Друг

Дождавшись, пока карбонит с пленником застынет, Дин направился в жилой отсек Лилового Горизонта, намереваясь заняться, наконец, своими ранами. Сильного дискомфорта они не доставляли, но все еще продолжали кровоточить. Как только он занес ногу над порогом, то услышал, что кто-то окликает его снаружи. — Уважаемый сэр! Уважаемый сэр! Снова опустив трап, Дин увидел знакомого дроида-приемщика. — Уважаемый сэр! — повторил тот. — Будьте так любезны пройти в главный офис! — Зачем? — Не знаю, но могу предположить, что проблема с оплатой! Подавив желание размазать дроида в пыль, чтобы тот заткнулся, охотник со вздохом ответил: — Я уже все оплатил. Тут явно ошибка. — Уважаемый сэр, мне приказали привести Вас, больше я ничего не знаю. Будьте так любезны проследовать за мной. Дин практически не сомневался, что дело вовсе не в кредитах — про отчаянно флиртовавшую с ним утром тви’лечку он не забыл и общаться с ней особенно не стремился. С другой стороны, он не слишком торопился улететь отсюда. У него оставалось только одно задание, судя по всему, не слишком сложное, после завершения которого придется, как ни крути, возвращаться на Неварро и разбираться со всем тем, что он там невольно наворотил. — Ладно. Веди. Главный офис поразил Дина роскошью. По всему было видно, что бизнес владелицы не просто весьма успешен — он процветает. Обстановка просторного кабинета с изысканными скульптурами и элегантной мебелью сделала бы честь любому люксовому зданию столицы. Пока Дин с любопытством осматривался, открылась боковая дверь, и появилась красавица-хозяйка, одетая в длинное воздушное платье, мерцающее и переливающееся при малейшем ее движении. В руках тви’лечка держала поднос с бокалами, наполненными прозрачной жидкостью. — Вы ранены! — воскликнула она вместо приветствия. — Это буквально просто царапины. Женщина торопливо поставила ношу на антикварный столик и подпорхнула к Дину. — Неважно! Их надо немедленно обработать! Не волнуйтесь, я все сделаю. Я кое-что в этом понимаю. — Я и сам мо… Дин осекся. Как только хозяйка замерла на месте, сверкающие волны на ее платье улеглись, и стало ясно, что ткань абсолютно прозрачна и не скрывает ни малейшей линии тела — равно как и демонстрирует отсутствие нижнего белья, ношение которого тви’лечка явно считала ханжеской условностью. Слава Силе, на нем был шлем, и невозможно было увидеть, как он краснеет. — Я все сделаю, — женщина довольно улыбнулась, догадавшись, что нужный эффект достигнут. — Пожалуйста, присаживайтесь. Она приглашающим жестом указала ему на белоснежный диван. Одеяние вновь замерцало, маскируя ее прелести, и Дин слегка перевел дух. — Меня зовут Корисса, — произнесла хозяйка, доставая из вычурного шкафчика бакта-спрей. — А как зовут Вас, прекрасный незнакомец? Дин поморщился. — Это не имеет значения. — Я же должна как-то к Вам обращаться… Они оба устроились на мягком сиденье. Сев почти вплотную, Корисса аккуратно обработала рану на его локте, затем быстро и грациозно опустилась на пол, чтобы удобнее было заняться его бедром. Дин почувствовал себя в высшей степени неловко. — Я же сказал, это просто царапина… — попытался он разрядить обстановку, скорее для себя, чем для нее. — Не желаю больше слышать возражений! Здесь столько крови… Легко касаясь его ноги, она осторожно распылила спрей. — Вот и все. Через пару минут будете, как новенький. — Благодарю. Тви’лечка не спешила подниматься. Не убирая руку с его бедра и лукаво улыбаясь, она глядела на него снизу вверх с таким выражением, будто чего-то ждала. — Всегда пожалуйста, — проворковала она после паузы, и в ее голосе ему почудился недвусмысленный намек. — Вы очень добры, но я должен идти, — сдержанно сказал Дин, избегая смотреть на нее. — Если Вы и правда мне благодарны, то не обижайте меня, — откликнулась Корисса. — Не покидайте меня так быстро! Хотя бы выпьете со мной. Клянусь, это не отрава. И она вскочила на ноги, изящно, как танцовщица. Подол ее платья беззвучно взлетел и медленно осел, не поспевая за скоростью своей хозяйки. Схватив со столика позабытые было бокалы, она вручила один из них Дину и снова расположилась рядом с ним на диване. — Мне кажется, Вам не помешает хороший отдых, — сказала Корисса, пригубив напиток. — Вы ранены, Ваша одежда порвана и испачкана. Позвольте мне помочь… — Не стоит так беспокоиться, я в полном порядке. — Дин покачивал в пальцах бокал, не желая снимать шлем в ее присутствии. И все же он тянул с уходом. Ему было неожиданно уютно рядом с ней — в основном, потому, что она ничего о нем не знала. Он устал от чувства вины, от тяжести взятых на себя обязательств — настоящих или мнимых, от чрезмерного сближения, к которому оказался не готов. Почти всю свою жизнь Дин обходился без привязанностей, посвятив себя Кредо и не мечтая о чем-либо другом, не позволяя кому-либо нарушить его душевный покой. Вопросы этического характера редко бывали для него спорными. Он просто делал свою работу, безошибочно и безэмоционально. И лучше бы все так и оставалось — семья и любовь не для него. В не столь далеком прошлом такие женщины, как Корисса, частенько скрашивали его досуг. Раскованные и не требовательные, они появлялись в его жизни совсем ненадолго и исчезали, не оставляя после себя сожалений или угрызений совести, равно как и воспоминаний. Все было просто и удобно для обеих сторон. Прежний Дин уже давно бы уединился с прелестной тви’лечкой в ее спальне, наверняка не менее шикарной, чем кабинет… А вместо этого он сидит тут и тянет время, намеренно откладывая момент возвращения на Неварро, не зная, какое должен принять решение. И как только он докатился до подобного? Из задумчивости его вырвал нежный голос Кориссы. — Послушайте… не буду скрывать, что пригласила Вас с единственной целью, о которой Вы и сами догадались… Но я не хочу ставить в некомфортное положение ни Вас, ни себя. Поэтому предлагаю — и весьма настойчиво — просто отдохнуть в моем доме хотя бы один вечер. Со всеми мыслимыми удобствами. Я обещаю, что не буду навязываться… Дин с недоумением вскинул на нее глаза и тут же об этом пожалел — треклятое платье снова являло взору все интимные подробности тела своей хозяйки. Смущение, однако, почти тотчас сменилось раздражением — он ведет себя, как придурок! — Ладно, уговорили. Прозвучало грубовато, пожалуй, даже с некоторой долей издевки, будто он хотел проверить реакцию собеседницы. Корисса обрадованно