Женины татуировки

      Татуировку «Солнце» я набила себе в тот день, когда узнала, что мой спектакль поедет за границу. Я давно хотела это сделать — набить грустное солнце в пару к веселой луне. О том, где именно это сделать я думала недолго — солнце засверкало у меня слева на животе, чуть залезая на бедро, так, чтобы трусы скрывали его наполовину. Получался как бы закат.       Мне очень хотелось это солнце кому-нибудь показать, при чем показать так, чтобы была возможность трусы снять, но после новостей про спектакль свободного времени не то что на свидания, даже на встречи со старыми партнер_ками не было. Я понимала, что до отъезда из Москвы татуировка будет скрыта под одеждой. В общем-то и в поездке свободного времени не предвиделось — мне полагалось все время находиться рядом с труппой, в моем новом для меня качестве помощницы режиссерки.       В самолете я слушала жалобы актеров на то, что они совсем не посмотрят город — в Москве режиссерка эти разговоры пресекала, но в самолете оказалась на несколько рядов дальше, и поэтому ничего поделать с актерами не могла. Зрел бунт — мы прилетали в Англию на два дня, и режиссерка установила жесткий отбой в десять вечера на обе ночи. В первую, потому что на следующий день был спектакль, а во вторую, потому что наш самолет вылетал обратно в Москву в шесть утра. Вообще вся поездка была спланирована за пару недель, оплачена собранными с миру по нитке деньгами (я лично заплатила за три или четыре билета), и поэтому ничего кроме выступления не предполагала.       Я сама не очень переживала про отбой, потому что понимала, что не захочу выпивать или гулять перед спектаклем, а после буду слишком уставшая. В самолете, выходя на вылет, я выложила в сторис фотографию своего билета, надела маску и заснула. Когда я сняла маску несколько часов спустя, мы уже приземлились в Хитроу. Голова гудела, все вокруг немного плыло — мы прошли таможню, забрали с ленты скромный багаж. Почти вся труппа летела с рюкзаками. Потом было такси до отеля, не особенно интересного здания, ничем не отличающегося от особняков на Тверской, если не считать языка всех надписей, и наконец я оказалась в своем номере. Часы показывали без десяти восемь — нужно было переодеться, сходить в душ и спуститься на ужин, чтобы послушать еще пару жалоб, а потом пойти спать или, точнее, ворочаться в кровати, пытаясь понять, что может пойти не так на следующий день.       Я подключила телефон к отельному вайфаю, разделась и пошла мыться. Остальные участники поездки жили по двое, но я снимала свой номер сама, потому что до последнего не могла понять, что у меня с документами, и поэтому оказалась в приятном одиночестве.       Номер у меня был хороший, небольшой, но с широкой кроватью, на которой таких как я могло бы поместиться три. Я пробыла в душе минут десять, потом вернулась в комнату, стала вынимать из рюкзака одежду — белые трусы, серые брюки, клетчатую рубашку. Поскольку ужинать мы собирались в отеле, то верхняя одежда мне была не нужна. Одевшись, я подхватила с подушки телефон и вышла в коридор.       Телефон я проверила уже в лифте — наши номера располагались на пятом этаже, а ресторан на первом — и обнаружила несколько сообщений. Большинство были обычными поздравлениями, написанными по-русски, и только одно было по-английски.       «Hey, long time no see, » — написала brit_soc_b: «What hotel are you staying in?»       Я была голодная и уставшая, и не думала, что одно сообщение может вызвать у меня такие чувства. Я видела ее всего один раз (два раза, если быть точнее) — больше полугода назад — и, хотя мы обменялись контактами и лайкали посты друг друга, я не думала, что мы увидимся снова. Я совсем не соединила в голове Лондон и эти грустные глаза, нежные и сильные руки, губы. Ведь в первый раз мы пересеклись в Мюнхене…       Я могла бы написать ей, что у меня совсем нет времени, или что я в городе на два дня и не могу провести с ней столько времени, сколько мне хочется, но я просто послала ей название отеля и свой номер. «Come after 10, » написала я.       «I will this time, » написала Бекка: «I really want to.»       За ужином я смотрела то на эти последние сообщения, то на режиссерку, которая подозрительно оглядывалась, и явно намеревалась ночевать в коридоре, чтобы никто из труппы не сбежал никуда ночью. А энтузиазм в этом направлении наблюдался — актриса на главной роли показывала соседям по столу какой-то паб в телефоне. Когда она переключилась на гугл-карты, режиссерка наконец не выдержала.       — Вы мне все сдадите ключи, — сказала она. — И в номерах будете сидеть до завтрака.       Все запротестовали, но было ясно, что и этот бой общественностью будет проигран.       — А если пожар? — неуверенно спросила я.       — Я вас спасу, — сказала режиссерка. — Лучше вы сгорите сегодня, чем сольете мне завтра спектакль.       Я подошла к ней после ужина, зажала в углу возле лифта, в который забрались остальные.       — Ко мне придет девушка, — сказала я. — Из номера мы отлучаться не будем, спать ляжем вовремя.       — Да? — спросила режиссерка. — Прям вот придет, и вы в десять ляжете спать?       — Не знаю, — сказала я. — Мы полгода не виделись. Может быть ровно в десять мы не ляжем.       Режиссерка посмотрела на меня осуждающе, но с некоторым лесбийским пониманием.       — Англичанка? — спросила она.       Я кивнула.       — Не шуметь, — режиссерка покачала головой. — И я тебя правда прошу. Ляг не слишком поздно.       Я пообещала быть в форме. И вошла в новоприбывший лифт, чтобы подняться в номер. Мне нужно было приготовиться к приходу Бекки, с которой в этот раз у нас все-таки должно было быть больше времени чем в Мюнхене. К тому же за дверью не спала соседка.       В номере я стала решать как мне одеться — выбор был небольшой, а в плане белья так и вообще никакой. Я взяла только смены одинаковых трусов. Я надеялась, что правильно поняла последние сообщения Бекки — в этот раз мы собирались не только разговаривать. При прошлой встрече она заставила меня кончить, и теперь я собиралась вернуть ей долг с процентами. Я возбуждалась от одной мысли о том, что она снова будет рядом со мной. В рюкзаке у меня был мой маленький вибратор, и разобравшись с одеждой — белые трусы, расстегнутая рубашка, совсем не прикрывающая грудь — я забралась с ним на кровать, включила его на минимальную мощность. Моя вульва уже была мокрая, и я решила рискнуть — встретить Бекку так, в мокрых трусах, покрасневшей от возбуждения, готовой отдаться. Я хотела, чтобы на этот раз мы начали с секса.       Стук в мою дверь раздался ровно в десять. Я тихо постанывала, прижимая вибратор к клитору поверх трусов. В голове вдруг возникли мысли о всем том, что могло пойти не так — Бекка могла не прийти, а в номер сейчас стучала режиссерка или кто-то из сотрудников отеля. А могла быть Бекка — только совсем не заинтересованная во мне. Может быть она теперь в отношениях, и я неправильно считала ее флирт. И она никогда не видела меня голой — вдруг ей не понравится, что у меня небритая вульва, что волосы на ней слипаются от смазки. Может быть ей нужна помощь или поддержка, может быть она расстроена или напугана.       Я вскочила с кровати, спрятала вибратор под подушку, быстро натянула брюки, а рубашку запахнула. Подошла к двери, нерешительно отперла замок. Бекка стояла в коридоре, и по ее улыбке я сразу поняла, что она очень рада нашей встрече.       — Hi, — сказала Бекка. И когда я не ответила, а только прикусила губу, добавила: — May I come in?       Я пропустила ее в комнату, и она прошла мимо меня, но ее пальцы коснулись моего запястья, и я поняла, что зря натягивала брюки. Я закрыла дверь, щелкнула замком и медленно обернулась.       