Вечер. Сад. Фонарь. Скамейка.

На вечеринке было как обычно шумно и весело. Шум состоял из громкой попсовой музыки, которая навязчиво долбила по ушам, голосов невпопад с обрывистой речью и восклицаниями ни к месту, которые, смешиваясь, превращались в живую, неугомонную кашу. Весело же было потому, что во-первых, сегодня последний учебный день, а во-вторых, в области досягаемости находилось слишком много вещей, из которых можно получить неплохую дозу дофамина — спасибо Питеру, который решил устроить мега-супер-дупер вечеринку в снятом коттедже. Тут и бассейн, и костёр, и барбекю, ко всему прочему красивые студентки с разных курсов и горячие парни из различных спортивных команд. Веселись — не хочу, а если устанешь, то можешь подняться на второй этаж, занять какую-нибудь комнату и отключиться, если тебе, конечно, не помешают сладкие или не очень стоны за стеной. Но это не так уж и важно, верно? Коннор так не думал. Он вообще не понимал, зачем он притащился на эту глупую вечеринку, когда он хотел отметить окончание года дома лежа на диване с храпом. Но его друг, гонимый ветрами, решил иначе. «Коннор, как ты можешь пропустить такой отрыв? Я помню каждую вечеринку, на которую ты не пришёл. И их уже пятнадцать. Бро, ты обязан прийти, к тому же там будет она… Рыжая бестия», — в конце Питер не сдержал смешка, который Коннору совсем не понравился, но он, нахмурившись, согласился. Адриана Де Марко была старше его на два года, она тоже училась на журналиста. Её вьющиеся рыжие волосы, что так гармонировали с изумрудными глазами, зачаровывали. Тонкие черты лица привлекали, но наповал сбивала её улыбка — еле заметная, когда уголки губ чуть-чуть приподнимались. Но она могла превратиться и в усмешку, а может даже презрение и надменность. Из-за характера Адрианы с ней не общался весь универ, а только те, кого она подпускала к себе. Её холодный аналитический ум внушал уважение, а мудрый взгляд не давал подшутить над ней. Как-то один громила с общего потока решил подшутить над ней, сказав, что она наверняка потомственная ведьма, которую в средневековье грех не предать огню, потому что такие неприступные красивые существа больше раздражают, нежели зачаровывают. Именно тогда этот переросток ощутил на своей голове горячий ромашковый чай, на который Адриана не поскупилась и под оханье окружающих вылила его весь из термоса с таким хладнокровным и отстранённым лицом, будто бы она выполняла домашнее задание. Задача. Сколько литров надо вылить на Дёмина Алексея, чтобы тот охладил свой пыл и замолчал? Ноль целых три десятых литра вполне хватило на какое-то время. Коннор помнил этот момент. Он как раз стоял с Питером, широко раскрыв рот. — Ты видел, как она его уработала? — восхищался рядом Питер. — Ну и рыжая бестия! Коннора сейчас переполняли такие чувства, когда ты ищешь неравнодушного тебе человека среди огромной, вусмерть пьяной толпы. Бегающий взгляд выказывал волнение, ладони потели, а колени чуть подрагивали, словно у какой-нибудь школьницы. И когда это у Коннора Дойла сломался эмоциональный барьер, и он стал столь чувствителен? Обойдя компанию на первом этаже, Коннор вышел на задний двор, где находился бассейн. Рыжей макушки там он не увидел, хотя и не надеялся. Стащив непочатую бутылку лимонада со столика, он пошёл дальше, к саду. И, как оказалось, не просчитался. Она сидела на лавочке. Спокойная, с распущенными, водопадом струящимися волосами, в лавандавом платье. Её сверкающие в свете фонаря глаза всматривались в темноту. В руках она держала небольшой букет ромашек. От сей живописной картины у Коннора спёрло дыхание, а ноги действительно подкосились. Он захотел убежать. Быстрее, пока она не заметила его присутствие, и он не нарушил умиротворение, что излучало её лицо. Но цепкий взгляд скользнул по Дойлу, и бежать уже точно было поздно, поэтому Коннор отошёл от кустов, в которые он ненароком вцепился, будто ища себе опору. «Так, я мужик или кто? Сейчас я уверенно к ней подойду, сяду на лавочку и одним только своим присутствием растоплю её глыбу айсберга», — стоило Коннору взять смелость в кулак и сделать два шага, злостный камень дал повод запнуться и больно упасть на щебень. У бедного Коннора произошёл сбой в системе, когда он растерянно посмотрел на Адриану, что сидела в паре метров и улыбалась, пытаясь подавить… Смешок? Он понятия не имел, что такая, как Де Марко будет смеяться над его феерично-неуклюжим падением, поэтому совсем не знал, что предпринять в такой глупой ситуации, сложившейся именно из-за него. Он отряхнулся, аккуратно встал, ощущая гудящую боль в колене. Неприятную, но терпимую. Чтобы хоть как-то сгладить обстановку, он неловко улыбнулся, прошествовав к скамье. — Я присяду? — робко спросил он, и, получив утвердительный ответ, примостился на другой конец, чтобы не смущать даму. В итоге он засмущал сам себя, понимая, что сидит сейчас в белой рубашке, которую его однокурсники даже в университет не носят как форму, а он в неформальной обстановке сидит в ней как дурак, да ещё и с запачканными джинсами. И когда Коннора настолько начал парить внешний вид? Он же не Питер, который умудрялся выглядеть как интеллигент даже в толстовке, но всё же одеваясь с иголочки и подавая себя