улыбнулась, ничуть не задетая его тоном. — Не знаю, что Вас тревожит, но расслабьтесь хотя бы сегодня. Ваши проблемы никуда не убегут… а если убегут, то тем лучше, — произнесла она мягко, затем поднялась. — Пойдемте за мной. Корисса ограничилась тем, что проводила гостя до выделенной ему комнаты и пожелала приятного отдыха, после чего удалилась. Дин, уже приготовившийся отбивать ее атаку, был несколько удивлен и — пусть он и не хотел признаваться в этом даже самому себе — чуточку разочарован, однако облегчение от того, что его наконец-таки оставили в покое, перевешивало все остальное. Он с интересом окинул взглядом помещение, не уступавшее в роскоши кабинету хозяйки. Прозрачные, кажущиеся хрупкими и какими-то воздушными стулья, столики и полки контрастировали с массивной, широкой кроватью, застеленной белоснежным покрывалом. Слева всю стену занимало мозаичное панно с изображением великолепного горного пейзажа, справа сквозь панорамные окна открывался умиротворяющий вид на внутренний дворик с садом. Небольшой балкончик с увитыми растениями перилами довершал картину. Стоило Дину прийти к выводу, что Корисса определенно знает толк в создании уюта, как сердце вдруг резко сдавило от неожиданного, странного ощущения дежавю. Почему все здесь кажется таким неуловимо знакомым?.. Почувствовав внезапную нехватку воздуха, он быстро снял шлем, закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Это лишь игра воображения, жестко сказал Дин себе. Ничего общего с домом его родителей… Он просто не вовремя вспомнил… Отогнав усилием воли непрошенные ассоциации, он направился к арочному проходу в дальней стене, по пути стараясь не заострять ни на чем внимание, и, пройдя по небольшой закрытой галерее, оказался в самой поразительной ванной комнате, которую когда-либо видел. На своем веку Дину доводилось бывать в самых разных типах элитных жилищ, начиная старомодными особняками доимперских времен и заканчивая дворцами криминальных королей, но ни в одном из них ему не приходилось посещать удобства. Душевой отсек на Лиловом Горизонте казался Дину верхом шика — и определенно не мог идти ни в какое сравнение с местом, где он находился сейчас. Практически равняясь размерами спальне, оно было декорировано с не меньшим вкусом. Стоящие по периметру мягкие топчаны перемежались изящными этажерками с аккуратно разложенными на них полотенцами и различными средствами гигиены. Расположенные по углам светильники мягко рассеивали полумрак, вода в огромной, похожей на бассейн ванне чуть заметно, завлекающе колыхалась, отбрасывая блики на отделанные мозаикой стены. Не колеблясь, Дин разделся и, спустившись по уходящим в воду ступенькам, с наслаждением погрузился в обволакивающее, ласкающее тепло. Невероятное чувство физического комфорта вытеснило тоску, охватившую его всего несколько минут назад, заставило исчезнуть неприятные, тягостные мысли. Он лежал, не шевелясь, позволяя себе расслабиться, приветствуя вернувшееся к нему ощущение гармонии. К сожалению, все самые приятные моменты в жизни Дина никогда не длились достаточно долго, не стал исключением и этот раз. Со стороны спальни послышался звук открываемой двери и вслед за ним — легкие шаги, которые не могли принадлежать никому иному, кроме Кориссы. Впрочем, он был не в настроении возражать. Тви’лечка вошла, держась непривычно робко, не решаясь приблизиться. Чуть повернувшись, Дин лениво наблюдал за ней. Пару минут женщина молчала, стоя у стены и потупив глаза, нервно комкая в руках подол скромной туники, сменившей сногсшибательное платье. — Я… подумала, возможно, Вам нужна помощь… — сказала она наконец едва слышно, словно борясь со стыдом. — Я помню, что обещала не навязываться, но… простите…я могу сделать массаж… если хотите… Смущение Кориссы выглядело таким милым и естественным, что Дин почти поверил в отсутствие в ее поведении хорошо продуманной тактики. Он неопределенно пожал плечами, но, поняв, что она этого не видит, ответил в своей обычной суховатой манере: — Хорошо. Дину уже было, в общем-то, безразлично, чем все закончится. Не испытывая особенного желания ни как-либо форсировать события, ни препятствовать их развитию, он, тем не менее, счел нелепым продолжать нежиться в ванне и одновременно вести беседу. Пользуясь тем, что женщина все также не смотрит на него, Дин неохотно встал. Корисса подняла взгляд как раз в тот момент, когда он, полностью выпрямившись, выходил из воды, и ахнула, не сдержав изумления. Проигнорировав ее реакцию, Дин потянулся за полотенцем. — Пожалуйста! Не надо… — произнесла она звенящим от волнения голосом, будто впитывая взором каждую линию его лица, каждую клеточку его тела. — Дайте мне… насмотреться на Вас… я никогда в жизни не видела ничего и никого более прекрасного… Чутье никогда ее не подводило, не ошиблось и на этот раз. Несмотря на то, что лицо незнакомца было скрыто шлемом, в первые же мгновения их утренней встречи Корисса поняла — он исключительно хорош собой. Вдобавок, от него прямо-таки исходили волны мощнейшего, какого-то сверхъестественного сексуального притяжения, и устоять не было ни единого шанса. И все же Корисса не была готова к тому, каким красивым он окажется на самом деле. Создавая его, Сила явно не скупилась на самые яркие, теплые, пленительные оттенки, формируя образ столь эстетически совершенный, что от почти благоговейного восхищения хотелось плакать. Неужели этот мужчина — действительно реальный человек из плоти и крови, а не некое высшее существо? От потрясения Корисса на несколько секунд даже перестала воспринимать его в эротическом ключе. Однако затем ее взгляд сфокусировался, скользнув ниже, и ее словно обдало жаром. Дэнк фэррик! Вовсе не обязательно иметь безупречную внешность, обладая таким большим… — Что конкретно Вы предлагаете? Вопрос, заданный спокойным, вежливым тоном, выдернул Кориссу из похожего на транс состояния. Не успев прикусить язык, она выпалила: — Я тебя хочу… Нахмурясь, он отвернулся, взял полотенце и со вздохом обвязал его вокруг бедер, после чего бесстрастно произнес: — Кажется, Вы упоминали массаж. К Кориссе частично вернулось самообладание и уверенность в себе. Если и есть у нее другие таланты, помимо умения вести прибыльный бизнес, то массаж точно является одним из них, и она готова поспорить на весь свой годовой доход — гость надолго запомнит ее чуткие и искусные руки! — Я думаю, на кровати будет