Страшный сон

Скрип металла и звуки издававаемые старой шкатулкой. Пожалуй, это единственное, что приносило ей спокойствие, и чувство безопасности. Музыка уносила Шестую в грёзы, давала волю эмоциям и воспоминаниям. Её уносит в свой собственный мир, где так хорошо. Кажется, это состояние умиротворения может продлиться вечность. Ей ничто не сможет помешать наслаждаться мелодией. Никто не посмеет вернуть её в кошмар. Только если.. Девочка слышит гул помех. Шаги направляющиюся в её сторону, звоном отдаются в ушах. Воздух вокруг становится тяжелее, холод окружает. Она знает, что произойдет дальше, эта, уже наизусть заученная картина повторяется раз за разом. Страх до боли сковал грудь. Дверь в помещения распахивается, акустика накаливается. Стены из плоти одобрительно булькают, продолжая пристально наблюдать за происходящим. От безысходности, хочется закричать, так громко, чтобы тебя точно услышали. Вместо этого получается выдавить лишь жалкий хрип, дёргаясь и извиваясь. Он тянет свои руки.. Длинные руки, с тонкими узловатыми запястьями. Земля уходит из-под ног. У неё получается издать жалобный визг, похожий на тот, которые издают звери, загнанные в ловушку. Такие маленькие и беззащитные, горящие желанием жить. Её затягивает помехами, доставляя неимоверную боль. Это только начало.

***

Девочка вскрикивает, жадно заглатывая спёртый воздух, принимает полусидячие положение. Кошмар. Просто дурной сон, ничего больше. Она снова положила голову на подушку. Глаза предательски заслезились. Последнее время подобные воспоминания отчаянно преследовали Шестую во снах, привращая их в кошмары. Башня, как и сигнал, нанесли ей травму. Девочка старается забыть прошлое и жить дальше, просто потому что, она должна. Они не один раз говорили с Моно на эту тему, не обо всём, конечно, но достаточно чтобы он знал, как сильно её разум мучает прошлое. Шестая перепробовала всё: начиная ромашковым чаем, и заканчивая разговорами сама с собой. Она старалась лишний раз никого не тревожить по этому поводу. Она не могла спокойно поплакать, предпочитая держать всё в себе, а потом срываясь на ничего не понимающее окружение. Засыпать становится всё сложнее, она просто боится спать. Боится, что снова услышит гудение помех, что она вновь почувствует на себе пристальный взгляд и обернувшись видит его силуэт. Единственное, что спасает её, — это присутствие близкого человека. Она потратила столько его нервов, столько сил и терпения. Любой на его месте давно бы уже бросил столь проблемного человека. Моно не из таких. Он выслушивал её вечные недовольства, постоянные пререкания. Он видел её в самых разных состояниях: будь она счастливой и улыбающейся, или угрюмой и молчаливой. Продолжая смотреть в потолок, она понимает, что должна собрать себя в кучу и просто найти его. Одиночество начинает душить, и колоть душу. Услышав скрип, Шестая быстрым движением руки утирает слёзы, и поворачивает голову на источник звука. — Ты что плачешь? — Моно прикрывает дверь, гремя подносом с двумя чашками, проходит в комнату. Поставив поднос на прикроватную тумбочку, он усаживает рядом с ней. Прикасается большими пальцами к её лицу, вытирая проступившие капли. — Меня не было 15 минут, что уже успело произойти? Она придвигается ближе, утыкается лбом в его грудь. Тело предательски содрогается от подкатывающей истерики. Шестая молчит, продолжая прижиматься своим маленьким тельцом. Моно невозмутимо наклоняет голову в её сторону, спокойным и тихим голосом произносит. — Опять кошмар? — Моно смотрит на неё, выжидает слабого кивка, который он скорее почувствовал нежели увидел. Ласково приобнимает, шепчет прямо над ухом. — Ну давай тогда вместе погрустим? Шестая глядит куда-то вдаль своим затуманенным взглядом. Ком жалости к себе давит в горле, не даёт ей ничего сказать. Припухшие влажные губки шевелясь, полушепотом пытаются донести до Моно свои переживания. Она рвано дышит, чувствует как он облокачивается на неё, гладит по макушке. Угнетающая тишина давит не только на девочку, но он не спешит её нарушать, покорно ждёт ответа. — Я... я в порядке, — голос дрожал, как и она сама. Шестая прикрыла ладонями лицо. Эти слова прозвучали настолько неубедительно — любой поймёт, что у неё не всё в порядке. — Всё хорошо… Правда. Моно по-доброму улыбнулся, посмотрел в её глаза. Конечно же, его не устраивает такой ответ. — Я же сказал, грустить будем вместе, — Моно взял её руки в свои и подул на бледное личико. — Пожалуйста, скажи, почему ты так отчаянно убегаешь от проблемы, не ища решения? Я же всегда готов тебя выслушать.       Вдох-выдох. Моно прекрасно понимает насколько ей будет тяжело. Тяжело поделиться переживаниями и страхами, которые долгое время она прятала внутри себя. И это помогает, даёт покой на некоторое время, однако проблема не исчезнет совсем. Страх не испариться просто так. Шестой придется постараться, чтобы преодолеть этот невидимый барьер. Девочка начала ковырять пальцами матрас, пытаясь хоть как-то унять себя. — Башня. Сигнальная башня, — в горле пересохло, по ногам побежали мурашки. Кажется, только сейчас она заметила, как прохладно в комнате. — Я не могу отпустить это. Я боюсь, что всё вновь повторится. И... и тогда.. Скулит и прижиматься ближе, прямо как побитый щенок, ищет защиты и спасения. Моно заключает Шестую в объятья, подвигая её ближе. — Сейчас, — отстраняется, берёт одну кружку с жидкостью. Подсаживается рядом, протягивая её. Придерживает её холодные руки, пока она пьёт. — Выпей, станет легче. Это чай с шиповником, только сегодня заваренный. Они завалились на матрас, Шестая всё ещё пошмыгивая носом устроилась у него под боком. В комнате стояла тишина, где-то в дали можно услышать пение птиц и стрекотание кузнечиков. Облачное утро не дало им увидеть рассвет. — Шестая, не уснула? — она заёрзала, и повернулась к нему лицом. — Я хочу сказать, что каким бы кошмарным не было твоё прошлое, его не изменить. Оно останется с тобой, но чтобы оно не давило так сильно, нужно принять его. Принять и понять, что сейчас ты в безопасности, и с тобой рядом друзья, которые готовы тебе помочь. Но если тебя что-то тревожит, говори мне, хорошо? — она поднимает голову, садиться смотря на него, ждёт завершения нотации. — Не держи всё в себе, и я люблю тебя. И.. — Да, я знаю, — Шестая кладет голову на него, прикрывает уставшие глаза. Моно обнимает и целует в макушку, улыбается, чувствуя сопение рядом. Конечно, это не последняя кошмарная ночь. Им предстоит пройти ещё много трудностей и препятствий. Но пусть самые неприятные моменты останутся лишь дурными снами.