Два воина

— Что такое глушилка? - спросил Дзирт у Энтрери, когда те распрощались с хобгоблином и вернулись на рынок. — Это такая волшебная штука, которая маскирует ауру магии вокруг тебя, не рассеивая её. Видишь ли, Ла Валль сказал мне, что твоя маска излучает сильное волшебство, которое легко почувствуют и распознают дежурные чародеи на службе у Басадони ещё задолго до того, как ты приблизишься к его прекрасной обители. – Дроу в подземье использовали нечто подобное, вроде бы какого-то концентрата из желёз чуулей, если я не ошибаюсь, - задумчиво сказал Дзирт. - Но вряд ли твой друг сможет его достать. – Я не знаю, как работает эта штука, я не маг, но слышал, что это что-то в виде украшения. И с ним мы беспрепятственно попадём во дворец и передадим ему подарок от Пуука. Энтрери шёл впереди эльфа. Дзирт не видел его лица и не мог понять, говорил ли наёмник сейчас прямолинейно, или двусмысленно намекал на убийство. – Вы хотите его убрать? - нахмурился эльф. – В смысле? - удивлённо спросил убийца, внезапно останавливаясь на месте. – Нууу, - протянул эльф. - “Передать подарок” - звучит слишком уж неоднозначно. Энтрери обернулся и коротко рассмеялся, вскинув брови и снисходительно глянув на эльфа. – Ты думаешь, пашу так легко будет убить отравленным вином? - продолжал посмеиваться наёмник. - Да у него слуг, которые пробуют всю его еду, ухаживают за ним и трясутся над каждым его чихом больше, чем у самого Султана. — Он очень стар, - понял эльф по словам наёмника. — Ага, уже перевалило за восьмой десяток. И всё никак не сдохнет, старый ублюдок, - добавил наёмник со смешком. Без особой ненависти в голосе, но и с некоторым чувством неприязни. Дзирт опустил глаза, закусив внутреннюю сторону своей нижней губы. Его предположение не было беспочвенным. Интуиция редко подводила дроу, и в этот раз он чувствовал, что под невинным жестом должно скрываться определённо нечто зловещее. – Значит, Пуук и правда хочет сделать ему приятное? - с сомнением произнёс Дзирт. - Но разве они не соперники? – Соперники, но ещё и коллеги. Понимаешь, если убрать Басадони, его место тут же займёт один из его офицеров - молодой, сильный и амбициозный. — А разве другие паши не хотели бы забрать его территории себе? - недоумевал эльф, всё ещё стараясь нащупать хотя бы крупицу противоречий. Артемис на пару секунд задумался, прикидывая стоимость таких попыток. — Захватить власть над его гильдией равноценно пойти войной на соседнюю страну - тяжело, бессмысленно и затратно. Проще договориться. — Почему бессмысленно? В Мензоберранзане, когда один из домов проявлял признаки слабости или оставался без покровительства паучьей королевы, он стремительно уничтожался другим домом, следующим после него в иерархии домов дроу. — Наши города не сильно различаются в этом плане, эльф. Но гильдия Басадони не утратила своего могущества с болезнью его главы. На самом деле, я не совсем понимаю, почему его офицеры до сих пор не прикончили этого старика и не заняли его место, - задумчиво сказал Энтрери, и Дзирт заметил на его лице нотки разочарования. Они прошли фруктовый рынок и вернулись на улицу, к шумным открытым лавкам с пыльными рваными навесами, лишь слегка защищающими от жестокого солнца. — Значит, нынешние правящие гильдии имеют примерно равную мощь? Артемис кивнул. — Будь на чьей-либо стороне очевидный перевес в силах, другие гильдии объединились бы вместе, чтобы устранить потенциальную угрозу. Так это работает в Калимпорте. Дзирт задумчиво потёр шею. – Но если столько проблем с моей маской, то может быть ты сходишь без меня, раз это всего лишь дань уважения? - озадаченно спросил эльф. – Что за глупости? Никаких проблем, - усмехнулся наёмник. – Басадони - мой первый паша, на