вполне удобно…. — сказала она, прочистив горло и стараясь, чтобы в голосе не сквозила чрезмерная похотливость. Он молча кивнул, но не тронулся с места, внимательно глядя на нее. Хотя Корисса ни капли не сомневалась в его симпатии, она не могла не признать, что он ведет себя совсем не так, как можно было бы ожидать от мужчины в подобной ситуации. Он держался очень скованно, словно стеснялся — и тем самым предоставлял ей возможность действовать по своему усмотрению. Что ж, она с радостью принимала этот вызов! Жестом пригласив гостя следовать за собой, Корисса направилась в спальню. Из-за горячей пульсации между ног шаги давались ей с трудом. — Пожалуйста, ложитесь, — попросила она, не оборачиваясь. Ее губы дрожали от возбуждения. Выбрав масло с утонченным, свежим ароматом, она немного приглушила освещение и приблизилась к кровати. Прекрасный незнакомец лежал на животе, повернувшись к женщине затылком. Не отрывая глаз от его гармонично сложенного, сильного тела, Корисса быстро и бесшумно избавилась от своей одежды, затем, растерев в ладонях немного масла и затаив дыхание, легко коснулась его кожи. По ее позвоночнику тотчас же пронесся электрический разряд, отдавшись в кончиках пальцев и заставив сердце бешено колотиться. Сглотнув слюну и сосредоточившись, она начала поглаживать его шею, испытывая восторг каждый раз, когда завитки его мягчайших волос чуть щекотали ее руки, потом перешла к плечам и спине, растирая и чуть сдавливая мышцы. Она чувствовала, как постепенно он расслабляется под ее уверенными и становящимися все сильнее движениями, и млела от предвкушения. Наконец, Корисса аккуратно стащила с него полотенце и какое-то время не шевелилась, наслаждаясь видом его ягодиц; после чего, усмирив некое весьма пикантное желание, продолжила массаж, не отказывая себе в удовольствии как следует сжимать их. Процесс несколько затянулся, и она опомнилась, когда он глубоко вдохнул и заерзал, будто ему что-то мешало. Ни на секунду не разрывая контакт, Корисса переместила ладони на его крепкие бедра, стала нежно и умело разминать их, затем плавно спустилась к его икрам и ступням, невольно отмечая, что он совершенен буквально с головы до пят. Закончив, она прошептала, не доверяя своему голосу: — Теперь перевернитесь на спину… пожалуйста. По-прежнему храня молчание, мужчина подчинился, и ее взгляд сразу же с жадностью устремился к его вставшему члену — идеальному своим размером, манящему, ждущему ее губ. Забыв обо всем, она в упоении провела языком по всей его длине, смакуя, дрожа при мысли о том, как будет исступленно, неустанно сосать его. — Корисса… — позвал незнакомец хрипло, пытаясь ее отвлечь. Внизу ее живота будто вспыхнул огненный цветок, промежность налилась сладкой, болезненно острой тяжестью. Не в силах терпеть, Корисса забралась на мужчину верхом, оперлась на его плечи и принялась неистово, яростно двигать бедрами, практически насаживая себя на его член. Его руки скользнули к ее грудям, сжали их, вызвав у нее страстный стон. Ускорив темп, она слегка откинулась назад и положила свои пальцы поверх его, вынуждая сдавить плоть еще крепче, закрыла глаза, полностью растворяясь в чувстве мучительного, жгучего, невыносимого удовольствия, равного которому она не испытывала уже очень давно. — Я… почти… все, — еле выговорила Корисса и впервые за последние минуты всмотрелась в его лицо. Это действие стало решающим — она кончила моментально, вскрикнув, чуть было не потеряв сознание. Дождавшись, пока его семя изольется внутри нее, Корисса слезла и в изнеможении растянулась рядом, устроив голову на его плече. — Спасибо, — сказал он тихо, слегка прижав ее к себе. Она приподнялась на локте и долго, изучающее глядела на него, пока он, улыбнувшись одним краешком рта, не приподнял брови в немом вопросе. — Это было великолепно, — нежно произнесла она. — Вы просто все, о чем только можно мечтать… Он отреагировал странно. Более чем искренний и заслуженный комплимент — который он, по меньшей мере, должен был воспринять, как должное — по-видимому, огорчил его. — Не преувеличивайте, — бросил он предельно сухо, отведя глаза. Корисса ощутила, как он напрягся. Жалея о своих словах и в то же время не понимая, что сказала не так, она зачастила: — Вы знаете, я такая идиотка, я все время думала о Вас и совсем забыла про ужин. Забыла Вам предложить. Я сама ужасно проголодалась. Давайте поужинаем… Тараторя, она отчаянно надеялась исправить свою оплошность — в чем бы та ни заключалась — и вызвать у этого непостижимого человека хотя бы намек на исчезнувшую улыбку. Она хотела, чтобы ему было не менее хорошо, чем ей. К счастью, удача была сегодня на ее стороне. — Не буду отказываться, — ответил он уже намного мягче, вновь встретившись с ней взглядом. Теплота его глаз гипнотизировала ее. — Да… я сейчас… С новым всплеском адреналина Корисса вскочила и взяла свой рабочий планшет, лежавший на одном из столиков. Молниеносно набрав распоряжение, она вернулась в кровать и села у гостя в ногах. — Нам все доставят прямо сюда, — весело объявила она и, не удержавшись, со вкусом провела языком по полоске волос на его животе от пупка вниз, дразняще лизнула основание члена. Мужчина чуть вздрогнул, его дыхание участилось. Переборов искушение продолжить, Корисса оторвалась от него и выпрямилась, приняв соблазнительную, хорошо отрепетированную позу. — Предпочитаю сначала съесть основное блюдо, — промолвила она с невинным видом, делая акцент на слове «съесть». — Основное блюдо?.. — уточнил он, очаровательно нахмурившись. — Боюсь, я не улавливаю сути Ваших метафор… — Под основным блюдом я подразумеваю всего лишь ужин, — охотно объяснила Корисса, — Для нас. А потом… потом настанет время для дегустации Вашего ассортимента сладостей. Для меня. …Ему снилась Кара. Она смотрела на Дина своими смешливыми, лучистыми глазами, и все его существо наполнялось покоем и безмятежностью. Больше ничего не происходило — он просто видел ее образ в расплывчатой дымке. Как долго это длилось, сказать было сложно, ведь во снах время течет по-иному, но в какой-то момент картина перед его глазами вдруг изменилась, став ярче и непристойнее. Кара, раздетая донага, склонилась над ним, его член был глубоко у нее во рту, он чувствовал настойчивые, ласкающие касания ее языка. Ощущения были настолько сильными и четкими, что постепенно Дин стал преодолевать границу между сном и явью. Он протянул