Смерть Эовин

Она не думала, что доживет до старости, когда была война. Она вообще не думала, что переживет войну. Эовин помнит себя молодой, помнит свой страх, который, разумеется, часто испытывала, когда ее братья уходили на войну. Помнит свою готовность умереть в бою, чтобы избежать клетки. Помнит, но все же теперь боится смерти как никогда. Она лежала на постели, ей было трудно сделать что-либо самой, но она все-таки пыталась. Оперевшись на собственные руки, она попыталась привстать, но ее попытки оказались тщетными. «Проклятье»… Злость на собственную слабость переполняла Эовин. Она не любила слабость, тяжелые оковы, которые делали ее беспомощной. Не любила, но ничего не могла сделать… Послышались тихие, шаркающие шаги, прикосновение теплых рук. Зрение женщины было слабым, особенно в глубокой темноте холодной ночи, но другие чувства ее не подводили. Она узнала его по шаркающей походке, по запаху, по нежным прикосновениям рук, которые касались княгини большую часть ее жизни. Фарамир помог Эовин подняться и присесть на кровати, подложив под спину супруги многочисленные мягкие подушки. Он дал ей воды и хотел накормить. Женщина отказалась от еды, ей было трудно глотать и совсем не хотелось есть. Старый князь целовал руки своей жены. Он держался спокойно и уверенно, так же, как и при их первой встрече. Его истинное состояние выдавал лишь печальный взгляд, который в этот раз был направлен на умирающую супругу. – Леди… Губы женщины искривились в легкой улыбке, а руки ее сжали сильнее такие же старые от времени руки супруга. Фарамир всегда обращался к ней так, чем всегда вызывал легкий румянец смущения на ее щеках. В день их первой встречи он произнес это слово не один десяток раз. На свадебном ложе он шептал, как любит свою Леди, и никому ее не отдаст. Он не позволял себе непочтительного обращения с ней, даже когда они ссорились. Он упрямо твердил "Леди", потому что для него Эовин была именно ею. – Леди… – голос мужчины немного дрогнул, но он все-таки продолжил, смотря женщине прямо в глаза, – если вы хотите, я могу послать за … Эовин прервала своего мужа поцелуем. Она знала, что речь пойдет об Арагорне. Она знала, что Фарамир пошлет за ним, если на то будет воля его жены. И она знала, что король не сможет отказать умирающей женщине. Эовин знала, что ее супруг будет стоять молчаливо в стороне, не подавая вида, что сгорает от ревности. Эовин слишком хорошо знала, что может ранить своего супруга, поэтому и не просила. – Я не хочу, – Голос Эовин был тихим, но уверенным. Она знала, что ее увлечение Арагорном в молодости всегда тревожило Фарамира и было почвой для многочисленных сплетен. Князь никогда не упрекал жену, но легкая тень ревности всегда витала в их отношениях. Она всегда была честна с ним, в ее сердце поселилась нежность к мужчине с первой их встречи, и, разумеется, она всегда была верна ему, хоть и полюбила не сразу. Княгиня помнит, как избегала ухаживаний доблестных рохирримов, потому что не видела среди них никого, достойного своей руки. Она помнит, как избегала общества Гримы, который был настойчивее их всех, поэтому пришлось окружить себя многочисленными служанками, которых она так не любила. Эовин была несчастной и очень уязвимой в тот момент, но находилась в здравом уме. Она не хотела отдавать свое тело и душу в руки этому ристанийскому выскочке. Надежда поселилась в женщине с приездом доблестного рыцаря, но была мгновенно похоронена, не встретив ничего, кроме уважения и учтивости к дочери королей. В палатах врачевания она уже смирилась с одиночеством и почти поклялась, что больше не предложит свое общество ни одному из мужчин. Но все изменилось с его появлением. Он был учтив и ласков, и не позволял себе ничего непочтительного. Фарамир позвал ее с собой в Итилиэн, и она пошла, хотя до конца не верила в его выбор. Княгиня видела искреннее желание в глазах своего супруга, когда они оставались наедине. Она верила его ласкам и словам любви, и всегда сетовала в душе, что не встретила его раньше. – Все, кто мне нужен, уже здесь, – Эовин не отпускала руки Фарамира, наслаждаясь последними в своей жизни моментами близости с супругом. Они еще долго говорили при свете догорающей свечи. Княгиня просила ее простить за то, что она его обидела. Рассказывала ему о том, что не разрешала прикасаться к себе ни одному мужчине, кроме него. О том, что пошла с ним добровольно и никогда не жалела о своем решении. О том, что после смерти желает быть похороненной рядом с ним, в любом из мест на этой земле, которое он выберет сам.