которого я работал в самом начале своей карьеры, и я просто обязан вас познакомить, - в глазах Энтрери угрожающе вспыхнул огонь, а губы растянулись в зловещей ухмылке. Дзирту стало не по себе. Он явственно ощущал, что его против воли хотят втянуть в очередную интригу, холодную войну или что-то подобное. — Ты состоял в гильдии Басадони? - удивился эльф. — О да, я стал его офицером уже в четырнадцать лет, - гордо подняв голову и широко улыбаясь, заявил Артемис. - Самый юный и самый перспективный наёмник в городе. Дзирт ужаснулся, каким испытаниям подвергла его судьба, если уже в четырнадцать лет Энтрери являлся искусным убийцей, будучи офицером в могущественной гильдии преступного мира, в одном из самых жестоких криминальных городов Фаэруна. Постепенно эльфу становилось понятно, как наёмник достиг таких умений в столь юном возрасте, при том, что у дроу ушло на это в два раза больше времени. — Ты, очевидно, гордился своим местом рядом с ним, - заметил дроу. — Он заменил мне отца в каком-то смысле, стал моим покровителем. Дал шанс выбраться с самого дна и показать этому миру, чего я стою на самом деле. Артемис говорил искренне, уверенно. С толикой ностальгии по тем временам, а может, это было чувство уважения и глубокой признательности к своему первому… Кем он был для него? Наставником? Отцом? Хозяином? — И почему же ты покинул гильдию Басадони? Уверен, знаменитый Артемис Энтрери стал бы самым главным претендентом на его трон. Улыбка наёмника мгновенно улетучилась, взгляд стал угрюмым и жестоким. Желваки дёрнулись пару раз на его щеках. Он поджал губы и тихо ответил: — На то были свои причины. Дзирт решил не углубляться в эту тему, к которой, очевидно, наёмник имел неоднозначное отношение, всё ещё испытывая некие болезненные чувства от старых ран, которые эльф не хотел бередить. Они уже почти подошли к лавке с дворфийскими купцами, торгующими удивительно изящными изделиями из кожи и дерева, а также уникальными украшениями из золота, серебра и меди, качество и тонкая работа которых была на высоте вне всякого сомнения. Эльф наклонился к наёмнику, чтобы их никто не услышал. – Но зачем тогда скрывать, что я дроу? – А кто впустит тёмного эльфа в свой дом так просто? - так же тихо ответил ему Энтрери, вопросительно вскидывая одну бровь вверх. – Резонно, - кивнул Дзирт. Артемис подошёл к торговцам, достал из кошеля монеты и положил их на стол. — Паша Пуук передаёт вам привет, господа. Трое коренастых дворфов быстро подобрались, выпрямились и почтенно поклонились наёмнику. — Передавайте паше наше приветствие и пожелания здоровья и процветания его дому, - ответил самый высокий из купцов, чей рост доходил Энтрери почти до груди. — Не найдётся ли у вас пары лишних бутылочек Torst Wurn? - Артемис слегка нагнулся, облокачиваясь над прилавком. «Весёлая вода» из Сандабара, как понял эльф, была не тем товаром, о котором стоило кричать направо и налево. Дворфы многозначительно переглянулись, кивнули, и один из них, тот, что поменьше, убежал в подсобку. Он вскоре вернулся с двумя закупоренными глиняными бутылками без опознавательных знаков, и незаметно сунул их Артемису в вещевой мешок под прилавком. Мужчина и эльф благодарно кивнули на прощание дворфам, и теперь, не торопясь, брели сквозь узенькие торговые ряды, Дзирт - потому что тщательно рассматривал содержимое палаток, Энтрери - просто за компанию. Взгляд эльфа остановился на изящных шёлковых халатах с изображениями различных цветов, растений и узоров. Он полюбовался одним из них какое-то время, легонько проведя по гладкой ткани кончиками своих пальцев, затем развернулся и побрёл дальше. Наёмник быстро сунул деньги торговцу, жестикулируя ему, чтобы тот как можно скорее запаковал ему