руку, желая дотронуться до Кариных волос, и не нашел их; оказалось, что ее облик растворился, исчез. Физическое удовольствие становилось все насыщеннее и реальнее, увлекая его за собой, и, наконец, Дин очнулся. Наваждение при этом никуда не пропало. Какая-то женщина — не Кара — действительно старательно отсасывала ему. Ее лекку подрагивали в такт движениям головы, недра ее горла ненасытно вбирали в себя его член, и неожиданно для себя он бурно кончил, одновременно будто наблюдая за собой со стороны, будто все это было продолжением его сна. — С добрым утром! — с улыбкой сказала Корисса — Дин не сразу вспомнил ее имя — и аккуратно, довольно облизнулась. — С добрым, — отозвался он после короткой паузы. — Вы голодны? Я распоряжусь подать завтрак, — произнесла женщина, нежно поглаживая его бедро. Дин бросил взгляд в сторону окна — освещавшая эту систему звезда поднялась уже высоко. День давно наступил, а это означало, что мешкать более недопустимо. Его ждала работа. — Спасибо. Но теперь я точно должен идти. Я и так тут задержался, — ответил он, стараясь, чтобы его слова не прозвучали слишком резко. Корисса промолчала, но Дин не смог понять, обиделась ли она — выражение ее лица было непроницаемым. Испытывая приятную бодрость и легкость во всем теле, он встал с кровати и отправился в ванную. Ему явно требовалось нечто более обстоятельное, чем быстрый душ. Когда он вернулся в спальню, тви’лечка уже ушла. В воздухе до сих пор витал слабый аромат массажного масла, смешиваясь с легким запахом пота и алкоголя. Скомканное одеяло валялось на полу, простыни были сбиты и испачканы. Посуда с остатками еды беспорядочно ютилась на многочисленных столиках, под одним из них стояла наполовину початая бутылка игристого. Одеваясь, Дин обозревал все это с легкой долей неловкости, вызванной не столько физиологическим аспектом их с Кориссой встречи, сколько эмоциональным. Возможно, ему просто показалось, но что-то в ее поведении говорило о зарождении чувства более серьезного, чем обычное влечение, и такой вариант развития событий Дина нисколько не воодушевлял. Он и так чрезмерно увяз в амурных делах, больше, чем хотел или мог себе позволить, и дополнять коллекцию безответно влюбленных в себя женщин не имел ни малейшего желания — не то чтобы он вообще их коллекционировал… Быть объектом столь пылких чувств было для него все еще внове. Восхваления Кориссы вновь вспыхнули в его мозгу — неужели она говорила искренне? Тогда Дин воспринял ее слова со сдержанным скептицизмом, как и все комплименты, полученные от подруг ранее. Пожалуй, он и правда был довольно неплох в том, что касалось постельных утех, но восхищения его внешностью, как минимум, удивляли. У него совершенно обычное лицо. Он не понимал, о какой красоте твердят женщины, и в чем она выражается конкретно в его случае. И все-таки во всей этой неразберихе был один несомненный плюс: она здорово отвлекала от мыслей о ребенке. Вернись его жизнь в прежнее русло, справляться с болью от расставания с Грогу было бы куда тяжелее. Возможно, в конце концов разлука сломала бы его, и кто знает — вдруг это ему еще только предстоит. Дин был почти уверен, что время в его случае вряд ли станет лекарством, скорее, наоборот. Будущее пугало его, хотя он пока не осознавал этого. Он стал бояться одиночества. Глупо и странно для человека, привыкшего всю жизнь полагаться только на себя, но уже поздно что-то менять. Он сделал свой выбор, спасая малыша, и тем самым, вероятно, запустил механизм событий, который может повлиять на судьбу всей Галактики — вот только гордиться тут нечем, можно только максимально достойно встретить последствия своего поступка. И все же пока что судьба подкидывает ему достаточно головоломок, способных занять его мысли и сердце. Дин знал, что потом станет намного хуже. Если он, конечно, проживет достаточно долго, чтобы убедиться в этом. На обратном пути от жилища Кориссы к своему кораблю Дин почему-то не мог отделаться от ощущения, что за ним кто-то наблюдает. Как бы внимательно охотник ни смотрел по сторонам, никого и ничего подозрительного он так и не обнаружил. Даже дроиды не выглядели хоть сколько-то сомнительно (не так-то легко избавиться от предубеждений, особенно, если они вполне оправданны). Конечно, существовал также шанс, и немалый, что в многозвучной, многоголосой и многоликой толчее Дин просто не заметил того, кто следил за ним. Такое предположение быстро испортило охотнику настроение, но варианта у него было только два: либо задержаться здесь и дождаться, пока таинственный соглядатай каким-либо образом не выдаст себя — либо отправиться дальше по своим делам и решать проблемы по мере их поступления. Дин выбрал второе. Да и кому он нужен, интересно? Будь Грогу все еще с ним, можно было бы заподозрить каких-то недобитых имперских шпионов, обладающих, к тому же, весьма устаревшей информацией относительно свободы действий главного заинтересованного лица, то есть Моффа Гидеона. И даже если допустить, что у Моффа имелись некие доселе неизвестные и столь же влиятельные союзники, слежка за Дином в любом случае оказалась бы для них бессмысленной. Ребенка он больше никогда не увидит (эта мысль, пусть и проскользнувшая лишь по краешку сознания, успела причинить сильную боль) и, соответственно, никого к нему не приведет, а если гипотетические противники решат атаковать открыто, то Сила им в помощь, кем бы они ни были. В текущий отрезок времени Дина едва ли смог бы впечатлить и отряд джедаев, что уж говорить о каких-то штурмовиках. Его следующая цель была всего-навсего очередным неудачливым бизнесменом, предпринявшим отчаянную — и очевидно бесполезную — попытку скрыться от своих кредиторов. Самое обычное дело. Задание, с которым справился бы и зеленый новичок. Неудивительно, что Грифф не хотел давать ему этот жетон — подобная ерунда уже вполне могла бы считаться недостойной охотника его репутации, только вот Дину всегда было наплевать на подобные нюансы, а теперь — в особенности. Работа есть работа. Лет десять назад ему уже приходилось бывать на этой небольшой планете, и она хорошо врезалась мандалорцу в память благодаря своим далеким от гостеприимства погодным условиям. В прошлый раз из-за сильнейшей метели Дину едва удалось без приключений совершить посадку, и вряд ли стоило надеяться, что с той поры местный климат существенно изменился. Снег здесь был такой же константой