когда-либо могли увидеть…       Но так больно было видеть Мерихона таким.       Галгатейя вновь посмотрела на своего маленького сына.       — Я назову тебя Мелиодас.       Мелиодас вновь слепо щурится, издавая лёгкое кряхтение.       — Что означает это имя? — спрашивает мужчина.       Галгатейя прикрывает глаза, на мгновение представляя себе родную планету и свой исчезнувший народ, вспоминая полный язык и то, как родители её обучали.       — Это означает «прекрасный, великолепный».       Мерихон ухмыляется.       — И вот этот уродец-то прекрасный? — интересуется он.       — Сам ты уродец, — шипит женщина.       — Я идеальный!       — Да? Что-то не заметно, — иронично приподняла бровь Галгатейя.       Даже уставшая после длительных и тяжёлых родов она оставалась самой прекрасной женщиной, сохраняя свой внутренний огонь даже сейчас. Её глаза полыхали ярким, прогоняющим коварный сумрак рассветом. Она была готова сжечь в этом огне и своего мужчину.       Мерихон задохнулся своим восхищением.       Не было в мире женщины прекраснее.       — Конечно, любовь моя, — он мягко целует её губы. — Просто ты привыкла к моей идеальности.       У Галгатейи дёргается правая бровь.       … но она солжет, если скажет, что не любила эту забавную черту своего мужчины. Он был прекрасен таким, какой он был. Галгатейя любила все его недостатки и все грани его личности, зная, каким он может быть порой.       В его глазах она видела отражение всего мира.       На свет появился наследник клана демонов.

***

      Впервые сестру он увидел на празднике, устроенном в честь рождения наследника королевской четы.       Первая мысль, которая промелькнула у него в голове, была связана с её невероятно открытым и даже пошлым нарядом. Кажется, курица за время их долгой разлуки совсем потеряла последние остатки стыда…       Однако, в её ярких глазах вновь восходили прекрасные рассветы, заходили за далёкий горизонт закаты. В них снова виделась жизнь…       Он был рад видеть сестру такой.       И в какой-то момент он понял, что это была не его сестра… Вернее, не совсем его сестра. Но чужое вмешательство позволило сестре поглотить чужую душу и вновь продолжить жить, применяя на себя другую жизнь.       Он был рад видеть её…       Живой.       Потому что в последнюю их встречу ему начало казаться, что Верховное Божество в любой момент готова всё бросить и даже наличие Элизабет не смогла бы её остановить от глупостей.       Но теперь она была в порядке.       Поэтому он закрыл глаза на всё.       Мелиодас же кажется, был искренне рад видеть свою тётку, потому что заворочался куда активнее. И именно встреча с тёткой вынудила малыша научиться свободно ползать.       Он ещё внутри Галгатейи показал, каким активным ребенком является.       Однако, Король Демонов точно не ожидал, что как только младенец научится ползать, сразу изучит свою кроватку вдоль и поперек, научившись вылезать из неё. И, главное, что он совсем не боялся упасть и больно удариться.       Тьма заботливо расстилалась перед ним, осторожно опуская младенца на пол.       Казалось, что не было няньки для него лучше, чем самая настоящая, густая тьма, вылезающая из самых темных уголков его комнаты.       Мелиодас стремился изучать этот мир, ничего не стесняясь.       И он без каких-либо сомнений залезает в кабинет отца, где тот работает с утра до поздней ночи, а иногда и на всю ночь остаётся здесь. Работы с каждым днём становится всё больше и грозится не заканчиваться никогда.       Маленький Мелиодас недовольно нахмурился, повторяя выражение лица отца.       Он незаметно прополз под огромный стол и обхватил маленькими ручками большую ногу папы.       Мерихон замер, сжимая лист документа в руке сильнее.       Он осторожно заглянул под стол, увидев маленькое создание, которое старательно прижимается к ноге. Мелиодас делал максимально серьёзное выражение, явно пытаясь походить на опасного, сильного папу.       Мерихон усмехнулся.       — Что ты тут забыл, уродец?       Мелиодас попытался укусить его беззубым ротиком.       