покупку. Пожилой, но очень проворный купец в считанные секунды сложил одежду в пергамент и перетянул тонкой верёвкой. Артемис быстро спрятал кулёк с покупкой под плащом и двинулся следом. К вечеру они вернулись домой, пыльные и уставшие. Дзирт вычищал из своих вещей песок, забившийся абсолютно во все щели: вытряхивал его из ботинок, находил в капюшоне и под сгибами воротника, в складках брюк и рубашки, в волосах и за ушами. Он был абсолютно везде. Энтрери лишь усмехался, наблюдая за озабоченностью эльфа. — Ты не сможешь избавиться от этой пылищи полностью. Спорим, даже если ты вернёшься на север - ещё несколько лет будешь вытряхивать песок пустыни Калима из своих штанов, - коротко рассмеялся наёмник. Дзирт тяжело вздохнул. Артемис был прав - эльфу просто нужно было смириться с этим. Пытаться избавиться от песка в пустыне было таким же бесполезным занятием, как и вытирать капли воды с лица во время шторма на корабле. Они приняли вместе ванну, после чего закутались в чистые простыни и уселись у камина. Служанки принесли им в комнату несколько блюд с едой, чтобы те отужинали. Энтрери откупорил бутылочку вина и разлил по кубкам. Эльф сделал глоток и удовлетворённо хмыкнул - напиток оказался и вправду отличным. Артемис довольно улыбнулся и поднял свой кубок вверх. — За нас, - произнёс он тост, ударяясь о кубок Дзирта, коротко срывая поцелуй с его уст. На коленях эльфа внезапно оказался небольшой свёрток тонкого желтоватого пергамента, перевязанный крест накрест джутовым шпагатом. Дроу недоумённо посмотрел на свёрток, затем на мужчину. — Что это? — Открой, - ответил Артемис, хитро улыбаясь и делая глоток. Дзирт потянул за верёвку и раскрыл упаковку. Внутри лежал тот самый восхитительный шёлковый халат глубокого синего оттенка, который так понравился эльфу на рынке. — Ты заметил, - улыбнулся эльф, проводя своими пальцами по скользящей ткани. — Примерь его, - шепнул Энтрери, настойчиво стаскивая с дроу белую простынь. Дзирт дал мужчине себя раздеть, затем поднялся на ноги и накинул халат на себя. Он сел на нём, как влитой - глубокий вырез оголял центральную часть груди и верх живота, давая возможность убийце полюбоваться изящно выступающими ключицами эльфа, его мускулистой грудью и рельефным прессом. Узкий пояс с тем же цветочным узором придерживал халат на талии, не давая ему распахнуться, и в то же время идеально подчёркивая фигуру стройного эльфа. Широкие рукава едва ли не полностью скрывали его ладони, а длинные полы мягко зашелестели по досчатому полу, когда дроу быстро повернулся вокруг себя. — Идеально, - шепнул Артемис, не в силах оторвать от эльфа своего взгляда, - Тебе очень идёт, малыш. — Малыш? - переспросил эльф и коротко рассмеялся, глядя на убийцу. — Я старше тебя где-то раза в два, - сузил глаза Дзирт, прикидывая возраст наёмника. Эльф никогда раньше не видел Артемиса таким растерянным и смущённым, как сейчас. Дзирт едва сдерживал улыбку, раздирающую его изнутри, наблюдая, как судорожно соображал мужчина, приоткрыв рот и озадаченно морщась, недоумённо хлопая глазами. — Да брось. Ты бы не понял, сколько мне лет, даже если бы цифра перевалила за пять сотен, - хихикнул дроу. - Да это и не важно, на самом деле, - эльф пожал плечами и улыбнулся. — Значит, шестьдесят, - наёмник многозначительно хмыкнул. - Довольно юный возраст для эльфа, - в итоге констатировал Энтрери, понемногу расслабляясь. - Считай, мне достался почти подросток. Дзирт звонко расхохотался, отдавая должное мужчине, так лихо выкрутившемся из такой неловкой ситуации. Энтрери тоже улыбался, по-доброму, с обожанием и трепетом взирая на стоявшего перед ним тёмного эльфа. На самое прекрасное существо, что он когда-либо видел, и с каждым днём, казалось, влюблялся в