пейзажа, как горы. Он шел всегда, каждый день, каждый час, без перерывов, то мягкий, легкий и густой, состоящий из пушистых хлопьев, то колючий и жалящий, как песок, сопровождаемый шквальным ветром. Слишком низкая температура воздуха являлась причиной расположения под землей практически всей инфраструктуры, что, впрочем, представлялось весьма логичным и удобным решением, ибо вся работа тут так или иначе была связана с добычей полезных ископаемых. Шахты, прорубленные еще в эпоху расцвета Старой Республики, уходили очень глубоко, и, по сути, это был один огромный подземный город-лабиринт с единственным крупным объектом на поверхности, а именно зданием космопорта. Сегодня порывы ветра болтали и трясли Лиловый Горизонт так беспощадно, что Дин почти начал беспокоиться. В окна не было видно ничего, кроме сплошной белой пурги. Показания приборов сбоили, будто корабль был стар или неисправен, но охотник знал — специфика ландшафта влияла одинаково на все без исключения суда, даже самые продвинутые. Предположительно, помощь диспетчера должна была бы решать эту проблему, однако на деле связь с космопортом отличалась неустойчивостью и в моменты наиболее мощных штормов пропадала совсем. Какая у них, интересно, статистика крушений, думал Дин, изо всех сил стараясь удержать Горизонт от вхождения в штопор. Не хотелось бы в нее попасть. — Держи… борту… — прорезался вдруг сквозь хрип помех голос. — Координаты… семь. Как слышно… Передатчик опять замолчал. — Очень информативно, вот спасибо, — проворчал Дин, напряженно вглядываясь в хаос перед собой. И где эти идиотские посадочные огни или маяк?! Везением будет, если Горизонт хотя бы не врежется в гору. Прошло еще несколько весьма неприятных минут, прежде чем вдали стали заметны указатели, возвещавшие о приближении к космопорту. Поскольку протаранить стену последнего в планы Дина тоже не входило, он вел корабль с предельной аккуратностью, пока смутные очертания здания не выплыли, наконец, из снежных завихрений. Динамик вновь ожил: — Поздравляем с благополучным прибытием! Пожалуйста, проследуйте к воротам В. — Принято, — коротко отозвался Дин. Свое мнение о пользе местной диспетчерской службы он решил оставить при себе. Отмахнувшись от предлагавших свои услуги дроидов-ремонтников, Дин быстро миновал помещение ангара, спустился еще на пару уровней и очутился на перекрестке двух широких проходов, считавшихся здесь, судя по всему, главными улицами — да они, фактически, ими и были. Все вокруг выглядело, как типичный центр какого-нибудь крупного города. По «тротуарам» (узкому пространству вдоль строений, отделенному от «проезжей части» лишь едва видимой разметкой) шагали по своим делам живые существа самых разных рас и дроиды преимущественно устаревших моделей. Посередине с умеренной скоростью двигались компактные, непритязательного вида транспортные средства, в большинстве своем грузовые. Темный высокий потолок успешно создавал иллюзию беззвездного ночного неба, чему немало способствовали расположенные повсюду мигающие неоновые вывески и пронзительно яркий свет фонарей. С трудом можно было поверить, что все это находится под землей. Дин плавно влился в плотный поток пешеходов и без излишней торопливости направился на восток. Никто не обращал на него ни малейшего внимания — даже в своем бескаре он терялся в толпе созданий со всех уголков галактики. Дина это прекрасно устраивало. В последнее время ему редко выпадала возможность почувствовать себя невидимкой. Он ожидал, что цель обнаружится в одном из баров — заведений подобного рода было тут пруд пруди, а искомые объекты мелкого пошиба частенько проводили время в таких местах — но маячок вел все дальше и дальше. Постепенно улица опустела, магазины, клубы и рестораны по обе ее стороны сменились на вполне приличные, хоть и скромные, жилые дома. Когда впереди справа показалось высокое прозрачное сооружение, похожее на оранжерею, сигнал маячка усилился и становился все активнее по мере того, чем ближе подходил охотник. Перед тем, как войти, он быстро осмотрелся — вокруг не было ни души, только вдали навстречу ковыляла какая-то фигура, судя по характеру движения, дроид-секретарь. Положив руку на кобуру, Дин нырнул в бесшумно открывшийся дверной проем. Строго говоря, это была даже не оранжерея, а маленький парк, в текущее время суток довольно популярный. По дорожкам неспешно прогуливались взрослые и носились дети, на лавочках сидели рабочие, пришедшие сюда скрасить свой обеденный перерыв, дроид-садовник размеренно подстригал кусты в углу — ничем не примечательная, будничная картина, способная, тем не менее, в мгновение ока превратиться в сцену бойни, если объекту взбредет в голову оказать сопротивление. Надеясь на лучшее, Дин начал обход по одной из двух имеющихся тут аллей. Маячок ясно давал понять, что беглец совсем рядом — только руку протяни. Но его нигде не было. Посторонившись, чтобы дать пройти большой компании молодых людей человеческой расы, бурно что-то обсуждавших, охотник достиг конца второй аллеи и остановился. Он явно что-то упускал, но что? Сменив настройку визора, Дин стал сканировать пространство на предмет скрытых лазеек или тайников, и тут земля под его ногами ощутимо дрогнула. Еще раз. И еще. Посетители парка замерли, все как один уставившись в сторону входа, словно в точности знали, что — или кого — скоро увидят там. Повисла странная, жутковатая тишина. Казалось, даже сам воздух застыл, а все, кому требовалось дыхание, задержали его. Дин не мог определить причину продолжавшейся тряски, пока она не обрела некий ритм; это походило на шаги какого-то массивного, тяжелого существа. Он перебрал в уме все известные ему расы, обладающие внушительными габаритами, и пришел к выводу, что появление любой из них было бы весьма маловероятным на этой планете… Значит, дроид? Будто в подтверждение его догадки за стеклом снаружи появился монструозный, громоздкий силуэт. Как большинство дроидов, эта модель была антропоморфна, однако общие размеры и особенно громадные клешнеобразные манипуляторы наводили на мысль о ее сугубо промышленном назначении — строительном или, учитывая специфику этого места, горнодобывающем. Только вот что она забыла в жилом районе? Какое-то время необычный визитер стоял перед оранжереей неподвижно и беззвучно, только фонари на его головной части поблескивали, отбрасывая всполохи красного цвета на деревья, траву, лица