Но по щелчку пальцев Король Демонов вновь перенёс маленького бесёнка в его кроватку в специально обустроенной детской, куда как раз вернулась ухаживающая за маленьким принцем нянечка.       Мелиодас недовольно насупился и готов был вот-вот зареветь, однако соска заставила его затихнуть, пока глазки слипались.       Мелиодас заснул тихим и крепким сном.       Но вернуться к работе ему не позволила Галгатейя, которая напомнила, что он сегодня собирался навестить сестру безмозглую курицу. И надо было поторапливаться, чтобы вовремя вернуться к отбою.       Он и так уже давно не посещал их общую постель.       Пришлось оставить дела на время и собраться в до блевоты яркий мир Верховного Божества, где буквально всё было пронизано абсолютно противоположным ему элементом — светом. Находиться там было чисто физически неприятно.       И это уже не говоря о том, что его чувство прекрасного было оскорблено.       О причине похода он жене не сказал.       Она бы не одобрила.       Но он просто не мог упустить возможность поиздеваться над этой горделивой курицей, услышав, что в её мире родился абсолютно слепой ребёнок.       О, это была целиком и полностью её вина.       Однако, он явно не ожидал, что Верховное Божество настолько взбеленится из-за чужого слепого ребёнка.       Он надеялся на какую-то разумность от неё.       Хотя бы на то, что эта курица вспомнит о создавшем их ублюдке, которого ни в коем случае нельзя было выпускать из его темницы. Там его удерживала только их собственная жизнь. Если один из них умрёт…       Конечно же она не вспомнила.       Она накинулась на него подобно дикой курице, которая пыталась защитить свое яйцо.       И это столкновение привело к апокалипсису.       Как только эта курица успокоилась, спустив всю свою злость в сражении, он мигом рванул в свой мир, первым делом проверяя свою семью. Но, как оказалось, его мир и вовсе не затронуло. Ни один демон не пострадал.       Поэтому он решил заглянуть в мир жалких смертных созданий, где в свою очередь расположился их брат — Великое Древо.       Всё было уничтожено.       Мир сгорал в огне.       От этой картины король Демонов чувствовал мрачное удовлетворение, в надежде на то, что все люди умрут или мутируют от отравленной смертью земли. Разложение мертвых звёзд задело почти всех, кроме укрывшихся под защитой своего Божества, фей       Наслаждался столь приятным зрелищем он недолго.       Вскоре его ждал большой сюрприз.       Среди обломков погибших звёзд он отыскал яркий, испускающий мощную энергию света и тьмы кокон, из которого показалось маленькое, детское личико.       В этом личике он просто не мог не узнать свои черты. Та огромная сила, которая исходила от маленького детского тельца лишь подтолкнула его к правильному мысленному выводу.       Это их ребёнок.       Его и той глупой курицы.       Малышка смотрела на него пронзительными изумрудными глазами, вновь убеждая его в правильности сделанного вывода. Это точно была их дочь.       Он сразу притащил на это место курицу, чтобы показать ей результат её истерики. Не только чтобы поиздеваться, но и решить, что им делать с ребёнком.       Быстро он понимает, что оставлять малышку с этой курицей может быть опасно для неё же, поэтому упирается и оказывается отдать ее на воспитание Верховному Божеству. И, как бы ему не хотелось полностью ограничить их общение, он всё же идёт на компромиссы.       Ему приходится идти на них.       Имя он придумывает ей быстро:       — Пиздючка, — убеждённо говорит.       На него снова смотрят как на идиота.       Да что он делает не так!?       Имя малышке даёт Верховное Божество.       Элисия звучит красиво и гордо. Даже Король Демонов, в конце концов не может не признать, что малышке это имя подходит как нельзя лучше, поэтому решает не оскорбляться в этот раз. Не сегодня уж точно.       Это будет его подарок этой глупой курице.       Элисия доверчиво прижалась к нему, когда он поднял её на руки.       