него всё сильнее. — Спасибо, - Дзирт присел рядом и поцеловал наёмника в щёку. - Кажется, я задолжал тебе уже два подарка. Артемис нахмурился и вопросительно посмотрел на дроу, не понимая о чём говорит эльф. И понял только тогда, когда Дзирт провёл пальцами по золотым кольцам в своём правом ухе. — Ты ничего мне не должен, - отрицательно покачал головой Энтрери. - Ты и есть мой самый драгоценный подарок, который преподнесла мне судьба. Убийцу часто поражали некоторые вещи в эльфе, например, его привычка встречать рассветы каждый день, или благодарить Артемиса за какие-то незначительные, казалось бы, мелочи. Например, за придержанную дверь или поданную вещь. Его приветствия каждое утро и поцелуи в лоб, будто они не виделись несколько дней. Его тёплые благодарные объятия после чудесных занятий любовью. Их долгие проникновенные разговоры и обмен мыслями, которыми обычно никто из них не хотел делиться ни с кем другим. Их молчаливые минуты рядом, когда слова были не нужны, и им не требовалось заполнять пустоту бессмысленной болтовнёй. Всё это было в новинку для убийцы, всю жизнь предпочитающего одиночество. Но новые непривычные вещи в их совместной жизни нисколько не пугали убийцу, не осложняли ему жизнь, не напрягали его. Конечно, ведь вопрос комфорта не стоял так остро, как если бы они жили где-нибудь в захолустной деревеньке, пытаясь выжить в суровом климате и свести концы с концами. На условия жизни здесь было грех жаловаться: вкусная еда и чистая вода были в достатке, тёплая мягкая кровать каждый день радовала их во время сладких занятий любовью и крепкого сна, чувство безопасности, что давали крепкие надёжные стены дворца Пуука, уважение и почитание со стороны всей гильдии, несомненно, доставляло удовольствие. По желанию, можно было воспользоваться роскошными банями или залом для тренировок, посетить картинную галерею или, на крайний случай, гарем, где рабыни и наложницы могли развлечь танцами и беседами. Конечно, они могли бы предоставить и иные услуги по желанию и дозволению паши Пуука, но этого сейчас ни Дзирту, ни Артемису уж точно не требовалось. Оба мужчины любили проводить время вместе, но так же и уважали личное пространство, своё и друг друга, не вмешиваясь и не навязываясь, когда кто-либо из них хотел побыть один или занимался своими делами. В любое время можно было беспрепятственно прогуляться по залам гильдии, конечно же, не вторгаясь в чужие личные покои, вылезти на крышу здания или выйти погулять в город. Конечно, Дзирту редко приходилось оставаться наедине с собой в последнее время, но он был и не против. Слишком долго одиночество занимало в его жизни большую часть, и эльф словно желал восполнить эту нехватку живым и тёплым общением. Думал ли Дзирт, что однажды он будет в отношениях с мужчиной? Конечно же нет. Он встречал иногда мужчин в Мензоберранзане, образующих пары, но скорее из необходимости, чтобы выжить, уставшие от постоянных издевательств и побоев со стороны их матерей, сестёр или жён и сбежавшие от них куда подальше. Обычно, внезапное исчезновение одного из самцов не сильно волновало глав домов дроу, только если тот не занимал в доме высокой должности и не обладал большим влиянием. От надоевших любовников и мужей женщины тёмных эльфов избавлялись так же часто, как и убивали своих рабов, иногда провинившихся, но зачастую - лишь попавших под горячую руку. Дзирт пытался вспомнить, был ли он вообще хоть раз влюблён. На своей родине он точно никого не встречал. А на поверхности его ближайшей подругой была Кэтти-Бри, о которой эльф не смел и думать, как о потенциальном объекте обожания, ведь её сердце принадлежало близкому другу эльфа - варвару Вульфгару. Дзирт также иногда возвращался мыслями к правительнице