Совсем другой Джон.

- Моё условие, а также Ваша возможность достать его - это Шерлок Холмс. - Как это связано? - спросил Джон, потеряв всякий интерес. По большей части, это была только видимость, которая отсекала все рычаги давления на него. Жизнь на острове научила многому, и, тем более, с такими игроками, как Холмс, нужно держаться как можно дальше. Занеся лишь имя Шерлока во временную папку "Интересное, может понадобиться", Джон решил сперва всё разузнать, ведь это лишь один из вариантов. У него есть ещё блокнот... - У них противоположные сферы деятельности, мистер Ватсон, и периодически их интересы пересекаются, - произнес Майкрофт, с прищуром рассматривая Джона. От него не укрылся тот факт, что его собеседник не интересуется его предложением. Это ставило в тупик и вызывало раздражение. Он был уверен, что Ватсон не откажется, но, кажется, просчитался - трудно иметь дело с человеком, которого невозможно прочитать, лишь основывая свое мнение на известных ему фактах. - Понятно, только я не заинтересован быть Вашему брату нянькой и тем более телохранителем, - бросил Джон, перефразировав: "Я не буду играть по твоим правилам", и продолжил: - И вообще, если Вы не забыли, мистер Холмс, я побывал на пятилетнем "курортном отдыхе". Мне нужно обосноваться, узнать, что с семьей, - хотя к последнему аргументу он не питал особой симпатии, слишком там всё было сложно. Возможно, его семья даже не заметила его отсутствия. - Но... - начал было возражать Холмс-старший, как был прерван цоканьем языка. - Да, ни слова об острове, я знаю. О, чуть не забыл! - сказал Ватсон, вытаскивая из переднего кармана куртки документы и кладя их на противоположный пустой стул, и добавил: - Не забудьте поставить дату моего прибытия из Афганистана. Возможно, при следующей встрече я буду более расположен к разговору. А сейчас прошу прощения, я устал, - сказал он, выдавливая вежливую улыбку. Развернувшись, блондин направился в сторону двери. Его позабавил этот разговор, а особенно - недоумение на лице его собеседника, видимо, не привыкшего к такому обращению. Остановившись у двери и немного повернув голову, он решил добить его и развлечь себя. - Кстати, мистер Холмс, заранее благодарю за машину, которую Вы мне любезно даете во временное пользование, - видя непонимание на лице Холмса, он улыбнулся и выскочил из помещения. Выйдя на свежий воздух, Джон направился к автомобилю, по дороге наградив Антею очаровательной улыбкой и хитрым прищуром глаз. Подойдя к дверце, он бесцеремонно открыл её и сел на водительское место, пользуясь удобным обстоятельством не вовремя отлучившегося из машины водителя. Заведя мотор, Джон был одарен мягким звуком работающего без перебоя двигателя. Не совсем привыкший к автоматике, он включив первую передачу. Машина дернулась и заглохла. - Вы хотя бы водить умеете? - послышался полный отчаяния и горького сарказма голос пришедшего в себя и понявшего задумку Джона Майкрофта. "Видимо, любимая машина", - пронеслась в голове Ватсона мысль. Повторив предыдущие действия, только более плавно, он смог тронуться, и открыв боковое окно, обезоруживающе улыбнулся вопрошающему взгляду Холмса, не скрывая лукавых искр в глазах. Резко давая по газам, мужчина произнес: - Не помню, - и, не скрыв смешка, сорвался с места, оставляя позади себя лишь клубы пыли, недоуменно улыбающуюся Антею и дышащего праведным гневом Майкрофта. * * * Проехав несколько кварталов, Джон резко затормозил, останавливаясь у невзрачного дома. Ему нужно было подготовиться: как-никак предстояла не радужная встреча с семьей. Он конечно мог отправится в банк, взять свои деньги, привести себя в порядок и переодеться, но хотел скорее с этим покончить. К тому же, совсем не хотелось уподобляться матери и сестре. После смерти отца всё стало на свои места, раскрывая прогнившую суть их семьи, точнее, видимости таковой. И Джон понял, что кроме него никто не любил отца. Всё стало особенно ярко видно после окончания траура и прочтения завещания умершего. Его мать и сестра возмутились, узнав, что у Джона есть личный фонд, из которого никто не может брать деньги, кроме него, и одна из частных больниц, хотя им досталось всё остальное имущество и компания по производству лекарств, которая, к слову, была одной из самых прибыльных в Лондоне. Тогда он окунулся в ад, находясь каждый день в стрессе от давления со стороны матери и тонны презрения со стороны старшей сестры. Еле дотянув до своего двадцати одного года, после громкого скандала из-за того, что он отказался переоформить документы на право матери руководить больницей, Джон собрал все необходимое и ушёл из дома. Назначив временным исполняющим обязанности директора старого друга отца - Билла, который был заведующим до этого, скомкано попрощавшись и ничего не сказав о том, куда он едет и на сколько, Джон сбежал из города, устроившись матросом на одну из яхт. Он мечтал узнать мир, а взамен получил опыт выживания на острове, изменивший его навсегда. - Теперь я совсем другой, - хрипло произнес Джон, то ли занимаясь самовнушением, то ли подбадриванием себя. Повернув ключ в зажигании, он закрыл глаза и почувствовал, как машина под ним тронулась с места, направляясь к самой тяжелой встрече с прошлым.