людей и гуманоидов. Дин с любопытством ждал продолжения. — В течение двух минут всем сдать налог! — внезапно загремел голос дроида. Дин поморщился — звук был резким и въедливым, как сирена. — Обратный отсчет начат! Сто девятнадцать… сто восемнадцать… Народ вокруг очнулся от ступора и суетливо, толкаясь, заспешил к выходу. Охотник наблюдал, как каждый из недавних отдыхающих, не исключая детей, по очереди подходит к дроиду и кладет что-то — очевидно, кредиты — в отсек на нижней части его корпуса. Местный криминальный царек так собирает дань? Идея весьма неплоха — кто будет перечить здоровенной махине, предназначенной для разработки горной породы? Дин снова бросил взгляд на маячок — тот по-прежнему четко показывал, что цель где-то поблизости. Потеряв к «сборщику налогов» интерес, охотник опять осмотрелся. Парк полностью опустел. — Обратный отсчет окончен! Нарушители будут наказаны! Дин едва успел сообразить, что данное высказывание адресовано никому иному, как ему самому, когда дроид со скрежетом приподнял стену оранжереи на добрых десять метров, будто это был какой-то ангар или склад, и удивительно проворно для своей массы протянул к нему манипуляторы, явно планируя зажать в клешни, каждая из которых была высотой в рост человека. Не раздумывая, Дин активировал ранец и грациозно вильнул в сторону и вверх, уходя от столкновения. Опустившись на землю на некотором отдалении, он повторно проверил маячок. Мало что изменилось — цель опять находилась якобы в паре шагов! — Да что за… — произнес Дин вслух, в замешательстве вскидывая голову — и неожиданно обнаружил беглеца прямо перед собой. Воистину, если хочешь что-то спрятать — положи на видное место… Как правило, объекты всегда знали или хотя бы предполагали, что за их поимку объявлено вознаграждение, поэтому старались ничем не выделяться и вести себя тише воды, ниже травы, особенно, если уже начинало пахнуть жареным. Тем не менее, их всегда можно было отличить по неуловимым для непрофессионала признакам — чуть более осторожным, чем у обычных граждан, движениям, слишком внимательным взглядам и другим подобным вещам, которые Дин считывал моментально. В этот же раз цель буквально выставляла себя напоказ. Всего несколько минут назад искомый коммерсант прошел мимо него в числе веселой компании рабочих. Держась расслабленно и беззаботно, он громко разговаривал и активно жестикулировал, при этом не поворачиваясь к охотнику лицом и то и дело будто бы невзначай отвлекаясь на оживленный разговор со своими собеседниками — которые, кстати, были одеты в точно такую же форму и тем самым обеспечивали дополнительное, вольное или невольное, прикрытие. Не такие уж и хитрые приемы — но они позволили ему ускользнуть, чего Дин, пусть и с чувством острой досады, не мог не признать. Впрочем, далеко уйти объекту все равно не удалось. Злополучный бизнесмен безуспешно пытался укрыться за выступом стены дома, находящегося как раз посередине между дроидом, блокировавшим всю ширину улицы, и мандалорцем, занявшим позицию в нескольких метрах. Оставалось загадкой, почему этот, без сомнения, неглупый человек не исчез сразу же, как только оказался за пределами парка-оранжереи — не хотел привлекать к себе внимание спешкой и попросту не успел улизнуть? Дин поймал его взгляд, настороженный и какой-то отстраненный, словно у объекта были проблемы посерьезнее, чем явившийся за ним охотник… Огромный дроид тем временем втянул свои клешни обратно, развернулся и снова загрохотал: — Нарушители будут наказаны! Со вздохом Дин выхватил клинок, приготовившись защищаться (от бластера вряд ли бы вышел большой толк), однако на этот раз обращались не к нему. Вновь выпростав манипуляторы, «сборщик налогов» одним стремительным броском сграбастал ими невезучего коммерсанта и немедля стал приводить свою угрозу в исполнение, сдавливая жертву так сильно, что та даже не могла кричать. Взмыв в воздух, Дин активировал темный меч, поднимая руку для замаха, но еще более увеличившийся вес клинка сломал рисунок атаки, потянув вниз, и движение вышло неуклюжим. Лезвие лишь царапнуло манипулятор, не нанеся последнему ни малейшего вреда. Дэнк фэррик. Сосредоточившись, Дин покрепче ухватил рукоять обеими ладонями, напряг мускулы и одним точным ударом рассек оба манипулятора, позволив гравитации действовать себе на пользу. Клешни с хрипящим пленником рухнули на землю, однако заниматься им охотнику пока было некогда — прежде следовало разобраться с головной частью дроида. Уворачиваясь от дергающихся обрубков, Дин взлетел повыше и спикировал; лезвие легко и мягко распороло прочный металлический сплав, вызвав взрыв искр. Дроид затрясся всем корпусом, словно человек в предсмертной конвульсии, и через пару секунд, наконец, вышел из строя с громким хлопком. Опустившись на дорогу, охотник выключил меч и устало повел плечами, приводя в порядок дыхание — чуть больше минуты использования этого оружия потребовало неоправданно большой затраты сил. Недавние тренировки ничем не помогли, да и могли ли? У Дина возникло неясное ощущение, что-то вроде предчувствия, что в будущем меч доставит ему еще немало хлопот. Впрочем, с некоторых пор выбор у него был невелик. Высвободив вполне живого и относительно бодрого горе-бизнесмена из клешней, мандалорец, не церемонясь, надел на того наручники и ненавязчиво подтолкнул в нужном направлении. Объект зашипел от боли. — Это гад сломал мне ребра! — объявил он с возмущением. Дин оставил это высказывание без ответа и кивком приказал беглецу пошевеливаться. С неохотой подчинившись, тот какое-то время шагал молча, но вскоре остановился и выступил с предложением. — Я могу заплатить, чтобы ты донес меня на своем чудесном ранце, — произнес он, сбавив тон. Вновь будучи проигнорированным, пленник оглянулся, намереваясь что-то добавить, однако вид небрежно приподнятого — и нацеленного в его сторону — бластера заставил изворотливого коммерсанта прикусить язык. До него будто только сейчас дошло, с кем он имеет дело. Разом сникнув, он без дальнейших возражений продолжил путь, обреченно бормоча себе под нос ругательства. Самообладание, однако, покинуло его при виде застывшего в карбоните товарища по несчастью. Единожды уже испытав на своей шкуре все прелести заморозки и не горя желанием повторить сей малоприятный опыт, беглец принялся умолять Дина смилостивиться и просто запереть его где-нибудь на корабле, клялся