Серебристой Луны - Аластриэль. Но то были лишь добрые воспоминания и благодарность за её гостеприимство и радушие, не похожие на чувство влюблённости, лишь глубокое уважение и почтение. На самом деле, эльф не был до конца уверен, что он чувствует к убийце. Он не мог назвать это любовью, ведь объективно говоря для такого глубокого чувства он слишком мало его знал. К тому же в эти странные любовные отношения его фактически затянули насильно. Не было в них ничего естественного, доброго и лёгкого, как всегда думал о любви Дзирт. Но он также допускал, что мог бы навсегда остаться в одиночестве, имея особенность не сражаться за свои чувства и не лезть из кожи вон, чтобы получить желаемое. Эльф всегда довольствовался малым, благодарив за то, что уже имел. Но убийца показал ему, как можно сражаться за свои желания, как можно быть настойчивым и отбросить все сомнения прочь. Как не сдаваться, как умолять, как стараться сделать всё возможное, чтобы на твои чувства ответили взаимностью. И Дзирт, со временем, начал ему отвечать. Эта страсть и эти эмоции будоражили дроу, пробуждали в нём новые чувства, желания, стремления. В каком-то смысле Дзирт даже начал чувствовать себя счастливым, ощущая такого близкого и любящего человека рядом, готового ради него на многое. Но эльф был уверен, что если бы Энтрери так и остался в роли его врага - дроу никогда бы не взглянул на него с теплотой и нежностью, с любовью и страстью, с какой он смотрел на мужчину сейчас. И самое главное, Дзирт чувствовал, что это взаимно.

***

В ту ночь Марко не спал. Ему пришлось много часов просидеть в кабинете командира стражи Тезериса, ожидая его возвращения. Высокий бородатый мужчина лет шестидесяти устало ввалился в комнату, запинаясь о стоявший рядом с дверью сундук, тихо проклиная всё вокруг на чём свет стоял. Он проковылял к своему столу и плюхнулся в большое мягкое кресло, не обращая внимания на гостя. Скинув с себя обувь, командир тут же прикрыл глаза и обмяк, зевая и сонливо потирая веки. — Кхе-кхе, - прокряхтел хобгоблин, сообщая о своём присутствии. Мужчина вздрогнул, и негодующе уставился на источник шума. — Ты какого хрена забыл в моём кабинете?! Жирное ты отродье орка! - Тезерис погрозил кулаком и попытался встать, но кресло с треском разложилось в горизонтальную лежанку и откинуло бедолагу на спину. Командир испуганно охнул и закашлялся, пытаясь нащупать рычаг под сиденьем, который возвращал сидушку в её исходное положение. —Капитан, не нужно так переживать, давайте я вам помогу! - хобгоблин кинулся к мужчине, выправляя рычаг и помогая ему принять сидячее положение. — Тебе чего опять надо, Марко? Если руководство узнает, что мы с тобой в сговоре - ты первым отправишься на эшафот! - сердито предупредил мужчина, хватая гостя за грудки. — Послушайте, я здесь не по собственной воли, и поверьте, лучше вы узнаете это от меня, чем от Артемиса Энтрери, - многозначительно взглянул на начальника хобгоблин. — Что ты имеешь в виду? Он вернулся в Калимпорт? Тезерис сурово нахмурился, глядя на пухлого хобгоблина, но Марко заметил, как в его глазах промелькнул страх. — Вернулся! Да ещё и в курсе о нашем небольшом подарке, который вы попросили ему передать. — Но эта хреновина должна была его убить! Чёртов гном обещал, что электрическая ловушка поджарит этого урода, как только он её активирует! - из его рта брызжела слюна, в то время как глаза мужчины бегали по сторонам, судорожно соображая, что ему теперь делать. — Скажите спасибо, что она просто не сработала. Пусть Энтрери и дальше будет думать, что я продал ему сломанную ловушку, чем узнает, что на него было совершено покушение начальником стражи Калимпорта ввиду личной неприязни, - колко заметил хобгоблин. Тезерис