Здесь и сейчас

Сказал бы Чжоу Цзышу кто-нибудь год назад, что он будет с таким рвением насаживаться на чужой член, он бы рассмеялся этому наглецу в лицо и закопал его останки так глубоко, что их не нашли бы никогда. Но вот они здесь. И прямо сейчас над ним возвышается потрясающий горячий мужчина, который беспощадно вколачивает его каждым толчком в кровать так, что её спинка не перестаёт биться о стену. А бывший глава Танчуань, прославившийся своим грозным и холодным нравом, поскуливает от чрезмерно быстрой стимуляции, настолько сладко Вэнь Кэсин проезжается по заветной точке и хватается за бедра, что из глаз сыплются искры, а кончики пальцев неконтролируемо подрагивают. Стоя на четвереньках, он уже не мог поддерживать своё тело на нетвёрдых руках, поэтому поза приняла ещё более развратный вид. Ночь прекрасна, луна игриво поблёскивает холодным светом, благодаря которому можно увидеть тесно сплетающиеся тела. Они находятся в резиденции хозяина Долины Призраков, в комнате самого Хозяина, и Чжоу Цзышу действительно не понимает, когда его жизнь успела так круто поменяться. Возможно изменения начали происходить ещё тогда, когда они пересеклись взглядами во время собрания Совета Пяти Озёр, или когда он прогуливался по деревянному мосту недалеко от постоялого двора и завёл разговор с ужасным безумцем, хозяином Долины Призраков, которого старались не упоминать даже всуе. И пока люди шептались, думая, что делают это незаметно, "благодетель Вэнь", как он себя сначала представил, любил незаметно подкрадываться к ним со спины и нагло влезать в разговор. Подобные беспардонные действия вызывали у Цзышу желание озорно посмеяться, одобрительно сверкнув глазами, но он, естественно, пытался себя контролировать. Но кто бы мог подумать, что у прославленного садиста окажется удивительно очаровательная улыбка, явление которой можно застать только по праздникам и которую лишь Чжоу Цзышу получает за просто так. Кто бы знал, что у Вэнь Кэсина поразительно богатый багаж красивых и пошловатых стихов, а также жизненного опыта за твёрдыми и стойкими даже на вид плечами. Его наглость действительно не знает границ, и да, Чжоу Цзышу, видимо, никогда не сможет забыть их первые взаимодействия в тени персикового сада и за столом в дорогой таверне. Он до сих пор помнит, как Лао Вэнь бесстыдно притянул его к себе за талию и предложил своё тело в полное распоряжение главы Танчуань. Даже звучит абсурдно. Чжоу Цзышу пытался конечно поначалу отнекиваться, находить тысячи причин по которым он не может завести роман с чёртовым хозяином Долины Призраков. Он считал свою волю — железной, а принципы — непоколебимыми. Но не стоит занижать способности языка самопровоглашённого оратора, любящего разбрасываться стихами направо и налево, поскольку на все аргументы он находил достойные оправдания и буквально ставил мужчину в тупик. Чжоу Цзышу предполагал, что закончит свою жизнь тихо, во время неудачной миссии, в которой ему, наконец, не повезёт, или, возможно, завистники подсыпят ему в чашу яд, и он быстро скончается, мучительно корчась на полу в предсмертных конвульсиях. Но такого исхода он никак не мог предвидеть. За свою не такую уж и длинную жизнь он успел повидать многое, весь разврат и пороки человечества были ему известны, ясно изучены, и, если дело касалось какой-то важной особы, доставлены подробным отчётом императору на стол. Он видел людей насквозь, умел зрить в корень, заглядывая под дешёвые доброжелательные маски. Но Вэнь Кэсин был птицей другого полета, совсем иной стихии, в столице таких не найти. Подобные личности, познавшие горечь поражения и стремящиеся к свету, дышащие полной грудью даже в неподъёмном ошейнике из обязанностей, любящие саму жизнь и желающие познать вкус трепетной ласки, недостаток которой виден на лицо, приходят из далёких краев. Не жители, странники — тени, которые могут одурачить любого лукавой улыбкой и лёгким взмахом длинных ресниц. Редчайшие птицы, к оперению которых нельзя прикасаться, их не удержать в клетке, не сломить и не обмануть. Слова Вэнь Кэсина были изящны, ладно подобраны и складывались так чудесно, что хотелось его слушать, не переставая. Разумеется, ледяной фасад бывшего главы Танчуань не так то просто пробить. Грозную репутацию с потолка не возьмёшь. Но можно найти лазейки, тайные пути, пустить в ход свои главные козыри, чем Вэнь Кэсин очень даже любил злоупотреблять. Его фирменная улыбка, нарочито соблазнительные движения могли запасть в тело, пробудить низменные желания, но не более. Чжоу Цзышу