For Love of Magic (Из Любви к Магии)

  После разговора с Дамблдором Гарри отправился в подвал Поттер-Мэнора, в комнату, которую он превратил в личную мастерскую.   Там он достал шкатулку с медальоном-крестражем, который хранился у него уже год. Он брал его с собой в Хогвартс и по крайней мере два раза в месяц безуспешно пытался что-то извлечь из него.   Поначалу он просто возился с ним, ничего не добившись, но со временем ситуация поменялась. Забавно, но его возросшие знания о душах были получены почти исключительно благодаря сексу. Небольшое откровение Адрастии о «Соединении», а затем постоянное использование этого метода на Луне и Флёр оказались неожиданно полезными в исследовании крестража.   Сначала он подошёл к этому вопросу с кардинально неправильной стороны, рассматривая его как простой зачарованный предмет. Но он был чем-то большим. Крестраж был почти как живое существо, обладающее собственным разумом и душой, даже если его тело было сделано из металла, а не из плоти.   В этом и была проблема. Гарри не мог ничего сделать с живым существом, обладающим независимым разумом. Душа Волдеморта была закрыта прочнее, чем Гринготтс, и сопротивлялась любым манипуляциям. Более того, она ощущала магию. Если бы Волдеморт захотел, он мог бы без особых проблем создать «Соединение». С помощью этого крестража можно было бы отследить другие, сотворённые Тёмным Лордом, но эта часть его души никогда бы не помогла в этом Гарри. Только Волдеморт мог отыскать свою собственную душу.   Можно подумать, что простой фрагмент души не настолько силён, чтобы противостоять тому, что Гарри хотел сделать, но, опять же, всё было не так просто. Душа — это не пирог, который можно разделить и распределить. Это не зеркало, которое можно разбить и разбросать его осколки. Акт убийства не «раскалывает» душу. Всё это было лишь метафорой, которая помогала уму представить саму картину. Душа была не предметом, а сложной духовной концепцией, которая включала в себя всё, чем человек являлся, но при этом оставалась отдельной сущностью, отличной от разума и тела.   Истинная природа души всё ещё ускользала от Гарри, но он знал достаточно, чтобы понять, что держать крестраж у себя было бессмысленно. Он сможет использовать его для поиска остальных только в том случае, если сам предмет поможет ему в этом, что, мягко говоря, казалось маловероятным.   — Кричер, — тихо проронил Гарри.   — Мерзкий полукровка звал Кричера? — спросил старый раздражённый эльф, а затем ахнул, увидев медальон, который доверил ему его предыдущий хозяин. — Медальон хозяина Регулуса!   — Я знаю, ты хотел, чтобы я уничтожил его, когда мы его нашли, и ты был очень терпелив, пока я его исследовал. Теперь я узнал о нём всё, что мог, — произнёс Гарри, доставая маленький пузырёк с ядом василиска и протягивая его застывшему домовому эльфу. — Не окажешь ли мне честь?   Кричер взял пузырёк дрожащей рукой и посмотрел на нынешнего Лорда Блэка. Тот, кого он постоянно оскорблял, но кто никогда не обижался и всегда относился к нему по-доброму, и кто сейчас давал ему средство для выполнения последней просьбы хозяина Регулуса. Возможно, в конце концов, он был не таким уж плохим хозяином, хоть и являлся полукровкой.   Осторожно вылив яд на медальон, Кричер с удивлением наблюдал, как из ненавистного предмета вырвался неземной вопль. Старый эльф почувствовал, как с его плеч словно свалился огромный груз, и он стал выше. Он снова мог стать гордым эльфом семьи Блэков.   — Спасибо, Хозяин, — сказал он, мужественно сдерживая свои эмоции. Он не стал бы распускать слёзы, как это постоянно делал глупый эльф Поттеров.   — Не за что, Кричер, — ответил Гарри весёлой улыбкой. Невозможность использовать один крестраж для отслеживания других — это плохо, но видеть, как Кричер гордо выпячивает грудь, было чертовски забавно. — Может, теперь ты, наконец, согласишься надеть что-нибудь поприличнее этой наволочки?   — Это подходящая одежда для домового эльфа, — как обычно упрямо настаивал Кричер.   — Ну, не буду тебя заставлять, но я действительно думаю, что будет лучше, если мы купим тебе красивую форму, — пожал Гарри плечами. — Я уверен, что смогу убедить Брианну и Тиану сшить для тебя что-нибудь.   — Кричер подумает об этом, — проворчал старый эльф. Он знал, что эти девушки были едва ли немногим выше грязнокровок, но они были добры к нему и считались друзьями хозяина. Может быть, надеть форму будет не такой уж и ужасной идеей.

