шанс всё изменить

      — Побудь пока дома, хорошо? — Первое, что услышал Га Он, не успев проснуться.       Мышцы приятно тянули, напоминая о вчерашнем решении, повлиявшем на происходящее. Конечно, Га Он ещё видел довольную ухмылку на лице Ё Хана. Даже его действия казались более раскованными и неспешными. И всё это было связано с признанием младшего. Кан Ё Хан — его мир.       Завязав перед зеркалом галстук, Ё Хан подошёл к кровати, расслабленно присаживаясь на краю, мягко опуская ладонь на руку младшего.       — Почему? — Немного хрипло ото сна проговорил Га Он, предполагая, что вполне способен работать. Хотя, конечно, вчера было много сказано, и в основном, что ему тяжело побороть страх превратиться в монстра, но ведь это всё произошло на эмоциях.       — Эллия хотела бы провести с тобой время, — Ё Хан всё также знал, как обезоружить Га Она, предотвратив возможный спор.       И вместо обоснованного «но», Га Он смиренно опустил голову. Он слишком сильно желал увидеть счастливую улыбку Эллии, чтобы променять её на работу в суде.       Так много времени прошло, чтобы Га Он смог извиниться перед девочкой за свои ошибки. И понимание, что сейчас всё хорошо, что Эллия не стала свидетелем ареста своего дяди, истошно умоляя остановиться — всё это одновременно причиняло боль и давало облегчение.       — Будь осторожен, — Га Он с трудом улыбнулся, вновь окунаясь в ненавистное прошлое, презирая себя за то, что не имел последствий, как будто он мог заслуживать той любви, отразившейся в глазах Ё Хана.       — Ты в порядке? — Немного нахмурился старший, не сводя с Га Она пронзительного взгляда, замечая лёгкую бледность на щеках.       — Конечно, хён. Мы с Эллией хорошо проведём день, — как можно правдоподобнее заверил он, и сам умея отводить от темы не хуже, чем Ё Хан, наклоняясь, настойчиво вжимаясь в губы.       Чувствуя тёплую ладонь на щеке и напористый ответ, Га Ону хотелось остановить время, всего лишь остаться в этом дне, ни о чём не жалея, чувствуя себя по-настоящему счастливым.       Га Он хотел побыть эгоистом, совсем забыв о прошлом, ведь о нём никто не знал. Он не был в глазах Ё Хана запутавшимся ребёнком, столь наивно поверившим всем, но не ему. Га Ону мог представить, что всё случившееся — оказалось долгим кошмаром, пока не ощутил выпуклость на ладони Ё Хана.       В ужасе замирая, Га Он резко схватил его запястье, поворачивая к себе внутренней стороной. Глаза отчаянно пытались найти шрам. Тот самый шрам от ножа, которым он хотел убить Ё Хана, но кожа была чиста.       — Его нет, — сипло прошептал Га Он, чувствуя неожиданный приступ тошноты.       — Га Он, что случилось? Чего нет? — Ё Хан не на шутку напрягся, сталкиваясь с расфокусированными глазами напротив, сжимая руки на плечах младшего, несильно встряхивая, — Га Он-а, ответь.       Га Он лишь до боли прикусил язык, понимая, что возможность всё забыть неисполнима. Он не сможет перестать возвращаться к тому, что уже совершил.       — Всё дело в кошмаре, — наконец выдавил Га Он, прерывисто выдыхая. Было вполне приемлемо воспользоваться отголосками самоубийства на его глазах, чтобы успокоить Ё Хана, но достаточно совестно за ложь.       Чувствуя успокаивающие объятия, Га Он крепче вжимался в грудь старшего. Равномерные поглаживания по спине почти усыпляли, и вместо уязвимого взгляда, на лице Га Она отразилась непоколебимая решительность. Он не мог вновь позволить эмоциями победить. Ведь на свободе оставалась Чон Сон А, их главный серьёзный противник.       Даже, если Га Ону было больно, он не мог позволить любимым людям пострадать из-за него.       — Тебе правда пора идти, и я уже в порядке, — искренне проговорил Га Он, едва соприкоснувшись лбами, тише повторяя, — я в порядке.       Но Ё Хан видел гораздо больше той маски, за которой прятался Га Он, старательно убеждая в обратном.       — Звони, если что-то пойдёт не так, — Ё Хан дал младшему некоторое пространство, но лишь пока. Он не оставит его наедине с тёмными мыслями, даже, если придётся вытрясти из него всё, что его тревожило.       — Ё Хан, — негромко обронил Га Он, как только мужчина собрался выйти из спальни.       Вопросительно изогнув бровь, старший ждал последующих слов, но Га Он молчал, совершенно не зная, что сказать, чтобы Ё Хан воспринял Сон У, как реального врага. Всё, что они до этого делали — это играли с ней, позвав на притворный ужин, осыпав обещаниями о совместном будущем. Стандартная ложь, на которую, как им казалось, Сон А удачно повелась, но теперь Га Он понимал, что это их поймали в ловушку.       Неприятные картинки из уже пережитого дня не могли оставить Га Она, когда Сон А торжествующе хлопала в ладони, с нескрываемым удовольствием наблюдая за тем, как легко запутала его, натравив на Ё Хана.       — Ты что-то хотел, Га Он? — Без тени раздражения переспросил Ё Хан, всё отчётливее видя странную потерянность в глазах младшего, как будто что-то было не так.       — Сон А что-то замышляет, — выдохнул Га Он, понимая, что его слова покажутся вполне обоснованными, ведь они её бросили после достижения цели с Ча Гён Хи.       — Не сомневаюсь, но она не способна на что-то масштабное, — самоуверенно хмыкнул Ё Хан, слегка наклонив голову, — Га Он-а, я оставляю тебя с Эллией, чтобы ты забыл о работе и пришёл в себя. Тебе не стоит волноваться о мелочах.       Га Ону хотелось закричать, чтобы Ё Хан не вёл себя так безрассудно. Чон Сон А имела гораздо больше шансов на победу, чем он думал, слишком расслабленно воспринимая происходящее. Только Га Он не мог. Не мог рассказать то, что пережил.       — Мой милый оленёнок, — по-доброму усмехнулся Ё Хан, не удерживаясь от того, чтобы наклониться к младшему и оставить лёгкий поцелуй на лбу, гораздо тише выдыхая, — я не позволю причинить тебе боль.       «Это мои слова», — мысленно прошептал Га Он, чувствуя себя по-настоящему живым. Ё Хан старался для него, для Эллии, пока он испытывал ненавистные сомнения, разрушая то, что имел.       Оставаясь один, Га Он осознал, как бесполезен. Незнание многих обстоятельств таких, как то, что произошло с Ё Ханом, пока его не было рядом, не забывалось. Ведь те несколько дней оказались значимыми, но младший ничего о них не знал. Единственное, что стало открыто — это фотография К, отразившаяся во время последнего суда в прямом эфире. Тогда помощник Ё Хана и Су Хён — они погибли от рук Чон Сон Ы.       Жмурясь, Га Он пытался собрать пазлы воедино, помня, что Ё Хан не явился на работу, и это явно было связано с его состоянием. Ведь месть за смерть К должна была наоборот подтолкнуть его продолжить, но что-то не складывалось.       Если Га Он не может построить цепочку событий — он также не может предотвратить то, что случится. Словно замкнутый круг, который ему не удавалось разорвать. Ё Хану угрожала опасность, но он не знал, как помочь.       Услышав лёгкий стук, Га Он мгновенно вырвался из вязких мыслей. Из приоткрытой двери появилось до боли счастливое лицо Эллии, и младший понял, как сильно скучал. Если бы ему сказали цену возвращения назад, он бы всё равно не задумался, соглашаясь встретиться вновь с людьми, чьи жизни испортил.       — Ты улыбаешься, — смутилась Эллия, медленно подъехав на инвалидной коляске к кровати парня.       — Да, я улыбаюсь. Я счастлив, Эллия, — засмеялся он, резко опустившись на колени, как можно нежнее обнимая растерянную девочку. Ему было плевать на то, что его поведение могло выходить за рамки дозволенного, пока он мог ощущать себя членом их семьи.       — Га Он, что ты делаешь? Что случилось? — Быстро пробормотала Эллия, но вместо того, чтобы с ворчанием попытаться отстранить его от себя, она совсем осторожно опустила ладонь на его голову.       Всё ещё обнимая девочку, Га Он ненадолго прикрыл глаза. В последний раз он так стоял перед ней после ареста Ё Хана, пытаясь убедить, что вернёт его, даже ценой своей жизни. Тогда это было душераздирающе для обоих, но сейчас — о пережитой боли помнил лишь Га Он.       — Эллия, ты позволишь мне не объяснять эту слабость? — Отстраняясь, слегка улыбнулся Га Он, заметив в глазах такое же беспокойство, как и у Ё Хана, когда он, будто почувствовал на его ладони призрачный шрам. Конечно, они были родственниками, чтобы реагировать так схоже, и от этого проявления заботы по его телу разлилось тепло.       — Только в этот раз, — стараясь выглядеть серьёзной, пробормотала Эллия, и на её щеках всё ещё мелькал лёгкий румянец.       — Сыграем в дженгу?       Га Он определённо был мазохистом, до боли закусывая щёку. Дженга возвращала в то время, когда они все были счастливы, ещё до того, как он всё испортил своей импульсивностью. Казалось, что ничто не сможет разрушить их тёплые отношения. Обманчивое спокойствие усыпило их, и Га Он оступился.       В глубине души Га Он злился, что Ё Хан не остановил его, позволил уйти. Он слишком уважал его выбор, чтобы позволить эмоциям взять верх, и это немного ранило. Ведь в ту ночь Га Он долго не решался покинуть двор, глядя на свет из окна Ё Хана. Словно ребёнок, привыкший к опеке Су Хён, профессора — он надеялся, что так поступит и Ё Хан, но именно поэтому их отношения и казались особенными. Ё Хан видел в Га Оне взрослого человека, стоящего на одной планке с ним.       — Я выиграла, — довольно отозвалась Эллия, как только башня рухнула, и она приготовилась к наказанию, легко шлёпнув Га Она по запястью.       Улыбка мелькнула на лице Га Она, будто это он победил, вновь тщательно выстраивая башню. Хотя так и было. Оказавшись здесь, сумев изменить переломное событие, оставшись с Ё Ханом — Га Он действительно выиграл.       После нескольких часов игры в дженгу, Га Он с удовольствием приготовил обед, остановившись на куксу и кимпабе, на котором настояла Эллия. Вновь оказаться на кухне, стараясь как можно сытнее накормить свою семью — это то, по чему Га Он непреодолимо скучал. Он не представлял, каково им в Швейцарии, пока горькие мысли не усмиряли его беспокойство. Всё же Ё Хан всегда мог нанять повара, в несколько раз лучше готовившего блюда, чем Га Он.       — Га Он, ты ведёшь себя немного потерянно, — проговорила Эллия, ни на секунду не оставив его без повышенного внимания. Она искренне беспокоилась за него, как в тот раз, когда обратилась к Су Хён, не зная, чем сама могла бы помочь.       — Думаю, я не выспался, — легко солгал Га Он, улыбаясь своей солнечной широкой улыбкой, аккуратно ставя горячие тарелки с лапшой на стол.       — Тебе приснился кошмар? — С пониманием предположила Эллия, даже не предполагая, какой на самом деле кошмар пережил Га Он.       И, убеждая Эллию не волноваться, на губах Га Она застыла улыбка, пока в глазах отражалась глубокая тоска. Хотел бы он, чтобы всё пережитое оказалось лишь страшным кошмаром, испарившемся при первых лучах солнца.       ***       Рассчитав оставшееся время до возвращения Ё Хана с работы, Га Он переоделся в неприметную тёмную толстовку и чёрные спортивные штаны. Закрыв часть лица маской, а на голову натянув капюшон, он отправился навестить одного человека.       Забираясь во двор через забор, даже не задумываясь, как это могло выглядеть, Га Он решительно ворвался в дом. Быстро оглянувшись, он прижал испуганного мужчину к стене, безумно вдавливая пальцы в его шею.       — Что… Что вам нужно? — Задыхался он, в попытках выбраться из мёртвой хватки, но лишь беспомощно дёргаясь, пока Га Он прожигал его тяжёлым взглядом. Он хорошо помнил, что этот человек такой же мусор, как и все остальные, с кем они вели войну и, может быть, поэтому его не мучила совесть.       — Сейчас я тебя отпущу, и ты быстро отдашь мне запись с пожара в церкви, произошедшего десять лет назад, — холодно произнёс Га Он, грубо оттолкнув Иосифа в сторону.       — Я не понимаю, — запнулся мужчина, получив достаточно сильный пинок в живот.       — Копия записи, которую ты тайно сделал, — сквозь зубы процедил Га Он, презрительно присматриваясь к дрожащим рукам, когда Иосиф рылся в ящиках.       — Я сделал это только, чтобы гарантировать себе безопасность, — заикался он, протянув поёрзанную старую флешку.       — Ты сделал это, чтобы заработать больше денег, — хмыкнул Га Он, помня, что именно этого хотел Иосиф в тот раз, и что это не могло измениться, — если же ты снова оставил копию — ты труп.       