давно признал его сексуальность, даже если раньше никогда не интересовался мужчинами в этом плане. Но жизнь была богата на впечатления, жизненный опыт и, в конце концов, он не был слепым. Длинные тёмные волосы, напоминающие дорогущий шёлк, который может позволить себе далеко не каждый чиновник, алого цвета ханьфу идеально сидит по фигуре и подчёркивает все выгодные места, подведённые красной краской глаза выглядывают из-за смертоносного веера (Чжоу Цзышу почти с первого взгляда понял, что это не просто красивый аксессуар) и просто невозможный характер. Вся эта жгучая смесь в сочетании с самым игривым взглядом, который Цзышу видел в своей жизни, и глава Танчуань тонет, тонет медленно, пытался поначалу сопротивляться, барахтался, но потом перестал. Понял, что почтительные, наполненные лаской прикосновения непривычны и поразительно желанны. Понял, что Вэнь Кэсин не будет нагло пытаться заглянуть в душу, бередить старые раны и копаться в делах давно минувших дней. С ним было легко. Настолько легко, что поначалу страшно. Этот удивительный человек любил и умел привлекать к себе внимание, каждый оборачивался ему вслед и пытался услужить. А он, дурной, продолжал таскаться за Чжоу Цзышу, заливался соловьем, взахлеб читая строчки вульгарных стишков, и смотрел так пронзительно, будто знал не одну жизнь. Слово за слово, пролетали недели, хозяину Долины Призраков настало время вернуться обратно в свои владения, поскольку он и так подзадержался в своем небольшом отпуске. Они отпустили друг друга с мыслью о том, что если предначертано — свидятся. Так и вышло. Не то, чтобы Чжоу Цзышу верил в судьбу и предназначения, которыми шарлатаны на улице так любили разбрасываться направо и налево. Но он знал, что если хочешь, чтобы что-то случилось так, как ты желаешь, нужно брать судьбу в свои руки и работать. Он работал на принца почти всю свою жизнь, поэтому знал цену обещаниям и долгу, честь была давно зарыта глубоко в землю вместе с трупами всех детей, которых он убил собственными руками, кровь с которых он никогда уже не отмоет. Поэтому нужно действовать. Чжоу Цзышу совсем недавно начал задумываться о невменяемости императора, поскольку глаза перестала застилать слепая верность, а юношеские амбиции много лет назад были похоронены рядом с давно забытой честью. Почти каждый приказ и распоряжение были направлены не на укрепление государства, а, скорее, для удовлетворения императорского эго. Кровь, не переставая, проливалась, и в какой-то момент Чжоу Цзышу задумался о том, какую пользу приносит его работа. Он давно отдал свои тело, душу и чистоту в руки безжалостного кузена. Но что он получил взамен? Он выполнял различные миссии, от запугиваний до убийств, умел добиваться поставленной цели разными путями, отдавал свое тело в личное пользование, молча переносил жестокие пытки, безмолвно убивал предателей организации, которые отчаялись настолько, что готовы были уйти из жизни, лишь бы покинуть Танчуань. Делал всё, чтобы добыть, разыскать, уничтожить — согласно воле императора. Но кому это принесло хоть каплю счастья? Горожане не стали жить лучше от того, что информация, добытая одним из самых грязных методов, оказалась в руках правителя. Конечно, ему бросят как кость верному псу, слова похвалы и оставят с опустошённой душой один на один. Мёртвый взгляд, подрагивающие руки и тянущая боль во всем теле от грубых мужских ласк — всё это меркнет на фоне служения императору и выполненной миссии. Конечно, не стоит беспокоиться, Ваше Величество, Чжоу Цзышу всегда справлялся, справится и сейчас. Но годы верной службы не стоили того, Чжоу Цзышу понял это возможно слишком поздно, но осознание потраченных впустую лет жизни на бесчисленные убийства ложится ещё одним грузом на сильные плечи и оседает пеплом в и без того серой душе. Несчастные лица братьев, которым пришлось погибнуть во имя "высокой" цели, навсегда останутся в его памяти, переодически посещая его сны. Но он не сдался, наоборот расцвёл с пришествием в его жизнь такого потрясающего в своей индивидуальности мужчины. Чжоу Цзышу тщательно всё спланировал, инсцинировал свою смерть и тенью выскользнул из столицы навстречу своей судьбе. А судьба, чертовка непредсказуемая, любит шутить. И вот они здесь. Лао Вэнь в целом восхищался несгибаемыми личностями, подобными Чжоу Цзышу, но ещё никто так надолго и основательно не западал в его тёмную душу. Он не смел мечтать о том, что у них с А-Сюем могла бы сложиться совместная жизнь, но задушить крохотную надежду он всё же не смог. И