Сложнее всего ему было избавиться от всех недопониманий со своей женой. Тяжело было объяснить, как и откуда именно появилась Элисия, а страшнее всего было от мысли, что они обе могут не принять друг друга.       Но у его жены большое сердце, поэтому малышку она принимает как родную.       — У неё твои глаза, милый, — говорит она.       А Мерихон в этот момент вновь чувствует, как горячая волна любви к этой потрясающей женщине окутывает всё его тело. В его груди горит неудержимый огонь страсти к ней, словно кто-то намеренно подложил туда больше дров.       Галгатейя великолепна во всём.       Элисия на удивление легко приживается в этом месте и очень быстро привязывается к младшему брату. Так, словно они с самого рождения были неразлучны.       Элисия была такой же настырной, как и её брат.       Несколько раз Мерихон выставлял малышку за дверь, когда она пробиралась к ним в постель, желая спать вместе с родителями. Она была слишком настойчива, поэтому в какой-то момент он просто устал прогонять её.       В какой-то момент проснулся из-за ощущения маленького, теплого комочка под боком и махнул рукой, вновь закрывая глаза.       Элисия попросту не собиралась сдаваться.       И вот однажды он застал Элисию и Галгатейю, которые о чем-то шептались и что-то просматривали в каком-то каталоге. От этой картины у него создалось неприятное ощущение… Что-то ему очень не нравилось.       — Папа, — Элисия слезла с кровати, подходя к нему.       Мерихону захотелось отойти…       Элисия прижалась к нему.       — Папа, мы тебе пижаму выбрали.       О, лучше бы он действительно тогда сбежал.       Откуда же ему было знать, что дорогая жена и дочь выберут ему розовую пижамку с единорогами? И что он не сможет отказать жалобным глазкам своей дочери, в итоге с большим нежеланием натягивая эту самую пижаму?       И что сестра его потом застукает в этой пижаме…       Это был позор.       А дети день ото дня становились всё более невыносимыми.       Элисия потакает каждому капризу маленького засранца.       Вместе с тьмой, которая всё мечется между своим хозяином и маленьким наследником, который капризничал, казалось бы, всегда… Но удивительным образом всегда успокаивался, когда оказывался на ручках сестры.       Они хорошо ладили.       Дни мирно текли своей чередой, сменяясь один за другим. Иногда к Элисии захаживала дорогая сестра курица, чтобы провести время со своей дочерью… Но ничего особо сильно не менялось.       Мел постепенно рос, очевидно стремясь к полной независимости…       Это вызывало у Короля Демонов громкий смех.       Правда, справляться с детьми становилось всё сложнее.       На этот раз под столом оказалось два ребёнка, которые старательно обнимали его ноги, недовольные долгим отсутствием внимания со стороны отца.       Он легко выставил их за дверь, но когда повернулся к своему столу, собираясь продолжить работать       … и тут его ноги вновь обхватили.       — … — он опустил взгляд.       Там опять обнаружились настырные дети.       — Как вы здесь оказались?       Дверь оставалась закрытой.       Они ему ничего не ответили.       Всё у них было хорошо ровно до того момента, как в очередное посещение Верховного Божества Элисию похитили. Его жену погрузили в странное, пугающее состояние, а Элисия попросту исчезла…       Она никогда так не делала.       Тогда он ощутил леденящий душу страх, от которого болезненно скрутило живот. В грудной клетке появилось тошнотворное чувство сосущей пустоты, которая стремилась поглотить его полностью. В висках тревожно стучали маленькие молоточки.       Король Демонов был напуган.       Элисия обнаружилась на границе сада, куда её заманивало отвратительное порождение хаоса. Он всеми фибрами души ощущал вмешательство отца в этот мир…       Но в тот момент он беспокоился лишь за свою дочь.       И успокоился Король Демонов лишь в тот момент, когда малышка оказалась в его руках, в полной безопасности. Порождение Хаоса сгорает со скоростью света, исключая даже малейшую угрозу для Элисии.       К сожалению, Король Демонов понимает в это мгновение, что ублюдочный отец не оставит Элисию в покое.