надулся и покраснел от злости, как помидор. — Ты что, мне угрожаешь? Я мигом отправлю тебя в соседнюю камеру к твоему нерадивому дружку! - командир пригрозил пальцем хобгоблину, слегка касаясь его распухшего от волнения синеватого носа. — Нет-нет, капитан! Я всего лишь хочу предложить вам выход из сложившейся ситуации, - Марко широко и обнадёживающе растянулся в щербатой улыбке. - Энтрери нужен один предмет из мастерской нашего друга, и он обещал мигом забыть о всех разногласиях, что когда-либо между нами были. Мужчина громко выдохнул, отпуская хобгоблина и усаживаясь в своём чудо-кресле поудобнее. — И чего это за штука такая? Как ты видишь, не все изобретения этого пустозвона так же хороши, как он о них треплется, - Тезерис аккуратно похлопал ладонями по подлокотникам, боясь что кресло вновь внезапно разложится. — Поверьте, в создании таких вещей он мастер, - заявил Марко, гордо выпрямляясь и положа руку на сердце. Вход в темницу заключенного под номером 457 оказался на самом нижнем уровне. Они миновали должников, воров и грабителей, хулиганов и мошенников, что занимали весь первый этаж. Ниже держали больных и свихнувшихся, убийц и маньяков, которые не нашли себе вовремя серьёзную крышу, способную за них поручиться, слишком своевольные или глупые для служения кому-либо, или предавшие своих старых хозяев, брошенные тут гнить до конца жизни. На самом последнем уровне не было практически никого. Здесь держали лишь приговорённых к смерти, и его, самого умнейшего и талантливейшего изобретателя, которого Тезерис только видел в своей жизни. Честно говоря, для гнома никогда не составляло труда открыть эту дверь. Но ему не требовалось сбегать отсюда. Изобретателя удерживали не железные засовы или мифриловые кандалы - капитан Тезерис оборудовал ему в подземелье самую лучшую мастерскую, о которой старый гном только мог мечтать. Сюда никогда не проникал солнечный свет, а временные соседи, недолго гостившие на этом уровне, не успевали создать ему особых проблем, так что гнома никто и ничто не отвлекало от работы, и он мог погрузиться в неё с головой. Стрекотание шестерёнок и шум работающих поршней возвестили о том, что посетители на месте. Тезерис снял с пояса связку ключей и озабоченно взглянул на неё, поднеся факел поближе, чтобы найти тот самый. — Входите, открыто! - донёсся скрипучий, но довольно энергичный голос из недр камеры. Капитан нахмурился, а хобгоблин задорно рассмеялся, глядя на негодующего командира. Неужели он и правда думал, что запер гнома у себя в тюрьме? Марко было совершенно очевидно, что это гном здесь заперся, использую недогадливого командира, чтобы заниматься своими творениями. Хобгоблин отворил камеру и осторожно двинулся внутрь. В тёмном помещении свет исходил лишь от оплавленных свечей, то тут, то там беспорядочно расставленных на полу и столах. Множество книг и чертежей занимали всё свободное пространство, где не стояли изобретения гнома или его станки, с помощью которых он и создавал свои творения. Целый шкаф с магическими ингредиентами и зельями, поблёскивающими на своих полках, уходил под самый потолок. Где-то наверху с шумом переставлял свои бутылочки и склянки скальный гном Гимбл Штеиндорф, стоя на самой последней перекладине библиотечной лестницы на колёсиках. Он торжественно салютировал гостям и резво скатился по поручням вниз. — Какие люди! Марко, рад тебя видеть, дружище! - весь перемазанный в саже и каких-то маслянистых реактивах, гном радостно кинулся обнимать своего давнего знакомого. Изобретатель был невысокого роста, с седыми волосами, собранными на скорую руку в грязный пучок на затылке, пушистой бородой и усами, местами опаленными и замазанными копотью. На его голове было надето странное