***

  Тем временем, в Хогвартсе.   Альбус сидел за своим столом и вяло закидывал в рот лимонные дольки.   Всё было не так. Гарри Поттер не заботился о Британии, не думал о людях, которые будут страдать под гнётом Волдеморта. Он даже не был заинтересован в том, чтобы отомстить за своих родителей. Если бы не пророчество, он бы вообще забыл про Волдеморта.   Гарри Поттер был эгоистичным и корыстным. Альбус думал, что, оставив его среди маглов, он оградит его от славы и позволит ему вырасти прекрасным юношей, каким, несомненно, и должен был стать сын Джеймса и Лили. Конечно, это помогло ему не вырасти самовлюблённым и напыщенным или, не дай Мерлин, приверженцем чистоты крови, но и героем он уж точно не был.   Альбус представлял себе, как они вместе будут охотиться за оставшимися крестражами Волдеморта, а Гарри в конце концов сразится с возрождённым Тёмным Лордом, так как парень явно был воинственно настроен по отношению к авторитетам и не желал видеть в нём наставника. Конечно, он будет при этом повержен, но это лишь сделает Волдеморта смертным. Альбусу не нравился этот план, но, учитывая, что альтернативой был бессмертный Волдеморт, правящий миром, то его предпочтения не имели сейчас никакого значения.   Но Гарри не собирался подыгрывать. Он ясно дал понять, что его не интересует его судьба. Конечно, в конце концов, она настигнет его — судьба имеет такое свойство — но что за это время произойдёт с миром?   Рассказывать Гарри о его судьбе Альбусу даже в голову не приходило. Если даже рассказать бескорыстному и самоотверженному человеку, что он должен умереть ради всеобщего блага, было рискованной авантюрой, то уж выдать такое Гарри было бы просто безумием.   — Что мне теперь делать, Фоукс? — тихо спросил Альбус, глядя на своего пернатого друга, но без ожиданий какого-либо ответа. — Как я могу двигаться в сторону окончательного поражения Волдеморта, если Гарри даже в Британии не будет?   Фоукс издал ободряющую трель, которая заставила старого волшебника подумать, что всё будет в порядке.   — Спасибо, старый друг, — улыбнулся Альбус. Он всегда мог рассчитывать на то, что Фоукс поднимет ему настроение, даже если это не избавит его от беспокойства.

