шанс всё изменить

      Ещё один бесцветый день. Снова Ким Га Он пытался бороться с нескончаемой несправедливостью. Искоренить коррупционные связи невозможно, и, если сражаться слишком наглядно, можно оказаться сброшенным в канаву. Именно это понял Га Он, попытавшись согласовать одно из судебных дел, получив категоричный отказ, ведь подсудимым мог стать влиятельный чиновник.       Усмехнувшись, Га Он сильнее закутался в несогревающее тонкое пальто, не чувствуя онемевших от холода пальцев. Закончив работу раньше, он направился на кладбище. Подобные походы к могиле Юн Су Хён, другу детства, казались необходимыми. Ведь, даже, если она была мертва, её тело оставалось здесь, так близко в отличие…       Волна вины вновь захлестнула его. Так случалось каждый раз, и суд не спасал, ведь, даже там — Ким Га Он видел его лицо. Он слишком сильно скучал по нему, не переставая думать о возможных «если», которые могли бы остановить его от предательства.       Вот только вернуться в прошлое было невозможно.       Сейчас, оглядываясь назад, на несколько месяцев, Га Он не мог простить себе свою ненавистную наивность и доверие к тем, кто этого не заслужил, когда напротив сам же предал единственного человека, который по-настоящему любил его. Да, Кан Ё Хан не умел показывать свои чувства, но, что касалось Га Она — он также не мог удержать в себе, но даже так, в самый трудный момент, Га Он не поверил ему.       Вспоминая лицо, исказившееся от боли и разочарования в тот момент, когда он бросал в него обвинения в убийстве Су Хён и его брата, во рту Га Она стало горько. Сглатывая, он опустился перед могилой.       Он наделал так много ошибок, всё испортил, но даже так Ё Хан простил его. Простил его безумные эмоции, ставшие между ними и разрушившие ту тонкую грань доверия. Именно так думал Га Он, не пытаясь оправдать себя. Он не был маленьким ребёнком, чтобы совсем легко поддаться и восстать против того, кого любил, но всё же сделал это.       — Ты не виноват, — мягкий голос Ё Хана, который возможно смог бы успокоить Га Она, если бы не звучал в телефонном динамике за восемь тысяч километров от Кореи.       Если бы только они могли начать всё заново, Га Он искупил бы свою вину, делая, даже невозможное, но ему не позволили. Ё Хан оставил его в Корее, напомнив о его желании бороться с несправедливым миром. Ведь Га Он этого хотел. Только, как всегда, было одно «но». Ким Га Он собирался сражаться против коррупции в одной команде с Кан Ё Ханом.       Всё, что всегда волновало Га Она — это касалось Ё Хана, но понять это получилось лишь, когда младший потерял его. Он слишком опоздал, чтобы пытаться что-то изменить.       Вытирая слёзы, Га Он пытался выровнять сбившееся дыхание, но вместо этого лишь громче всхлипывал. Ему так не хватало Ё Хана, что хотелось бросить всё, сесть на ближайший рейс и прилететь в Швейцарию. Только они это обсуждали. Ё Хан знал лучше самого младшего, что ему не стоит делать этого. Не через месяц, не через полгода — никогда.       Их отношения имели своё влияние на Га Она, когда, наделав ошибок, он собирался исправить их, даже ценой своей жизни, дважды. Именно поэтому Ё Хан оставил его, не желая причинять ещё больший вред. Почему-то он был уверен, что так будет лучше для них двоих, даже, если оба чувствовали себя опустошёнными.       Кан Ё Хан изначально был сомнительной фигурой в жизни Ким Га Она. Две противоположности, сталкивающиеся лбами друг с другом. Именно так, через споры, незначительные ссоры, смешанные с домашними моментами, их связь стала близкой. Они были любовниками, и Га Он не мог забыть той несвойственной теплоты, с которой Ё Хан обращался с ним.       — Ты действительно веришь, что я использовал тебя?       Светлые воспоминания легко затмевались тёмными, которые создал сам Га Он, позволив сомнениям вытеснить возможную преданность. Да, он готов был всё изменить, покончить с собой или умереть вместе, если того пожелал бы Ё Хан, но это не имело значения, не после злополучных ножниц и ненавистных обвинений.       — Ты запутался, и это не твоя вина, — ещё одно утешение Ё Хана, прозвучавшее во время их редких звонков, которых было около пяти за три месяца. Не считая того, что они становились всё короче.       — Тогда позволь мне приехать к тебе, к Эллии, — жалкая просьба Га Она, после которой последовало болезненное молчание.       — Га Он-а, тебе стоит двигаться дальше, так будет лучше для тебя, — наконец произнёс Ё Хан, и можно было различить лёгкую тоску в его голосе. Ему было тяжело говорить эти слова, но лучшего выхода найти, чтобы позволить Га Ону быстрее забыть боль, связанную с ним — он не мог.       — Мне жаль, что всё так обернулось, — тихо проговорил Га Он, покидая кладбище. Ему было совестно, что, глядя на могилу Су Хён, он думал только о Ё Хане.       Дома было по-прежнему. Всё те же растения, которых стало больше. Только одиночество стало неизгладимым составляющим.       Заходя внутрь, Га Он не удосужился переодеться, забравшись под одеяло прямо в рубашке и пиджаке. Он был рад, что наступило тупое равнодушие, что слёзы высохли, и ему всего лишь хотелось поскорее провалиться в сон. Он слышал вибрирующий телефон, но отвечать не было сил. Даже, если бы это был Ё Хан, Га Он смог бы лишь по-детски разреветься, не чувствуя себя живым.       — Как бы я хотел всё исправить…       Открыв отяжелевшие глаза, Га Он чувствовал неприятную сухость во рту. Немного воды не помешало бы, и, опираясь на локоть, он хотел было подняться, но парализовано замер при виде до боли знакомой комнаты, в которой оказался. Страх сжал лёгкие, и дышать стало слишком тяжело. Попятившись назад, Га Он практически наткнулся на преграду, резко обернувшись, чтобы увидеть встревоженный сонный взгляд.       — Кошмар? — Сиплый ото сна, но такой родной голос, от которого Га Ону захотелось впасть в истерику, всё ещё безумно разглядывая мужчину перед собой.       Предположение, что всё это сон, прошло, когда Га Он сильно ущипнул себя, невольно скривившись, всё также видя любимое лицо, которого так не хватало. Это было слишком реально, чтобы поверить.       — Га Он-а? — Выдыхая, Ё Хан придвинулся ближе, чтобы осторожно притянуть младшего к себе, вынуждая уткнуться лицом ему в плечо, слыша прерывистый выдох.       — Ё Хан, — прошептал Га Он, водя руками по спине мужчины, чувствуя его шрам сквозь клетчатый халат, слегка спуская его, желая прикоснуться к оголённой коже, чтобы точно поверить.       Зная, каково это проваливаться в тёмные густые кошмары, Ё Хан лишь удерживал Га Она рядом, в объятиях, в некотором роде помогая прийти в себя, запустив ладонь в его растрёпанные волосы.       — Тебе следует ещё поспать и постараться ненадолго забыть о том, что ты видел. Твоя подруга тебя поймёт, — мягко наставлял Ё Хан, всё ещё чувствуя, как напряжена спина младшего, когда он слабо зашевелился в его руках, чтобы в ту же секунду резко дёрнуться назад, с нескрываемой паникой глядя в глаза мужчины.       Га Он слишком хорошо помнил эту ночь. Ночь после самоубийства Ча Гён Хи, свидетелями которой они стали. Это было тяжело, когда вместо оцепенения, Га Он упал на колени в поисках флешки, так хладнокровно обыскивая труп женщины. Именно тогда, ворочаясь в постели, ему казалось, что он неизбежно превращался в монстра, но сейчас всё было иначе.       Это было пугающе страшно, что Га Он мог помнить всё после этого дня, зная, что остался один, а Ё Хан и Эллия улетели в Швейцарию, вот только он вновь был здесь.       А ещё Га Он понял, что Су Хён была всё ещё жива. Не справляясь с эмоциями, спотыкаясь, он схватил телефон, судорожно набирая заученный номер подруги, с придыханием вслушиваясь в ненавистные гудки, запоздало осознавая слова Ё Хана: «Твоя подруга тебя поймёт».       