Сжимая в руке флешку, Га Он быстро вернулся к машине. Облегчение захлестнуло его с головой, когда он понял, что смог опередить Чон Сон У. Заполучив запись с пожара, Га Он лишил её главной угрозы, которая в прошлый раз сломила Ё Хана — это тайна, о которой нельзя знать Эллии, никогда. И в этот раз он смог защитить их.       Переступив порог дома, Га Он не ожидал увидеть Ё Хана, совершенно спокойно ждущего его в гостиной. Ему не хотелось снова лгать, но страх, если он расскажет правду, то что-то пойдёт не так — это имело свой приоритет.       — Я не думал, что ты займёшься ночными пробежками, — легко усмехнулся Ё Хан, похлопав по месту рядом с собой.       — Ты же бегаешь, и я захотел, — и, чтобы не позволить завраться, Га Он податливо сел рядом, не давая продолжить, накрывая губами его рот.       Медленно целуя, зарываясь пальцами в волосы Ё Хана, беспрепятственно растрёпывая их, Га Он нуждающееся перебрался на его колени. Чувство спокойствия обволакивало, особенно, когда старший нежно водил ладонями по его спине, участливо отвечая на поцелуй, мягко соприкасаясь языками.       — Меня не было полдня, — весело подмигнул Ё Хан, перехватив руки младшего, отведя их в стороны, чтобы опустить свои ладони на его грудь.       Совершенно незначительное действие, которое лишило воздуха, и Га Он отчаянно дёрнулся назад, удержавшись на коленях благодаря быстрой реакции Ё Хана.       — Га Он, — настойчиво звал старший, но видел лишь пустой взгляд, смотрящий сквозь него.       — Я немного поздно, — тяжело дыша, но не скрывая облегчённой улыбки, произнёс Ё Хан, вовремя успев отключить бомбу, с некоторым давлением оставив ладони на груди Га Она, как будто заземляя его.       — Ты меня слышишь, Га Он! — Ё Хан немного грубо встряхнул его за плечи, получив хотя бы испуганный, но осознанный взгляд в перемешку с прерывистым дыханием.       Это была тактильная память, и Га Он ничего не мог сделать, кроме, как медленно выровнять дыхание, проведя дрожащей рукой по вспотевшему лбу. Ладони Ё Хана на груди ассоциировались с его неудачной попыткой взорвать себя, но, даже, если всё было так, признаться в этом нынешнему Ё Хану — было слишком безумно.       Ничего не говоря, Ё Хан отвёл Га Она в спальню. Усадив на кровать, он делал вид, что ничего не произошло, но только, пока младший сам не поднял на него виноватый взгляд.       — Га Он-а, ты не хочешь рассказать мне, что с тобой происходит? — Ё Хан не хотел давить на него, но и отступать, особенно после похожего утра, было бы ошибкой. Га Он был не в порядке.       — Мне нужно ещё немного времени, — сипло произнёс он, сжимая перед собой руки, шумно вдыхая, когда Ё Хан опустил свои ладони поверх них, осторожно присев на корточки перед ним.       — Для чего, Га Он-а? — Слегка нахмурившись, тихо выдохнул старший, успокаивающе удерживая его руки в своих.       — Чтобы понять себя, — слабо ответил Га Он, и сам уже не чувствуя былой уверенности. Будто его польза в возвращении стала менее значимой, когда он позволил себе улыбаться, как ни в чём не бывало.       Слов Га Она хватило, чтобы Ё Хан остановился. Это не означало, что он перестал волноваться за него, но иного способа разговорить его не имелось, поэтому Ё Хан удерживал его в объятиях, пока не почувствовал тихое размеренное дыхание, чтобы уснуть следом.       ***       Услышав голос Ё Хана, Га Он медленно приоткрыл сонные глаза. Было рано для светских бесед, и, напрягшись, он сел на кровати. Глядя на безэмоциональное выражение лица старшего, стало очевидно, что что-то случилось.       — Всего лишь свидание с Сон Ой, — хмыкнул Ё Хан, заметив невысказанный вопрос в глазах Га Она, переросший в неприкрытый страх, нарушаемый его звонившим телефоном.       Это был ожидаемый звонок из трущоб, после которого Га Он без оглядки бросился спасать профессора. И это означало, что тогда они оба были в сложной ситуации.       Что-то страшное должно было случиться этим утром. Начинались те события, которые так и остались для Га Она неизвестными.       То, о чём он не знал, но определённо то, что собирался исправить. Ким Га Он не мог позволить трагедии повториться.