***

  Вечер того же дня.   — Ти, конечно же, шутишь, — категорично заявила Флёр.   — Нет, я абсолютно серьёзен, — радостно ответил Гарри.   — Это не униформа горничной, это нижнее бельё! — запротестовала вейла, держа оскорбительное одеяние на расстоянии вытянутой руки.   Оно было чёрным с маленьким белым фартуком, но на этом сходство с вышеупомянутой униформой и заканчивалось. Во-первых, это было не совсем платье, а скорее топик с крошечной юбочкой. И больше ничего, кроме чулок в сеточку и головного убора.   — Я же сказал, что она будет очень сексуальной, — пожал Гарри плечами. — В груди встроены чары для поддержки, так что лифчик тебе не понадобится.   — Это уньизительно, — проворчала Флёр.   — Обычно так бывает, когда проигрываешь спор, но если она тебе настолько не нравится, то, я думаю, ты можешь отказаться, — снова пожал он плечами.   У Флёр дёрнулась бровь. Её гордость никогда бы этого не позволила.      — Хорошо, я буду её нос'ить!   — Можно мне такую же? — спросила Луна, слегка подпрыгивая и разглядывая красивый наряд.   — Э-э-э... — красноречиво ответил Гарри. Такого у него в планах не было.   — Да, 'Арри, а Луне можно такую же? — спросила Флёр, бесстыдно злорадствуя над его замешательством.   Взглянув на умоляющий взгляд Луны, он смог ответить только одно:   — Конечно, — вздохнул парень.   — Е-е-е-й! — завизжала Луна и обвила руками его шею.   В этот момент раздался стук в дверь.   — Войдите, — отозвался Гарри.   Пенни вошла, взглянула на Флёр, держащую довольно фетишистский наряд французской горничной, покачала головой и решила притвориться, что ничего не видела.      — Почта.   — Важная почта? — спросил Гарри с отвращением. Она бы не принесла её, если бы это было не так, но надежда всё же оставалась.   — Да.   — Хорошо, выкладывай.   — Помимо аномально большого количества писем от фанатов и ненавистников, ты также получил запрос на интервью из «Ежедневного пророка».   — Пас.   — Предложение о работе в Отделе Тайн.   Гарри фыркнул:      — Пас, — он ни в коем случае не собирался приковывать себя к Министерству. Проклятые Невыразимцы, вероятно, просто хотели узнать его секреты.   — Приглашение вступить в ряды авроров, подписанное самой Боунс.   Гарри моргнул. Неужели Боунс над ним издевается?      — Отошли ей отказ, но будь вежливее, чем обычно. И приложи бутылку огневиски.   — Зачем тебе посылать ей огневиски вместе с письмом с отказом? — спросила Пенни, с любопытством взглянув на него.   — У меня такое чувство, что она получит от этого удовольствие.   — Как скажешь, — сказала Пенни, всё ещё продолжая так смотреть на него, но всё равно переходя к следующему набору писем. — Куча тонко завуалированных просьб о пожертвованиях из разных мест.   — Пас. Никаких пожертвований, пока я снова не начну зарабатывать деньги, — он прекрасно понимал, что богатым людям иногда нужно разбрасываться деньгами, чтобы выглядеть небезразличными, но он не собирался поступать как Уизли и тратить свой ограниченный запас денег бездумно.   — Просьба Министра Фаджа встретиться с тобой в ближайшее время.   Гарри со стоном провёл рукой по лицу. Ебучий Фадж. Сказать ему, что он в отпуске до конца лета, вероятно, было не самой лучшей идеей, хотя и заманчивой.      — Скажи ему, что я буду у него через... два дня, — всего лишь первый день его взрослой жизни, а он уже начал выходить из себя из-за всех этих придурков, просящих о чём-то.   — Хорошо. Крайне вежливая просьба от Нарциссы Блэк встретиться с лордом Блэком в назначенном тобой месте и времени. На самом деле это самое изысканное подхалимство, которое я когда-либо видела.   Гарри помассировал челюсть, обдумывая этот случай. Он думал о том, что делать с племянницей Сириуса после визита Адрастии, но так с утра всё ещё не пришёл к решению.   — Скажи ей… скажи ей, чтобы она пришла в дом на Площади Гриммо через четыре дня, 30-го числа, — старый дом семейства Блэк сейчас стал куда менее захламлён, чем раньше, но там всё ещё оставалась мебель, которую ещё не продали. Использовать это место казалось идеей получше, чем приглашать её в Поттер-Мэнор или же, чем ему приходить в Малфой-Мэнор.

***

  Амелия в замешательстве нахмурила брови, разворачивая только что доставленную бутылку прекрасного огневиски. Несколько быстрых заклинаний показали, что в бутылку ничего не подмешивали.   Потянувшись за сопроводительным письмом, она ещё больше нахмурила брови, прочитав отказ Гарри Поттера вступить в ряды авроров. Она не ожидала, что он согласится, но попробовать стоило. Он, вероятно, свёл бы Скримджера с ума, но полученный в таком случае престиж того стоил, не говоря уже о его очевидной силе.   Но огневиски...   Внезапно из её горла вырвался сухой смешок, когда до неё дошло, что здесь подразумевалось.   — Наглый ублюдок, — пробормотала она про себя. Проклятые могущественные волшебники и их секреты. Поттер каким-то образом знал, что она не особо расстроилась из-за смерти Малфоя, и у него хватило наглости послать ей что-то, дабы отпраздновать это.   — Ну, почему бы и нет? — сказала Амелия и налила себе бокал. — За тебя, Эдгар.   Её бедный, беспечный брат, который был убит Пожирателями Смерти в конце войны во время свидания с женой. Амелия тогда осталась нянчиться со Сьюзен, и это была единственная причина, по которой у неё осталась семья.   Если бы не племянница, она, возможно, решила бы отомстить, и плевать ей было на последствия. И неважно, достала бы она именно тех, кто убил её брата. Один Пожиратель Смерти был ничем не хуже другого. Все эти животные были одинаковыми.   То, что произошло с Малфоем, было убийством. Убийством законным, но всё же убийством. За Поттером определённо следовало присматривать, так как то, что он был готов и смог пойти на это, говорило о многом. Она не знала, совершал ли он и другие, такие же преднамеренные, убийства или же он просто был магнитом для неприятностей. В любом случае, она не могла сказать, что была недовольна результатом. Если бы он охотился за кем-то другим, она бы выследила его, как любого другого преступника, но пока речь шла только о Пожирателях Смерти, Амелия была готова не обращать на это пристального внимания.