оборудование, напоминающее очки, но стёкл в них было гораздо больше - может быть пять, а то и все десять. Устройство было надёжно закреплено на голове кожаными ремнями и оснащено дополнительными инструментами вроде щипцов и зеркал, о предназначении которых ни Тезерис, ни Марко даже не подозревали. Кожаный фартук на груди был обгоревшим и грязным, запачканным бог весть чем. Края некогда белой рубашки во многих местах износились и протёрлись, но гному, очевидно, было абсолютно плевать на свой внешний вид. Его глаза увлечённо горели - он был абсолютно счастлив. — Гимбл, старина! А ты неплохо здесь устроился! - похлопал гнома по спине хобгоблин, краем глаза замечая на своём дорогом восхитительном кафтане отпечатки грязных рук изобретателя. Он тяжело вздохнул, прикинув, сможет ли вывести эти пятна, или же ему придется выбросить одежду после сегодняшней встречи на помойку. Тезерис многозначительно прокашлялся, стоя у входа в камеру, не рискуя идти дальше и ничего вокруг не трогая. Слишком свежи ещё были воспоминания в его голове о легковоспламеняющихся хлебных крошках на столе Штеиндорфа. — Дружище, - начал Марко. - Нужна твоя помощь. Вопрос жизни и смерти, - серьезным тоном обратился хобгоблин к гному. - У тебя, случайно, не завалялось нигде… глушилок? - последнее слово Марко прошептал так тихо, как только мог, практически едва шевеля одними губами. — Глушилок? - удивлённо спросил Гимбл и почесал начинающую лысеть голову. — Глушилок? - загрохотал капитан позади них. - Да ты что, совсем спятил? Забыл, почему твой друг здесь оказался? Много лет назад, когда Марко и Гимбл только прибыли в Калимпорт, желая наладить торговлю изобретениями гнома, они использовали глушилки, чтобы скрыть магические силы своих товаров и избежать ненужного внимания и лишних проверок, а также избавиться от огромных налогов, длительного оформление документов и патентов на изобретения, ну и конечно же штрафов за продажу запрещённых вещиц. Спустя некоторое время в городе начали происходить различные аварии и несчастные случаи, в которых были замешаны загадочные изобретения гнома. Калимпорт был городом воров и убийц, которые при любом удобном случае не преминали обзавестись парочкой-другой магических ловушек или защитных механизмов. Неумелые владельцы пускали их в ход, не заботясь о последствиях. Поэтому в городе быстро начали плодиться слухи о магической контрабанде, и со временем стража обнаружила источник их головной боли. Марко огорчённо утопил своё лицо в огромных красных ручищах. По-тихому договориться с гномом не получилось. Непревзойдённый учёный, он был прямолинеен и бесхитростен, словно дитя. Поэтому часто вляпывался в дурацкие истории вроде этой. — Он нас точно убьёт - обреченно выдохнул хобгоблин. Марко мрачно обвёл взглядом комнату, гнома и капитана. - Он убьёт меня, затем вас, капитан, а потом придёт сюда, и сожжёт всю твою мастерскую вместе с тобой, мой друг. Нам точно крышка. — Кто? - взволнованно ахнул гном. — Артемис Энтрери! Тот, кому я продал твою чудо-ловушку, которая мало того, что не прибила его, так ещё и вовсе не запустилась! И теперь, если я не принесу ему то, чего он хочет - убийца придёт за нами, за каждым из нас, и особенно за вами, капитан, - Марко резко обернулся и погрозил пальцем в сторону Тезериса. - А я говорил с ним лучше не связываться. Это ж надо, ради какой-то бабы… — Заткнись! - в полумраке комнаты освещённое факелом лицо капитана, казалось, вот-вот взорвётся от злобы. - Забирай всё что тебе надо и убирайся с глаз моих! - негодовал мужчина. — Ну так что? - хобгоблин довольно обернулся к гному. Гимбл скрылся на минуту среди огромных стопок книг, превышающих его рост, и затем вернулся к Марко с небольшой коробочкой в руках.