Га Ону показалось, что судьба насмехалась над ним, нарочно заставляя испытать всё заново.       Конечно, это был тот день, когда Су Хён разочарованно застала его на месте преступления, да ещё и с Кан Ё Ханом. И не было шансов, что она соизволит ответить на его звонки. Именно поэтому Га Он отложил телефон, не заметив, как сполз на холодный пол, выглядя слишком уязвимо. Он всё ещё не мог понять, что происходит, и вновь цепляясь растерянным взглядом за лицо старшего, ему хотелось лишь одного — оказаться в его объятиях, точно маленький ребёнок.       — Га Он-а, что-то не так? — будто мог спугнуть, негромко произнёс Ё Хан, присев на одно колено рядом с младшим, мягко прикоснувшись к его локтю.       — Я не знаю, — неуверенно прошептал Га Он, тяжело опустив голову. Он не мог признаться в том, что уже жил этим днём раньше, и что, в конце концов, станет тем, кто всё испортит. Это было слишком невероятно, чтобы легко поверить, даже, если Ё Хан любил его. Ведь и сам Га Он не мог понять, почему он был здесь, в день, когда ушёл из дома Ё Хана…       — Как бы я хотел всё исправить…       Его желание, мольба. Именно этого он хотел, когда изо дня в день подушкой заглушал рыдания, будто стыдясь, что кто-то мог бы услышать его. Именно этого Ким Га Он хотел, просыпаясь с опустошённым взглядом, примиряясь с действительностью, но продолжая думать о возможных «если бы».       — Посмотри на меня, ты можешь поговорить со мной, — Ё Хан вытянул его из мыслей, обхватив ладонями побледневшее лицо парня, давно проснувшись, даже, если было около трёх ночи. Он слишком беспокоился за него, вспоминая ужас в глазах, когда Га Ону пришлось столкнуться с непредвиденным самоубийством. Ему нужно было выбраться из ямы.       — Су Хён, она жива? — Неуверенно уточнил Га Он, даже, если и, помня, что было рано для её смерти, но не чувствуя твёрдой уверенности. Как будто, если бы он моргнул, то вновь оказался в своем пустом холодном доме, мысленно высчитывая время в Швейцарии.       — Да, — сразу ответил Ё Хан, предположив, что дело было в кошмаре, пока Га Он терялся между будущим и прошлым, опустив взгляд на дрожащие руки. Теперь-то он чётче видел кровь на ладонях после того, как обыскал тело их врага, уже и вовсе окунаясь в это время.       — И она нас поймала в кабинете Ча Гён Хи? — Ещё одно необходимое уточнение, и Га Он с пугающей надеждой смотрел в глаза Ё Хана, пока не получил утвердительный кивок.       Тогда Га Он засмеялся. Это было похоже на искренний смех, которого Ё Хан никак не ожидал услышать, выглядя совершенно сбитым с толку.       Поведение младшего не соответствовало тому, что было несколько часов назад, когда он дрожал, с паническим ужасом пытаясь оттереть кровь с пальцев, до покраснения растирая их мочалкой, пока Ё Хан не отобрал её у него.       Сейчас же был просто смех и невероятно солнечная улыбка, с которой Га Он смотрел на Ё Хана, протянув к нему руки, мягко касаясь лица, шеи, плеч — просто нуждаясь в тактильном тепле.       — Я так рад, — без притворства выдохнул Га Он, сразу прижавшись к Ё Хану, так крепко, как мог. Спрятав лицо у него в шее, он не мог перестать улыбаться.       Даже, если это был сон, Га Он хотел прожить его, как можно дольше, не сожалея о своих поступках, напротив, собираясь изменить то, что не успел испортить. Мысль, что они были с Ё Ханом в порядке, что он не предал его, что Су Хён не умерла — это казалось вторым дыханием для него.       Ничто не имело смысла, когда Ё Хан опустил тёплую ладонь на его затылок, так мягко касаясь.       Приподняв голову, Га Он с любовью взглянул в глаза мужчины, сокращая расстояние, так нуждающееся соединяя их губы, чтобы почувствовать желанную близость. Он чертовски скучал по Кан Ё Хану. И теперь, если ему был дан ещё один шанс — он ни за что не отпустит его, никогда.       Клянусь, я всё исправлю. Никто не будет страдать из-за меня.