сидеть тихо и обещал невероятные суммы. Добился он всем этим, впрочем, только того, что Дин, чьё настроение и так не блистало, закинул пленника в камеру гораздо грубее, чем мог бы; неслабо приложившись головой о стену, тот свалился на пол и скрючился, но долго отдыхать в такой позе ему, конечно, не позволили. Схватив беглеца за капюшон, охотник одним движением поднял его на ноги и, отступив, активировал устройство. Карбонит застывает быстро, контролировать и наблюдать этот процесс нет особой нужды, и все-таки Дин предпочёл задержаться в грузовом отсеке, старательно не думая о том, что опять намеренно затягивает свое возвращение. Созерцание преступников тоже не доставляло ему большого удовольствия. Всего-навсего два пойманных объекта выглядели как-то жалко — будто он лентяй, новичок или неумеха, которому никто не доверит в здравом уме заказ, и эта парочка попала к нему по чистой случайности. Мешанина из раздражения, тревоги и тоски, давно разъедавшая все внутри, как крайт-драконова кислота, достигла сейчас своего пика. Скривившись, Дин резко развернулся и твердым шагом направился на мостик. Если у Гриффа нет для него заданий — что ж, есть другие способы получить работу, а только работа способна вытянуть его из депрессивной ямы, в которую он медленно, но верно скатывается уже несколько месяцев. Дин протянул руку, чтобы запустить двигатели, и заметил на приборной панели уведомления о новых сообщениях. Он не хотел просматривать их, не сомневаясь, что они от Кары. Он не ощущал себя достаточно готовым к тому, что может увидеть в них. И все же, сделав над собой усилие, открыл — и замер от удивления. Такого он не ожидал. «Я узнал кое-что о том, о чем ты меня спрашивал. Кажется, твои ребята могут быть на космической станции Глэвис. Возможно, слухи. Но точно скажут мои приятели, если выполнишь для них заказ». Чувствуя, как от волнения учащается пульс, Дин велел себе обдумать полученную информацию максимально беспристрастно. Много недель назад, не особенно надеясь на удачу, он закинул пару удочек насчет того, не объявлялись ли где-нибудь другие мандалорцы. Никакого ответа не поступало — до сих пор. Дин знал, что источнику стоит доверять в расчете примерно пятьдесят на пятьдесят процентов, поэтому нет смысла распалять себя надеждой. Тем не менее, бешеная энергия уже забурлила в нем, разгоняя по крови адреналин и требуя решительных действий. Смятение, мучившее его еще считанные минуты назад, испарилось, исчезло, как туман. На скорую руку проложив курс и более не мешкая, Дин поднял, наконец, корабль и повел его по тоннелю навстречу снежному бурану. Мысли его при этом были как нельзя более далеки от метеоусловий. Что, если источник не соврал и не ошибся? Сколько их там? Сможет ли он сам жить среди них также, как прежде, словно ничего не изменилось?.. Погода на поверхности немного улучшилась, что означало не такой свирепый, как по прибытии, ветер и более ясную видимость, однако Дин едва ли это замечал. Погруженный в размышления, он на автомате пилотировал Горизонт, пропуская мимо ушей указания диспетчера, и не обращал внимания, что лететь стало значительно легче. Еще немного, и планета осталась позади. Он проверил расстояние до Глэвис — добираться до станции предстояло довольно долго. Впрочем, так или иначе все равно придется заглянуть на Неварро, чтобы избавиться от улова и разжиться наградой. И встретиться с Карой. Странно это или нет, но в свете хороших новостей перспектива объяснения с ней уже не так пугала. Более того — он снова ощущал то уютное спокойствие, с каким раньше предвкушал каждое свое возвращение. До того, как их отношения стали напоминать охваченный огнем крейсер. Уже собираясь перейти в гиперпространство, Дин вспомнил, что так и не прочел второе сообщение. «Здорово, Мандо! Я нашла кое-что обалденное! Дуй сюда» — рапортовала Пелли, намекая, судя по всему, на второе Лезвие Бритвы. С новым всплеском воодушевления он вообразил себя путешествующим по галактике на этом удобном, привычном корабле — будто время вдруг сделало петлю и повернулось вспять. Но, как бы заманчиво ни выглядела перспектива внеочередного посещения Татуина, у него были другие, более первостепенные задачи. Лезвие Бритвы подождет. — Это значит, ты вернёшься нескоро? Или…вообще не вернёшься? — Я не знаю… Дин устало вздохнул, потёр руками лицо. Голос Кары, ломкий от едва сдерживаемых слез, отдавался в его сердце мучительной тяжестью. От осознания, что ей приходится из-за него страдать, душу выворачивало наизнанку. Наверное, по-своему — не так, как она бы хотела и не так, как, безусловно, заслуживала — он все-таки любил ее. Однако он не мог посвятить ей всего себя, не мог быть с ней ежесекундно, не мог ничего обещать, и именно это причиняло ей боль. — Ты слишком драматизируешь, — произнес Дин мягко, подняв на нее глаза. — Я просто должен узнать, понимаешь? Это не значит, что я уезжаю навсегда. Отведя взгляд, Кара кивнула, подрагивающей рукой взяла стакан со спочкой, отпила. На мгновение зажмурилась, стараясь успокоиться, затем вымолвила уже более ровным тоном: — Да. Я поняла. Прости. Я давлю на тебя… Вешаюсь, кто бы мог подумать? — она хохотнула, попытавшись сыронизировать сама над собой, но прозвучало печально, беспомощно. И все же она должна была договорить до конца то, что задумала, как бы это ни противоречило самым трепетным ее надеждам и чувствам. Собравшись с духом, Кара продолжила: — Я даю тебе слово — я больше не буду… то есть просто не буду… навязываться и принуждать тебя… Просто знай, что я люблю тебя и всегда тебя жду… всегда буду ждать… ладно? Дин открыл рот, чтобы возразить, и она быстро добавила: — Милый, пока тебя не было, я много думала… и поняла, что для меня главное — твое счастье и комфорт. И если… если тебе комфортно и хорошо, то, значит, и мне. Вот и все. — Но Кара… — Дин… я не хочу больше слышать извинений и возражений, — перебила она и, наконец, посмотрела на него прямо — твердо, уверенно и вместе с тем нежно, преданно. Смущенный и взволнованный, Дин ошалело уставился на нее, не зная, что сказать, но от него это, похоже, и не требовалось. — А пока ты еще здесь… На ее губах внезапно заиграла проказливая, легкая улыбка. Сбитый с толку резкой сменой ее настроения, он нерешительно улыбнулся в ответ, ощущая разливающееся внутри тепло, и тут Кара, с гулким стуком опустив стакан на стол, вскочила и потянула Дина за руку к