***

      Элисию удалось скрыть от внимания всемогущего ублюдка, но это отобрало у неё возможность менять реальность в любой момент времени. Это принесло ей некоторый дискомфорт, усложняя обычную жизнь.       Элисия с момента своего рождения не задумываясь меняла реальность.       Если честно, Мерихон спокойно выдохнул.       Больше малышка не появлялась в неожиданных местах тогда, когда этого хотела, поэтому он получил возможность спокойно работать, не боясь, что дочь вернётся в его кабинет даже после того, как её выставили.       В отличии от Мелиодаса Элисия не устраивала никаких истерик, хотя всё равно выглядела ужасно недовольной.       Но даже ограничение её сил не могло сделать из Элисии самого обычного ребёнка. Она всё ещё оставалась другой.       Так в одну из семейных посиделок, куда заявилась даже одна извращённая курица, когда он спокойно потирал свои доспехи, пытаясь найти хоть малейший изъян в них, Элисия неожиданно обнаруживает беременность Галгатейи.       Король Демонов этого явно не ожидал.       Он ощутил невероятное волнение, как и в первую беременность жены. Словно бы вновь ощутил себя абсолютно не готовым к роли отцовства.       Тем не менее в груди он ощутил так прилив нежности и любви к ещё не родившемуся ребёнку.       Кто бы там не был, он будет любить этого ребёнка.       Ему совсем не стыдно за то, что в это мгновение он упал перед женой на колени, нежно целуя пока ещё плоский животик жены. Король Демонов снова ощущает себя самым счастливым мужчиной во вселенной , не стесняясь это заявить во всеуслышание.       Элисия же кажется ужасно взволнованной тем, что скоро должен был появиться «мини-Мел». Малышка пока ещё не понимала, как работает природа, поэтому искренне удивилась тому, что у неё может быть ещё один братик помимо Мелиодаса.       Маленьким утёночком она следовала за Галгатейей, всё время кидая взгляды на её живот.       — Мама утка и её утята, — ухмыляется Мерихон.       За Элисией всё время ползал Мелиодас, стараясь не пропускать какие-то интересные события. Он вообще хотел оказываться там, где было как можно больше народу.       Элисия нахохлилась.       — Я не утёнок.       Что-то недовольно пролялякал Мелиодас, соглашаясь с сестрой.       — А ты у нас папа утка, — сложила женщины руки на груди.       — Я охотник, — не согласно фыркнул он.       — Ты папа утка, — отрезала она.       Элисия прижимается к маме, фырча точно так же, как и её папа.       Сразу видна порода.       — Папа у нас глупый, — говорит девочка.       Мерихон задыхается возмущением.       — Да, детка, — глади её по голове Галгатейя. — Ты абсолютно права.       Мелиодас согласно лялякает.       — Да вы сговорились против меня!       — Хватит выдумывать, — махнула рукой Галгатейя.       Зелдрис в животе Галгатейи с самого начала показывает себя более спокойным созданием, нежели его старший брат — Мелиодас. Мелиодас сразу как только развился немного, стал показывать свой бойкий характер.       Зелдрис же почти не шевелился.       Галгатейя даже начала беспокоиться, что малыш может родиться каким-то нездоровым, вот только сразу отмела эту мысль. Божественное дитя обязательно родится абсолютно здоровым. Таково божественное наследие.       Зелдрис не реагировал никак на подначки отца и не доставлял Галгатейе лишних проблем своими движениями.       Уже в утробе он показал себя очень спокойным и хорошим ребёнком.       И ждали его появления всей большой семьёй.       Верховное Божество наконец познакомила их со своими детьми, сказав двум девочкам, что скоро у них в семье будет пополнение. Правда, обе девочки, как и Элисия, не смогли понять, о чём конкретно шла речь.       Зелдриса ждали все.       Для Галгатейи вынашивать второго божественного ребёнка было невероятно тяжело, но почти постоянное присутствие Верховного Божества, которая помогала женщине справится с тяжёлой беременностью, избавили от проблем со здоровьем.       Зелдрис появился ровно в срок.       Верховное Божество усмехнулась, иронично заметив:       — Вы посмотрите, какой джентльмен. Вовремя вылез.       Она осторожно взяла младенца на руки и шлепком заставила его лёгкие раскрыться. Зелдрис огласил комнату своим громким криком.       За дверью кто-то зашуршал.       Мерихону пришлось на мгновение выйти, чтобы прогнать излишне беспокоющуюся Элисию, которая невольно испугалась, услышав столь громкий крик новорожденного ребёнка.       