Бекка сидела на краю кровати, и теперь я смогла рассмотреть ее получше. Она все еще улыбалась, смотрела на меня выжидающе и чуть смущенно, будто не зная, что именно я сделаю дальше. Несколько секунд я простояла на месте, просто улыбаясь в ответ и до сих пор чувствуя запястьем ее прикосновение. И еще чувствуя возбуждение — я будто до сих пор прижимала к клитору вибратор. По всему телу разливался жар. Я быстро пересекла комнату. Бекка поднялась мне на встречу, и мы слились в поцелуе.       Губы у нее были чуть влажные, очень нежные. Она обняла меня, ее пальцы обхватили мои плечи. Я прижалась к ней, слегка толкнула грудью, чтобы она снова опустилась на кровать. Бекка отстранилась, удержала меня за запястье, когда я потянулась к ее руке. Не сводя с меня глаз, она стала стягивать с себя худи, под которым оказалась черная футболка с красной звездой на груди. На мгновение ее глаза исчезли, скрытые тканью, и я зажмурилась, чувствуя нереальность происходящего. Я много раз вспоминала нашу встречу с Беккой, кончала, представляя в себе ее пальцы, и теперь не могла поверить, что это не очередная фантазия.       Бекка откинула худи в сторону, потянулась ко мне, распахнула мою рубашку. Ее взгляд опустился с моих губ на мою обнажившуюся грудь. Я почувствовала, как рубашка спадает на пол, а потом Бекка снова прижалась ко мне, но на этот раз ее губы коснулись сначала моей шеи, потом ключицы. Я сжала ее плечо, и она тут же опустилась ниже, обхватила губами мой сосок, нежно провела по нему языком. Я тихо застонала, и Бекка села на пол, потянулась, чтобы снять с меня трусы, но я слегка качнула бедрами, и она послушно прижалась лицом прямо к мокрой от смазки ткани. Ее язык коснулся моего клитора, заставляя меня вздрогнуть, сильнее прижаться к ней, а потом она провела им вниз, слегка раздвигая мои половые губы, высасывая из трусов влагу. Ее пальцы сжали мои ягодицы, и я стала тереться вульвой об ее лицо, чувствуя на себе ее язык и губы, зубы, которыми она хватала ткань моих трусов. Моя ладонь легла на ее затылок, и я нежно погладила ее, я хотела, чтобы она поднялась, чтобы разделась для меня. Бекка продолжала вылизывать меня, ее язык все глубже проталкивал ткань, пытался обойти ее по волосам вокруг, по возбужденной коже. Я медленно отвела ее лицо от себя. Ее рот был приоткрыт, щеки покраснели.       — I want you to undress, — сказала я. Бекка улыбнулась, облизнула губы. Она поднялась, проводя руками по моему животу, по груди и плечам. Я сделала шаг к кровати, села на край, и Бекка стала медленно стягивать с себя футболку. Грудь у нее была небольшая с очень красивыми темными ореолами. Я похлопала рукой по покрывалу, но Бекка покачала головой, стала расстегивать ширинку на джинсах. Я невольно прижала кулак к своим трусам, слегка надавила, чувствуя просто невыносимое желание. Бекка стягивала с себя джинсы долго, с удовольствием разглядывая меня, шире раздвинувшую ноги, запустившую ладонь себе в трусы. Ей нравилось мучать меня, растягивать удовольствие, и я вошла в себя пальцами, застонала, продолжая разглядывать ее обнажающееся тело.       Меня возбуждало в ней все — пальцы, сворачивающие джинсовую ткань, бедра и живот со струйкой волос, ведущей от пупка к резинке черных трусов. Волос у нее было больше, чем у меня — трусы стягивали, скрывали их на вульве, но я видела темные завитки на ее бедрах, и мне хотелось, чтобы ее тело оказалось рядом со мной, на мне прямо сейчас.       Бекка хотела остаться в трусах, но тут уже головой покачала я. Она смущенно потянула ткань вниз, обнажая блестящие от смазки волосы.       — Do you like it? — спросила она. Я улыбнулась, поманила ее к себе. Я хотела повторить за ней, опуститься на колени, вылизать ее смазку, ее вульву, но Бекка слегка толкнула меня в колено, показывая, чтобы я забралась на кровать с ногами. Она залезла следом, потянула с меня трусы. На этот раз я только зажмурилась, и вдыхала полной грудью воздух, наполняющийся ее запахом. Ее пальцы нежно и совсем легко касались моей вульвы, моего клитор, моих бедер. Она не хотела брать меня слишком резко.       — I like your sun, — сказала она. Я открыла глаза, почувствовала ее пальцы на татуировке с солнцем.       — Thank you, — сказала я. Бекка повисла надо мной, так, что наши губы оказались всего в нескольких сантиметрах от друг друга. Она уперла левое колено в покрывало у меня между ног, оседлала мое бедро, и я почувствовала кожей какая мокрая и горячая у нее вульва.       — I am going to fuck your sun, okay? — спросила Бекка. Она двинула бедрами, и ее вульва накрыла татуировку. Я застонала — ее бедро мягко надавило на мой клитор, на мои половые губы. И Бекка сразу прижалась ко мне, прервала мой стон поцелуем. Она задвигалась быстрее, сильнее, всем телом вдавливая меня в кровать. Я чувствовала ее руки на своих плечах, ее губы на своих губах. Она терлась об меня вульвой, кусала мои губы, заставляла меня стонать и стонала сама. Я целовала ее лицо, прижимала ее к себе. Мои пальцы скользили по ее спине, удерживали, царапали. Она все быстрее терлась бедром о мою вульву, оторвалась от меня, выпрямилась, обнажив мою татуировку — мокрую, блестящую от смазки, — стала двигаться еще сильнее. Ее вульва теперь скользила по моему бедру.       — I am going to come, — Бекка сжала мою ногу бедрами: — I am sorry, I am going to come.       Она сильнее надавила на мою вульву, заставляя меня запрокинуть голову. Все ее тело задрожало, с приоткрытых губ сорвался громкий стон. Она повалилась на меня, прижала потным телом к одеялу, стала кончать, продолжая сжимать мою ногу бедрами. Я обняла ее, чувствуя, как сильно бьется ее сердце. Ее обрывистое дыхание, горячее тело, подрагивающие бедра — вся она возбуждала меня. Я сама двинула бедрами, сильнее прижимаясь к ней вульвой. Мне нравилось чувствовать, как она кончает на мне, как прижимается к моей груди, как стонет в плечо.       Я поцеловала Бекку в щеку, потом в мочку уха. Она медленно повернулась ко мне, прижалась к моим губам поцелуем. Ее руки заскользили по моей груди. Я видела, что она ждет, что я ее направлю, покажу, что сделать дальше.       Я положила ладонь ей на бедро, потянула ее вверх. Мне так и не досталось ее вылизать, а я совсем не хотела упускать такую возможность. Я потянулась, достала из-под подушки вибратор, без слов вложила ей в руку, показала, как развернуться, опуститься вульвой мне на лицо. Она села на меня уверенно, так, что я сразу почувствовала вес ее тела. Я провела языком по волосам на ее вульве, по ее горячим, мокрым половым губам, слизнула сладкую, теплую смазку, стала глотать, чувствуя, как она сжимает мою голову бедрами, как нежно целует мой клитор, как слегка раздвигает мои половые губы вибратором. Она включила его, заставляя меня выгнуться навстречу ее рукам, губам, языку, сильнее вдавила меня вульвой в кровать. Я ласкала ее языком, чувствуя, что совсем скоро кончу, что буду биться под ней, глотая ее смазку. Бекка вошла в меня двумя пальцами, прижала вибратор к моему клитору, надавила запястьем на мой лобок. Она трахала меня, трахала зная, что сколько бы времени у нас ни было, его недостаточно. Я задрожала, хлопнула ее рукой по ягодице и стала кончать, с ее пальцами в себе, с ее телом надо мной. Бекка гладила меня, ласкала. Оргазм накрыл меня с головой, и я чувствовала только жар, нежность и удовольствие, пальцы и бедра, губы и неровное дыхание…       Когда я пришла в себя, Бекка лежала рядом, ее пальцы перебирали мои волосы. Я видела, что ей хочется что-то сказать.       — What? — спросила я. Тело было очень нежное, и я ощущала каждый сантиметр кожи, которым Бекка прижималась к моему боку.       — We could talk… — сказала Бекка. — But we talked a lot last time. So, maybe, we could fuck more?       И после этого мы занимались сексом снова и снова, набрасывались друг на друга, целовали, кусали, ласкали. И в конце даже немного поговорили, прежде чем уснуть, все так же касаясь друг друга.