выходу, так сильно и порывисто, что он едва успел схватить свой шлем. На пороге он попытался притормозить. — Кара… Она обернулась — ее глаза пылали. — Иногда мне кажется, что я так люблю тебя, что почти ненавижу, — сипло, будто горло сдавило спазмом, откликнулась она, после чего, стиснув пальцами его ладонь, фактически вытащила его за собой на улицу. Снаружи уже стояла глубокая ночь; даже любители выпить и повеселиться уже разошлись по домам, таиться было не перед кем, и Дин, немного растерянный и взбудораженный, не стал беспокоиться о том, чтобы надеть шлем. Короткий путь до квартиры Кары они так и преодолели рука об руку, в полном молчании; воздух вокруг них загустел, накалился — хватило бы и одного слова, как искры, чтобы все представления о приличиях сгорели без следа. Открыв дверь, Кара втолкнула Дина внутрь, рывком прижала к стене, не дав опомниться, впилась в его губы неистовым, яростным, поглощающим поцелуем, будто стараясь наверстать все часы, проведенные без него. Она хотела его так отчаянно, что у нее ныло все внутри. Они оторвались друг от друга, только начав задыхаться. — Пожалуйста. Разденься, — попросила Кара вибрирующим от страсти и нетерпения голосом, сама уже выпутываясь из всего, что было на ней. Дин, казалось ей, снимал с себя одежду и доспехи нарочито неторопливо, чтобы подразнить ее. Когда, наконец, он предстал перед ней во всей ослепительности своей наготы, Кара растянулась на кровати и, чувствуя, как в голове сладко плывет, как от дозы спайса, проговорила: — Сядь мне на лицо. Пожалуйста. К счастью, в этот раз Дин не стал изображать из себя скромника — очевидно, он понимал, что и так заставил ее ждать слишком долго и она едва владеет собой. Ничего не сказав, он приблизился и после секундного замешательства устроился на коленях прямо над ней; положив руки ему на бедра, она для удобства чуть скорректировала его позу и с удовлетворенным стоном провела языком между ягодиц. Он прерывисто вдохнул, когда она принялась жадно вылизывать его, даже не замечая, как обильно сама течет при этом. Ее захлестнула дикая, бездумная похоть, ни осталось ни стыда, ни самоконтроля, да и рассудок едва ли сейчас служил ей. Она походила на потерявший управление корабль, попавший в шторм по имени Дин. В какой-то момент ее язык аккуратно скользнул внутрь него, затем вынырнул, продолжив старательно, упоенно исследовать каждый миллиметр его кожи вокруг ануса; ее пальцы крепко обхватили его член, начали двигаться вверх-вниз, сжимаясь все плотнее. Собственные действия обостряли ее и без того зашкаливающее вожделение, соски болезненно напряглись, жаждя его прикосновений. Кончив, он немного неуклюже слез с нее и лег рядом, растрепанный, раскрасневшийся. Кара смотрела на него безумными от обожания глазами, восстанавливая дыхание лишь для того, чтобы как можно скорее продолжить ласкать его. — Спасибо, но это было совсем необязательно, — произнес Дин неуместно вежливым тоном, однако Кара едва ли услышала его — даже если так, она явно не осознала смысла сказанного. От эмоций у нее совсем ехала крыша. — Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя… Почти ничего не соображая, она набросилась на него, как одержимая, начала лихорадочно, самозабвенно целовать его грудь, живот, плавясь от восторга. Скоро ее ласки стали слишком голодными, слишком требовательными, и Дин, усомнившись в ее адекватности, поймал Кару за предплечья, ловко уложил на спину и подмял под себя, навалившись всем своим весом. Какое-то время Кара слабо вырывалась, но потом постепенно затихла, расслабилась. Ее взгляд, минутами ранее несколько напугавший Дина, вновь обрел осмысленность. — Кара. Успокойся… — мягко прошептал он ей на ухо, все еще удерживая. — Дин!.. — Ее голос звучал хрипло, глаза вдруг наполнились слезами. — Я больше… больше не могу… пожалуйста… Понимая, что ей нужно, он отодвинулся, положил ладонь ей между ног и, приоткрыв пальцами складки, стал тереть клитор, сперва легко, затем все грубее и настойчивее, и Кара закричала, выгнулась дугой, до крови прикусила губу в экстазе. Она была возбуждена до предела, и ему не пришлось долго ублажать ее — она кончила уже через пару минут. — Нам надо было начать именно с этого, если тебе интересно мое мнение, — сказал Дин серьезно, внимательно наблюдая за выражением ее лица. — Наверное, — согласилась Кара еле слышно. Вскинув на него глаза, она увидела, что он чуть заметно улыбается, и опять, в тысячный уже, наверное, раз его красота обожгла ее. Дин сводил ее с ума, и это отнюдь не было фигурой речи. — Но я не могла… я хотела… Я вела себя, как чокнутая, да? — Да, — нехотя признал он после небольшой паузы. — Прости. Но это все из-за тебя. Я ничего не могу с собой поделать. Он помолчал, затем со вздохом отвернулся и уставился в потолок. — Это…неправильно. Ненормально… — Не знаю. Возможно. Но с этим ничего не поделать, понимаешь? Можно только убить меня, и то я не уверена, что это поможет, — ответила Кара со смешком. Напряжение наконец-то отпустило ее. Дин, впрочем, не оценил ее шутку. — Не говори так, — бросил он, нахмурившись. Ей ужасно захотелось поцеловать морщинки между его бровями, однако пока она ограничилась тем, что нежно разгладила их указательным пальцем. — Говорю, как думаю, — отозвалась Кара и встала с кровати. Пора было заняться гигиеной своего рта. — Милый, я сейчас вернусь. Он посмотрел на нее странно, рассеянно, затем скупо улыбнулся. … Почти сутки спустя она провожала его в порту. До отлета пассажирского лайнера, одной из остановок которого значилась космическая станция Глэвис, оставалось двадцать минут. Толпа из людей и представителей других рас обтекала их со всех сторон, как бурлящая река, ветер вздымал клубы пыли на посадочной площадке, трепал Карины волосы. Дин сдержал порыв пригладить их. Со всеми формальностями было покончено. Лиловый Горизонт сдан обратно своему владельцу, вознаграждение успешно получено — пришла пора двигаться дальше. Несмотря на весь свой скептицизм, Дин очень хотел надеяться, что отправляется на Глэвис не зря. — Будь осторожен, хорошо? — тихо попросила Кара, тщетно пытаясь поймать его взгляд в прорези шлема. Дин медленно кивнул. Мысленно он был уже далеко отсюда. — Да пребудет с тобой Сила, — произнес он, поднял руку в прощальном жесте, и, развернувшись, направился к трапу. Что бы ни сулило ему будущее, он будет готов встретить его достойно. Ибо таков Путь.