лучшим образом, хотя в душе был противоположностью. — Не любишь шум? — Коннор усердно пытался взять узду начинающегося диалога в свои руки. Он посмотрел на Адриану, что сама походила на прекрасный благоухающий цветок, и опять его сердце провалилось по направлению к почкам, тем самым заставив Дойла набрать в грудь побольше воздуха. — А также выпивку, пьяных людей и поступки, после которых стыдно, — чуть улыбнулась Адриана, но сказала это серьёзным тоном. Она бросила взгляд на бутылку, которая все ещё была в руках Коннора, прочитав на ней надпись, Де Марко немного расслабилась, что нельзя было сказать по её идеальной осанке. — Да-а, тут я солидарен с тобой. А почему ты тогда пришла? — в лоб спросил Дойл, невинно хлопая глазами. — Такой же вопрос и к тебе, — хмыкнула Адриана, её переливающийся оттенок зрачков походил на чешую какого-нибудь сказочного дракона. — Ну-у… — перед правдорубом-Коннором всплыл моментальный ответ, что он здесь именно из-за неё. Но такая прямота, как и его падение из-за камня, — столь нелепа и смешна. — Меня друг позвал, Питер, а я уже давно не был у него на таких мероприятиях. Поправив ворот рубашки, он улыбнулся, будто извиняясь за свою полуправду. Адриана улыбнулась краешком губ, перебирая в руках ромашки. — Что-то я не вижу с тобой твоего друга. — Он шум любит, вот и толчётся в своей среде, а я… прогуляться решил, утихомирить головную боль. Ты тоже? — Можно и так сказать. Люблю те места, что ближе к природе. Плохо чувствую, если не прогуляюсь хотя бы часок на свежем воздухе среди растений. — Да… Ты прямо как цветочная фея, — ляпнул Коннор, только спустя пару секунд осознав это. Его кончики ушей покраснели, и он мигом отвернулся от недоумённого взгляда Адрианы. Он воистину испугался её пристального взора. — Что ты сказал? — захохотала Де Марко, чуть не выпустив букет из рук. — Это новый синоним к слову «ведьма»? Шучу, — Адриана уловила смущение Дойла от своей фразы, поэтому быстро пресекла подсознательные попытки спихнуть вину Алексея на Коннора. Как-никак, он не виноват, а бойкий характер Адрианы и мнение того, что все мужчины одинаковы, субъективно. Поэтому она взяла себя в руки, отмахнулась от колкой обиды, оставленной Дёминым, и посмотрела на Коннора без суждений. Тот был милым и не вызывал чувства отвращения, какое вызывали остальные парни, которых она когда-либо встречала. Если разглядывать пепельные глаза Дойла, то кроме словосочетания «хороший мальчик» ничего не приходит на ум. — Слушай, я не хотел тебя обидеть. Просто меня удивило в хорошем смысле, что тебе так нравятся цветы, и ты сама похожа на… как её… Лананду? — Лаванду, — кивая, улыбнулась Адриана. Коннору как-то рассказывала о лаванде бабушка, когда читала ему в детстве энциклопедию о растениях, но Дойл был плох в запоминании их названий. Неожиданно Адриане позвонили. — Алло. Мам? А что случилось? Ох, понятно. Я не дома. У Питера на вечеринке. Ага, конечно, кто меня отвезёт! Коннор увидел нахмуренное лицо Адрианы с поджатыми губами и сведёнными бровями и сразу понял, что что-то случилось, потому её отсюда не могут забрать на машине. — Я могу тебя отвезти. Я на мотоцикле, — прошептал он, чтобы не так явно отвлекать от разговора с матерью. Адриана перевела на него сосредоточенный взгляд, что-то обдумывая. — Знаешь, мам, меня отвезут, не переживай. Знакомый. Да, хороший, что ещё? Удачи с машиной, — Де Марко убрала телефон и обратилась к Дойлу. — Коннор, верно? — услышав утвердительный ответ, она продолжила. — Слышала, как тебя звал Питер в университете. Спасибо за помощь, у моей мамы как некстати сломалась машина. — Я так и понял. Не беда, отвезу. Тебе сейчас надо? — Да, — после реплики Адрианы Коннор начал было подниматься со скамейки, но увидел, что девушка не торопилась. Она мялась и выказывала, что удивительно, неуверенность, теребя краешек платья. — Я никогда не каталась на мотоциклах, по правде говоря, мне немного не по себе. — Ничего, я не буду сильно гнать, к тому же у меня есть шлем, — приободрил Коннор, и они вышли из сада. Адриана завязала волосы в хвост, Коннор помог закрепить ей шлем и не удержал смешка оттого, как она в нём забавно выглядела. — Что-то не так? — подозрительным тоном произнесла Адриана. — Всё так, теперь ты настоящий тюльпан с красным бутоном, — мягко засмеялся Коннор, прогревая мотоцикл. За машину Адриана села, чувствуя дрожь в коленях. — И… И как тебя держать? — нервно сглотнула она. — Как удобно. Можешь взять меня за талию. Так Адриана и сделала. Робко, но когда мотоцикл тронулся, тут же сжала Дойла так, словно хотела выдавить из него органы. Коннор с этого только смеялся, наслаждаясь моментом, который буквально был чудом, столь вовремя подоспевшим. — А ты знаешь, я могу водить с закрытыми глазами? — бархатно сказал Дойл, хитро щурясь и оборачиваясь к Де Марко. — Коннор, на такие провокации я не поведусь. К тому же тебе не стоит такое говорить, когда я нахожусь сзади тебя. Поверь, я могу стукнуть тебя шлемом. — Ладно-ладно, — Коннор аккуратно ехал по трассе, объезжая каждый камешек. Этот вечер был началом приятных событий. И именно тогда Адриана преодолела страх и полюбила скорость. Теперь она тоже хотела мотоцикл, как у Коннора. Или чтобы он её катал.