не зря. Начало их отношений было сложно определить, оба не любили условности и не загоняли свои чувства в рамки, но никто ещё не высказался против возможности прикупить парные кольца. В конце концов Цзышу тоже ужасно пойдёт красный цвет, который Кэсин носит постоянно, но совсем не против надеть ханьфу по особому случаю. Но вот с началом сексуальных отношений они не спешили. У обоих жизни сложились довольно непростым путём, каждый пережил нежелательный сексуальный контакт, поэтому распределение позиций и разговор о предпочтениях был необходим. Они начали с неспешных прикосновений, на пробу двигались, изучая друг друга, проверяя границы дозволенного и понимали от каких ласк партнера пробирала дрожь. Это было интересное время, когда они, словно подростки, приспосабливались друг к другу, укореняясь в своих действиях и еще больше раскрепощаясь. Мужчины любили подолгу нежить и ласкать друг друга, любили оральный секс, любили дарить друг другу удовольствие разными способами. Вскоре у каждого набрался неплохой такой багаж фетишей, накопленных за всю жизнь, но тщательно скрываемый от предыдущих мимолетных любовников. Наконец их демоны смогли вдоволь разгуляться, получив столь желанные ласки от рук любимого человека. Из неожиданной рефлексии Чжоу Цзышу вырвал низкий голос, раздавшийся из-за спины. — Над чем это А-Сюй так задумался? —слова были произнесены нарочито ласковым тоном, но Чжоу Цзышу не повёлся на обманчивую мягкость. Он прекрасно помнил обещание Вэнь Кэсина о том, что тот будет любить его так, что он забудет свое имя. И Цзышу прекрасно помнил чем это закончилось в прошлый раз, после которого у него тянуло поясницу ещё два дня. И всё таки он забылся. Потонул в пространственных рассуждениях и теперь понял, что непроизвольные стоны на каждый толчок исходили именно от него. Подобные проявления несдержанности с его стороны до сих пор заставляли уши нещадно краснеть, но Вэнь Кэсину нравилось рушить его равнодушный фасад, к которому он так привык, поэтому Чжоу Цзышу все чаще расслаблялся до такого состояния, что был готов не то, что умолять о разрядке. Один раз дошло до скулежа и несдержанного потока слез, из-за которых Вэнь Кэсин поначалу успел перепугаться. — О тебе.— фактически, это не было ложью. — Ох, А-Сюй мне льстит, но этому благоверному мужу хотелось, чтобы его возлюбленный сосредоточился на процессе. — Вэнь Кэсин был более искусен в любовных и постельных делах, поэтому Чжоу Цзышу не боялся за сохранность своей хризантемы. Он переживал и более глубокие травмы, но, конечно же, дело не в этом. Их безграничное доверие друг к другу каждый раз заставляло его сердце биться чаще. Иногда Лао Вэнь предпочитал пожёстче. Его настроение было переменчивым, что делало его непредсказуемым любовником, но от этого становилось только интереснее. В один день ему хотелось благоговейно проводить своими изящными руками по крепким бокам, аккуратно снимая одежду и заставляя трепетать от предвкушения и неспешности темпа. Расцеловывать внутреннюю поверхность бедра и осторожно брать, доводя любовника до исступления глубокими толчками. Возможно Лао Вэню захотелось бы, мерно покачиваясь на члене, передать контроль в руки своего чжидзы, безропотно подставляя беззащитную шею. Или долго играться пальцами и языком, заставляя Чжоу Цзышу срывать голос и умолять довести дело до конца. А на следующий день из нежного любовника с манерами мужа из богатой семьи, Вэнь Кэсин мог превратиться в ненасытного хозяина Долины Призраков. Его жадные ласки и потемневший взгляд выдавали в нем неуёмное желание, и иногда Цзышу казалось, что если бы мог, Лао Вэнь его съел. Насколько порочно горел его взгляд, настолько же были бесстыдны его ласки. В подобные дни Вэнь Кэсин редко отдавал контроль в чужие руки, предпочитая изводить своего любовника в ситуации полностью под его контролем. Умелыми движениями порочного языка он мог довести Чжоу Цзышу до состояния бесформенной амебы, и в такие моменты бывший глава Танчуань чувствовал себя музыкальным инструментом, игрой на котором Лао Вэнь овладел в совершенстве. Глубокие поцелуи, от которых у Чжоу Цзышу кружилась голова, красные следы от сильной хватки на бёдрах, а также укусы в самых неожиданных местах были привычными последствиями таких дней. В подобные ночи Чжоу Цзышу предпочитал быстро капитулировать и с готовностью отдаваться процессу. Он был не против полного доминирования над собой, власть со стороны другого мужчины его уже не пугала, поскольку он доверял Лао Вэню и знал, что даже если его любовник