Зелдрис быстро затих, закрывая пока ещё слепые глазки.       — Ну что за красавец? — улыбнулась Божество.       Отмытый, закутанный в чистую пелёнку, сморщенный детёныш казался таким очаровательным созданием… Совсем маленький и крохотный.       Благодаря исцелению Галгатейя быстро приходит в себя, ощущая лишь лёгкую усталость из-за долгих родов, поэтому осторожно садится и забирает у Божества своего очаровательного сына.       — Прекрасен так же, как и его брат, — выдохнула королева.       — Это им от тебя досталось.       — От моего мужа.       — От него им могло передаться только уродство.       Галгатейя устало покачала головой:       — Вы никогда не изменитесь…       Дверь в комнату открылась и туда забежала обеспокоенная Элисия, оставляя позади уставшего отца. Малышка так и не смогла успокоиться, объяснения папы ей не помогли.       Она замерла, когда увидела маленький комочек на руках одной из своих мам.       По бледным, пухлым щечкам малышки потекли горячие, соленые слёзы счастья, пока сама малышка стояла, пытаясь осознать, что у неё теперь есть ещё один братик. Детское сердечко быстро застучало.       Она подскакивает к мамам, заглядывая в маленькое личико братика.       — Он так красив… — тихо шепчет девочка.       — Как вы его назовёте? — Поинтересовалась Верховное Божество.       — Пиздюк младший, — выдал гениальную мысль Король Демонов.       Верховное Божество махнула на него рукой.       Элисия заерзала на кровати, куда залезла, чтобы увидеть своего нового братика.       Это не осталось без внимания.       — Что такое, милая? — поинтересовалась Галгатейя.       — Д-давайте назовём его Зелдрис… — запнулась девочка.       От такого внимания к своей персоне ей стало очень неловко.       Верховное Божество улыбнулась, ласково погладил дочь по мягким, длинным волосам, стараясь передать ей свою уверенность и таким образом поддержать.       — Это чудесное имя.       Так младший ребёнок в королевской семье демонов получил своё имя, означающее «храбрый».

***

      В его жизни, казалось бы, наконец всё наладилось.       Всё так, как и должно быть       Сестра счастлива и довольна жизнью. У него три замечательных, хоть и ужасно надоедливых ребёнка, а жена наконец забыла о своей депрессии, вновь в полной мере наслаждаясь временем своей жизни.       Он был счастлив.       Но счастье это просто не могло…       Предательство больно бьёт отравленным ножом в него спину, но задевает сердце и насквозь пронзает душу… Всё внутри него гнило и увядало от мысли, что самый ближайший друг, его гордость, мог предать…       Больно…       Больнее становилось от мысли, что Изначальный Демон напал на его семью…       Ярость окутала его с головой, вырываясь наружу ядовитой, осквернявшей все тьмой. Темный занавес окутал весь дворец, опасно стягиваясь и скручиваясь вокруг Изначального Демона, который посмел бросить вызов самому Королю Демонов.       — Ты заплатишь за это… — рычание Короля разносится эхом.       Наказание за восстание было суровым.       Король Демонов жестоко разделяет душу своего первого творения на три части, уже зная, какую службу будут нести осколки…       Он заплатит за то, что напал на его семью…       Разделить душу своего первого творения на несколько частей и связать их незримыми оковами, вынуждающими любить и подчиняться трём маленьким детям.       — Вы станете наставниками моих детей, — мрачно сказал Король.       И прогнал их.       Тьма вернулся в исходное состояние, перестав окутывать весь замок королевской семьи, как будто бы возвращая жизнь в привычное русло…       Как будто бы.       Король Демонов повернулся к своей напуганной семье, понимая, что в этот момент именно он мог больше всего их напугать. Таким они его ещё не видели…       Повисло напряжённое молчание.       Сердце его провалилось куда-то внутрь от страха…       — Папа крутой…       Первой к нему подскакивает Элисия, прижимаясь изо всех сил. Детское сердечко начало постепенно успокаиваться, показывая, что малышка действительно ему доверяла…       Следующей к ней подскочила Галгатейя, ласково обнимая мужа за шею.       — Всё хорошо, любимый… — выдохнула женщина. — Ты молодец.       Король Демонов прикрыл глаза.       Где-то в глубине души ещё теплилась надежда, что его семья будет в безопасности…