озвереет в порыве страсти, то все равно не сможет причинить сильного вреда. Вэнь Кэсин всегда заботился о комфорте и удовольствии своего партнера, за что Чжоу Цзышу его очень ценил. Ритмичные толчки сменились на что-то более быстрое и хаотичное. Сегодня был день полного доминирования Лао Вэня, поэтому Чжоу Цзышу оставалось просто отдаться процессу. Хотя, естественно, если ему что-то не нравилось, он бы сказал об этом, и Вэнь Кэсин спокойно отступил, уважая чужие границы и желания. Но, будем честны, бывшему главе Танчуань безумно нравилось передавать контроль в умелые руки, способные в два счета довести его до оргазма. Поэтому прямо сейчас его мозг больше не мог предаваться пространственным размышлениям, поскольку в него яростно вколачивались сзади. — Ах, Лао Вэнь. — Глаза закатились от того, что Вэнь Кэсин неожиданно аккуратно собрал его волосы и намотал на кулак, заставляя приподнять голову и выгнуть спину. От немного грубых ласк, как выяснилось, у Чжоу Цзышу часто подкашивались колени, что случилось и сейчас. Из-за чувствительной кожи головы ноги будто сами собой расползались, но Вэнь Кэсин всегда успевал придерживать его за бёдра, не сбиваясь с ритма. Лао Вэнь обожал изящную аккуратную шею своего избранника и подтверждал этот факт нежными поцелуями, цепочкой уходящими ниже до ключицы. Чжоу Цзышу часто вздрагивал и особо громко стонал от неожиданных укусов, которые также располагались на шее. Это место будто особенное для Вэнь Кэсина. Возможно он воспринимает покорность и возможность касаться столь уязвимого и беззащитного места когда и как ему вздумается одной из высших степеней доверия. Особенно со стороны бывшего наёмного убийцы. А может он всего навсего заядлый фетишист, в чем Цзышу уже успел убедиться. Горячие губы скользили по прекрасным лопаткам, спускаясь ниже, где юркий язык продолжил свой путь. В один момент Кэсин резко оторвался от спины любовника и попросил его перевернуться, мягко похлопывая по бедру. Он мог в целом повернуть Цзышу самостоятельно, но слишком беспокоился о слишком резкой смене позы, поэтому предпочитал предупреждать. Они идеально подходили друг к другу и складывались как два кусочка пазла. Мужчины быстро научились ловить чужое настроение и подстраиваться, чтобы в вознаграждение получить особенно громкие стоны, а потом лежать, сплетясь конечностями на их общей кровати, и любоваться очаровательным румянцем партнёра. После смены позы перед взором Вэнь Кэсина предстало очаровательное зрелище. То, как исказилось лицо А-Сюя из-за возбуждения, то как упругие мышцы ног подрагивали, даже обернувшись вокруг чужой талии, и то, как требовательно и одновременно беспомощно его руки обернулись вокруг шеи — сводящая с ума картина, будь Кэсин художником, на всех имеющихся у него полотнах был бы изображён лишь Чжоу Цзышу в затисканном и обласканном состоянии, до которого его любовник так обожает доводить. Не отводя взгляд, Лао Вэнь наклоняется и страстно целует, сразу проникая языком внутрь послушно раскрывшегося рта. Цзышу уже на пределе, что можно заметить по несдержанным стонам и слезящимся глазам. У Вэнь Кэсина никогда не было заскоков "валить и трахать", но вид такого откровенно возбужденного и нуждающегося А-Сюя сильно подначивал к более агрессивным действиям. Темп ускорился и уже через пару минут Чжоу Цзышу, не выдержав такого напора, кончил себе на живот, испачкав их тела своим семенем. Вэнь Кэсину потребовалось чуть больше времени, но он также вскоре присоединился к своему мужчине. После игр в постели они сначала обтирали друг друга чуть прохладными тряпками, остужая разгорячённую кожу и успокаивая горячую кровь. Сейчас они могут позволить себе заснуть в присутствии другого человека, так как знают, что в случае опасности они готовы подставить под лезвие врага свою собственную спину дабы защитить любовь всей своей жизни. Они оба прошли через многое, скрывая в своем сердце всю боль и тоску, не позволяя открыть свою душу никому, что привело к множеству ментальных проблем. Но сейчас они вместе, они любят друг друга и точно знают, что если кто-то из них погибнет, то второй тут же последует за ним, а значит жизнь нужно прожить так, чтобы уйти без сожалений. Здесь они могут позабыть о предстоящих трудностях, сбросить маски, отложить оружие и быть самими собой. За дверью еле слышна лёгкая поступь немногочисленных демонов, но все понимают, что настоящие чудовища сейчас мирно спят, тесно прижавшись друг к другу в попытках сохранить тепло. Не стоит их будить. Ночь всё также прекрасна.